Екатерина и Александр

Она была княжной, происходила из старинного дворянского рода, ведущего свою историю от святого князя Михаила Черниговского, убитого в Орде в 1246 году. В эпоху дворцовых переворотов Долгоруковы находились в шаге от российского трона, и, казалось бы, ничто не предвещало их падения с Олимпа.

Долгоруковы. Семейная сага

В 1725 году Иван Алексеевич Долгоруков по протекции Александра Меншикова был назначен на службу к императору Петру II. Он быстро сумел добиться расположения императора-подростка и начал стремительно расти в должностях и званиях, заняв через год главный придворный пост — обер-камергера.

Благосклонность императора не могла не отразиться на положении родственников новоназначенного. Отец Ивана Долгорукова Алексей Григорьевич вместе с тремя влиятельными родственниками вошёл в состав фактического правительства страны — Верховный тайный совет — и вскоре расправился со своим благодетелем, добившись его ссылки в Берёзов. Известно, что незадолго до опалы Александр Меншиков собирался женить молодого императора на своей дочери, но теперь эти планам не суждено было сбыться, а Пётр II как бы случайно во время охотничьих забав познакомился с 17-летней Екатериной Долгоруковой — сестрой своего обер-камергера.

Вскоре прошло обручение молодых, но церемония бракосочетания, назначенная на 19 января 1730 года, не состоялась.  Молодой император скончался в ночь накануне предстоящей свадьбы. Потерпев фиаско с женитьбой, Долгоруковы решились на новый обман, и вновь, как и в прошлый раз, автором плана выступил обер-камергер Иван. Он составил подложное царское завещание, согласно которому после смерти Петра II его несостоявшаяся супруга становилась наследницей российского престола. Долгоруков собственноручно подделал царскую подпись на документе.

Когда на совещании высших сановников бывший царский фаворит пытался предъявить данное завещание, его быстро осадили, мотивировав тем, что свадьба покойного царя не состоялась, а было только обручение.

В апреле 1730 года, после восхода на престол новой императрицы Анны Иоанновны, Долгоруковым были предъявлены обвинения в ненадлежащем воспитании умершего императора, приходившегося ей племянником, неисполнении своих обязанностей и даже в доведении его до смерти. Семейство отправили в ссылку. По злой иронии судьбы им предстояло ехать в печально известный Берёзов…

На этом их неприятности не закончились. В 1737 году в Петербург поступил донос подьячего Осипа Тишина, в котором тот сообщил, что Иван Долгоруков ведёт вольный образ жизни, во время кутежей рассказывает непристойности про императрицу и её фаворита Бирона. Через год началось следствие, Долгорукова арестовали, вывезли в Тобольск, а затем в Шлиссельбург. На допросе, сопровождаемом пытками, бывший царский фаворит не только дал признательные показания, сознавшись, в частности, в составлении подложного завещания, но и сдал ближайших родственников.

8 ноября того же года вместе с двумя родными дядьями и одним двоюродным Ивана Долгорукова колесовали на Красном Поле в Великом Новгороде. Других представителей рода пощадили. Братьев сослали на каторжные работы, а сестёр — несостоявшуюся царскую невесту Екатерину и Елизавету — постригли в монахини. После восшествия на престол Елизаветы Петровны им даровали свободу. Новая императрица поспособствовала замужеству Екатерины Долгоруковой, выдав её за поручика графа Якова Брюса. К несчастью, Екатерина скончалась вскоре после свадьбы в 1745 году.

Братья бывшей царской невесты благополучно пережили каторгу и, обретя свободу, прожили после освобождения определённое количество лет. Интересна судьба потомков Александра Долгорукова, во время тобольского следствия сохранившего жизнь в обмен на показания против родственников. У него было трое сыновей, самый известный из которых Михаил Александрович стал прадедом нашей героини. Сын Михаила Александровича Михаил Михайлович устроил себе выгодную партию, женившись на фрейлине императрицы Марии Фёдоровны Софье Дерибас, приходившейся дочерью основателю Одессы. Он быстро покинул военную службу, вышел в отставку, но вместо тихой и спокойной жизни пустился в чудачество и разгул.

Помимо того он заложил свои имения, а когда пришло время платить по счетам, набросился на кредиторов с угрозами, в результате чего подвергся репрессиям свыше. Император Николай I распорядился выслать его вначале в Подмосковье, потом в Вятку, а далее в Пермь и Верхотурье.

