Столыпин и революция

События, произошедшие 110 лет назад, 3 (16) июня 1907 года, – роспуск Второй Государственной Думы и издание нового избирательного закона – ознаменовали собой окончание Первой русской революции и начало полномасштабных реформ, движущей силой которых был Петр Аркадьевич Столыпин. Он понимал, что нового революционного взрыва страна может не пережить, и делал все возможное, чтобы этого не допустить.

«Погромщик Столыпин подготовил себя к министерской должности именно так, как только и могли готовиться царские губернаторы: истязанием крестьян, устройством погромов, умением прикрывать эту азиатскую "практику" – лоском и фразой, позой и жестами, подделанными под "европейские"» – так описывал деятельность Петра Столыпина его главный политический антипод Владимир Ульянов (Ленин). Статью «Столыпин и революция» вождь большевиков писал в октябре 1911 года – меньше чем через месяц после трагической гибели премьер-министра.

Впрочем, очерняя убитого председателя правительства, Ленин нисколько не стеснялся того, что является косвенно заинтересованным в его гибели лицом. Ведь политика Столыпина не просто шла вразрез с установками революционеров, но несла прямую угрозу их влиянию в России.

Сам Ленин еще при жизни главы кабинета откровенно признавал, что в случае успеха столыпинской аграрной реформы революционерам в России нечего будет делать – им останется только смириться с мыслью о пожизненной эмиграции. А эсеры – наиболее популярная революционная партия тогдашней России – на своем Лондонском съезде (сентябрь 1908 года) прямо отмечали, что «правительство, подавив попытку открытого восстания и захвата земель в деревне, поставило себе целью распылить крестьянство усиленным насаждением личной частной собственности или хуторским хозяйством». По мнению эсеров, «всякий успех правительства в этом направлении наносил серьезный ущерб делу революции»…

Важно понимать: Столыпину довелось проводить реформы в сложнейших и даже, можно смело сказать, чрезвычайных политических обстоятельствах. С одной стороны, в условиях постоянной подрывной работы революционного подполья. С другой – в ситуации явного непонимания необходимости перемен и скрытого недовольства со стороны значительной части правящей элиты, аристократии, высшего чиновничества, царской семьи и с какого-то момента самого Николая II.

Итоги преобразований Столыпина по-разному оцениваются историками. Одни сетуют на то, что ему явно не хватило времени и поддержки, поэтому реформы не привели к сколько-нибудь необратимым социальным последствиям. Другие уверены в том, что реформы изначально носили половинчатый характер и только раздразнили крестьянские массы. И вообще без раздела помещичьих хозяйств никакие аграрные преобразования в России того времени по определению не привели бы к успеху.

Но есть и другие точки зрения. Прислушаемся к мнению известного русского экономиста Александра Чаянова. «Одним из глубоких и важнейших явлений переживаемой нами эпохи в истории России, – писал в 1916 году Чаянов, – является мощное, полное юной энергии возрождение русской деревни… Никогда раньше наша деревня не испытывала такого мощного просветительного воздействия, какое испытывает теперь». По оценке выдающегося экономиста, накануне революции крестьянин-собственник доминировал в деревне. «Крестьянское хозяйство 1917 года не то, каким было крестьянское хозяйство 1905 года, – констатировал он. – Иначе обрабатываются поля, иначе содержится скот, крестьяне больше продают, больше покупают. Крестьянская кооперация покрыла собою нашу деревню и переродила ее».

Смерть премьера существенно осложнила проведение реформ, а Первая мировая война и вовсе фактически свернула какие-либо внутренние преобразования в империи. Вновь стали набирать популярность радикальные, экстремистские, а в новых условиях еще и предательские по своей сути лозунги о «черном переделе», ликвидации частной собственности, свержении существующей власти и даже поражении собственной страны в войне.

Но вот как писал один из известнейших думских деятелей того времени Василий Шульгин: «Представим себе, что пуля Богрова пролетела бы мимо; и Столыпин, дожив до мировой войны, был бы призван руководить Россией в это тяжелое время. В таком случае во главе русского правительства, вместо малозначащих людей, стоял бы человек масштаба Клемансо и Ллойд Джорджа». Человек, который имел бы шансы спасти страну от надвигавшейся катастрофы.

Увы, к этому моменту крупных государственных фигур, обладающих волей и ясностью целей, во главе России уже не наблюдалось. Наоборот, политическая элита погрязла в мелких и крупных дрязгах, охотно выступая в качестве главного разоблачителя правящей династии, чем окончательно подорвала не только престиж монархии, но и сами устои российской государственности.

В чем актуальность Столыпина сегодня? Думаю, в трех главных уроках, которые следуют из его политического опыта.

Урок первый: власть должна быть сильной и монолитной. «Бездействие власти ведет к анархии; правительство не может быть аппаратом бессилия», – говорил Столыпин с думской трибуны.

Урок второй: власть должна быть ответственной. «Для лиц, стоящих у власти, нет греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности», – полагал Столыпин.

И наконец, урок третий. Власть должна видеть цели развития страны, быть уверенной в правильности выбранного ею политического курса, не бояться улюлюканий и беспредметной критики в свой адрес со стороны тех, кто понятия не имеет ни об ответственности, ни о чувстве долга.

Только в этом случае страна имеет шанс на успех.

Владимир Рудаков, главный редактор журнала «Историк»