Первый красный офицер

140 лет назад родился Маршал Советского Союза Климент Ворошилов — «первый красный офицер», как называли его в популярной советской песне. Молодой Советской республике во что бы то ни стало нужны были свои герои. И Клим Ворошилов на протяжении многих лет с блеском играл эту роль…

К.Е. Ворошилов на лыжной прогулке. Худ. И.И. Бродский. 1937

Пожалуй, ни о ком — за исключением Иосифа Сталина — не сложили столько песен, сколько о нём. Ворошилов стал настоящим символом новой власти:

Слушай песню боевую,

В ночь гляди сквозь мрак и дым,

Береги страну родную,

Как луганский слесарь Клим!

А в другой известной песне звучали такие слова:

Сквозь ярость всех орудий, как через страшный сон,

Ты проносил лоскутья простреленных знамён.

Но в пламени и дыме остался невредим

И стал ещё родимей нам Ворошилов Клим.

Из всех советских вождей только Климента Ефремовича Ворошилова величали запросто по имени: Клим. Кого ещё в СССР называли так по-свойски? Разве что Владимира Ленина и Сергея Кирова, но их по отчеству — Ильич и Мироныч.

Маршала любили не только поэты-песенники, но и художники. Ворошилов с плакатов агитировал за гигиену, рекомендовал ежедневно заниматься физкультурой, призывал быть готовыми к труду и обороне. Военно-педагогический принцип «делай как я» действовал безотказно, а самого героя песен и плакатов превращал в личность легендарную.

Пролетарский стрелок и пролетарский писатель

Рассказывали, что во время зачётных стрельб одному из командиров не удалось поразить мишень… Он пожаловался наркому на неисправный наган. Тогда Ворошилов взял у него оружие и, заняв место на рубеже, продемонстрировал образцовую точность. «Нет плохого оружия, есть плохие стрелки», — наставительно произнёс нарком. На следующий день окружная газета поместила снимок мишени с лозунгом: «Учись стрелять по-ворошиловски!»

Дальше — больше.

29 октября 1932 года Президиум Центрального совета Осоавиахима СССР и РСФСР утвердил положение о звании «Ворошиловский стрелок», а 29 декабря был учреждён соответствующий нагрудный знак. В мае 1934 года в целях повышения стрелкового мастерства ЦС Осоавиахима ввёл две ступени звания «Ворошиловский стрелок»…

Климент Ворошилов родился в бедной рабочей семье в селе Верхнее Екатеринославской губернии (ныне город Лисичанск Луганской области). Работал пастухом, шахтёром, слесарем на заводе, а в итоге стал государственным деятелем, маршалом, организатором массовой спортивной индустрии и покровителем искусств…

К.Е. Ворошилов и А.М. Горький в тире ЦДКА. Худ. В.С. Сварог. 1933

В общем, сказка, обернувшаяся былью, а не случись этого, так, пожалуй, и вся революция потеряла бы всякий смысл. Но нет, мы видим, что пролетариат в лице Ворошилова пришёл к власти и не сплоховал: освоил технику, превзошёл науки. Неслучайно едва ли не богатырём, настоящим народным героем предстаёт Климент Ефремович и в портретной живописи.

Например, на картине Василия Сварога (1883–1946) «К.Е. Ворошилов и А.М. Горький в тире ЦДКА», созданной в 1933 году. (Сварог — это, конечно, псевдоним: художник, родившийся на древней Новгородской земле, избрал эту загадочную языческую фамилию вместо слишком банальной — Корочкин.)

Поговаривают, что встречи в тире вроде изображённой на картине действительно случались. Сохранилась легенда о шуточном соревновании, в котором Горький, между прочим, победил Ворошилова, выбив на два очка больше.

Объясняют это тем, что просто нарком при встрече с любимым писателем опрокинул рюмку-другую, а Горький в тот день ограничился сухим вином. В шутку они постановили учредить звание «горьковский стрелок», которое следует присуждать самым метким из «ворошиловских».

Одинокий лыжник

Красный спорт рождался как одно из ответвлений оборонного дела. Это потом армейская суть ЦДКА (ЦСКА) и энкавэдэшная суть «Динамо» станут проформой. А в 1930-е годы физкультурники всерьёз клялись: «...мы при опасности вмиг спортивные сменим снаряды на саблю, гранату и штык!»

