Павел и Европа

Как изменилась внешняя политика России при Павле I и какую роль он играл в европейских политических играх того времени? Об этом «Историку» рассказал доктор исторических наук, член-корреспондент РАН Петр Черкасов.

Император Павел правил Россией в весьма непростой период мировой истории. Французская революция, вспыхнувшая в 1789 году, стала мощным раздражителем всех европейских держав. Порожденные этой революцией войны за мировое доминирование всколыхнули континент. Будучи великой державой, Россия не могла остаться в стороне от той геополитической драмы, главными игроками которой выступили Париж и противостоящий ему Лондон.

 

Между двух огней

— В годы правления Павла I Англия и Франция — непримиримые противники, практически это два полюса европейской политики. Какой курс с точки зрения интересов России был бы для нее предпочтительнее — союз с одним из этих государств или нейтралитет?

— На мой взгляд, на исходе XVIII века было бы предпочтительнее придерживаться нейтральной позиции, как это фактически делала Екатерина II вплоть до своей смерти. Другое дело, что великой державе, каковой, безусловно, Россия уже тогда была, довольно сложно оставаться в стороне от тех, как сейчас принято говорить, вызовов, которые беспрерывно возникали.

Это видно и по Семилетней войне 1756–1763 годов, и по всем предыдущим и последующим войнам, включая Вторую мировую.

Так что этот вопрос не так прост, как может показаться. Тем более что здесь сплелись в один узел и геополитические, и экономические интересы. Прежде всего речь идет об Англии, которая еще со времен Ивана Грозного была важнейшим торговым партнером России…

— Отношения с Англией — это давняя традиция экономических связей или же «просто бизнес, и ничего личного», то есть чистая выгода?

— Традиция, естественно, тоже имела значение, но и выгода была вполне ощутимой. Англия являлась в то время одним из главных, если не самым главным торговым партнером России. Когда в 1807 году Наполеон заставил императора Александра I присоединиться к континентальной блокаде, которую он установил против Англии, оборот внешней торговли России упал со 120 млн рублей в 1806 году до 80 млн в 1810-м. Особенно пострадал наш аграрный сектор: вывоз зерновых (пшеница, рожь, овес, ячмень) после присоединения к блокаде сократился примерно с 20 тыс. до 5 тыс. пудов, то есть в четыре раза. Резко сократились и другие виды экспорта, поскольку их основным потребителем была все та же Англия, куда Россия поставляла 91% экспортируемого льна, 80% щетины, 71% железа. В итоге за время континентальной блокады курс ассигнационного рубля по отношению к серебряному упал с 67 копеек в 1806 году до 20 копеек в 1810-м. И так далее. Разумеется, все это было уже после Павла, но я привел пример континентальной блокады сознательно, потому что эти цифры потерь как раз и показывают значение Англии для России в экономическом плане.

Да, уровень политического сотрудничества между Россией и Англией был, несомненно, ниже уровня их экономического взаимодействия. Но все же он был несопоставимо выше, чем уровень отношений между Петербургом и Парижем. Так что в идеале, конечно, России было выгоднее оставаться в стороне, быть нейтральной по отношению к враждующим великим державам, однако на практике сделать это было крайне сложно, можно даже сказать, невозможно. Тем более что помимо рациональных причин всегда существуют эмоции, импульсивные решения, характерные, как мы знаем, для императора Павла.

 

Екатерина и Франция

— Почему при этом до Павла Россия не участвовала в борьбе с революционной Францией, хотя идеологически Екатерина в неменьшей степени, чем ее сын, была настроена против французских революционеров?

— Я абсолютно убежден, что невмешательство в войну с Францией было проявлением политической мудрости Екатерины. Разумеется, она всей душой ненавидела Французскую революцию и «жакобинов», как называла революционеров, и всячески поддерживала первую антифранцузскую коалицию, которая возникла в 1792 году. Ее дипломаты участвовали во всех переговорах по созданию этой коалиции, включавшей Англию, Пруссию, Австрию (Священную Римскую империю), Испанию и ряд других стран. Де-факто можно было добавить в их число и Россию, но Россия при этом, так сказать, не была видна. Екатерина ограничилась символическими жестами: в частности, она направила отряд русских кораблей для участия в блокаде берегов Франции. Правда, незадолго до смерти распорядилась подготовить 60-тысячный экспедиционный корпус в помощь союзникам, но дальше этого дело так и не пошло.

— Почему такая пассивность в контрреволюционной борьбе?