Во время всех своих ссылок Михаил Долгоруков не изменял себе: пьянствовал, бил прислугу... Его разгульное поведение не могло не отразиться на судьбе сына Михаила. Михаил Михайлович Долгоруков-младший рос под опекой тётки, которая определила племянника сначала в Пажеский корпус, а затем юнкером 20-го Егерского пехотного пока в Варшаву. После Варшавы в чине прапорщика он отправился на службу в Малороссию, где сочетался браком с сестрой декабриста Фёдора Вишневского Верой. У них родилось четверо детей — двое сыновей и две дочери. Екатерина Михайловна появилась на свет в 1847 году.

Кто вы, дитя моё?

Когда в 1854 году он вышел в отставку, финансовые дела семьи оказались в плачевном состоянии. Практически все имения были проданы, кроме имения Тепловка, которое находилось в залоге. Тепловскому имению тоже грозила аукционная продажа, но Вере Долгоруковой чудом удалось привлечь к финансовым проблемам семьи императора Александра II. И осенью 1859 года по дороге из Харькова в Киев царь остановился в их имении. Самодержец пробыл в Тепловке два дня с 20 по 21 сентября и в эти дни впервые встретил свою будущую жену.

Французский дипломат Морис Палеолог в своём труде «Александр II и Екатерина Юрьевская» пишет, что однажды когда царь расположился со своими адъютантами на веранде, то обратился к мимо пробегавшей девочке, и между ними состоялся следующий диалог:

— Кто вы, дитя моё? — окликнул её царь.

— Княжна Екатерина Михайловна Долгорукова, — ответила девочка и добавила: — Мне хочется видеть императора.

Их разговор продлился лишь несколько минут, после чего юную княжну отправили обратно к родителям. В момент судьбоносной встречи Екатерине Долгоруковой было 13 лет. В следующий раз молодая княжна увидела его уже в Петербурге, когда училась в Смольном институте.

Как она оказалась в Петербурге? После того как в 1860 году Михаил Михайлович Долгоруков разорился, царь принял тепловское имение под свою опеку. Сделано это было, чтобы оградить княжеское семейство от притязаний кредиторов. Помимо этого он помог детям князя с получением образования: сыновья поступили в военные училища, а дочери — в Смольный институт.

Там состоялась их новая встреча. «В тот день я была в Летнем саду. Император говорил со мной как обычно, спросил, когда я собираюсь навестить сестру в Смольном, и, когда я сказала, что отправлюсь туда сегодня же вечером, что она меня ждёт, он заметил, что приедет туда, только чтобы меня увидеть, — вспоминала она о зарождавшемся романе. — Он сделал ко мне несколько шагов, дразня меня моим детским видом, что меня рассердило, я же считала себя взрослой. "До свидания, до вечера", — сказал он мне и направился к решетчатым воротам, а я вышла через маленькую калитку возле канала... Несмотря на волнения и дела, которыми он был занят днём, он вскоре после меня приехал в институт. Эта встреча стала лучшим доказательством, что мы любим друг друга», — повествовала княжна в своих «Записках».

В следующем, 1866 году, их встречи продолжились. 18 апреля царь пригласил свою новую возлюбленную в Зимний дворец. Они пили чай в кабинете покойного императора Николая Павловича и разговаривали за жизнь. В тот день Екатерина удостоилась от самодержца первого подарка — браслета с маленьким рубином и маленькими бриллиантами вокруг. Когда через несколько месяцев семья Долгоруковых после смерти матери Веры Гавриловны переехала в Петергоф, то влюблённые встретились снова сначала на дорожках возле Монплезира, а затем в «Берёзовом домике» — деревянном павильоне.

«В тот день мы впервые оказались наедине и решили не прятать то, что нас переполняло, счастливые от возможности любить друг друга, — описала тот день в "Записках" молодая княжна… — Я, ещё не знавшая жизни, невинная душой, не понимала, что другой мужчина в подобных обстоятельствах мог бы воспользоваться моей невинностью. Но он вёл себя со мной с честностью и благородством человека, любящего и уважающего женщину, обращался со мной как со священным предметом… это так благородно и прекрасно… Он поклялся мне перед образом, что предан мне навсегда и что единственная его мечта — жениться на мне, если когда-нибудь он будет свободен»...

