Беседа над бездной

Встреча членов Политбюро ЦК КПСС, прибывших в словацкий город Чиерна-над-Тисой для переговоров с Президиумом ЦК КПЧ. На фото – Леонид Брежнев, Александр Дубчек и Михаил Суслов. 29 июля 1968 года (Фото: LEGION-MEDIA)

Ключевым событием чехословацкого кризиса стали переговоры между Политбюро ЦК КПСС и Президиумом ЦК КПЧ, проходившие в словацком городе Чиерна-над-Тисой с 29 июля по 1 августа 1968 года. В результате непростого общения лидерам двух братских компартий удалось достичь целого ряда договоренностей, которые чехословацкая сторона оценивала не иначе как уступки Москве. Как выяснилось, руководству КПЧ и лично первому секретарю ЦК Александру Дубчеку было легче взять на себя обязательства перед «старшими товарищами» из Политбюро, чем в самом деле их выполнить. По большому счету именно саботаж решений, принятых в Чиерне-над-Тисой, и стал поводом для ввода в ЧССР войск стран – участниц Варшавского договора.

Телефонный разговор Брежнева с Дубчеком от 13 августа 1968 года, текст которого приводится ниже в сокращении, был одной из последних попыток Москвы предотвратить силовой сценарий (беседа продолжалась с 17 часов 35 минут до 18 часов 55 минут). Руководитель СССР в очередной раз настоятельно просил лидера КПЧ исполнить обещания, взятые на себя чехословацкой стороной. Судя по тональности диалога, Брежнев осознавал, что неудачное завершение беседы запустит механизм военного решения кризиса. Осознавал ли это Дубчек? Судите сами.

Брежнев. Александр Степанович, у меня была необходимость с тобой поговорить сегодня. Я звонил рано утром, потом днем, но ты все время был в Карловых Варах, потом ты мне звонил, а я в это время вышел тут поговорить с товарищами, а сейчас вернулся, мне сказали, что у вас идет Президиум. Так что я не сильно помешаю тебе этим разговором?

Дубчек. Нет, пожалуйста, мне уже говорили товарищи, что вы хотели со мной поговорить. Я только что вернулся из Карловых Вар. У нас была встреча с тов. Ульбрихтом [Вальтер Ульбрихт – генеральный, потом первый секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии в 1950–1971 годах. – О. Н.].

Брежнев. Как прошла эта встреча?

Дубчек. Я думаю, что встреча прошла хорошо. Тов. Ульбрихт и сопровождавшие его товарищи отбыли сегодня в ГДР, я их только что проводил.

Брежнев. Времени у нас мало, поэтому разреши мне прямо перейти к делу.

Я вновь обращаюсь к тебе с беспокойством по вопросу о том, что средства массовой пропаганды не только неправильно освещают наши совещания в Чиерне-над-Тисой, Братиславе, но и усиливают атаки на здоровые силы, проповедуют антисоветизм, антисоциалистические идеи. Причем речь идет не о единичных выступлениях, а об организованной кампании, и, судя по содержанию материалов, эти печатные органы выступают как рупор правых антисоциалистических сил. Мы обменялись у себя на Политбюро мнениями и единодушно пришли к выводу о том, что есть все основания расценивать складывающееся положение как нарушение договоренности, достигнутой в Чиерне-над-Тисой. Я имею в виду ту договоренность, которая у нас была с тобой при разговорах один на один, я имею в виду ту договоренность, которую мы имели при встречах наших четверок, я имею в виду ту договоренность, которая имела место между Политбюро нашей партии и Президиумом Центрального комитета вашей партии.

Дубчек. Я уже вам говорил, какие меры мы принимаем для того, чтобы прекратить антисоветские и антисоциалистические выступления средств массовой пропаганды. Вам уже я говорил о том, какие меры мы готовим и с какой очередностью мы будем их проводить. Но я вам тогда говорил, что это нельзя сделать в один день. Нам для этого нужно время. Мы не можем в два-три дня навести порядок в работе органов массовой информации.

