Путешествие графа Северного

Осенью 1781 года 27-летний великий князь Павел Петрович отправился в длительную поездку по Европе. Это путешествие во многом изменило судьбу будущего императора, считает историк Наталия Зазулина, автор книги о гран-туре наследника

Великий князь и его супруга Мария Федоровна странствовали почти полтора года, посетили множество стран – по тем временам фантастическая, уникальная поездка! Путешествовали они инкогнито, под именами графа и графини Северных, что означало частный характер вояжа. «Ни до, ни после Павла никто из наследников престола не предпринимал таких путешествий, не увидел столько европейских городов, не познакомился с таким количеством монархов, аристократов, ученых», – говорит Наталия Зазулина.

В обход Пруссии

– Кто был инициатором этого необыкновенного путешествия – сам великий князь, его воспитатель или все-таки Екатерина II?

– Идея поездки принадлежала Екатерине, и до определенного времени ее поддерживал и граф Никита Иванович Панин, бывший наставник Павла и глава внешнеполитического ведомства. Гран-туры были в моде у членов королевских домов и аристократов Европы. Век Просвещения, сыном которого был Павел, диктовал свои законы, и уже существовали некие непременные места посещения, желательные и остальные. Такие вояжи для наследников престола были не только образовательной поездкой или увеселительной прогулкой, но и некой политической демонстрацией приверженности тем или иным союзникам.

– Кто разрабатывал маршрут и программу путешествия?

– Маршрут разрабатывала Екатерина II, и именно в этом моменте она разошлась во мнениях с Н.И. Паниным, и тот устранился от участия в подготовке путешествия и даже мешал ему. Попытки воспрепятствовать вояжу, а по сути – внешнеполитической миссии наследника российского престола, а после и вмешаться в его ход окончились для графа опалой и смертью. Его «лебединая песня» в дипломатии оказалась неудачной.

– Вероятно, камнем преткновения стала Пруссия? Почему Екатерина II исключила эту страну из маршрута вояжа?

– Ну, во-первых, Павел уже был в Берлине, когда ездил свататься к своей второй жене, урожденной принцессе Вюртембергской. А во-вторых, с 1780 года Россия меняла внешнеполитические приоритеты. После подписания оборонительного союза с императором Священной Римской империи Иосифом II российская императрица отказывалась от «Северного аккорда» (разработанной Н.И. Паниным концепции альянса северных держав – России, Пруссии, Швеции и Речи Посполитой, который призван был противостоять гегемонии Франции и Англии). Выстраивая новую внешнеполитическую вертикаль, Екатерина II сочла визит сына к прусскому королю Фридриху Великому неуместным, а зная о преклонении Павла Петровича перед ним, – и опасным. Также в планах поездки не было Англии и Нидерландов – под предлогом их участия в войнах.

Сын эпохи Просвещения

– Какая европейская страна приглянулась Павлу больше всего?

– Трудно сказать. Священная Римская империя произвела на него большое впечатление серьезностью своего внутреннего устройства – эта многонациональная и многоконфессиональная страна, как никакая другая, походила на Россию. Павла Петровича заинтересовал один из итогов иосифизма – изданный в 1782 году «Эдикт толерантности»: он увидел в этом документе нечто большее, чем проблему с Римом, а оценил – признание сложности вопроса всего государственного управления. И это притом, что великий князь приехал в Вену с предубеждением, накрученный Н.И. Паниным до предела. Но все фанаберии были оставлены, и сын Екатерины II отдал дань всему, что увидел.

Ему понравилась Венеция: он понял идею Петра I – невозможную в условиях севера Европы, но прекрасную в своей мечте. Именно в Венеции Павел услышал историю о торжественном перезахоронении в 1623 году несправедливо обвиненного и казненного сенатора Антонио Фоскарини и повторил это в 1796 году со своим отцом Петром III. Великий князь был покорен городом на воде, хотя с трудом понимал язык его жителей. Он знал итальянский и свободно общался на нем все путешествие по Апеннинскому полуострову, но в Венеции был особый диалект – и ему приходилось переходить на французский. Павла навсегда поразил Рим, который он посетил дважды. По свидетельству попутчиков, наследник там почти не спал, пытаясь успеть увидеть всё.

В Парме Павел влюбился во дворец Колорно, и позже Винченцо Бренна воплотит эту его мечту в Михайловском замке. К слову, с Бренной он познакомился в этой поездке, когда тот еще не был архитектором, а работал как декоратор в Речи Посполитой, – великому князю понравились его работы. Павел впитывал все и сразу: он видел Тосканское герцогство с его богатейшими музеями и Неаполитанское королевство с удивительными дворцами; Милан с театрами и Академией Брера и Турин с его крепостями, музеями и мистическими тайнами; университеты, которым было по 400–600 лет; монашеские и рыцарские ордена как опору веры и монархии. Павел сожалел, что в России не существовало традиций рыцарства, – и в этом корни появления у нас Мальтийского ордена. На момент путешествия у великого князя было только двое маленьких сыновей, но ему понравились порядки при савойском дворе в Пьемонте, где принцы служили, принимали участие в разводах караулов и несли ответственность за свои полки. Впоследствии он переймет это, став императором.