— Екатерина никогда всерьез не верила в успешность внешнего подавления революции во Франции. Императрица скорее полагалась на самих французов, которые, с ее точки зрения, рано или поздно должны были устать от революции и покончить с ней, как она писала, «лучше, чем все европейские державы». «По моему мнению, — утверждала Екатерина в 1795 году, — когда вся эта сволочь, эти цареубийцы будут истреблены, их место займут другие люди, не такие злодеи, как нынешние…» Она верила, что «придет новый Цезарь, который вернет Францию к закону и порядку». В одном из ее писем говорилось: «Для этого нужен человек необыкновенный, ловкий, храбрый, опередивший своих современников и даже свой век. Родился он или еще не родился? Придет ли он?» Интересно, что, когда она писала эти строки (а это февраль 1794 года, совсем недавно казнили Марию-Антуанетту, во Франции был разгул якобинской диктатуры), именно в это время такой человек появился. Это был 24-летний бригадный генерал республиканской армии Наполеон Бонапарт. Нам остается только удивляться прозорливости российской императрицы…

Портрет Екатерины II. Неизв. худ. Вторая половина XVIII века

 

При этом сама Екатерина не сидела сложа руки. С одной стороны, она, оставаясь за кулисами, умело натравливала великие державы на революционную Францию, но вместе с тем — и это, пожалуй, самое главное — Екатерина воспользовалась революцией, чтобы удовлетворить свои амбиции в Польше, которая в результате трех разделов в 1795 году вообще исчезла с политической карты Европы. Получается, что, пока великие державы сражались с революционной Францией, императрица успешно решила свои задачи, расширив западные границы России…

— А нужно ли было России вообще бороться с республиканской Францией? В какой мере ее политика противоречила российским геополитическим интересам?

— Если говорить о 1790-х годах, то, на мой взгляд, политика республиканской Франции напрямую не угрожала российским интересам. За исключением разве что Польши, которая под влиянием Французской революции восстала в 1794 году. Я имею в виду антироссийское восстание под руководством Тадеуша Костюшко. Другое дело, что республиканская Франция была прямым идеологическим вызовом всем легитимным монархиям того времени, в том числе и самодержавной России, и этот вызов, конечно, не мог оставаться без ответа…

 

Рыцарские колебания

— Почему Павел занял гораздо более активную позицию в борьбе с революционной Францией? Почему он направил армию и флот в Италию, в Средиземное море?

— Думаю, здесь все достаточно просто. Естественно, как и Екатерина, Павел был непримиримым противником Французской революции. Но, когда он взошел на престол в ноябре 1796 года, первая антифранцузская коалиция уже фактически развалилась. Очевидно, что Павел хотел выглядеть более активным, чем его покойная мать, и он начал действовать. Это выражалось в материальной поддержке эмигрантского корпуса принца Конде (от 7 до 13 тыс. человек), в предоставлении убежища в русской Курляндии графу Прованскому — брату казненного Людовика XVI, который объявил себя Людовиком XVIII. Наконец, в вовлечении в новую коалицию Турции, а также оправившейся от поражения Австрии. Конечно же, к этой коалиции немедленно присоединилась Англия — непременный участник и предыдущей, и всех последующих антифранцузских коалиций.

Тут надо учитывать еще и особенности личности Павла — рыцаря-романтика, не лишенного, как хорошо известно, деспотических замашек. Нужно вспомнить, что примерно в это же время — осенью 1798 года — после французской оккупации Мальты рыцари Мальтийского ордена предложили ему титул Великого магистра. Он не только принял этот титул, но и отнесся к своему новому званию со всей возможной и невозможной серьезностью. Впервые в истории православный государь в его лице стал главой католического ордена. Некоторые историки считают даже, что Павел подумывал об объединении двух ветвей христианства — православия и католицизма.

Мог ли он в этой ситуации допустить покушение Франции на его новое благоприобретенное владение? Разумеется, нет! Поэтому мальтийский фактор сыграл свою, пусть и не самую важную, роль в решении Павла вступить в противоборство с республиканской Францией. Но главное, конечно, то, что сами обстоятельства выдвигали Россию на первый план, в то время как все континентальные державы в тот момент фактически сложили оружие.

— Как российская элита, российские дипломаты оценили эту перемену внешнеполитического курса — решение Павла выступить против Франции? Насколько это решение было поддержано?

