«Хорошая у нас в России революция!»

О том, что осенью 1905 года в России созревали революционные события, Владимир Ленин, лидер партии большевиков, узнал в Женеве. 26 октября в одном письме Ленин с горькой иронией замечал: «Хорошая у нас в России революция, ей-богу!» А как же революционное восстание масс? На это он отвечал: «Я бы лично охотно оттянул его до весны... Но ведь нас всё равно не спрашивают». А если не спрашивают, это значит для Ленина лишь одно — ехать и действовать!

Он так долго ждал — и теперь упускать? Нет, он не может изменить ни себе, ни тем идеалам революции, которым фанатично был предан. На пути в Россию он, собираясь с мыслями, написал статью, начатую в Женеве: «Наши задачи и Совет рабочих депутатов». Обладавший наблюдательностью и удивительным политическим чутьём вождь большевиков быстро раскусил, какая организация играет наибольшую роль в столице и задаёт тон настроениям масс — Петербургский Совет. Именно в этой статье он написал слова, которые в том или ином виде годы спустя не раз цитировались советскими историками и обществоведами: «В политическом отношении Совет рабочих депутатов следует рассматривать как зародыш временного революционного правительства». И не иначе! Однако Ленин предупредил редакцию в тексте статьи, что высказывается «как посторонний»: его давненько не было в России, он не является непосредственным очевидцем этих событий. Интересно, что статья эта так и не была опубликована в «Новой жизни», где местные большевики вели дискуссии о Совете. Она увидит свет лишь в 1940-м, когда многих участников петербургских событий 1905 года уже так или иначе не будет в живых. Не потому ли не печатали, что критиковавшие Совет революционеры, стремившиеся превратить его в партийную организацию, категорически не согласились с ленинским пониманием Совета как беспартийного, массового органа вооружённого восстания? Ленин был вынужден бороться отнюдь не только с царской властью, но и порой с  соратниками по делу революции.

Николай Буренин встретил Ленина 8 ноября на Финляндском вокзале в Петербурге. Он повёз Ильича к своей сестре, которая была далёкой от политических баталий женщиной, а муж её, гвардейский капитан, был к тому же монархистских убеждений. Интересно, какова была бы их реакция, если бы они узнали, кто этот человек, которого Буренин пригласил к ним в дом для «деловой беседы»? А те, кто туда пришёл к нему, — Леонид Красин и другие питерские большевики? Если бы их личности были раскрыты? К счастью для них, этого не случилось, да и полиция за этим домом не следила... Потом Ленину не раз за время петербургской поездки придётся менять квартиры — шпики очень уж старались его выследить.

Как встретили Ленина питерские товарищи? Мартын Лядов, увидевший зубного врача Лаврентьеву на лестнице у квартиры, где была явка местной большевистской организации, узнал от неё, что вид у того человека, который туда пришёл по их паролю, весьма подозрителен. Лядов свидетельствовал: «Я посмотрел и действительно еле узнал Ильича. Он так изменил свою физиономию, что скорей походил на настоящего питерского приказного, чем на самого себя». Мастерство перевоплощения ещё не раз выручало вождя пролетариата: холодной осенней ночью, в конце октября 1917-го, жандармы так и не арестуют этого «бродягу», через несколько часов штурмовавшего вместе с соратниками Зимний дворец и провозглашавшего пролетарскую революцию.

Ленин поселился на квартире члена ЦК РСДРП Петра Румянцева, где вёл с однопартийцами разговоры о тактике и стратегии в условиях событий текущих дней. Разговоры затягивались надолго, когда часы били за полночь. Ещё вчера не знакомые с Лениным местные большевики становились товарищами или по крайней мере знакомыми Ильича. В день приезда Ленин решил говорить с петербургскими большевиками. Он то ли разгромил, то ли просто даже высмеял их за неправильное отношение к Петербургскому Совету и вынуждает всех принимать его позицию, согласно которой Совет нельзя пытаться превращать в большевистскую организацию. Тогда рабочие других партий, равно как и беспартийные, перестанут поддерживать Совет, а именно он в силу своей популярности сейчас может осуществить заветную мечту большевиков — вооружённое восстание и свержение царского правительства и самодержавия. Ленину нельзя было отказать в амбициозности. Впрочем, как и в мечтательности.

Но окружающая действительность давала повод помечтать и о таком. Питерские рабочие всё ещё продолжали активную борьбу за свои интересы. На повестке дня — новая всеобщая стачка и выдвижение лозунга 8-часового рабочего дня. Пролетарии сделали его своим знаменем ещё раньше всяких революционеров и их организаций.

13 ноября в помещении Вольного экономического общества вождь большевиков решился выступить как некий «оратор Сергеев». ...Пришло его время. Тишина в зале. Лишь, может, месяц назад Ленин сидел в швейцарской эмиграции, читал книги, ещё не думая о том, что рванёт в Россию. А теперь? Он выходит к трибуне, думая, как лучше подобрать слова, ведь здесь, в Совете рабочих депутатов, собрались рабочие всего города, это — его «звёздный час». Волнение и тревога разъедали его. Людмила Фотиева, будущий секретарь оратора, стоявшая вместе с Глебом Кржижановским, будущим исполнителем плана ГОЭЛРО, у одной из колонн, вдруг после начала выступления Ленина почувствовала, как сосед стиснул её руку и услышала его слова: «Как у него сейчас душа-то играет!..» Будущий теоретик искусства, большевик Александр Воронский передал необычное состояние Ленина, находившегося за трибуной: «Он почти не стоял на месте. Он подходил к барьеру, наклонялся вперёд, засовывал пальцы за жилет, быстрым движением откидывался назад, отступал, вновь приближался, он почти бегал на пространстве двух-трёх шагов. Он картавил, его голос шёл из нутра, исподу, верней — он говорил всем своим существом, каждым взглядом». Ленин знал, что «охранка» внимательно пытается его вычислить среди присутствующих, что у него, быть может, на самом деле есть лишь только один этот шанс здесь и сейчас показать себя и выразить свои идеи перед рабочими, завоевать их доверие или же, напротив, остаться в памяти посредственным оратором, «одним из многих». Что выбрал Ильич? Конечно, первое. Но это было не так просто для подпольного революционера, давно привыкшего, скорее, вести собрания на квартирах и в кружках, среди «своих» участников дискуссии, нежели выступать перед массой совершенно незнакомых людей.