И война подтвердит, что это не было пустой болтовнёй.

Ворошилов показал себя энергичным организатором советского «большого спорта», который оказался одним из самых успешных проектов ХХ века. Не отставала и массовая физкультура: лыжи, коньки, плавание, волейбол, футбол стали всеобщими забавами. Ежедневная утренняя физзарядка по радио — это тоже ворошиловская затея.

Уже после войны, в 1952 году, сборная СССР впервые приняла участие в Олимпийских играх, проводившихся тогда в Хельсинки. Ворошилов не только напутствовал атлетов в Кремле, но и курировал подготовку к Играм. Поколение потенциальных олимпийских чемпионов 1952 года выбила война. Тем почётнее результат советской команды на тех Играх: второе место по количеству медалей, первое — по очкам. Ворошилов чествовал героев Олимпиады, вручал им так называемые ценные подарки. Неудивительно, что и живописцы изображали маршала заправским спортсменом...

Исаак Бродский (1883–1939) — художник тонкого дарования, любимый ученик Ильи Репина, знаменитый пейзажист и портретист, равно владевший и приёмами модернистов, и средствами реалистической манеры передвижников. Его работы не затеряются даже в богатом контексте живописи нач. ХХ века. Он жил в эпоху войн и революций и спешил сохранить лица истории.

Среди лучших портретов Алексея Горького, Александра Керенского, Владимира Ленина, Иосифа Сталина, Михаила Фрунзе, Сергея Кирова, Григория Орджоникидзе — работы Бродского, без которых не обходится ни один учебник.

В них — электрическое напряжение революционного времени. Это жизнелюбивая, солнечная живопись. Власть высоко оценила заслуги Бродского перед искусством и государством, первым из художников наградив его орденом Ленина. Он освоил технику многолюдных исторических полотен, подтверждавших роль живого творчества масс в истории, единство вождя и народа и прочие идеологически выдержанные закономерности. При этом работал изящно и темпераментно.

В неспокойном 1937-м плодовитый, но никогда не впадавший в «поточную халтуру» Бродский создаёт вполне идиллическое полотно (чуть ли не реплику на «Охотников на снегу» Питера Брейгеля Старшего) — «К.Е. Ворошилов на лыжной прогулке».

Лыжный спорт в те годы в СССР был всеобщим увлечением: его внедряли и в армии, и в школах. Считалось (и вполне резонно), что без умения ловко бегать на лыжах в современной войне не победить. Зимы шли снежные, и городские лесопарки каждый год заполнялись лыжниками всех возрастов — от стариков до детишек.

Ворошилов на картине одинок. Народ, конечно, обозначен (куда без народа?), но на заднем плане, его и разглядеть-то трудно. Никто не мешает наркому размышлять, пока взгляд его отдыхает на снежных просторах. Звонкая зимняя русская идиллия — её Бродский передал с заразительным жизнелюбием.

Собственно, это главный посыл картины: солнечный снежный денёк — и надёжный, добродушный большевик на лыжах, истинный представитель народной власти, простой и справедливый. Гармония! Словно бодрая музыка Исаака Дунаевского — тёзки художника — звучит в этой картине.

«Два вождя после дождя»

А вот самую известную картину предвоенного времени в народе прозвали каламбурно: «Два вождя после дождя». Ворошилов дружил с художником Александром Герасимовым (1881–1963), покровительствовал ему. Маршал вообще был своего рода меценатом, интересовался театром, литературой. Восхищался Галиной Улановой, устроил её переезд из Ленинграда в Москву, шефствовал над Театром Красной армии и Краснознамённым ансамблем А.В. Александрова…

Портрет Климента Ворошилова в кабинете. Худ. И.И. Бродский. 1929

«Чтобы писать хорошо, нужно знать человека, чтобы он был у вас в зрительной памяти. Я имел высокую честь близко видеть И.В. Сталина несколько раз, разговаривать с ним, а К.Е. Ворошилова писал несколько раз с натуры», — вспоминал Герасимов.

Первоначально картина называлась «На страже мира». Но это название не било в десятку. Что главное на этом полотне? Два вождя и третий герой — Московский Кремль, краеугольный камень державы. Советская власть здесь переплетается с древней традицией. И самую известную картину 1938 года в конце концов назвали несколько официозно, но точно: «И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов в Кремле».