— Против участия в антифранцузской коалиции в окружении императора никто не высказывался. Вообще, надо сказать, при Павле голоса его дипломатов, как, впрочем, и голоса других сановников, практически не были слышны. «При мне, — любил повторять Павел I, — важен только тот, с кем я разговариваю, и только до тех пор, пока я с ним разговариваю». Но была и более фундаментальная причина того, что смена курса не вызвала ропота его подданных. Дело в том, что революционная Франция изначально считалась в Петербурге опаснейшей заразой, которую надлежит искоренить. Так что по этому вопросу, как мне кажется, при дворе Павла все были едины. К тому же в Петербурге еще со времен Елизаветы Петровны и Екатерины существовала, условно говоря, «английская партия», которая как могла подталкивала императора к союзу с Великобританией.

Благородный союзник. Английская карикатура на императора Павла I. 1799 год

 

В ответ на предательство

— Чем был вызван еще один разворот внешней политики — фактический союз Павла с Наполеоном? Тем, что союзники по второй коалиции так ненадежно себя повели во время походов Александра Суворова по Европе, или были какие-то иные мотивы?

— Вы нащупали самое главное. Антифранцузская политика Павла выразилась прежде всего в направлении эскадры вице-адмирала Федора Ушакова в Средиземное море и армии Суворова в Северную Италию. В результате похода эскадры Ушакова от французской оккупации были освобождены Ионические острова. Вскоре после этого — об этом сейчас у нас мало кто помнит — русские войска освободили также Неаполь и Рим, и это тоже сделал десантный отряд средиземноморской эскадры Ушакова. Армия Суворова, как мы знаем, изгнала французов из Ломбардии и Пьемонта, взяв Милан и Турин. Но, как это нередко бывало и прежде, и впоследствии, громкие победы русского оружия, говоря современным политическим языком, обнулялись дипломатическими стараниями великих держав, в том числе союзников России…

— Их предательство и стало главным мотивом для Павла выйти из антифранцузской коалиции и заключить союз с Наполеоном?

— Безусловно. Строго говоря, до заключения формального союза между Павлом и Наполеоном дело не дошло по причине прежде всего внезапного ухода российского императора из жизни. Но подготовка такого союза велась очень активно.

Вы правы, разрыв с союзниками по второй антифранцузской коалиции в 1800 году был вызван тем, что Павел убедился в ненадежности Австрии и Англии и их нелояльности по отношению к России, которая, кстати, несла на себе основную тяжесть войны как на суше, так и на море. Англичане по своей давней привычке предпочитали загребать жар чужими руками. Они не оказали обещанной помощи вспомогательному русскому корпусу, который действовал в Голландии, а затем, воспользовавшись ситуацией, отобрали у французов Мальту, полностью проигнорировав права Великого магистра Мальтийского ордена — императора Павла. Можете представить, как он к этому отнесся?!

В свою очередь, австрийцы не обеспечили, как обещали, Суворова продовольствием и надежными картами местности перед тяжелейшим Швейцарским походом, при этом австрийский гофкригсрат (высший военный совет) и лично император Франц постоянно вмешивались в планы русского полководца, пытаясь навязать ему собственную тактику. Они же — австрийцы — фактически бросили на произвол судьбы находившийся на территории Швейцарии 28-тысячный экспедиционный корпус генерала Александра Римского-Корсакова, остаткам которого с трудом удалось прорваться в Баварию, где они соединились с армией Суворова. Поэтому у Павла было полнейшее разочарование и в Англии, и в Австрии, и он не скрывал своего возмущения их предательским поведением.

Однако была и еще одна причина его разрыва с союзниками — бонапартистский переворот 18 брюмера, то есть 9 ноября 1799 года по григорианскому календарю. Этот переворот превратил генерала Наполеона Бонапарта в хозяина Франции. Павел справедливо оценил это событие как столь долгожданное окончание революции.

 

Союз с Бонапартом

— Случилось то, что в свое время предрекала Екатерина…

— Совершенно верно, к власти пришел «новый Цезарь», вернее, первый консул, каковым объявил себя генерал Бонапарт. Уже через два месяца он дал понять Павлу, что готов забыть прежние обиды и примириться с ним. Наполеон даже сделал широкий жест. В Швейцарии в плен к французам попало примерно 6 тыс. русских солдат из корпуса Римского-Корсакова и какая-то часть армии Суворова. Бонапарт вернул их в Россию без всяких условий в полном обмундировании. Это был поистине рыцарский жест с его стороны, который, конечно же, не мог оставить Павла равнодушным. За этим последовала серия конфиденциальных взаимных зондажей.

