Истории Отечества: киноверсии

Уходящий 2016 год был объявлен Годом российского кино. Мы решили напомнить, как представляли историю нашей страны классики отечественного кинематографа, и с этой целью отобрали 20 самых главных исторических фильмов советской эпохи.

Новое российское кино мы сознательно оставили за скобками. О фильмах последнего времени еще спорят и критики, и зрители. А мы обратились к испытанной классике, которая уже сама стала историей.

Это не просто воспоминания о художественных произведениях. Кино в ХХ веке стало настоящей «фабрикой грез», именно на экранах формировалось массовое представление об истории. Даже те, кому не довелось посмотреть, например, «Петра Первого», судят об эпохе первого российского императора во многом под влиянием той киноленты, ведь впечатления передаются из поколения в поколение.

Перекличку с кинообразами героев нашей истории мы видим повсюду. Режиссеры и актеры помогли возрождению исторической памяти, хотя многое просто придумали за неимением источников. И на советском ордене Александра Невского легендарный князь изображен «по Николаю Черкасову» – исполнителю заглавной роли в фильме Сергея Эйзенштейна, а памятник адмиралу Федору Ушакову в Херсоне (первый в истории!) создавали с оглядкой на актера Ивана Переверзева, сыгравшего флотоводца в картине «Адмирал Ушаков» 1953 года. Да и штурм Зимнего мы по-прежнему представляем себе по массовым сценам из фильмов Сергея Эйзенштейна, Михаила Ромма и Сергея Бондарчука.

Что это – мифологизация прошлого? Потребность в визуальном восприятии? Новое преломление образа? Все вместе! Можно критиковать кинематографистов за вольное обращение с историческими фактами, за политическую ангажированность. Но если говорить о лучших образцах жанра, вычеркнуть эти сюжеты из нашего представления об истории невозможно.

Броненосец «Потемкин» (1925)

Это был мировой прорыв советского киноискусства. Воплощение художественного замысла Сергея Эйзенштейна было столь убедительным, что впечатляло даже ненавистников революции: сам Йозеф Геббельс признавал картину «бесподобной». История 1905 года через 20 лет воспринималась как героический пролог к Октябрю.

Сага о мятежном броненосце должна была найти отражение лишь в одном из эпизодов фильма о революции 1905 года. Но тема захватила Эйзенштейна, он понял, что потемкинцев можно превратить в символ новой эпохи и это подействует сильнее, чем обзор событий 20-летней давности. Интересно, что изначально в прологе фильма возникали слова Льва Троцкого, позже замененные на ленинскую цитату.

Многие эпизоды «Броненосца» стали знаковыми для мирового киноискусства. Это, конечно, сцена на одесской лестнице, которая именно в честь фильма получила название Потемкинской. Расстрел, прыгающая по ступеням детская коляска… Это красный флаг в черно-белом фильме, поднятый над броненосцем. Снимали белый флаг, а уж потом режиссер кисточкой раскрашивал его на пленке. Не забудется и силуэт революционного броненосца, как будто выплывающий в кинозал, в будущее…

Считалось, что зритель не пойдет на «фильму» без любовной истории. Но Эйзенштейн совершил открытие, и оно завоевало мир.

«Чапаев» (1934)

Это первая по-настоящему всенародная кинокартина, захватившая и объединившая советских людей. Как Советский Союз смотрел «Чапаева», как выучивал наизусть и мифологизировал этот фильм – отдельная история. Звуковой кинематограф только набирал силу – а тут сразу такая победа.

Эпос формирует народное мировоззрение. «Чапаев» стал советской «Илиадой». Недаром так органично звучат в этом фильме народные песни: «Черный ворон», «Веселый разговор»…

Режиссеры «братья Васильевы» (которые вовсе не братья, а однофамильцы) и актер Борис Бабочкин получили за эту работу Сталинскую премию первой степени – почти через семь лет после выхода «Чапаева» на экраны. Дело в том, что в 1934-м таких премий в СССР просто еще не существовало.

Сам Сталин с восхищением говорил об авторах: «Врут, как очевидцы!» Он смотрел картину больше 30 раз, и вся страна от него не отставала. Бабочкин нашел своего Чапая, ломая собственные стереотипы. По фактуре он не был «народным героем», но перевоплотился изобретательно.

Принял картину и флагман советской культуры Максим Горький: «Да, Васильевы – настоящие художники! Да, их картина будет жить как великая и вечно живая народная эпопея… Вот Чапаев и Петька летят на тачанке… Куда? Вперед, в будущее! Все это чертовски талантливо!.. От гордости за наш народ дух захватывает!»