Павел с головой окунулся во впечатления, ему понравилась вся Франция, и он вряд ли заметил нюансы приема – тем более вояж проходил инкогнито. Его заинтересовали Австрийские Нидерланды, великий князь с любопытством проехал по Швейцарии, побывал в герцогстве Вюртемберг, умудрившись не заметить тюремного заключения Фридриха Шиллера, о чем шумела вся Европа, и снова вернулся в Вену.

– Почему в некоторых странах наследника русского престола принимали «на высшем уровне», а, например, во Франции прием был несколько холоднее?

– Так складывались политические приоритеты. Екатерина II проложила маршрут поездки сына по меридиану Габсбургов и Бурбонов, в которых видела новых союзников России. Но в XVIII веке российско-французские отношения не раз трещали по швам из-за турок, и всякий раз альянс Лилии с Полумесяцем – то есть Франции с Османской империей – перевешивал выгоды от союза с Россией. Так случилось и во время вояжа Павла. Отношения между двумя странами охладились из-за давления России на Османскую империю. Если опустить детали дипломатического соперничества, сдержанность приема при французском дворе – это итог недовольства усилением российского влияния в Крыму, обычная политическая демонстрация наследнику престола в традициях того времени. Но Екатерина II и не ждала распростертых объятий от Парижа. Помимо открытых разногласий с турками она помнила о французском следе в Пугачевском бунте и в деле самозванки Таракановой. Екатерина прагматично рассчитывала, что ее союзные отношения с Габсбургами, неаполитанскими, испанскими и пармскими Бурбонами и Савойской династией умерят пыл Франции на Босфоре.

– А как обстояли дела с культурной программой? Удалось ли Павлу познать Европу во всем великолепии ее изящных искусств?

– Более чем. Во время поездки великокняжеская чета не только посещала дворцы, музеи, театры, университеты и библиотеки, но и встречалась со знаменитостями, составившими славу века Просвещения. Пожалуй, самые яркие встречи состоялись в Священной Римской империи, где Павел с женой познакомились с Вольфгангом Амадеем Моцартом и Йозефом Гайдном. Первый написал для торжеств в честь их визита оперу «Похищение из сераля», а второй преподнес Марии Федоровне шесть струнных квартетов. В Милане великий князь познакомился с математиком Марией Гаэтаной Аньези, работы которой знал. В Риме он часами ходил по музеям и по городу, беседовал с окружением папы Пия VI – это был совсем иной клир, чем в России. В Венеции Павел общался с драматургами Карло Гоцци и Карло Гольдони. Но подлинным пиршеством духа была Франция: встречи с философами Жаном Лероном Д’Аламбером и Дени Дидро, астрономом Пьером Мешеном и химиком Клодом Луи Бертолле, шахматистом Франсуа-Луи Филидором, писателями Пьером Бомарше, Шодерло де Лакло, с автором первого романа о «железной маске» Шарлем де Фьё и многими другими…

Триумфальная арка, возведенная на площади Сан-Марко в январе 1782 года по случаю пребывания в Венеции графа и графини Северных. Гравюра 1790-х годов

– Какую репутацию создал себе Павел в Европе?

– Европа оценила великого князя: умный, образованный, обходительный и любознательный – не все монархи могли похвастаться таким наследником. Российские послы в Вене, Неаполе, Турине, Париже писали в Петербург восторженные депеши о впечатлении, произведенном сыном государыни при дворах в этих городах. Член петербургской Академии художеств Иоганн Рейфенштейн, занимавшийся закупками предметов искусства для Екатерины II, а в то время наблюдавший за снятием копий с фресок Лоджий Рафаэля для Эрмитажа, в самых почтительных выражениях передавал впечатления о Павле, сложившиеся в Ватикане. Английский посол в Тосканском герцогстве лорд Дж. Купер и британские шпионы-антиквары Гэвин Гамильтон и Томас Дженкинс сообщали министру иностранных дел Томасу Робинсону в Лондон об успехах дипломатической и культурной миссии великого князя. Император Иосиф II с Павлом Петровичем расстались друзьями и практически родственниками. Дабы укрепить отношения с Россией, бездетный Иосиф II обручил своего наследника герцога Франца с сестрой жены великого князя. Раззадоренный успехами Павла шведский король Густав III, двоюродный брат Екатерины II, предпринял свой гран-тур – частично по следам итальянского маршрута племянника.

Прием папой Пием VI графа и графини Северных 8 февраля 1782 года. Гравюра 1800-х годов

Вояж по Атлантиде

– Видел ли Павел принципиальную разницу между Россией и Европой и чему отдавал предпочтение? Европа очаровала его, он вернулся домой западником?