Брат нашей героини Михаил и его жена Луиза были не в восторге от отношений молодой родственницы и возрастного императора и решили увезти Екатерину за границу. Отъезд княжны состоялся 1 декабря, а накануне, 26 ноября, влюблённые провели первую ночь. Разлука не охладила чувства любовников. Они постоянно переписывались и мечтали о скорейшем воссоединении. Зная о том, что Екатерина теперь временно проживает в Неаполе, самодержец искал повод для заграничного вояжа, и вскоре ему удалось ненадолго вырваться из России.

Весной 1867 года французский император Наполеон III пригласил Александра Николаевича в Париж посетить Всемирную выставку. Царь отправился во Францию, несмотря на противодействие императрицы Марии Александровны и ряда приближённых, опасавшихся выходок со стороны пропольски и антироссийски настроенных эмигрантов. Как оказалось впоследствии, их опасения не были беспочвенны. На пятый день пребывания самодержца в Париже поляк Антон Березовский стрелял по его карете, попав в лошадь офицера эскорта. Царь считал, что своим чудесным спасением он обязан своему ангелу-хранителю. Так он называл Екатерину, приехавшую накануне к нему из Неаполя.

Историк Юлия Сафронова в книге «Екатерина Юрьевская. Роман в письмах» отмечает, что Луиза Долгорукова, поначалу негативно отнёсшаяся к роману невестки, резко поменяла своё отношение и даже помогла ей добраться до Парижа. Сафронова справедливо пишет, что причиной стало повышение по службе Михаила Долгорукова, сделанное авансом за его дальнейшее невмешательство в личную жизнь сестры.

«Как лихорадочно ждали мы этой минуты счастья после пяти месяцев мучений, — писала в "Записках" Долгорукова. — Наконец, настал счастливый день, и мы поспешили в объятия друг друга. Увы! мы вновь должны были расстаться на многие месяцы — после такого счастья это было ужасающе... Мы жили лишь надеждой встретиться в сентябре в Петербурге... При приближении этого времени мои родные объявили, что они решили не возвращаться в Россию, — для меня это был слишком жестокий удар... Я немедленно телеграфировала ему, спрашивая, что мне делать, и получила категорический ответ: в таком случае возвращаться одной, а что касается моего устройства — он позаботится. Я поспешила к родным и заявила, что уезжаю завтра же, что желаю им счастья, но сама лучше умру, чем буду вести это бродячее существование. Они всё поняли и при виде моей энергии поехали со мной».

По возвращении из Франции в октябре 1867 года любовники перестали скрывать свои отношения. Царь поселил Екатерину в особняке на Английской набережной, а уезжая в Петергоф или Ливадию, всегда снимал для неё виллу поблизости. Более того, через три года она становится фрейлиной императрицы Марии Александровны и начинает сопровождать самодержца во всех зарубежных поездках. По прошествии нескольких лет княжна забеременела и 12 мая 1872 года родила сына Георгия, а ещё через год с небольшим — дочь Ольгу. Всего у них родится четверо детей. Детям самодержца будет посвящён отдельный материал. Здесь отмечу только, что рождение детей ещё больше упрочило положение Екатерины Долгоруковой. Она не только переехала жить в Зимний дворец, но и получила возможность влиять на внутреннюю политику страны. Так, своей должности лишается начальник Третьего отделения тайной канцелярии Пётр Шувалов. Это происходит после нелицеприятного разговора с государем, на который Шувалов решается, узнав о том, что царские братья недовольны тем, что Долгорукова открыто поселилась во дворце. Александр II выслушивает подчинённого, в тот же день освобождает его от занимаемой должности и направляет послом в Англию.

Охота на царя

Спокойное течение жизни нарушил разразившийся в мире в 1875 году Балканский кризис, через пару лет приведший к Русско-турецкой войне. Этой войне будет посвящён отдельный материал. Здесь остановлюсь только на некоторых моментах. Продлившись два года, она завершилась Сан-Стефанским мирным договором, достаточно выгодным для России. Но в дальнейшем, в июне 1878 года, на Берлинском конгрессе договор был пересмотрен, что свело на нет все успехи российской дипломатии.

После Берлинского конгресса на Александра началась самая настоящая охота: покушения на него следовали одно за другим. Некоторые исследователи связывают покушения на самодержца напрямую с войной, считая, что именно она стала детонатором и породила террористическую охоту на него. Дескать, сначала перед войной произошёл патриотический подъём, который сменился разочарованием и привёл к ненависти в отношении царя в определённых кругах. С этой гипотезой можно поспорить. Да, война вначале вызвала патриотический подъём, вскоре угасший, но не она повлияла на последующее развитие событий. Причиной охоты на царя были вопросы престолонаследия, вновь ставшие актуальными в связи с рождением у него нового наследника.

