Атака на Жемчужную гавань

75 лет назад, 7 декабря 1941 года, японская авиация атаковала американскую военно-морскую базу Перл-Харбор. О том, почему это нападение послужило поводом для вступления США во Вторую мировую войну, «Историку» рассказал главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, доктор исторических наук Виктор МАЛЬКОВ.

Начало бомбардировки Перл-Харбора. Горит американский линкор «Вест Вирджиния»

Почему США не вступали в войну раньше и что было бы, если бы японцы вовсе не напали на Жемчужную гавань (именно так переводится Pearl Harbor) на Гавайях?

«Патопсихологическая проблема американского общества»

– Гибель 2,5 тыс. человек в результате атаки японцев на Перл-Харбор стала для США национальной трагедией, после которой для правительства уже не существовало выбора – вступать в войну или не вступать?

Фото: Наталья Львова

– Это общая ошибка, когда говорят и пишут, что погибло тогда где-то 2,5 тыс. или даже 3 тыс. моряков. Это, скорее всего, неверно. В современной историографии число жертв иногда оценивают примерно в 9 тыс. человек.

Почему? Потому что погибли два линкора, стоявшие на якоре у стенок причалов, – «Аризона» и «Оклахома». Атаковали три типа японских самолетов: обычные средние бомбардировщики; торпедоносцы, которые поднялись с японских авианосцев, подошедших близко к Перл-Харбору; и, наконец, высотные бомбардировщики. Последние несли очень тяжелые бомбы, и одна из них попала в бомбовый отсек «Аризоны», поэтому произошел взрыв невероятной силы. Все, кто находился на «Аризоне», не просто погибли – они были буквально испепелены. Идентифицировать потом тела погибших моряков оказалось невозможно. Они стали числиться пропавшими без вести.

Более того, взрыв на «Аризоне» был мощным настолько, что волна ударила и по «Оклахоме», которая перевернулась и ушла под воду. Все, кто остался на борту к тому моменту, утонули. Сколько именно человек – опять же неизвестно.

– Шок, вызванный гибелью этих военных, был настолько велик, что даже бомбардировку Хиросимы и Нагасаки, где погибло, как мы знаем, свыше 200 тыс. человек, рядовые американцы воспринимали потом как акт справедливого возмездия…

– Это даже не психологическая, а патопсихологическая проблема. Произошел удар по психическому складу американского народа, которого он не ожидал и к которому не был готов. Не забывайте, что Америка, в сущности, кроме Гражданской и участия экспедиционного корпуса на Западном фронте в конце Первой мировой, войн не знала, и поэтому ни поражения, ни победы для широких масс населения не имели того значения, что для французов, немцев, англичан или русских, ведь Европа на протяжении всей своей истории только и делала, что сражалась.

США сознательно жили почти в полной изоляции от Европы, которую большинство американцев или их предков покинули, чтобы начать новую жизнь. В том числе и историческую. И только с конца Первой мировой войны они начали свое знаменитое движение к имперскому величию, и в элитах созрело понимание, что такое движение требует соответствующего вооружения, соответствующей армии и, конечно, современного флота.

Но привыкнуть к этой мысли, к этой потребности Америка сумела далеко не сразу, и в первую очередь это касалось широких масс населения. Даже в 1930-е годы, которые европейцы прожили в ожидании неизбежной войны, американцы никакой опасности не чувствовали, и Франклин Рузвельт, со всем своим интернационализмом и чутким вниманием к мировым проблемам, ничего не мог с этим поделать. Он-то понимал, что Америка не усидит сама по себе в удалении и европейские дела обязательно, как пылесосом, ее затянут.

Различие между мышлением президента огромной державы и менталитетом большинства ее народонаселения было колоссальным. И Рузвельт не мог этого не учитывать, и на выборы 1940 года он шел – и победил – с лозунгом «Не дадим нашим сыновьям воевать». Если бы он позволил себе сказать: знаете, мы должны вмешаться – вот смотрите, что делают нацисты в Европе, только посмотрите, из каких уже сил, последних, держится Англия, идет битва за нее, и уже потерпела поражение Франция, ну и так далее и так далее, – он бы проиграл.

