Столыпин и революция

На посту саратовского губернатора Петру Столыпину пришлось справляться с захлестнувшей край революционной волной. О том, как он это делал, «Историку» рассказал начальник отдела Государственного архива Саратовской области, кандидат исторических наук Артур Пиреев

Массовые беспорядки в уездах Саратовской губернии начались еще в 1902 году – за несколько месяцев до того, как Петр Столыпин занял пост губернатора. Речь шла главным образом о поджогах дворянских усадеб и самовольных захватах помещичьей земли. К приезду Столыпина губерния полыхала. Но, как оказалось, это было только начало. С мая 1902 года по декабрь 1903-го в губернии произошло 270 поджогов и 163 крестьянских выступления.

Особые условия

– Что было главной причиной того, что в Саратовской губернии основательно полыхнуло не в 1905 году, а еще раньше?

– Прежде всего повлияло то, что Саратовская губерния отличалась от многих других губерний Российской империи, с одной стороны, наличием крупных помещичьих хозяйств (это имело свою предысторию еще со времен Екатерины II), а с другой – крестьянским малоземельем. Столыпин в отчете за 1903 год писал о том, что во вверенной ему губернии 20% крестьян – так называемые дарственники, то есть те, кто получил землю после отмены крепостного права бесплатно, в дар. Но в дар давали всего две десятины земли. И больше ничего. Плюс был только в том, что за эти земли не надо было платить выкупные платежи, поэтому они и назывались дарственными. Однако жить с таких крохотных участков было совершенно невозможно. А остальная доля крестьян, которая получила земли под выкуп после 1861 года, располагала наделами от 5 до 10 десятин, самое большое – до 12. Занимаясь этим вопросом, я в свое время поинтересовался: сколько земли для региона Поволжья нужно было иметь в пользовании, чтобы хоть как-то сводить концы с концами и, может быть, вести какое-то товарное хозяйство? Я нашел такого рода информацию: саратовские агрономы начала XX века точно подсчитали – для этого требовалось примерно 15 десятин. Если меньше, то вести хозяйство, которое может мало-мальски кормить, просто нереально.

– Как же крестьяне выживали в таких условиях?

– Они вынуждены были арендовать землю. Но цена была запредельной. На этот случай тоже есть расчеты: крестьяне могли себе позволить платить от 6 до 10 рублей за аренду одной десятины. Однако на практике им приходилось арендовать по значительно более высокой цене – от 12 до 20 рублей за десятину и даже больше. Причем любопытно, что арендную плату вздували не сами помещики, а те, кто у них арендовал землю, то есть это была не аренда, а субаренда. И субарендаторы пытались выжать максимум прибыли, не заботясь, как бы мы сейчас сказали, о социальных последствиях. Столыпин, кстати, неоднократно обращался к ним с просьбой снизить цену за аренду, но они каждый раз отказывались, ссылаясь на конъюнктуру рынка…

Нужно отметить еще один фактор, который резко увеличил число крестьянских выступлений, – это Русско-японская война. В течение 1904 года было несколько мобилизаций, которые коснулись в основном как раз крестьянского населения. А Саратовская губерния в те годы – крестьянская, в ней 90% жителей составляли крестьяне. Очевидно, они не хотели идти на войну, и это стало еще одной точкой кипения.

– А какой была ситуация с рабочим вопросом?

– Тоже непростой. Саратовскую губернию нельзя назвать классической промышленной губернией. Здесь, конечно, имел место пролетариат, работали промышленные предприятия, но все они главным образом были связаны с переработкой сельскохозяйственной продукции. Это сезонная работа. И она была невероятно тяжелой: рабочий день длился от 10 до 16 часов и даже больше. Причем часто условия труда были совершенно экстремальными. Например, на мельницах работали посменно: восемь часов работаешь – восемь отдыхаешь, затем снова восемь часов работаешь – восемь отдыхаешь. Понятно, что это потогонная система.

Накопленные причины

– Наверное, спусковым крючком революции, как и по всей России, здесь было Кровавое воскресенье?

