Крым в годы лихолетья

Численность населения полуострова за годы Гражданской войны существенно возросла за счет притока беженцев, а в начале 1920-го еще и за счет эвакуации в Крым остатка Вооруженных сил Юга России из Одессы и Новороссийска. Точных подсчетов тогда никто не производил, однако, согласно оценкам специалистов, если накануне революции в Крыму проживало 800 тыс. человек, то в 1920-м – уже около 3,5 млн. Полуостров оказался заселен значительно плотнее, чем другая часть Таврической губернии – Северная Таврия. Основная масса беженцев осела в приморских городах – Севастополе, Ялте, Феодосии и Керчи. Причем многие беженцы в буквальном смысле слова сидели на чемоданах, ожидая скорого изменения ситуации – либо в ту, либо в другую сторону.

Изменился также состав населения. Стала куда большей доля интеллигенции, духовенства и военных. Как правило, приезжали в Крым целыми семьями. Из Северной Таврии на полуостров перебрались многие немцы-колонисты. Лето 1920 года запомнилось современникам скученностью населения приморских городов, жарой и дефицитом пресной воды. Речки пересыхали, и в ряде мест из-за плохо очищенной воды имели место вспышки холеры.

Уже находясь в эмиграции, бывший правитель Юга России барон Петр Врангель писал в воспоминаниях: «В городах Южного побережья – Севастополе, Ялте, Феодосии и Керчи – благодаря трудному подвозу с севера хлеба уже не хватало. Цены на хлеб беспрерывно росли. <…> Не было угля, и не только флот, но и железнодорожный транспорт были под угрозой. <…> Не хватало чая, сахара. Беспорядочные самовольные реквизиции войск еще более увеличивали хозяйственную разруху и чрезвычайно озлобляли население».

Не смог избежать Крым и дороговизны потребительских товаров. Взлетели цены на костюмы, пальто, шляпы, ботинки и т. д. Еще до революции эти товары в основном поставлялись сюда с «материка», но Северная Таврия теперь была в руках красных. Промышленность самого Крыма за время Гражданской войны пришла в полный упадок: в 1919–1920 годах производство сократилось на 75–85%. Зарплата катастрофически обесценивалась. Не прекратили работу лишь несколько предприятий, в том числе Севастопольский морской завод, который обслуживал Черноморский флот. В переработку шел металлолом со списанных кораблей. В поисках новых источников топлива правительство Юга России даже начало строительство Бешуйских угольных копей.

Несмотря на усилия властей, постановивших выдавать «кормовое довольствие» и «семейные прибавки» служащим государственных учреждений, даже этих средств явно не хватало. «На наши кормовые, – с горечью писал один из респондентов своим родственникам, – можно прокормить разве что цыпленка, а не человека».

В 1919 году на Юге России был очень высокий урожай, позволивший создать большие запасы зерна. Однако значительная часть этих запасов находилась в Северной Таврии: когда осенью 1919-го белые отступали, зерно в Крым вывезти не успели. Это также стало фактором роста цен и инфляции. Стоимость хлеба поднялась в апреле 1920 года на 480% (по отношению к январю) и на 8283% в октябре. Цена печеного пшеничного хлеба увеличилась с апреля по октябрь 1920 года в 15 (!) раз – с 35 до 500 рублей. Тем не менее считается, что имевшегося в Крыму хлеба хватило бы до весны 1921 года, а потом планировалось расширять пахотные земли на самом полуострове. Впрочем, все эти вопросы пришлось решать уже другой власти.