– Западной культуре не надо было завоевывать его симпатий: за почти полтора года гран-тура все увидели и узнали образованного, начитанного, говорящего на нескольких языках наследника престола. Павел – истинный сын века Просвещения, и он с самого начала говорил с Европой на одном языке! Эпоха Просвещения во всех ее проявлениях – научных и культурных – была наследницей Античности и Возрождения, которые в силу исторического развития обошли стороной Россию или не дошли до нее – опять же по объективным причинам. Памятники Античности и Возрождения были гармоничной частью той Европы, по которой путешествовал великий князь, во всем ощущалось преемство. Но это стало уже общим культурным достоянием, и Россия энергично перенимала все лучшее и передовое. Павел, конечно же, видел разницу между Россией и Европой, был западником, но без излишнего преклонения. Став государем, он показал себя прагматиком по отношению ко всему и всем.

– Можно ли сравнить путешествие Павла с Великим посольством Петра I, его прадеда?

– Это поездки, совершенные в абсолютно разных обстоятельствах, и прежде всего прадед и правнук уезжали и возвращались в разные страны. Петр I понял степень разрыва между Россией и Европой и неимоверными усилиями начал его преодолевать – осуществленный им прорыв никто и никогда больше не повторил. Петр был велик в своей неофитской убежденности и безжалостен в методах. Павел не испытал того культурного шока, который пережил его предок, но отметил, сколько еще полезного и нужного для государственного и культурного устройства Россия могла бы перенять. Ко времени его путешествия наша страна была империей всего лишь 61 год, Петербургу исполнилось только 79 – и это был совсем не тот город, который мы знаем сегодня. Российской академии наук было 58 лет, Московскому университету – 27, петербургской Академии художеств – 25 лет. Для сравнения, в 1782 году Болонскому университету исполнилось 694 года, Венскому – 417, Тюбингенскому – 305 лет…

Но Петр I начинал с чистого листа, схватился за все сразу, а сын Екатерины строил планы дальнейшего развития страны. И политических последствий путешествия в Европу в случае с Павлом, в отличие от Петра, почти нет: слишком многое было смято Французской революцией, разрушившей тот мир, который увидел и частью которого, по сути, был великий князь. Можно сказать, что наследник совершил вояж по Атлантиде, которой не стало через семь лет. А потому уже императору Павлу I почти не пригодились политические связи с монархами и государственными мужами, приобретенные в поездке. Однако главный итог гран-тура – это павловский закон о престолонаследии, который просуществовал до 1917 года. Именно в путешествии Павел понял необходимость строгого преемства власти и прописал это.

Павловский стиль

– Повлияло ли это путешествие на русскую культуру?

– Безусловно, но не в той мере, в какой могло бы. Россия и без того не была закрыта от Европы, и культурный обмен существовал. Да, приоритет в создании архитектурных, художественных, литературных, театральных и музыкальных произведений был за Парижем, Лондоном, Римом и Веной, но все приходило и к нам. Век Просвещения громко хлопнул дверью Французской революции – и Старый континент пришел в движение, и многие корифеи нашли убежище в России. И больше 20 лет в Европе часы сверяли по военному времени. Это чудо, что в Петербурге появились Михайловский замок, Мальтийская капелла, Казанский собор, памятник Петру I работы Бартоломео Растрелли, памятник Александру Суворову скульптора Михаила Козловского, Румянцевский обелиск, созданный по проекту Бренны, а также Приоратский дворец в Гатчине и многое другое.

– Не всё из этого списка шедевров принято связывать с начинаниями Павла…

– Павлу I было отпущено всего 4 года 4 месяца 4 дня на престоле. Но павловский стиль в архитектуре, декоре намного пережил его благодаря вдовствующей императрице Марии Федоровне. Хочу отметить, что вторая жена Павла Петровича была дочерью бедного герцога, который служил штатгальтером на южных границах Вюртемберга. Образование образованием (хотя женское образование в XVIII веке – тема для отдельной беседы), но она в гран-туре впервые увидела не только Хофбург, Ватикан, Колорно, Версаль, Лувр и Шантийи. Мария Федоровна впервые в той поездке попала во дворцы своего дяди, правящего герцога Вюртемберга, ведь ее, дочь третьего брата, никогда никуда не приглашали. Однако великая княгиня, а потом и императрица быстро училась, и культурное наследие Павла I – это и ее заслуга тоже. На всем протяжении царствования Александра I (а это 24 года!) в архитектуре сохранялся павловский стиль. И всю жизнь Марию Федоровну вдохновлял гран-тур 1781–1782 годов.

Что почитать?

Зазулина Н.Н. Миссия великого князя. Путешествие Павла Петровича в 1781–1782 годах. М., 2015

Шильдер Н.К. Император Павел I. Его жизнь и царствование. М., 2016

Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО НАТАЛИЕЙ ЗАЗУЛИНОЙ, FINE ART IMAGES/LEGION-MEDIA