– И да и нет. Крестьяне в общем-то политикой не занимались и не интересовались – у них были абсолютно другие цели. Конечно, расстрел манифестации в Санкт-Петербурге обострил ситуацию: уже на следующий день, 10 января 1905 года, в Саратовской губернии, как и по всей империи, начались рабочие забастовки. Но крестьянское движение стало разрастаться чуть позже – где-то с середины февраля. Был такой деятель либерального толка – саратовский помещик Николай Николаевич Львов (потом он стал членом Первой Государственной Думы, входил в кружок «Беседа»), и он, будучи либералом, дружил с крестьянами и все-таки понимал их нужды. Так вот с него – вернее, с его поместья – все и началось: его имение разграбили, усадьбу сожгли, лес вырубили. Пришлось ему обращаться за помощью к Столыпину…

– Вы сказали, что крестьяне особо не интересовались политикой, тогда как известие о Кровавом воскресенье в Петербурге корреспондировалось с радикализацией настроений в крестьянской среде…

– Понимаете, крестьяне улавливали лишь самые общие нотки и на свой лад их интерпретировали: «В России, в столицах треплют власть. Значит, самое время решать вопрос о земле!» Естественно, так, как они себе это представляли. Ведь у крестьян очень своеобразная психология. Как только они чувствовали некоторую слабину власти, они тут же начинали «решать аграрный вопрос». Сам Столыпин говорил так: чего хотят крестьяне? Они хотят снизить арендную плату за землю или прогнать помещика с его земли, а саму эту землю поделить между собой. Вот и все решение аграрного вопроса.

– А поджоги помещичьих усадеб – это что? Выдавливание помещиков или просто какие-то спонтанные вспышки крестьянского гнева?

– Это вполне рациональный ход. Я раньше тоже, как все, вспоминал слова Пушкина про «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», а потом подумал: а ведь русские крестьяне – не такие они и беспощадные и не такие уж неразумные. Выгнать помещиков с их земель можно было каким образом? Сжечь имение, чтобы барин назад не приехал, чтобы некуда было приезжать. А затем уже поделить землю между собой.

Знаете, как они делали? За несколько дней принималось решение: сжигаем имение соседнего помещика. К нему заранее посылали, говорили: забирай с собой все – канделябры, картины, жен, детей, нам этого ничего не нужно. Дом и постройки мы сожжем, а землю поделим между собой. И это было сплошь и рядом. Физическое насилие при этом не входило в планы крестьян: так, с 1 мая 1905 года по 1 мая 1906-го в Саратовской губернии пострадал всего один помещик – Кожевников. Он вовремя не успел уехать, и его – нет, не убили, а просто помяли.

В Саратовской губернии 20% крестьян были дарственниками, то есть имели нищенские наделы в две десятины земли

– Скажите, можно ли как-то оценить размах крестьянских волнений в Саратовской губернии в сравнении с остальной Россией? Их было больше или меньше?

– Можно оценить это даже в рублях. Среди 20 губерний Российской империи, где крестьянские волнения были особенно сильны, с огромным отрывом лидировала Саратовская. По всем пострадавшим губерниям ущерб составил примерно 31 млн рублей, из них на Саратов пришлось 9,5 млн – фактически треть. На втором месте была Курская губерния.

– То есть Столыпина бросили на самый сложный участок?

– Безусловно. Надо сказать, что он переживал из-за этого. Есть его переписка с женой, эти письма изданы, и почти в каждом из них говорится о крестьянских выступлениях. Несколько раз там повторяется слово «пугачевщина». И Столыпин прекрасно, как мне кажется, понимал, что это накопленное недовольство крестьян. То есть это не сиюминутный выплеск каких-то эмоций, а то, что копилось в течение многих лет.

Есть любопытный документ – я его нашел недавно, когда делали выставку. В небольшой записке редактору газеты «Саратовский листок» губернатор подчеркивал: вы написали о том, что я якобы сказал, что полиция не справилась с революционными волнениями, – я этого не говорил. Полиция в принципе и не могла бы справиться, потому что такое происходит раз в сто лет. Действительно, привычными способами с беспорядками бесполезно было бороться. Ну вот представьте себе, против двухтысячной толпы выходит исправник и говорит: «Поворачивайте обоз и везите назад хлеб, который забрали у помещика». Крестьяне в ответ выдвигаются вперед с косами и начинают ими перед ним размахивать: сейчас, мол, ноги подрежем. И что ему делать? Он уезжал в уездный город и сообщал о случившемся Столыпину. И только когда приходили войска Казанского военного округа, тогда что-то получалось, тогда можно было подавить эти выступления.