Долгое время наследником престола считался цесаревич Николай Александрович. Он занимался у лучших учителей, с ним счастливый отец связывал надежды на продолжение своего либерального курса развития страны. Но 12 апреля 1865 года цесаревич скончался от туберкулёза, и наследником автоматически становился его брат Александр Александрович, придерживавшийся консервативных взглядов, воспитанный консерватором Константином Победоносцевым.

Историк Виталий Раул в книге «Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II» отмечает, что жена нового наследника престола Мария Фёдоровна быстро начала проводить свою политику, обзаводиться верными людьми, такими, как флигель-адъютант её мужа генерал Пётр Черевин, впоследствии ставший товарищем шефа жандармов и главного начальника Третьего отделения Собственной его величества канцелярии. В Министерство внутренних дел Черевин пришёл как раз тогда, когда активизировались боевые группы «Народной воли». Подобное совпадение вряд ли можно назвать случайностью. Как и то, что с появлением при дворе Марии Фёдоровны у «Народной воли» появились деньги. Виталий Раул предполагает, что финансирование шло напрямую из Дании, и с ним сложно не согласиться. Достаточно вспомнить, что покушения на императора случались и раньше, но это были единичные действия одиночек из дворянских семей, разорившихся в результате Аграрной реформы, а теперь на самодержца охотились целые боевые отряды.

Александр Николаевич прекрасно понимал, что ждёт страну с таким наследником престола, как цесаревич Александр Александрович. Если раньше он ничего не мог поделать с тем, что после его смерти страну ожидает эпоха контрреформ, то теперь появилась возможность предотвратить подобный сценарий. От второй неофициальной жены был сын Георгий Александрович, и дело оставалось за малым — добиться того, чтобы именно он стал следующим российским императором. Императорский план заключался в следующем: при первой же возможности венчаться с Долгоруковой, затем официально короновать её, а цесаревича с супругой отправить на жительство в Данию.

Императрица Мария Александровна была тяжелобольна, самодержец уже открыто жил на две семьи, и все понимали, что после смерти жены он узаконит свои отношения с Екатериной Долгоруковой, а его новый брак лишь вопрос времени. Понимали это и сторонники Марии Фёдоровны. Неслучайно через месяц после назначения Черевина в правоохранительные органы террористы предприняли попытку подорвать царский поезд. В ноябре 1879 года Александр II возвращался с семьёй из Крыма в Петербург. Царский маршрут в последний момент поменялся: самодержец решил возвращаться не через Одессу, а Александровск, но, несмотря на это, в обоих городах находились боевые группы, снабжённые взрывчаткой. Дважды царя спасала, можно сказать, воля случая. В Александровске мина, заложенная террористом Андреем Желябовым под железнодорожным полотном, не сработала. В Москве удалось уцелеть благодаря поломке паровоза в Харькове. Поджидавшая самодержца в Москве террористка Софья Перовская обладала практически всей информацией о его перемещениях по стране. Она знала, что царский поезд состоит из двух составов, в одном из которых находится самодержец, а в другом едут свита и царский багаж. Ей так же было известно, что состав со свитой приезжает первым, на полчаса раньше царского состава. Ориентируясь на имеющуюся информацию, она и привела в действие адскую машину, заложенную в районе Рогожско-Симоновой Заставы, однако просчиталась. Жизнь внесла свои коррективы в царские будни. Как уже говорилось выше, поломка поезда в Харькове спасла Александру II жизнь. Он успел проехать со своим составом до намеченного взрыва.

Осведомлённость бомбистов была обширной. Действуй «Народная воля» сама по себе, без покровителей наверху, подобное было бы исключено. Как исключён был бы и Зимний дворец в качестве места для следующей диверсии. Наиболее распространённая версия гласит: Софья Перовская откуда-то узнала про ремонт подвалов в Зимнем, в том числе винного погреба, расположенного под царской столовой. И тогда по её наводке террорист Степан Халтурин устроился на работу во дворец столяром и, пользуясь беспечностью охраны, каждый день проносил в погреб динамит. Между тем Перовская, происходившая из знатной семьи, давно порвала все связи с родными и не поддерживала ни с кем из них отношений.

Всё обстояло следующим образом: Перовская узнала необходимую информацию от осведомлённых людей, рассказала о ней Халтурину, помогла ему устроиться. Беспечную охрану тоже, вероятнее всего, подкупили нужные люди.