Свидетель выступления лидера большевиков Н. Соболевский не узнал изменившего внешность Ленина: он сбрил бороду, и слушатель даже не понял сначала, кто этот оратор. Только потом его осенило, что вместе с этим человеком они ещё несколько недель назад беседовали в Женеве. «Неужели это он? Да, да, конечно, он! ...Сначала Владимир Ильич заметно волновался. ...Но он быстро овладел собой». Сила убеждения, вера в необходимость революционной борьбы рабочих за 8-часовой рабочий день передалась и слушателям. Мария Эссен, наблюдавшая за реакцией присутствовавших, писала: «Незнакомый угрюмый товарищ, стоящий рядом с тобой, вдруг весь меняется, лицо расплывается в радостную улыбку, глаза загораются, и видишь рядом с собой похорошевшее и помолодевшее лицо, преображённое до неузнаваемости; угрюмый человек становится вдруг общительным, делится своим восторгом, загорается пафосом борьбы». Свершилось! Ленину удалось зажечь если не огонь, то хотя бы самую малую искорку революции в душах присутствовавших... На следующий день Совет рабочих депутатов принял резолюцию о переходе к борьбе за 8-часовой рабочий день.

С продолжением борьбы рабочих за свои права Ленин вновь и вновь с интересом изучал дела Совета, однако уже находясь в тени. Нельзя было забывать, что заседания Совета открытые, туда может прийти любой, в том числе и агент «охранки», с большим любопытством наблюдающий за приходящими и выступающими лицами. Ильич висел буквально на волоске от ареста далеко не один раз за время своего петербургского «сидения». 

Социал-демократка, знакомая и соратница священника Георгия Гапона по его «Собранию русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга» Вера Карелина, присутствовавшая на одном из заседаний Совета рабочих депутатов в конце ноября, оглядывала присутствовавших. Она обратила внимание на человека в первом ряду, показавшегося ей столь знакомым. «Напрасно я напрягала свою память, но долго я не могла вспомнить, где я видела эти глаза, которые искрились, зорко всматриваясь, когда он вслушивался в речи рабочих». Кто бы это мог быть? Как это часто бывает в подобной ситуации, Карелину осенило внезапно: «Его замечательные глаза, пронизывающие каждого говорившего оратора внимательным взглядом, выдали его». Прошло немало лет — и они снова пусть на расстоянии, но встретились, да при каких обстоятельствах! Революция всё-таки на дворе... А когда-то, в уже далёком 1893-м, Владимир Ленин пришёл в рабочий кружок женщин, куда его ввёл Степан Радченко, один из будущих организаторов «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», и познакомился с Верой. Теперь, 12 лет спустя, их судьбы снова сошлись. Казалось, нужно подойти, встретиться взглядом, поздороваться, поговорить, узнать, как дела, как жизнь. Но Вера не смогла этого сделать: их с Владимиром отделяла сотня людей, собрание, как всегда, было многолюдным. Однако её внимание не покинуло Ильича. «На этом заседании Владимир Ильич молча просидел до конца заседания. И, когда уже публика начала расходиться, он как-то незаметно ушёл…» Ушёл, так и не повстречав старую знакомую по делу революции.

Как и всегда, Ленина пуще судеб отдельных людей волновали намного более глобальные мысли. Внимательно наблюдая за происходившим в Совете рабочих депутатов, за революционной ситуацией в Петербурге, он пришёл к выводу: именно Советы станут оплотом революции, как бы ни повернулись события в стране.

Но чуда не случилось. У рабочих больше не было сил продолжать борьбу. 3 декабря арестовали исполком Совета рабочих депутатов. Анатолий Луначарский писал: «Этот арест чрезвычайно встревожил всех, в том числе, конечно, и Ленина. Уже тогда я помню глубоко озабоченный вид Ленина, его встревоженные речи». Одну ночь за другой лидер большевиков проводит на разных квартирах. Всё может рухнуть в один момент. Неужели дело революции, казавшейся ему столь близкой, погибло? Теперь он озабочен другим вопросом — подготовкой IV, объединительного съезда РСДРП. Из соображений безопасности вместе с присоединившейся к нему в столице Надеждой Крупской Ленин срочно выезжает 10 декабря в Таммерфорс.

И последний штрих. 3 декабря, когда редакция большевистской «Новой жизни» была резко закрыта, а об обыске в редакции один газетчик сообщил Надежде Крупской, Ленин, по её словам, произнёс фразу: «Народ за нас». Он, попав в этот водоворот революции, больше не сомневался, что всё ещё впереди. Ему было совершенно ясно: Россия после 1905 года никогда больше не станет прежней. Сколько же ждать? Это был вопрос, на который Ленин тогда не мог ответить определённо, назвав цифру или число. А до наступления эпохи «новой» России оставалось ждать всего каких-то двенадцать неполных лет... И она выведет Ленина уже не на малую, а на большую арену истории нашей страны.