Волны тихого Дона

Никто не написал о Гражданской войне, об этом великом расколе ХХ века, точнее и трагичнее, чем Михаил Шолохов.

Он открыл для миллионов читателей – и не только в России – казачий мир с его устоями, с его языком, далеким от русского литературного. Впрочем, сам он не был потомком «форменных казаков». Отец, Александр Шолохов, происходил из мелкого купечества, на Дон переселился из Рязанской губернии. Мать, Анастасия Даниловна, была дочерью бывшего крепостного с Черниговщины, который переехал в область Войска Донского, получив волю. Красавицу, рано оставшуюся сиротой, насильно выдали замуж за сына станичного атамана, но она сбежала к Шолохову.

Донская эпопея

Их первенец – будущий писатель – появился на свет в мае 1905-го незаконнорожденным. Только после смерти официального мужа Анастасии Даниловны, когда Михаилу было уже восемь лет, его родители наконец обвенчались. С детства он знал, что такое «запретная любовь», какой силой она обладает. Быть может, поэтому никогда не был ханжой – и во всех его романах об отношениях мужчины и женщины говорится откровеннее, чем это принято в русской словесности.

Литературой он увлекся в гимназии: сочинения Михаила учительница часто зачитывала перед классом. Мальчик записывал в тетрадку свои житейские наблюдения. Окончив четыре класса Вешенской гимназии, стал учительствовать. В 15 лет уже командовал продотрядом, даже побывал в плену у махновцев. В 16 поехал в Москву – учиться. Поступить в университет он то ли не сумел, то ли не захотел, но вошел в литературную группу «Молодая гвардия».

Первые рассказы, опубликованные Шолоховым в 18–19 лет, были нарочито лаконичны. В декабре 1923 года вернувшись на Дон, он стал писать сильнее. «Шибалково семя», «Двухмужняя», «Нахаленок» – в этих историях, позже вошедших в сборник «Донские рассказы», предвосхищены его будущие романы. Публикации заметили. Заговорили о беспощадном натурализме, присущем молодому автору. Его образы суровы – как эпоха, которую Шолохов видел юношескими глазами. Они напоминали героев эпоса. Разве не жестоки Одиссей или Агамемнон? В рассказе «Бахчевник» казак, глава семьи, проклинает старшего сына, ушедшего к большевикам, с которыми давно «якшался». Убивает жену за то, что она носила хлеб пленным красноармейцам. А младший сын убивает отца. «Страшные в своей обыденности сцены имеют силу неопровержимой убедительности», – отмечал литературный критик Исайя Лежнев. Никто не писал ярче и правдивее о том, как в Гражданскую войну брат шел на брата. А Шолохов уже вынашивал свою главную книгу…

Он начал роман осенью 1925 года с событий 1917-го – о них хорошо знал от старших казаков. Но очень скоро оказалось, что углубляться в тему революции на Дону можно только через судьбу казака, проследив ее с довоенных дней. Любимым героем Шолохова стал Григорий Мелехов – характер, открытый всем страстям и колебаниям. В основе этого образа – судьба Харлампия Ермакова, казака с «завесой крестов» на груди, с которым писатель был знаком с юности. В разное время Ермаков примыкал то к красным, то к белым, а в конце 1920-х был расстрелян. Погиб и Григорий Мелехов.

Первые части романа были напечатаны в январе 1928 года в журнале «Октябрь» – и сразу получили всеобщее признание. Потребовалось несколько переизданий. Читатели приняли и необычную казачью речь, и историю непростой любви Григория и Аксиньи, и батальные картины, и короткие политические рассуждения автора. Последняя, четвертая книга романа вышла в начале 1940 года, когда его первые части уже считались классикой. 

Появление такой книги по большому счету означало завершение противостояния белых и красных. На ее страницах предстал своего рода казачий Гамлет, проливавший кровь и за царя, и за красных, и за белых, а потом по-толстовски отбросивший войну. Шолоховский роман был попыткой показать, что правда на свете не одна и даже те, кто с оружием в руках воевал против большевиков, достойны понимания и сочувствия. Становилось очевидным, что вести борьбу на уничтожение действительных и мнимых противников бессмысленно, а новую жизнь придется строить сообща – вместе с бывшими врагами. Это чувствовал Иосиф Сталин, хотя, взяв на себя обязанности редактора, он пытался причесать, опреснить роман, сгладить острые углы. Но Шолохов боролся за каждую строчку, боялся скатиться в «партийную пропаганду» – и даже генеральный секретарь партии отнесся к нему серьезно, ломать через колено не стал. Они оба сознавали важность и даже необходимость произведения, которое покажет, что пришло время гражданского примирения. Это почувствовали и читатели. Роман побил все рекорды по заказам в библиотеках. Несмотря на переиздания, за ним выстраивались очереди. «Тихий Дон» еще до войны перевели на несколько языков – и он получил высочайшую оценку американской и европейской критики. А в СССР в марте 1941 года под всеми спорами подвело черту решение о присуждении Шолохову Сталинской премии 1-й степени – за «Тихий Дон». 