Так что удар, который нанесла Япония, был для массового сознания настоящим шоком, потрясением: как же так, мы же мирная страна, которая никуда не собиралась вмешиваться! Европейский конфликт нас не интересует, задирать Японию с ее планами в Азии мы и не думали. Поэтому Рузвельт затронул самое сердце американцев, когда в обращении к народу назвал атаку японцев «гангстерской».

Она оставила колоссальный след, кровавый шрам. И уж если Америка включилась в войну с Японией (а она вынуждена была включиться), то люди, которые воевали и которые ковали победу на промышленных предприятиях, говорили: «Мы этого не простим». Вот почему так легко было (и я бы даже сказал: под приветственные возгласы) Гарри Трумэну отдать приказ об атомной бомбардировке в 1945 году. Никто не говорил о жертвах. Никто! Потому что это для нас Перл-Харбор и Хиросима – несопоставимые вещи, а с точки зрения тогдашней исторической памяти американцев это было вполне законное возмездие.

Хроника пикирующих бомбардировщиков

7 декабря 1941 года, воскресенье, время местное

3:42

Японские сверхмалые подводные лодки замечены на дальних подступах к Перл-Харбору.

7:40

С японских авианосцев поднялись самолеты, отвечавшие за первую волну атаки на Перл-Харбор: 49 высотных бомбардировщиков, 51 пикирующий бомбардировщик, 40 торпедоносцев, 43 истребителя.

7:55

На Гавайи сброшена первая бомба. Удар был нанесен по аэродрому в Канеохе.

7:56

Повреждения получил первый из восьми линкоров, базировавшихся в Перл-Харборе, – «Вест Вирджиния»; его удалось спасти.

8:10

Бронебойный снаряд, попавший в бомбовый отсек линкора «Аризона», вызвал взрыв около 450 тонн вооружений, что привело к затоплению корабля.

8:25

Около 90% намеченных японцами целей уничтожено.

Около 8:30

Окончание первой волны атаки на Перл-Харбор. Вторжение японских войск в Таиланд, который пал спустя несколько часов.

8:54

Начало второй волны атаки на Перл-Харбор с участием 35 истребителей, 78 пикирующих бомбардировщиков, 54 высотных бомбардировщиков. На этот раз оборонявшаяся сторона встретила японцев массированным огнем, который, однако, не нанес серьезного урона противнику. Основная цель атаки японцев – уничтожение военной инфраструктуры, оставшейся в районе Перл-Харбора.

Около 10:00

Последние японские самолеты вернулись на авианосцы.

«Рузвельт не пошел бы на такую провокацию»

– Распространенная конспирологическая версия гласит, что Рузвельт то ли знал о готовящейся атаке и не предотвратил ее, желая, чтобы США вступили в войну, то ли даже чуть ли не спровоцировал ее…

– Такая версия действительно есть. Но, как мне кажется, ее распространяют люди с весьма туманным представлением о той исторической ситуации. Когда я говорю об исторической ситуации, я имею в виду и персонажей, которые в той обстановке действовали.

Да, Рузвельт хотел, чтобы Америка наконец вмешалась в войну, причем пока еще держалась на плаву Англия. И он понимал, что, если не произойдет чего-то чрезвычайного, едва ли благостное настроение американцев изменится. Но решиться на какое-то, я бы сказал, провокационное действие, акцию (допустим, искусственно вызвать нападение противника) он был не готов. Ему бы не позволили это сделать ни собственные нравственные убеждения, ни его окружение. К тому же эта версия не находит никакого подтверждения в источниках.

– А сделали ли военные и разведка все от них зависящее, чтобы предотвратить атаку?