Зрители смотрели фильм снова и снова в надежде, что в очередном сеансе Василий Иванович, переплывая Урал, не погибнет от белогвардейской пули, спасется, выплывет. Он и выплыл в одном из боевых киносборников – выплыл, чтобы бить немца.

«Ленин в Октябре» (1937)

К 20-летию Октября, когда революция уже стала государствообразующим мифом, было решено снять фильм о Ленине. На конкурсе первенствовал сценарий Алексея Каплера, а съемки доверили тогда еще не слишком опытному кинорежиссеру Михаилу Ромму.

Волнений было немало: считалось, что вождя революции можно показывать только в документальном кино, а тут – сюжетный звуковой фильм, где Ленин должен шутить, негодовать, спорить, тревожиться, радоваться. Хохотать, размахивать руками, надвигать кепи на лоб. Актер Борис Щукин представил Ленина в патетико-комическом ключе. Это интеллигент, близкий к народу, демократичный, мудрый и участливый учитель. Кроме того, он гений политической тактики, сгусток энергии, идеолог и практик вооруженного восстания.

Рядом с ним – Сталин, любимый ученик. При Хрущеве Сталина постараются вырезать из фильма, ставшего для советских людей основой октябрьского праздничного канона. И останутся в окружении Ленина лишь верный телохранитель товарищ Василий да будущий чекист Матвеев (рабочая косточка!) с замечательной присказкой: «Только тихо!»

История 1917 года, история великой смены вех без этой киноинтерпретации была бы неполной.

«Пётр Первый» (1937 – 1-я серия, 1938 – 2-я серия)

Кино в ХХ веке стало настоящей «фабрикой грез», именно на экранах формировалось массовое представление об истории

Непростое это дело – в 1937-м снимать фильм о царе с любовью к главному герою. Непростое, но возможное. В наше время кадры из «Петра Первого» нередко нарезают для документальных картин как «кинохронику» Петровской эпохи. Так поступают и с другими нашими историческими фильмами 1930–1940-х.

Фильм режиссера Владимира Петрова был первой заметной советской картиной, посвященной истории не революционного движения, но государства Российского. Сняли его по мотивам одноименного романа Алексея Толстого, причем писатель сам принимал участие в подготовительном процессе – и это чувствуется. Картина получилась темпераментная, занимательная. Двухсерийную эпопею мы смотрим не отвлекаясь… Здесь и история становления империи, и батальное полотно, и жанровые зарисовки. Петрову удалось создать ленту, которая никогда не устареет – подобно лучшим голливудским и советским фильмам 1930-х.

Непревзойденная пара главных героев – Петр и Меншиков в исполнении Николая Симонова и Михаила Жарова. Ярость, целеустремленность, сила – это Симонов. Лукавство, храбрость, находчивость – это Жаров. О, это не сусальные «положительные герои»!

При реставрации фильма в некоторых эпизодах Жарова озвучил сын. Сравнение выходит не в пользу молодого поколения: образ сразу теряет половину обаяния, становится плоским… А Симонов сыграл по Пушкину: «Его глаза // Сияют. Лик его ужасен. // Движенья быстры. Он прекрасен, // Он весь, как божия гроза».

Петров смог совместить несовместимое, как это и было в судьбе первого нашего императора. То в жар, то в холод, а нить фильма не обрывается! Николай Черкасов сыграл царевича Алексея в стиле известной картины Николая Ге: на этом персонаже держатся трагические эпизоды киноленты. А Алла Тарасова (Екатерина I) привносит игривый дух, при этом в ее Екатерине есть и теплота. Обе роли – классика, образец на все времена.

«Александр Невский» (1938)

«Вставайте, люди русские!» – запели герои фильма. В СССР тогда осуществлялся поворот к постижению истории Отечества, к корневому патриотизму, который совместили с советской идеологией. Подвиги легендарного святого князя воплощали на киноэкране режиссер Сергей Эйзенштейн, композитор Сергей Прокофьев, поэт Владимир Луговской, актер Николай Черкасов. Сценарий Сергея Эйзенштейна и Петра Павленко оттачивали своими замечаниями и уточнениями историки, в том числе Михаил Тихомиров.

Действие картины начинается на Плещеевом озере. Князь удит рыбу, беседует с татарскими баскаками. Потом – тевтонское нашествие, страшные натуралистичные сцены. Немцы орудуют в Пскове. Александр показывает себя стратегом, вождем. Он способен дать отпор врагу.