А 4 января 1801-го, то есть через год, Павел отправил в Париж в качестве своего специального посланника Степана Алексеевича Колычева для переговоров с Бонапартом о заключении мирного договора на условиях признания Рейна восточной границей Франции.

— Для Бонапарта это было более чем выгодное условие…

— Об этом мечтали все французские правители со времен Людовика XIII и кардинала Ришелье. Но взамен Павел требовал вывести французские войска с оккупированных территорий Италии, где еще совсем недавно воевал фельдмаршал Суворов. Он потребовал также восстановить власть папы Пия VII в его владениях, из которых тот был изгнан французами. И еще одно требование со стороны российского императора состояло в том, чтобы вернуть Турции Египет, на который, как мы знаем, в ходе Египетского похода претендовала Франция. Наконец, он предложил Наполеону заключить торговый договор, чтобы за счет этого хоть как-то компенсировать потери, которые могли возникнуть от сокращения торговли с Англией.

Торжественная встреча А.В. Суворова в Милане в апреле 1799 года. Худ. А.И. Шарлемань. Середина XIX века

 

Но главным здесь для Павла было все-таки возвращение Франции к законному порядку — то, о чем мечтала его мать, — и восстановление спокойствия в Европе.

— Какую роль во всей этой истории сыграл захват англичанами Мальты, на которую Павел имел свои виды?

— Если абстрагироваться от личностного фактора, то можно сказать, что это имело второстепенное значение, но, учитывая личность Павла и то, как он отнесся к своему мальтийскому рыцарству, безусловно, британская оккупация Мальты сыграла здесь свою роль. Нам остается только гадать: намеревался ли Павел превратить Мальту в русский бастион в Средиземном море? Казалось бы, победоносный поход нашей эскадры давал для этого основания. Однако мы помним, что император отозвал Ушакова обратно, а победы русского флота в Средиземном море так и не были закреплены…

— Почему?

— Нужно учесть два обстоятельства. Во-первых, при всем уважении к военным талантам Ушакова нельзя забывать, что в этой операции он действовал не сам по себе, а вместе с довольно мощным турецким флотом под командованием адмирала Кадыр-Абдул-бея. Взятие Неаполя, а потом и поход на Рим — это были совместные русско-турецкие десантные операции. Мы об этом обстоятельстве предпочитаем не вспоминать, но это было именно так.

Представим себе, чем тогда могла обернуться попытка России утвердиться в Средиземноморье. Это неизбежно вызвало бы войну с Турцией, для которой Средиземное море всегда было, можно сказать, внутренним морем. Да и другие великие державы не остались бы в этой ситуации безучастными.

Во-вторых, если Павел и рассчитывал использовать в интересах России свой статус Великого магистра, то жизнь показала всю несостоятельность этих его расчетов. Ни турки, ни англичане, ни французы никогда не позволили бы русским утвердиться в этом стратегически важном для них районе. И стоило Англии в сентябре 1800 года оккупировать Мальту, как о русском гроссмейстере Мальтийского ордена все в Европе немедленно забыли.

 

Индийский мираж

— В инструкции, которую получил, направляясь в Париж, Степан Колычев, было упомянуто про положение папы римского, про границу Франции по Рейну, про возврат Османской империи Египта, но не было ни слова про интересы самой России. Почему?

— Прежде всего для Павла, как и для Екатерины, была важна, как я уже говорил, ликвидация революционного очага во Франции, который волновал и будоражил всю Европу. Хотя Россия и Франция находятся на противоположных концах континента, с учетом польского фактора революционные потрясения были очень чувствительной темой для Петербурга. Поэтому интерес России, с точки зрения Павла, состоял в первую очередь в завершении Французской революции. Другое дело, что в тот момент Павел, а до него, думаю, и Екатерина не смотрели на ситуацию в перспективе, далеко за горизонт. Пришел «новый Цезарь», с революцией покончено, а что будет потом?.. Возможные сценарии, видимо, не просчитывались ни Екатериной, ни Павлом. И о том, что «новый Цезарь», то есть Наполеон Бонапарт, пойдет дальше и вместо революционной волны поднимется волна уже захватнических войн, — об этом тогда не только в России, но и в Европе в целом никто не думал. Все мечтали покончить с революцией и на этом поставить точку.