– Есть один очень важный момент, который остается загадочным для историков по сей день. Его понять действительно очень сложно. Дело в том, что в акватории Перл-Харбора японские мини-подлодки появились примерно в 3:40 утра. В общем-то было ясно, что они туда зашли не просто для того, чтобы помахать ручкой, а для того, чтобы по крайней мере провести разведку. Кстати, одну или две лодки потопили: за ними вдогонку пустились сторожевики с более дальних рейдов. И это было не за пять минут до первой волны атаки, а за несколько часов. За оставшееся время можно было хотя бы дать Вашингтону знать, что японцы уже нарушили покой акватории и что они приближаются к Перл-Харбору.

– А что бы это изменило?

– Как минимум корабли, наверное, получили бы команду выйти из бухты и рассредоточиться. В реальности же оказалось, что они стояли борт к борту, что, конечно, облегчало задачу нападавшим. А если бы рассредоточились, то можно было бы выйти из этого положения и не допустить, скажем так, «американской Цусимы».

– Почему же этому не придали значения?

– А вот это и есть то, что мы обычно называем разгильдяйством, хотя некоторые и говорят: «исторический казус». Вероятно, командованию на месте даже в голову не пришло, что за этими подлодками могут последовать эскадрильи бомбардировщиков. Посчитали типовой разведкой.

– Кто-то в итоге был наказан?

– Адмирал Хазбенд Киммел, командующий Тихоокеанским флотом, был понижен в звании и выпал из когорты ведущих морских офицеров. Но этим по большому счету все наказание и ограничилось. На мой взгляд, не в последнюю очередь благодаря тому, что с самого начала атаки и до ее конца (а адмирал в это время находился на одном из островов по соседству и видел все своими глазами) он с документальной точностью, минуту за минутой, зафиксировал все происходившее в дневнике, не стараясь скрыть какие-то собственные ошибки и просчеты в организации обороны. Эти сведения потом тщательно изучались в ходе расследования, и, скорее всего, такая откровенность была оценена по достоинству, в том числе – опосредованно – американским общественным мнением, которое не стало вешать на него всех собак.

«Японцы хотели заставить Америку паниковать»

– В чем, с вашей точки зрения, был стратегический расчет Токио? И насколько он оправдался?

– Для Японии уже с начала ХХ века военной доктриной стали постоянная агрессия, приобретение территории, поскольку страна остро нуждалась в сырьевых богатствах. Отсюда, в частности, и война с Россией в начале XX века. Но главное – отсюда курс на широкую экспансию по всей Азии. И заметьте, ни одна из великих держав Европы не препятствовала – все предпочитали заниматься своими делами. К тому же в Японии видели в первую очередь естественного врага пугавшей всех Советской России.

В ходе Первой мировой войны японцы присоединились к Антанте и в результате получили германские владения в Китае. Это разгорячило их, они почувствовали свою силу, очень быстрыми темпами стали сколачивать хорошо вооруженную армию, уже европейского типа, а затем, как человек, который идет от успеха к успеху, возомнили себя полными хозяевами ситуации. Попробовали прощупать Советский Союз – не получилось; ничего страшного, двинулись в другом направлении.

Президент США Франклин Рузвельт произносит в конгрессе речь об объявлении войны Японии. 8 декабря 1941 года

– Вы про Халхин-Гол?

– Да. Что касается Соединенных Штатов, то самое большее, на что они пошли, – это на доктрину непризнания японских завоеваний в Китае, когда японцы в 1931 году захватили Маньчжурию.

И вот в этом смысле атака на Перл-Харбор соответствовала общей ситуации в Азии: слабость одних, отсутствие всякой воли к сопротивлению у других. Так отчего не нанести удар по Перл-Харбору и Гавайям, чтобы раз и навсегда покончить с амбициями Вашингтона в Тихом океане? А там дальше – рукой подать до Новой Зеландии и Австралии, у Токио были обширные планы.

– С военной точки зрения выглядит немного авантюрно. Неужели они не понимали, что у американцев останутся ресурсы для продолжения боевых действий даже после такой чувствительной потери?