Брежнев. Саша, это верно, и мы вас тогда предупреждали, что правые нелегко уйдут со своих позиций и что это нельзя, конечно, сделать в два-три дня, но прошло уже гораздо больше времени, чем два-три дня, и успех вашей работы в этом направлении зависит от того, насколько решительные меры вы будете принимать для наведения порядка в органах массовой информации. Конечно, если дальше продолжать политику невмешательства в это дело со стороны руководства КПЧ и правительства, то эти процессы будут продолжаться, их нельзя будет остановить политикой невмешательства. Тут нужны конкретные меры. Ведь мы конкретно договорились в отношении роли Пеликана [Иржи Пеликан – чешский публицист и политический деятель, директор чехословацкого телевидения в 1963–1968 годах. – О. Н.] в этом деле и о том, что Пеликана необходимо убрать. Это – первый шаг для наведения порядка в органах массовой информации.

Дубчек. Леонид Ильич, мы этими вопросами занимались и занимаемся, и тов. Чернику [Олдржих Черник – председатель правительства ЧССР в 1968–1970 годах. – О. Н.] я говорил, какие меры нужно принять, и тов. Ленарту [Йозеф Ленарт – член Президиума ЦК КПЧ в 1963–1968 годах, занимал пост председателя правительства до Черника. – О. Н.] я давал задание принять необходимые меры. Насколько мне известно, за последнее время не было никаких выпадов против КПСС, Советского Союза, против социалистических стран.

Брежнев. Как же не было, когда буквально все газеты: «Литерарни листы», «Млада фронта», «Репортер», «Праце» – изо дня в день публикуют антисоветские, антипартийные статьи.

Дубчек. Это было до Братиславы. После Братиславы этого не было.

Брежнев. Как же до Братиславы, когда 8 августа «Литерарни листы» поместила статью «От Варшавы к Братиславе». Это – матерый враждебный выпад против КПСС, СССР и против всех братских социалистических стран. 8 августа – ведь это уже после Братиславы.

Дубчек. Это единственная статья. А остального я не знаю. Остальное было до Братиславы. Мы против этой статьи сейчас принимаем меры.

Брежнев. Саша, я с этим не согласен. За последние два-три дня названные мною газеты упорно продолжают заниматься публикацией клеветнических измышлений в адрес Советского Союза и других братских стран. Мои товарищи по Политбюро настаивают на том, чтобы мы сделали вам срочное представление по этому вопросу, дали соответствующую ноту, и я не могу удержать товарищей от этой ноты, я только хотел раньше, чем посылать тебе эту ноту по этому вопросу, переговорить с тобой лично.

Дубчек. У нас было совещание работников печати. Оно осудило как неправильные действия репортеров этих газет, о которых вы говорите, и там было принято решение прекратить полемические выступления.

Брежнев. Саша, не в этом дело, что было совещание работников печати. Мы договаривались не о совещании. Мы договаривались о том, что все средства массовой пропаганды: печать, радио и телевидение – будут взяты под контроль Центрального комитета КПЧ и правительства и будут прекращены антисоветские и антисоциалистические публикации после Братиславы. Мы, со своей стороны, в Советском Союзе строго придерживаемся этой договоренности и ни в какую полемику не вступаем. Что же касается чехословацких органов массовой информации, то они продолжают беспрепятственно нападать на КПСС, на Советский Союз и дошли до того, что нападают на руководителей нашей партии. Уже нас называют там сталинистами и т. д. Так что это такое, я хочу тебя спросить?

Дубчек. Молчит [так в тексте документа. – О. Н.].

Брежнев. Я, думаю, правильно тебе скажу, что мы не видим пока действий со стороны Президиума ЦК по выполнению принятых обязательств в этой области. Откровенно должен тебе сказать, Саша, что затяжка с выполнением обязательств представляет собой не что иное, как прямой обман и фактический саботаж совместно принятых нами решений. Такое отношение к принятым обязательствам создает новую ситуацию и побуждает нас по-новому оценить ваше заявление. А поэтому и принимать новые самостоятельные решения, которые могут защитить и КПЧ, и дело социализма в Чехословакии.