Вечером 5 февраля 1880 года во дворце намечался торжественный ужин в честь приезда в Петербург принца Гессенского, и террорист Халтурин старался так запрограммировать адские машины, чтобы гарантированно устранить государя. Однако и в этот раз фортуна хранила царя. Из-за опоздания на полчаса поезда, в котором ехал принц, жертв среди высокопоставленных лиц не было. Погибли и получили ранения обычные люди — солдаты и прислуга.

Через неделю после этого теракта Александр учредил Верховную распорядительную комиссию по охране государственного порядка и общественного спокойствия. Руководитель нового органа власти граф Михаил Лорис-Меликов получил неограниченные полномочия по борьбе с террористами, но за несколько месяцев своей деятельности особых успехов не добился. Вдобавок ко всему комиссию упразднили 6 августа по его собственной инициативе, так как он сам ушёл в отставку, получив должность руководителя правоохранительными органами. Выглядит это всё довольно необычно, если не посмотреть глубже. Есть основания предполагать, что данная комиссия была лишь декоративным органом власти, а граф Лорис-Меликов на деле «под прикрытием» занимался разработкой важнейших реформ, о чём будет сказано дальше. Только так возможно объяснить, почему комиссия просуществовала столь короткий срок.

3 июня скончалась императрица Мария Александровна, а уже 22 июня, не выдержав положенного траура, Александр Николаевич сделал предложение Екатерине Долгоруковой. 6 июля состоялось венчание, церемония которого со слов очевидцев подробно описана дипломатом Морисом Палеологом: «По длинным коридорам Александр Николаевич и княжна Долгорукова прошли в уединённую комнату без всякой мебели, выходящую окнами во двор. Там уже находились протоиерей, протодьякон и дьячок. В середине комнаты стоял походный алтарь — простой стол, на котором находилось всё необходимое для совершения обряда… Протоиерей трижды повторил торжественные слова венчания, старательно упоминая каждый раз императорский титул супруга. Он исполнял при этом специальное приказание царя, сказавшего: "С Екатериной Михайловной венчается не просто Александр Николаевич, но император"… По окончании службы священник не решился обратиться к обвенчанным с обычными словами: "Облобызайтесь". Они не поцеловались и безмолвно удалились». После свадьбы Екатерина Долгорукова получила титул светлейшей княжны Юрьевской. Подобный титул ранее уже задним числом присвоили детям, рождённым вне законного брака.

Вернёмся к графу Лорис-Меликову. Вскоре после венчания он сопровождал государя с новой женой в Ливадию и во время этой поездки представил самодержцу пакет разработанных реформ государственного устройства страны. Предполагалось предоставить Государственному совету определённую независимость по части издания законов и одновременно расширить состав его членов, назначив туда несколько представителей земского самоуправления. Впоследствии этот проект стали называть Конституцией Лорис-Меликова. Хотя к Конституции он не имел никакого отношения, но приближал страну к конституционной монархии. Главной далеко идущей целью данного законопроекта, конечно, было добиться изменения закона о престолонаследии. Представленный государю пакет реформ держался в строжайшем секрете. Более того, той же осенью граф встретился с редакторами крупных российских газет и рассказал совершенно о другом пакете реформ. Можно лишь представить, насколько обострилась в ту пору борьба в высших эшелонах власти, раз руководитель правоохранительных органов вынужден был маневрировать.

Развязка наступила 28 февраля 1881 года. В этот день самодержец получил от Лорис-Меликова письмо, в котором сообщалось о поимке террориста Желябова. На допросах Желябов упорно молчал, отказываясь отвечать на любые вопросы, лишь произнёс, что его арест не помешает осуществиться новому покушению. Всё это озадачило государя, и на следующий день он поспешил лично встретиться с графом. Лорис-Меликову был вручён манифест, ранее одобренный Особым совещанием, для публикации в правительственном вестнике. Предполагалось дать старт реформе государственного управления, ранее разработанной графом. После публикации манифеста государь планировал вынести документ на обсуждение Совета министров. Несомненно, что за обсуждением в Совете министров последовали бы коронация Екатерины Долгоруковой и изменение закона о престолонаследии.

Но, к сожалению, всему этому не суждено было сбыться, ибо манифест так и не напечатали. 1 марта 1881 года стало роковым днём российской истории. Уехав от Лорис-Меликова, самодержец поехал в Михайловский манеж в сопровождении семи терских казаков и троих полицейских. В тот день его охрану несли полицмейстер Адриан Дворжицкий и начальник царской стражи Карл Кох. Эти фамилии важны для истории, так как их поведение в тот день иначе как вопиющей халатностью или злым умыслом назвать нельзя, о чем ещё будет рассказано.

