Солженицын: pro et contra

Он до сих пор остается не только одним из самых читаемых в мире русских писателей ХХ века, но и при этом одним из самых спорных. Острая дискуссия вокруг его книг, политических идей и исторических трактовок продолжается. Мы решили предоставить слово сторонникам полярных точек зрения

«Он создал доктрину для современной России»

Публицист Егор Холмогоров уверен в огромном позитивном влиянии идей Солженицына на настоящее и будущее нашей страны

– Каким вы видите значение «Архипелага ГУЛАГ» в широком контексте истории русской мысли?

– «Архипелаг» – это масштабная картина и осмысление русской трагедии, произошедшей в ХХ веке, когда великий народ оказался погружен в пучину террора, оторван не только от исторических корней, но и от права на человеческое достоинство. Непрерывное унижение человека, постановка его в немыслимые условия, абсурдность утопической системы той эпохи показаны Солженицыным очень выпукло и на большом фактическом материале.

– Оппоненты писателя утверждают, что знаменитая книга изобилует публицистическими преувеличениями, а реальных фактов там маловато…

– У него не было возможности работать с архивами, и Солженицын выбрал путь Геродота – путь опроса свидетелей. Это 257 человек, которые сегодня известны поименно. К этому он прибавил собственные впечатления узника. Для жанра устной, бездокументальной истории, создававшейся в подполье, погрешность такого труда пренебрежимо мала. Это легко может проверить каждый: достаточно взять имя одного из свидетелей, доживших до эпохи свободы слова, и сверить его рассказы прессе с версией его рассказа у Солженицына. Всюду мы получим полное совпадение или погрешность никак не большую, чем случаются у историков, когда они пересказывают, к примеру, летописи.

– Книги Солженицына получили огромный международный резонанс, который взяли на вооружение противники СССР в холодной войне. Сознательно ли писатель встал на их сторону в этом противостоянии?

– На самом деле и Солженицын, и его книги были большой проблемой для противников СССР в холодной войне, едва ли не большей, чем для самого Советского Союза. Политика Ричарда Никсона, Джеральда Форда, Генри Киссинджера строилась на идеях разрядки и конвергенции, на том, чтобы постепенно слиться с СССР в объятиях общей международной системы. Солженицын же начал разрушать атмосферу конвергенции – это была его сознательная цель, поскольку он был категорически против того, чтобы либеральный Запад и коммунистический СССР, два крыла «просвещенческого» проекта, взаимно усилили друг друга и раздавили традиционное христианское консервативное общество. Писатель еще с 1960-х был консервативным антиглобалистом, и для него было важно любой ценой не допустить такого леволиберального слияния. В «Письме вождям Советского Союза» он настраивал Политбюро против Запада, а в речах перед американскими профсоюзами настраивал Запад против Политбюро. Правда, во втором случае преуспел больше, чем в первом, но в этом виновато только само Политбюро.

При этом, оказавшись на Западе, Солженицын быстро определил, что там в качестве врага рассматривают не коммунистический режим, а саму Россию. Он открыто выступал против русофобских книг Ричарда Пайпса, отказался принять американское гражданство, отказался от встречи с президентом Рональдом Рейганом…

– Была ли у Солженицына программа развития России?

– В основе программы развития, сформулированной в «Письме вождям», – принцип сбережения народа. Солженицын – сторонник геополитического изоляционизма («надо перестать выбегать на улицу на всякую драку»). Ресурсы страны вместо экспансии социализма он предлагал направить на внутреннее развитие, на постепенную трансформацию советской власти при отказе от коммунистической идеологии. Пусть коммунизм остается Китаю, а Россия будет русской. Парадоксально, что в итоге получилось наоборот: Китай пошел по предлагавшемуся Солженицыным пути нереволюционной деидеологизации, а Россия из одной идеологической утопии скакнула в другую, неолиберальную.

Огромное влияние на всю международную политику оказала Гарвардская речь Солженицына, в которой он указал, что в основе мироустройства лежат особые культурные миры – цивилизации и что Запад не сможет навязать свое устройство всему миру, тем более что сам отступает от христианских основ. Мюнхенская речь Владимира Путина 2007 года, в которой президент России провозгласил курс на многополярный мир и независимую внешнюю политику страны, по сути, является политическим продолжением идеологии Гарвардской речи.

Думаю, именно Солженицын создал доктрину для современной России, особенно актуальную после 2014 года: сбережение народа, верность своим национальным началам и духовной традиции, восстановление единства русского мира, упор на внутреннее развитие, свобода жизни в сочетании с сильной государственностью, неприятие западной геополитической гегемонии и готовность отстоять себя. Солженицын предлагал России быть Россией, вне либеральных и коммунистических утопий.