Леонид Брежнев по-товарищески называл Дубчека Александром Степановичем, иногда просто Сашей (Фото: LEGION-MEDIA)

Дубчек. Я хотел только вам сказать, тов. Брежнев, что мы в этом направлении работаем. Если бы вы могли побыть среди нас, вы бы тогда видели, с каким напряжением мы работаем в этом направлении. Но это нелегкий вопрос, и мы не можем его решить за два-три дня, как я вам уже об этом говорил. Нам нужно для этого время.

Брежнев. Александр Степанович, а я тебе должен тоже сказать, мы тоже не можем долго терпеть, и не вынуждайте нас, чтобы мы открыли полемику с вашими органами массовой информации и ответили на все статьи и действия, которые допускаются сейчас в Чехословакии против нашей страны, против нашей партии, против всех братских социалистических партий.

Во время переговоров мы вас ни к чему не принуждали. Вы сами брали обязательство навести порядок в средствах массовой информации. А уж коль обещали, так надо это выполнять. Ну хорошо, я, может быть, даже согласен с тобой, что для наведения порядка в этой отрасли нужно время. Но как у тебя решается договоренность по кадровым вопросам? Нужно сказать, что тут мы тоже имели вполне конкретную договоренность и вполне конкретные сроки для ее реализации были оговорены нами тоже.

Дубчек. Я хотел бы только вам сказать, тов. Брежнев, что это очень сложные вопросы, которые нельзя решить так, как вам кажется.

Брежнев. Я понимаю, насколько это сложные вопросы. Я их прошу только решить так, как мы условились в Чиерне-над-Тисой. Ведь сложность решения этих вопросов и тогда была ясна и вам, и Чернику, и Смрковскому [Йозеф Смрковский – член Президиума ЦК КПЧ, председатель Национального собрания ЧССР в 1968 году. – О. Н.], и Свободе [Людвик Свобода – член Президиума ЦК КПЧ, президент ЧССР в 1968–1975 годах. – О. Н.], когда мы встречались четверками. Но вы тогда очень легко и очень самостоятельно, без нашего принуждения какого-то, сами выдвинули эти вопросы и сами обещали их решить в ближайшее время.

Дубчек. Я вам уже говорил, тов. Брежнев, что это сложный вопрос, для решения которого нужно созывать пленум. А чтобы его собрать и решить эти вопросы, нужна надлежащая подготовка. Я должен посоветоваться с товарищами о том, как этот вопрос лучше всего решить.

Брежнев. Но тогда, в Чиерне-над-Тисой, были все ваши товарищи, не думаю, что вы тогда брали все эти обязательства, не посоветовавшись между собой. Обязательства приняли мы, руки друг другу пожали, сказали, что этот вопрос решенный и что в ближайшие дни вы его решите.

Дубчек. Я не обещал решать этот вопрос в два-три дня. Нам нужна хорошая подготовка с тем, чтобы этот вопрос решить правильно.

Брежнев. Но нельзя решать эти вопросы бесконечно, Саша. Когда ты готовил прошлый Президиум, мы с тобой имели беседу. В частности, беседу по кадровым вопросам. Я имею в виду наш разговор с тобой по ВЧ 9 августа. Ты мне тогда сказал, что на этот Президиум ты не подготовлен, но на следующий Президиум ты обязательно эти вопросы подготовишь и решишь. Вот ты говоришь, что сегодня у вас идет Президиум. Ты будешь эти вопросы рассматривать сегодня, на этом Президиуме, или нет?

Дубчек. Эти вопросы может рассматривать только пленум Центрального комитета.

Брежнев. Хорошо. Ты мне тоже говорил, что пленум ты соберешь в течение ближайших десяти дней.

Дубчек. Да, до конца месяца мы думаем провести этот пленум. Но может быть, это будет в начале сентября.

Брежнев. Но на этом пленуме ты будешь обсуждать кадровые вопросы? Ты решишь их положительно, так, как мы договорились в Чиерне-над-Тисой?

Дубчек. Дает уклончивый ответ по этому вопросу в том смысле, что это будет так, как решит пленум [так в тексте документа. – О. Н.].