Почтив своим присутствием развод караулов в Манеже, государь вместе с братом Михаилом Николаевичем уехал к кузине Екатерине Михайловне. Вроде бы ничто не предвещало трагедии. В 14 часов Александр Николаевич засобирался домой, сел в экипаж, проехал часть города, но в районе Екатерининского канала в его сани угодила самодельная бомба, брошенная террористом Николаем Рысаковым.

«Был повреждён экипаж Государя и ранены два конвойных казака, мальчик-крестьянин и мои лошади, — позднее вспоминал полицмейстер Дворжицкий. — Проехав после взрыва ещё несколько метров, экипаж его величества остановился, я тотчас подбежал к карете государя, помог ему выйти и доложил, что преступник задержан. Государь был совершенно спокоен… Видя, что карета государя повреждена, я решил предложить его величеству поехать в моих санях во дворец. На это предложение государь сказал: "Хорошо, только покажите преступника"».

Воспоминания полицмейстера звучат гладко, если бы не некоторые обстоятельства. На месте взрыва образовалась толпа зевак, которых Дворжицкий обязан был оттеснить на безопасное расстояние от государя, но не сделал этого. Больше того, он был обязан закрыть царя своим телом, но не сделал этого. Не менее преступно вёл себя и начальник царской охраны господин Кох. Он зачем-то сам удерживал пойманного Рысакова, вместо того чтобы передать того солдатам и офицерам и заниматься своими прямыми обязанностями. Ведь обязанности начальника охраны — обеспечение безопасности охраняемого лица. Следовало увезти царя с места происшествия, даже если самодержец не торопился уезжать, а хотел увидеть пойманного преступника.

Царь подошёл к Рысакову, и в этот момент другой террорист — Игнатий Гриневицкий — кинул ему под ноги вторую бомбу. Самодержец получил тяжелое ранение, но не смертельное. Однако полицмейстер с начальником охраны, а также прибывший на место покушения великий князь Михаил Николаевич действовали странно, даже, можно сказать, преступно. О первых двух персонажах уже шла речь выше, теперь поговорим о Михаиле Николаевиче.

Он не препятствовал Дворжицкому, когда тот распорядился нести его тяжелораненого брата не в уцелевшую от взрыва карету, а в свои собственные сани. Более того, зная, что брат нуждался в срочном оказании медицинской помощи и перевязке, великий князь приказал везти его во дворец, а не в госпиталь, где были подготовленные врачи.

Сопроводив раненого брата до дворца, Михаил Николаевич распорядился казакам конвоя нести того в рабочий кабинет. Самодержца несли прямо на руках, даже не сподобившись взять носилки, что в такой ситуации недопустимо. Вдобавок ко всему гоф-медик Маркус почему-то не торопился перевязать высокопоставленного пациента. Вместо этого он пытался приводить государя в сознание путём растирания висков эфиром, вдутием кислорода и использованием нашатырного спирта. Брат всё это время находился рядом с Александром Николаевичем, и только он мог отдавать подобные преступные приказы и препятствовать оказанию помощи. Когда, наконец, императорский хирург Николай Круглевский сделал необходимую раненому самодержцу перевязку, это, к сожалению, ему уже не помогло. Вскоре государь скончался от обильной кровопотери. Зачем Михаил Николаевич желал скорейшей смерти своего брата? Какие мотивы у него имелись? Скорее всего, он поддерживал Марию Фёдоровну и, отдавая преступные приказы, действовал в её интересах.

Как только вся полнота власти перешла к цесаревичу Александру Александровичу, то одним из первых распоряжений нового императора стал отзыв отцовского манифеста из печати. Царствованию Александра Александровича будет посвящён отдельный материал. Здесь только добавлю несколько фактов. 6 апреля, спустя месяц после похорон царя-реформатора, Лорис-Меликов подал в отставку, а вслед за ним постепенно стала уходить из властных структур вся прежняя команда. Им не нашлось места в новой постреформенной России.

Не нашлось места в новой России и Екатерине Долгоруковой. Вместе с детьми она уехала из страны сразу после коронации Александра Александровича. Несостоявшаяся императрица Екатерина III поселилась во французском городе Ницца, где провела всю оставшуюся жизнь до 1922 года, пережив своего венценосного супруга почти на тридцать с лишним лет.