Григорий с казаками. Иллюстрация к роману Михаила Шолохова «Тихий Дон». Худ. Ю.П. Ребров. 1961 год

«Ведь он любил тебя, факт!»

Нередко Шолохова называют автором одной гениальной книги. Это несправедливо. «Поднятая целина» – полотно схожего масштаба, в котором страсти, проницательности и жестокого натурализма не меньше, чем в «Тихом Доне». Да, роман о необходимости коллективизации стал для писателя «партийным заданием». Но он показал «борьбу за колхозы» как вторую Гражданскую войну. 

Есть там и отточенное искусство прозы, и народный юмор, и открытый трагизм. Почти все главные герои в финале погибают. И снова у противников советской власти – «своя правда», которую автор не перечеркивает. Многое в книге можно цитировать по памяти, как стихи. «Вот и отпели донские соловьи дорогим моему сердцу Давыдову и Нагульнову, отшептала им поспевающая пшеница, отзвенела по камням безымянная речка, текущая откуда-то с верховьев Гремячего буерака», – финал, разрывающий сердце. Западает в душу и последняя реплика деда Щукаря, обращенная к невесте Давыдова Варе: «…ведь он любил тебя, факт!»

И еще один штрих. По мифологии, по истории августейших династий, по классическим трагедиям и романам мы знаем немало отцеубийц. Шолохов, мысливший мифологическими образами, привел одного из своих героев – Якова Лукича Островнова – к убийству матери. Это страшная сцена. «Старуха – немощная и бессильная – все же жила; она просила хоть кусочек хлеба, хоть глоток воды, и Яков Лукич, крадучись проходя по сенцам, слышал ее задавленный и почти немой шепот:

– Яшенька мой! Сыночек родимый! За что же?! Хучь воды-то дайте! <…>

…На четвертый день в доме стало тихо. Яков Лукич дрожащими пальцами снял замок, вместе с женой вошел в горенку, где когда-то жила его мать. Старуха лежала на полу около порога, и случайно забытая на лежанке еще с зимних времен старая кожаная рукавица была изжевана ее беззубыми деснами…» Это настоящий Шолохов. Читал ли он древние легенды, увлекался ли ими? Шолоховеды, кажется, не уделяют этому вопросу особого внимания. А жаль. По крайней мере, он чувствовал природу мифа как никто из русских писателей ХХ века.

Без жестоких сцен роман о первых колхозах оказался бы лживым. В 1933 году, в разгар работы над «Поднятой целиной», Шолохов послал Сталину эмоциональное, почти гневное письмо о «перегибах» коллективизации на Дону, когда «выселяли только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа погреться. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. <…> Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми?»

Сталин ответил писателю. Пообещал, что виновники беззакония будут наказаны. Но отметил и «однобокость» автора послания, который не заметил, что «уважаемые хлеборобы по сути дела вели "тихую" войну с советской властью. Войну на измор, дорогой тов. Шолохов…». Эта переписка по-своему тоже часть романа о коллективизации. Война прервала работу над «Поднятой целиной», Шолохов завершил ее только в 1959-м. Повторилась история «Тихого Дона»: к тому времени первый том «Целины» уже входил в школьную программу. 

Военный корреспондент газеты «Правда» Михаил Шолохов. 1943 год

Кадр из фильма «Судьба человека» по одноименному рассказу Михаила Шолохова. Режиссер Сергей Бондарчук. 1959 год

Рассказ «Судьба человека» – история солдата Андрея Соколова, который пережил немецкий плен, потерял на войне семью, а потом встретил такого же одинокого, как он сам, маленького мальчика

Судьба человека

В первый день Великой Отечественной Шолохов обратился к наркому обороны: «В любой момент готов стать в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии и до последней капли крови защищать социалистическую Родину». Служил военкором «Красной звезды» и «Правды», побывал на шести фронтах, написал десятки очерков, хотя не считал себя журналистом. И задумал новый роман – «Они сражались за Родину». Его первые главы вышли в нескольких майских номерах «Правды» за 1943 год и повествовали о предыдущем, самом тяжелом годе войны. Враг дошел до Дона. Гитлеровцы еще во многом сильнее Красной армии, но Шолохов показал бойцов, которых невозможно победить. «Может быть, мне с шуткой и жить, и воевать веселее», – говорит один из его любимых героев бронебойщик Петр Лопахин. Писатель считал, что в произведении о войне непременно должны быть «веселинки», которые только подчеркивают боль народной трагедии. А что война – великое горе, он познал сполна. В июне 1942 года при бомбардировке Вешенской трагически погибла мать Шолохова. Немцы прицельно били по его дому, понимая, что автор «Тихого Дона» – один из символов непокоренной страны. 