Брежнев. В этом и беда. И наша беда, и ваша беда. Я тебе скажу честно, когда мы с вами говорили в Чиерне-над-Тисой, мы имели в виду, что мы разговариваем с руководящим органом партии, с органом, который имеет всю полноту власти. И все, что вы нам обещали, мы принимали за чистую монету, и, как друзья, мы вам во всем поверили. Лично я, Саша, никак не понимаю, почему и зачем ты откладываешь решение этих вопросов до нового пленума, внеочередного пленума. Мы считаем, что сегодня на этом Президиуме можно решить кадровые вопросы, и, поверь мне, можно их решить без больших потерь. Если ты эти вопросы поставишь сегодня на Президиуме, еще можно, это последний шанс, спасти дело без больших издержек, без больших потерь. Хуже будет, когда эти потери могут быть крупными.

Дубчек. Снова настаивает на том, что эти вопросы будут решаться пленумом [так в тексте документа. – О. Н.].

Брежнев. Если я тебя правильно понимаю, то и сегодня ты не намерен рассматривать эти вопросы. Я хочу тебе прямо задать вопрос: что это такое, Саша, и в этом вопросе ты нас обманываешь? Я не могу это расценивать иначе, как обман.

Дубчек. Леонид Ильич, если бы вы видели, как у нас в Президиуме готовятся эти вопросы, вы бы так не говорили. Мы обещали решить эти вопросы, и мы принимаем все меры к тому, чтобы их решить правильно.

Брежнев. Саша, я говорю не лично от себя. Мне Политбюро поручило переговорить с тобой и спросить тебя конкретно: будешь ты сегодня решать кадровые вопросы или нет?

Дубчек. Уклоняется от прямого ответа, ссылается на то, что нельзя решить все вопросы кадровые сразу, что это очень сложный и большой вопрос и что, как он уже и раньше говорил, эти вопросы должен рассмотреть пленум [так в тексте документа. – О. Н.].

На встрече в Чиерне-над-Тисой был достигнут ряд важнейших договоренностей, но в дальнейшем чехословацкая сторона не спешила выполнять взятые на себя обязательства (Фото: LEGION-MEDIA)

Брежнев. Мои товарищи интересуются, и я просил бы тебя сообщить для того, чтобы я мог передать членам нашего Политбюро: какие же вопросы вы сегодня думаете рассмотреть на Президиуме ЦК?

Дубчек. Перечисляет вопросы и в том числе говорит, что будет слушаться вопрос о разделении МВД так, как условились в Чиерне-над-Тисой [так в тексте документа. – О. Н.].

Брежнев. А как этот вопрос будет решен? Так, как мы договорились? Я хочу тебе напомнить, ты помнишь, когда тебе этот вопрос был задан, ты обратился к Чернику. Черник тебе сказал, что уже этот вопрос решен, что уже подготовлена кандидатура на второй пост и что в течение пяти дней они передадут это дело Смрковскому. Тогда ты обратился к Смрковскому, а он сказал: «Как только пришлет Черник этот документ, наш совет решит его в течение пяти дней».

Дубчек. Да, тогда в Чиерне так говорили, но сейчас очень сильно изменилась ситуация. У нас сейчас происходит процесс федерирования. Будет федерация Словакии, федерация Чехии. И этот вопрос нельзя решить теперь директивным порядком, в масштабе страны, до тех пор, пока Словакия и Чехия отдельно, нераздельно не примут соответствующего решения. Поэтому мы сегодня на Президиуме можем решить этот вопрос как только поручение правительству и министру подготовить соответствующие соображения для окончательного решения несколько позже.

Брежнев. Когда?

Дубчек. В октябре месяце, в конце октября.

Брежнев. Но что тебе сказать на это, Саша, разве это не проявление нового обмана? Вот тебе еще один факт того, что вы нас обманываете, иначе я это констатировать не могу и буду с тобой окончательно откровенным. Если этот вопрос вы не в состоянии решить, то, мне кажется, ваш Президиум вообще потерял всякую власть.

Дубчек. Я не вижу здесь обмана, потому что мы стараемся выполнить принятые обязательства. Но выполнить это так, как это можно в существующей сложившейся обстановке.