Первый консул Франции Наполеон Бонапарт. Худ. А.-Ж. Гро. 1802 год

 

— Известно, что сразу после примирения с Францией Павел начал готовить какой-то полуфантастический поход в Индию. Что это было: реальный завоевательный план или какое-то самодурство?

— Ну что об этом сказать? Если для бонапартистской Франции поход в Индию еще мог считаться серьезным предприятием, чем-то вроде второго Египетского похода, то для России это была чистой воды химера. Хотя, мне кажется, Павлу это представлялось несколько иначе.

Столкновение российских интересов с британскими в Азии (так называемая Большая игра) было еще впереди — оно развернется более чем полвека спустя. А на заре XIX столетия у России еще не было каких-то конкретных планов завоевания Центральной Азии, не говоря уже об Индии. Бонапарт просто успешно использовал в своих интересах увлекающуюся, порывисто-романтическую натуру Павла, который поддался непозволительному искушению.

В реальности же никаких шансов захватить Индию у России, да и у Франции тоже, на тот момент не было. Для Наполеона речь могла идти прежде всего о том, чтобы отвлечь силы Великобритании от Европы, и Россия рассматривалась в Париже в большей степени как логистический, говоря современным языком, союзник. Именно с российской территории — из Таганрога и Астрахани — предполагалось двинуться на Индию силами двух экспедиционных корпусов, 35-тысячного французского и 35-тысячного русского. Общее командование возлагалось на генерала Андре Массена — будущего маршала Франции.

Что же получилось в результате? В феврале 1801 года в поход на Индию вышел только русский авангард — казачий полк во главе с Матвеем Платовым, будущим героем войны 1812 года. Да и тот, как мы знаем, был остановлен буквально через неделю известием о внезапной кончине Павла I.

Впрочем, интересно, что Наполеон думал не так, как я сейчас изложил вам. Он до конца своих дней был убежден в успешной перспективе похода в Индию. Находясь на острове Святой Елены в изгнании, Наполеон однажды сказал своему британскому надсмотрщику генералу Хадсону Лоу: «Если бы император Павел не был убит, вы бы потеряли Индию». Так что иллюзии на этот счет были не только у Павла…

 

Последний довод Лондона

— Как вы считаете, насколько оправданны утверждения о том, что к убийству Павла I приложили руку агенты британского влияния или просто английские представители?

— Если говорить об участии Англии в устранении Павла и о том, можно ли это доказать или опровергнуть, я бы поставил вопрос немного иначе. Была ли Англия заинтересована в его устранении? Мой ответ: конечно, была. Но, забегая вперед, скажу, что в еще большей степени через несколько лет она будет заинтересована в устранении Александра I, который в 1807 году в Тильзите присоединился к континентальной блокаде. Однако заинтересованность вовсе не означает соучастия и уж тем более прямого участия в убийстве. Ведь не заказали же, говоря на современном сленге, англичане Александра, хотя в принципе могли это сделать. И потом, почему бы им не заказать самого Наполеона — главного своего врага? Почему именно Павла? Вразумительного ответа на эти вопросы до сих пор нет.

Как я уже сказал, англичане, безусловно, были заинтересованы в устранении Павла. Но причины его убийства — и это, на мой взгляд, не подлежит никакому сомнению — сугубо внутренние, а не внешние.

Усмирение сумасшедшего медведя. Английская карикатура на Наполеона и императора Павла I. 1801 год

 

Британский посланник в Петербурге сэр Чарльз Уитворт, конечно же, был информирован о готовящемся заговоре. Разумеется, он знал лично многих его участников и даже финансово их поддерживал. Но при этом, говоря о его участии в заговоре, почему-то игнорируют тот факт, что в момент убийства Павла — а это произошло, как хорошо известно, в ночь на 12 марта 1801 года — сэр Чарльз уже полгода, как находился в Копенгагене. И поэтому уж точно нельзя говорить, что он направлял заговорщиков из своего особняка в Петербурге, поскольку его давно уже там не было.

Так что, повторю еще раз, причины убийства Павла носят исключительно внутренний характер. У нас даже школьники знают (или, скажу осторожнее, должны были бы знать), что Павел настроил против себя и армию, и гвардию, и двор, и чиновников, и дворянство в целом — кого только мог. Поэтому я даже не рассматриваю решающее влияние внешнего — в данном случае британского — фактора в устранении императора.

— Документальных подтверждений этому, вы считаете, нет?