В течение 1903 года в одном только уезде Саратовской губернии – Балашовском – произошло 75 крестьянских выступлений

– Как вы считаете, оправданны ли были меры по привлечению Столыпиным воинских команд? В каких случаях ему приходилось прибегать к силе, а в каких удавалось решать вопросы уговорами?

– Ну, насчет уговоров – тут не знаю, что называть уговорами. Вот возьмем дореволюционный бунт. 1903 год. Столыпин приезжал в какую-то неспокойную деревню, собирал там крестьянский сход, а потом по заранее подготовленному списку – списки готовили земские начальники или уездные исправники – выделял из толпы зачинщиков, которых сразу же публично арестовывали и увозили, а от остальных крестьян губернатор добивался покаяния. Что это – уговоры или нет? Очень интересный вопрос. Но для него это был принципиальный момент: изъять из толпы зачинщиков и добиться покаяния. И действительно в некоторых случаях после того, как активистов арестовывали, толпа становилась на колени и просила прощения. Я не знаю, уговоры это или не уговоры.

Всеобщая железнодорожная забастовка в октябре 1905 года. Худ. Г.К. Савицкий. 1925 год

Рабочие и либералы

– Мы говорим сейчас про крестьянские выступления. А что в самом Саратове делалось? Как город себя вел в этой ситуации?

– 10 января 1905 года в Саратове стало известно о Кровавом воскресенье, и после этого началось забастовочное движение, которое шло в течение всей второй половины января и захватило часть февраля. Но потом оно несколько стихло. Это было связано с созданием комиссии, которая пыталась решить рабочие вопросы. Комиссию возглавлял Столыпин, и там рассматривалось, насколько можно уменьшить рабочий день, как изменить условия труда, санитарные условия. Там, насколько я помню, сумели добиться от предпринимателей сокращения рабочего дня до 10 часов, хоть и не везде.

Следующая волна рабочих выступлений прокатилась уже в октябре 1905 года, когда страну охватила всеобщая политическая стачка. Она началась 12 октября. После обнародования Манифеста 17 октября, который гарантировал соблюдение политических прав и свобод, а также созыв первой в истории России Государственной Думы, в центре Саратова прошел многотысячный митинг. В ночь с 19 на 20 октября произошло столкновение между манифестантами и «черной сотней» – как мы говорим, монархически настроенной толпой. Столыпина в этот момент в Саратове не было, он прибыл из отпуска лишь утром 20-го и фактически объявил в городе военное положение. И вот тогда забастовочное движение пошло на убыль. Но опять ненадолго. 8 декабря был создан Совет рабочих депутатов в Саратове, призвавший к выступлениям. Город вновь потрясли забастовки, в основном железнодорожников и служащих управления Рязано-Уральской железной дороги. 12 декабря Столыпин издал постановление о запрете всякого рода выступлений и манифестаций. 13-го начались аресты, и они продолжались несколько дней, пока не арестовали, так сказать, последнюю партию представителей Совета. Ну и с этого момента, собственно, рабочее движение окончательно пошло на спад.

– Как складывались отношения Столыпина с местными либералами, с либеральным земством? Я так понимаю, что он относился к ним достаточно прохладно, мягко говоря.

– Да, в общем прохладно. К самому земству он относился хорошо как к органу самоуправления. Он прекрасно понимал, чем занимались земские деятели, и поддерживал их. Но получилось так, что, когда Столыпин прибыл в Саратов в 1903 году, здесь на фоне крестьянских волнений прошли выборы в органы земского самоуправления. Тогда в них попало большое число либерально настроенных деятелей, которые возглавили земства и земские управы и получили в свои руки инструменты влияния на население и т. д.