– Они, видимо, рассчитывали, что этот удар вызовет в Соединенных Штатах панику. И в Берлине, и в Токио все время исходили из того, что Рузвельт, который «задержался» на своем посту, может подать в отставку, тем более что он был болен и выборы 1940 года проходили в очень трудной для него обстановке. Я не исключаю, что это требует дополнительного исследования, однако японская верхушка, судя по всему, рассчитывала, что шок от нападения и уничтожения флота расколет американскую элиту и приведет даже к импичменту Рузвельта. Но сделать это, как известно, не удалось, хотя в конгрессе поднялся очень большой шум.

– То есть не то чтобы немедленно возникло политическое единство, этакое «сплочение вокруг флага»?

– Нет-нет.

– А что же происходило?

– В конгрессе потребовали расследования случившегося, и оно было немедленно начато. Причем были созданы две комиссии. Одна – во главе с военно-морским министром Франклином Ноксом, который, кстати, был республиканец, хотя администрация вся состояла из демократов.

А дальше Рузвельт сделал умный ход, согласившись на создание еще одной комиссии – во главе с членом Верховного суда Соединенных Штатов Оуэном Робертсом. И эта вторая комиссия действовала параллельно, как бы проверяя и удостоверяя результаты работы первой в более независимом качестве.

Мне кажется, вот это стремление к открытости, подчеркнуто честный подход – проведем расследование, узнаем, кто виноват, они понесут наказание – и убедили страну, что не стоит поддаваться панике, нельзя верить пугающим слухам и так далее. Что президент, может, уже давно и не способен самостоятельно передвигаться, но ситуацию он все-таки держит под контролем.

– Но в войну-то они сразу вступили…

– На самом деле они не столько вступили, сколько оказались вовлеченными. Рузвельт, выступая перед конгрессом, заявил: мы фактически находимся в состоянии войны с Японией. Однако это еще не было формальным объявлением. Ему очень помогли Германия и Италия. Они объявили войну в знак солидарности с Японией, поскольку посчитали, что Япония уже фактически начала ее – после такого-то нападения. Это, конечно, очень способствовало реализации намерений Рузвельта: его избавили от необходимости начинать войну самому.

«СССР не пришлось воевать на два фронта»

– Достаточно ли быстро американцы сумели вернуть себе стратегическую инициативу на Тихом океане?

– Еще накануне войны Рузвельт втайне от конгресса мобилизовал огромные финансы на строительство флота. Начал, как Россия накануне Первой мировой, осуществлять программу создания современного флота. Уже в 1940 году Рузвельт планировал заложить 11–15 авианосцев – только представьте себе! И подобно Зимнему дворцу, Белому дому не хватило времени: японцы нанесли удар первыми. Но эта уже запущенная программа сильно облегчила ведение боевых действий в дальнейшем. К 1943 году она заработала в полную силу и обеспечила коренной перелом.

– А какую роль сыграл Тихоокеанский фронт в общем ходе Второй мировой войны? Мне кажется, мы из России смотрим на те события с некоторым скепсисом: все-таки основное, с нашей точки зрения, происходило в Европе…

– Почему американцы были такими, я бы сказал, «кисельными», видя экспансию Японии в Азии? В Вашингтоне до последнего надеялись, что Токио повернет на север, в направлении советского Дальнего Востока. Это был, пожалуй, самый главный вопрос тогдашней стратегии международных отношений. Если вы почитаете литературу тех лет, ознакомитесь с выступлениями политиков, особенно ярых антисоветчиков, то увидите, что все они проникнуты одной заботой – как бы заставить Японию, чтобы она, если можно так выразиться, «думала» не на юг, а на север. Потому что Америка, если бы север стал ключевым направлением для японцев, от этого только выиграла бы.

Но в Токио в итоге выбрали другое направление, и в общем, конечно, это уберегло СССР от ведения войны на два фронта: к западному не добавился еще и дальневосточный. И, вне всякого сомнения, в этом колоссальная историческая заслуга Георгия Жукова, принимавшего самое активное участие в сражении на Халхин-Голе. Там его военный талант если еще и не вполне развернулся, то все же достаточно, чтобы четко дать понять японцам, что не время идти на русский север. Правда, и на американский юг, как показала история, тоже.

Беседовал Дмитрий ПИРИН