— Считаю, что нет, хотя я не работал в британских архивах. Но есть интересный документ другого происхождения. Во французских дипломатических архивах мне попалась шифрованная секретная депеша поверенного в делах Франции в Петербурге Эдмона Жене. Она датирована 16 сентября 1791 года, то есть написана за 10 лет до убийства Павла. Цитирую документ: «Этот принц [то есть Павел Петрович] во всех отношениях идет по следам своего несчастного отца… и однажды он подвергнется той же участи, которая постигла Петра III. Он угрюм, необщителен и подозрителен, он никому не доверяет; придворные ненавидят его; военных, находящихся под его командованием, он отвращает от службы своей мелочной придирчивостью; гвардейцы его не любят; и нет сомнений в том, что с того самого момента, когда он взойдет на трон, бесчисленные потрясения подвергнут этот трон тяжелым испытаниям, из которых с честью вышла Екатерина II». Это написано, повторю, в сентябре 1791 года! Французский дипломат уже тогда предсказывал Павлу печальную участь, но причину он усматривал вовсе не во внешнем воздействии. Он видел ее в самой России, точнее, в гвардейской среде и придворных кругах петербургского общества.

— Если оценивать в целом годы павловской внешней политики, то как можно ее охарактеризовать? И чего больше принесла эта политика России — вреда или пользы?

— На мой взгляд, внешняя политика Павла, как, впрочем, и внутренняя, безусловно, отмечена сильным влиянием его личности — эмоциональностью, неустойчивостью, непоследовательностью в поступках. Но в целом эта политика вполне вписывалась в рамки традиционного для России курса, доказательством чего служит прежде всего ее продолжение Александром I, который, как и его отец, и воевал с Наполеоном, и «дружил» с ним (вынужденно, конечно) после Тильзита. В конце концов, и при других правителях союзники и противники России нередко менялись местами. Это вообще характерно для истории международных отношений. А что касается возможного вреда, о котором вы говорите, то за столь короткое время, что было отпущено императору Павлу, ощутимо навредить его внешняя политика в любом случае просто не успела.

 

Лента времени

 

14 июля 1789 года

Взятие Бастилии, начало революции во Франции.

Август-сентябрь 1792 года

Свержение монархии во Франции, провозглашение республики.

 

Январь 1793 года

Казнь французского короля Людовика XVI.

Март 1793 года

Подписание конвенции между Россией и Англией о помощи друг другу в борьбе против революционной Франции.

 

Октябрь 1793 года

Казнь французской королевы Марии-Антуанетты.

 

Конец 1795 года

Заключение между Россией, Англией и Австрией контрреволюционного тройственного союза.

 

6 ноября 1796 года

Смерть Екатерины II и вступление на престол Павла I, отказавшегося от направления снаряженного по приказу императрицы 60-тысячного экспедиционного корпуса для действий против Франции.

Июнь 1798 года

Захват войсками Наполеона Бонапарта острова Мальта.

 

Август 1798 года

Выход русской эскадры под командованием вице-адмирала Федора Ушакова из Севастополя, начало похода в Средиземное море в рамках войны против революционной Франции.

 

Декабрь 1798 года

Создание второй антифранцузской коалиции в составе России, Англии, Австрии, Османской империи, Неаполитанского королевства, Швеции.

 

Весна-лето 1799 года

Итальянский поход русской армии под командованием фельдмаршала Александра Суворова, освобождение от французов Милана и Турина.

 

Осень 1799 года

Швейцарский поход (переход через Альпы) войск под командованием Александра Суворова.

9 ноября 1799 года

Переворот 18 брюмера, завершение Французской революции.

 

Декабрь 1799 года

Провозглашение Наполеона Бонапарта первым консулом Франции.

 

Сентябрь 1800 года

Захват Мальты британским флотом.

 

Декабрь 1800 года

Заключение по инициативе Павла I конвенции о вооруженном нейтралитете между Россией, Пруссией, Швецией и Данией, что означало выход из антифранцузской коалиции.

 

Январь-февраль 1801 года

Приказ Павла I на отправку казаков в поход с целью овладения Хивой и Бухарой и последующего захвата Индии, выступление авангарда во главе с Матвеем Платовым.

Февраль-март 1801 года

Указы, запрещающие отпуск русских товаров в Англию, наложение эмбарго на британские торговые суда, находившиеся в русских портах.

 

Ночь с 11 на 12 марта 1801 года

Убийство Павла I.

 

Фото: НАТАЛЬЯ ЛЬВОВА, FINE ART IMAGES/LEGION-MEDIA, LEGION-MEDIА