Отчасти эта картина о легендарной дружбе. Даже школьники в СССР знали, что Сталин и Ворошилов дружили с Гражданской войны, ещё с тех пор, когда вместе сражались с белыми под Царицыном. Старые товарищи, теперь они деловито, но в то же время и безмятежно прохаживаются по кремлёвским аллеям. Страна обновляется, отстраивается.

И, по логике картины, вдохновляют страну эти двое. После дождя, как после революции, воздух чище. Искусствоведы старательно прославляли картину и её героев: «В устремлённых взорах Сталина и Ворошилова читались сила и непреклонная большевистская воля — каждый зритель мог убедиться, что на страже созидательного социалистического труда советского народа стоят партия, советское правительство, испытанная в боях Красная армия».

И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов в Кремле. Худ. А.М. Герасимов. 1938

Мало оказаться рядом со Сталиным на полотне. Важно, чтобы генеральный секретарь одобрил такую композицию. Ворошилову повезло: Сталину картина понравилась. Её растиражировали. Сталин и Ворошилов дуэтом появились и на плакатах — и это было знаком величайшего доверия «красному маршалу».

Правда, Финская война ослабила позиции Климента Ефремовича, и он был вынужден уступить кресло наркома обороны другому маршалу — Семёну Тимошенко. В «оборонных» песнях 1940–1941 годов зазвучала фамилия нового наркома…

И всё-таки Ворошилова не списали в архив. В годы Великой Отечественной он оставался в основном на вторых ролях, но не исчез окончательно с политической арены. Его долгая жизнь в политике проходила не без кризисов, однако почести комиссару Первой конной полагались всегда, вплоть до самой смерти в 1969-м, когда ему шёл уже 89-й год.

До конца своих дней Ворошилов оставался депутатом и членом Президиума Верховного Совета СССР. В Политбюро (Президиуме) ЦК состоял почти 35 лет. Помогли лыжные прогулки и, наверное, кремлёвский воздух, который так благодатен после дождя…

Маршал свойского образа

Бродский ещё в 1929 году написал и своего рода парадный, кабинетный портрет наркома — «Портрет Климента Ворошилова в кабинете», который не похож на помпезные изображения чопорных вельмож прошлого. Моложавый нарком даже за письменным столом выглядит стремительным, поза его динамична. Он как живой, как будто вот-вот вскочит навстречу посетителю в лучах своего комиссарского обаяния.

Выслушает, вникнет, примет решение. Нарком хорош собой, недаром в 1930-е он был не просто образцом для бойцов и командиров, но и далёкой мечтой многих девушек. Картина эстетская по цвету и по яркости: запоминаются красные ордена на зелёном френче. Посыл ясен: такому товарищу можно доверить армию и страну. Он такой же, как мы, только чуточку трудолюбивее и сильнее.

Маршал не имел не только высшего, но и среднего образования, прямо из подмастерьев сразу бросился в революционный вихрь. При этом, оказавшись на высоких постах, проявил и хватку, и эрудицию. Как и многие его соратники, он показал себя способным самоучкой.

К 1930-м годам Ворошилов уже далеко не профан ни в военной науке, ни в искусстве. Не знаток, разумеется, не большой специалист, а просто человек, сумевший значительно расширить свой кругозор. В перестроечной публицистике его подчас честили «ничтожеством», однако такого отношения он определённо не заслужил.

Ворошилова нельзя недооценивать даже его политическим противникам. Да, пробелы в образовании сказывались. Чаще всего он терялся, когда приходилось выступать в официальной обстановке: разные спичи, даже небольшие, произносил, не отрываясь от шпаргалки. Но стоило впасть в ярость или восторг — и в нём просыпался комиссар.

Тогда он становился одновременно и «своим» для всех присутствующих, и грозным. Умело устанавливал дисциплину, вёл за собой. У него сразу появлялся юмор, его фигура приобретала уверенную осанку. Если бы не было у Ворошилова таких всплесков (в том числе и ораторских), он не выжил бы ни на Гражданской, ни в 1930-е, ни в годы Великой Отечественной…

Именно такого человека мы и видим на этом портрете.

Арсений Замостьянов