Митинг на Театральной площади. Саратов, октябрь 1905 года

Расхождения Столыпина с земскими либералами носили мировоззренческий характер. Они полагали, что нужно перейти от самодержавия к конституционному способу правления, чтобы избежать революции. А у Столыпина было другое к этому отношение. Он говорил, что введение любых конституционных форм, когда общество имеет право наложить вето на решения власти, не приведет к уменьшению риска революции, а скорее подтолкнет эту революцию. Причем в этом его убеждал опыт работы в Саратовской губернии. Он обратил внимание на такую вещь: как только власть шла на какие-то уступки, тут же вспыхивали волнения. То есть общество чувствовало: власть дает слабину, значит, нужно давить. Либералы же верили, что благодаря таким послаблениям революции можно не допустить.

И кстати сказать, вот какая любопытная вещь: те же земские либералы, которые в течение года ратовали за всевозможные ограничения власти, позже очень сильно поправели в своих представлениях. Возьмите того же Львова. Вроде бы и отношения с крестьянами у него были вполне приличными, но они и имение его пожгли, и лес вырубили. И когда уже состоялись новые выборы – выборы в органы самоуправления на следующие три года, земство в основном стало правым и охранительным, как писал Сергей Татищев, в 1906 году сменивший Столыпина на посту саратовского губернатора.

Три момента истины

– Как вы считаете, период губернаторства Столыпина в Саратове повлиял как-то на его взгляды или он уже приехал в Саратов если не с готовой программой, то по крайней мере с готовым мировоззрением и, собственно говоря, в этом смысле ничего не поменялось?

– Нет, я думаю, поменялось. Ведь до приезда в Саратов он жил в Ковно, Гродно, был там предводителем дворянства, потом губернатором и тесно был связан с Северо-Западным краем с его спецификой. Там не существовало крестьянской общины, там не было земства. Остро стоял межнациональный вопрос. Там главная задача заключалась в том, чтобы отстаивать русские интересы на окраине Российской империи.

– А здесь?

– Саратовская губерния – это совершенно другой регион. Это глубинная Россия, 90% крестьян, которые жили в общине, на надельных землях, с постоянными переделами. Здесь было земство, причем либерально настроенное, достаточно самостоятельное земство, во главе которого стояли именитые люди. И новый опыт, на мой взгляд, повлиял на мировоззрение Столыпина.

– Сформировалась ли у него тогда четкая программа?

– Четкой, наверное, еще не было, но понимание того, что нужно делать, все-таки было. Я могу выделить три момента. Прежде всего, Столыпин обратил внимание на то, что в России нет вертикали власти, доведенной до волости. В губернии правил губернатор, а на уровне уезда – там уездный предводитель дворянства на общественных началах какие-то полномочия на себя стягивал, и все, больше никого не было. Отсюда эта идея: назначение коронных чиновников в уезды, волости и т. д.

Во время беспорядков в Саратове 19–20 октября 1905 года было разгромлено 100 магазинов, 50 квартир, подожжено 7 домов

Второе. Столыпин четко понял, что в России нельзя вводить конституцию. И хотя он был в общем-то сторонником представительных органов власти, но, с его точки зрения, это должны были быть представительные органы, которые подобраны самой властью для власти и для проведения политики власти. А конституция предполагает, что у представительного органа появляется в какой-то момент конечное слово. По мысли Столыпина, это только и приведет к революции, к ее всплеску.

И третье – по аграрному вопросу. Здесь принципиальные изменения во взглядах произошли к январю 1906 года, когда в одном из донесений министру внутренних дел Петру Дурново Столыпин писал о том, что Крестьянскому банку надлежало бы проводить не только коллективные, но и индивидуальные сделки, а для этого разрешить продавать и закладывать наделы, которые составляли общинные земли (община была на надельных землях, и эти земли нельзя было раньше ни продавать, ни закладывать). Но если банк проводит индивидуальные сделки, покупает наделы и их можно закладывать, то для этого их надо, говоря современным языком, приватизировать. И вот в этом уже, как в какой-то такой молекуле, содержатся идеи о ликвидации крестьянской общины. Эти три момента, как мне кажется, Столыпин вынес из Саратова и потом пытался их реализовать, уже работая в Санкт-Петербурге.

Объявление саратовского губернатора Петра Столыпина, изданное 20 октября 1905 года

Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО АРТУРОМ ПИРЕЕВЫ, @ СМОЛЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МУЗЕЙ-ЗАПОВЕДНИК, @LIFE, РИА НОВОСТИ, ТАСС