После Победы он долго молчал, не публиковал новых книг. 31 декабря 1956 года и 1 января 1957-го, несмотря на праздничную суету, у всех киосков «Союзпечати» стали выстраиваться небывало длинные очереди за газетой «Правда». В ней вышел рассказ «Судьба человека» – о солдате Андрее Соколове, который пережил немецкий плен, потерял на войне семью, а потом встретил одинокого маленького мальчика. Великая Отечественная превратила его в сироту. Однажды Соколов сказал ему: «Ванюшка, а ты знаешь, кто я такой? Я – твой отец». Похожую историю сразу после войны Шолохов случайно услышал на охоте. О немецкой же неволе много узнал от друга и земляка Николая Каргина, несколько раз бежавшего из лагерей. Десять лет писатель хранил эти воспоминания в своих запасниках, а потом за неделю создал рассказ, предельно простой и правдивый. 

Долгое время в СССР плен считался постыдным для солдата. После публикации «Судьбы человека» в главной газете страны люди, прошедшие через нацистские «фабрики смерти», стали открыто рассказывать о своих судьбах. И в первую очередь – в письмах Шолохову. «Многоуважаемый Михаил Александрович! Я работаю учителем. Ваши великие творения, завоевавшие мировую славу, всегда были в моей жизни путеводной звездой… "Судьба человека" глубоко тронула мое сердце до горячих слез. Я попал в плен во время ранения и контузии в станице Егорлыкской в Ростовской области. <…> Как я остался жив, не могу и сам этого понять. Возможно, потому, что у меня в эту войну погибло на фронте три родных брата. Ну, а ведь одному-то надо было остаться. Вот я и остался». Такие строки мог бы написать Андрей Соколов – так точно Шолохов угадал характер своего героя. В 1959 году при участии автора режиссер Сергей Бондарчук создал экранизацию рассказа. Над финалом фильма плакали даже в странах, не знавших войны. 

Шолохову удалось вырвать своего читателя из послевоенного спокойствия, показать, что настоящую доблесть и великую душу иногда непросто разглядеть в обыкновенных немногословных людях. После «Судьбы человека» писатель опубликовал лишь завершающую часть «Поднятой целины» и новые главы романа «Они сражались за Родину», который так и остался неоконченным.

Голос эпохи

Шолохов по духу не был общественным деятелем. Любил уединение, редко выбирался из Вешенской. Несмотря на это, его считали почти пророком, уважали и в народе, и в высоких кабинетах. Из советских романистов с куда большим удовольствием эту роль играл бы, например, Леонид Леонов. Но Шолохова действительно читали миллионы, у Леонова с этим дела обстояли сложнее. А экранизации – сильнейшие! – добавили славы отшельнику из Вешенской. Поэтому главным писателем «самой читающей страны» стал именно он – и носил этот титул несколько десятилетий. К Шолохову относились как к советскому чуду – наряду с космическими полетами и балетом. Он выступал нечасто, но слова автора «Тихого Дона» звучали веско. 

Его осыпали лаврами. Он стал дважды Героем Социалистического Труда, членом ЦК КПСС, единственным в мире писателем – лауреатом Сталинской, Ленинской и Нобелевской премий. Шведские академики отметили его в 1965 году – «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». Это единственный случай, когда советское правительство поддержало присуждение Нобелевской премии по литературе отечественному автору. При этом общественная позиция Шолохова не вписывалась ни в какую конъюнктуру, он легко отступал и от «линии партии», и от либеральных представлений о гуманизме. Запретных тем для него не существовало. Насчет Сталина после ХХ съезда он бросил известное: «Да, был культ, но была и личность». Ладил с Никитой Хрущевым, хотя и не считал того крупным политиком. О Леониде Брежневе говаривал с улыбкой: «Зато он охотник хороший!»

Писатель стал голосом эпохи. И потому боролись с ним не только литературными методами, в ход пошли провокации большой политики. Это началось еще в 1928 году – с зависти некоторых коллег и скепсиса писателей-эмигрантов, полагавших, что такой роман, как «Тихий Дон», мог создать только белогвардеец. Многие утверждали, что Шолохов слишком молод для столь зрелой книги. В разговорах о «Тихом Доне» появилось подленькое слово – «плагиат». Но он сочинял роман 15 лет, со своих 20, а на этот возраст пришелся расцвет многих классиков мировой литературы. Авторство Шолохова подтвердили и секретная комиссия, сформированная по приказу Сталина, и все текстологические экспертизы, которые проводили как в Советском Союзе, так и в США. Противники выставляли главный аргумент: рукописи первых двух книг романа исчезли, а без них уверенно говорить об авторстве нельзя. Но в самом конце ХХ века рукописи нашли! И то, что они принадлежат Шолохову, не вызывает сомнений.

О писателе снимали документальные ленты, он удостоился прижизненного музея. Но после 1950-х ничего нового создать уже не мог, как будто надорвался от непосильной ноши. Неизлечимая болезнь унесла его в феврале 1984 года. В нескольких шагах от его могилы шумят волны тихого Дона. В эпитафиях он не нуждался: на камне высечено одно только слово – «Шолохов».

 
Ежедневно писатель получал десятки писем от читателей со всего мира. Станица Вешенская, 1960 год

Что почитать?

Осипов В.О. Шолохов. М., 2010 (серия «ЖЗЛ»)

Прилепин З. Шолохов. Незаконный. М., 2023 (серия «ЖЗЛ»)