Брежнев. Но ты пойми, что такое положение, такое отношение к выполнению обязательств, принятых в Чиерне-над-Тисой, создает совершенно новую ситуацию, с которой мы тоже не можем считаться, и, очевидно, она вынуждает нас по-новому оценивать обстановку и принимать новые самостоятельные меры.

Дубчек. Тов. Брежнев, принимайте все меры, которые ваше Политбюро ЦК считает правильными. <…>

Брежнев. Нельзя говорить, Саша, так раздраженно, как ты сейчас это делаешь. Мы говорим с тобой об очень важных, об очень больших вопросах, вопросах, которые решают судьбы не только компартии Чехословакии, но судьбы всего социалистического лагеря. Я ничего не требую нового, я ни одного нового вопроса перед тобой не ставлю. Я только хочу услышать от тебя твердое слово, когда думаешь ты выполнить обязательства, о которых мы договорились на совещании в Чиерне-над-Тисой. Ты пойми, что нельзя так, когда встречаются две братские партии, принимают решение, а через десять дней уже звучат новые нотки.

Дубчек. Это не новые нотки, а сложная ситуация, которая требует продолжительного времени для осуществления принятой договоренности.

После завершения переговоров в Чиерне-над-Тисой многим казалось, что кризис преодолен. Проводы советской делегации 1 августа 1968 года (Фото: LEGION-MEDIA)

Брежнев. Ну хорошо, Саша, тогда разреши тебе откровенно и прямо задать еще один вопрос. Лично ты стоишь на позициях выполнения обязательств, которые вы взяли в Чиерне-над-Тисой, или нет?

Дубчек. Будет пленум, Леонид Ильич, пленум все решит. <…>

Брежнев. Саша, так если я тебя правильно понял, то сегодня на Президиуме ты не будешь рассматривать ни один из вопросов, о которых мы договорились в Чиерне-над-Тисой.

Дубчек. Вот только по МВД.

Брежнев. Как я тебя понял, этот вопрос вы решаете не так, совершенно не так, как мы договорились в Чиерне-над-Тисой.

Дубчек. Очень раздраженно повторяет все, что он говорил раньше о трудностях, с которыми сопряжено решение этих вопросов [так в тексте документа. – О. Н.].

Брежнев. Александр Степанович, я сожалею, что ты так раздраженно со мной говоришь. В больших делах эмоции не могут спасти положение. Здесь нужен здравый смысл, рассудок, воля, а эмоции здесь не помогут. <…>

Я не знаю, откуда ты со мной говоришь, может быть, тебе неудобно со мной говорить более откровенно, может быть, тебя кто-нибудь сковывает, тогда давай договоримся, что после Президиума к тебе подойдет т. Червоненко [Степан Червоненко – посол СССР в Чехословакии в 1965–1973 годах. – О. Н.] и ты ему более подробно расскажешь, когда и как ты думаешь решить вопросы, о которых мы договорились на совещании.

Дубчек. Я больше сказать ничего не могу. Я сказал все, тов. Брежнев, и т. Червоненко я сказать больше ничего не могу. <…>

Я пошел бы куда угодно работать. Я этой должностью не дорожу. Пускай кто угодно этим занимается, пускай кто угодно будет первым секретарем ЦК КПЧ, я не могу работать больше без отсутствия поддержки, в обстановке постоянных нападок.

Брежнев. Я понимаю, Саша, и трудности, и нервы. Я хочу, чтобы ты понял, что в пределах того, о чем мы договорились в Чиерне-над-Тисой, нужно принять меры и выполнить эти обязательства.

Дубчек. Чтобы эти вопросы были положительно решены, у нас желание не меньшее, тов. Брежнев, чем у вас.

Брежнев. Я это, Саша, твое заявление принимаю к сведению, и весь смысл нашего разговора заключается в том, чтобы помочь тебе выполнить эти обязательства. <…> Я хочу, чтобы ты понял, что хорошие отношения между нашими партиями можно сохранить только при условии взаимного честного выполнения обязательств двух сторон.