Русское ополчение встает, вырастает – как из-под земли. А иногда и буквально – из землянок. Сцена патриотического сбора метафорична и эмоциональна. Ледовое побоище пришлось снимать летом – на асфальте, посыпанном мелом и залитом стеклом, с крашеными деревянными льдинами. Однако на экране бой получился не бутафорский. Режиссер продумал каскад эффектных сцен и скрупулезно все воплотил. Запоминается история кольчужных дел мастера, который погибает, потому что для себя оставил самую худую, короткую кольчужку.

Фильм повествовал о борьбе с немцами-завоевателями, поэтому после подписания с Германией пакта о ненападении на время оказался политически неактуальным. Летом 1941-го князь Александр Невский стал одним из символов сопротивления. И по-новому зазвучали его слова в финале фильма: «Но если кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля!» Этого уже не вычеркнешь из культурного кода нашей страны.

«Минин и Пожарский» (1939)

Это еще один шедевр довоенного кино. Всеволод Пудовкин экранизировал повесть Виктора Шкловского «Русские в начале XVII века». Лучших Минина и Пожарского, чем Александр Ханов и Борис Ливанов, и вообразить нельзя. По законам того времени есть в повествовании и колоритный предатель – в исполнении Льва Свердлина. Все органично: переплетение предательств было сутью Смуты.

Фильм не просто агитационный альбом во славу единой и неделимой России, сплотившейся против интервентов. Это эффектная картина с неожиданными поворотами. Чего стоит эпизод наступления русской конницы – она скачет прямо в кинозал. Оператор Анатолий Головня в батальных сценах показал незаурядное мастерство.

«Пудовкин говорил, что так он хотел бы работать всю жизнь, распутывая прошлое героев, как бы рождая их вновь: восстанавливая поля, которые их окружали, восстанавливая вкус хлеба, который они ели», – вспоминал Шкловский о той работе – не только постановочной, но во многом и исследовательской.

И апофеоз, традиционный для тогдашнего советского кино: главный герой, неотделимый от народа, произносит нечто веское и нетленное. «Побили мы ляхов не оружием одним, а общим добрым согласием. Побили, а коли сунутся, и далее будем бить», – говорит Минин в финале. Говорит «на всю Ивановскую», всему миру говорит.

«Суворов» (1940)

Режиссеру Всеволоду Пудовкину удалось найти замечательного актера на главную роль – Николая Черкасова-Сергеева. Он был тезкой и однофамильцем знаменитого ленинградского Черкасова.

При первом знакомстве актер посчитал, что режиссер не оценил его способностей, резко развернулся, сверкнул глазами – и решительно вышел из комнаты. Прощай, Суворов. Но только тут Пудовкин и разглядел эти его «суворовские глаза», увидел в нем своенравный характер полководца.

Те глаза и через 75 лет сверкают с пожухлой пленки. Пудовкин и Черкасов-Сергеев не забыли и суворовскую склонность к комикованию. Полководец ловко пьет анисовую, одаривает солдат хлесткими афоризмами, дружит со своим денщиком Прошкой. Сталин пожурил их за излишнюю любовь к историческим анекдотам, пришлось фильм дорабатывать.

Его действие начинается в 1794 году. Польская кампания. Затем – новый император, Суворов отстаивает право воевать по-русски и попадает в немилость. Фильм распался бы без череды конфликтов – с императором Павлом, с австрийцами. Краски сгущены, показано несомненное предательство союзников. Но Суворов все же прорывается «сквозь Альпы»: «Смотрите, как умеет бить врагов ваш старый фельдмаршал!» В финале мы видим его в бою – ликующим, непобедимым.

Фильм часто показывали на фронте в 1941-м. Союзники – англичане, американцы – тоже знали и любили его. Как-никак, Пудовкин считался классиком киноискусства, а костюмные батальные полотна всегда интересны широкой аудитории… Так Суворов в Великую Отечественную снова помогал армии.

«Кутузов» (1943)

Фильм снимали без должного размаха, при ограниченных возможностях тяжелого военного времени. Но сколько же там актерских шедевров! Русская речь Алексея Дикого, исполнившего заглавную роль, эталонна, слушать его – великое наслаждение. В исполнительской манере этого актера нет выхолощенного академизма, так восхищающего снобов. Многое основано на просторечии, на фольклорном лукавстве. Его напевно-ворчливая воркующая интонация – такая нашенская, но утраченная в последнее время – способна утешить, приободрить. Недаром в те годы Дикий сыграл не только Кутузова, но и Нахимова и даже Сталина. Причем последнего – без грузинского акцента, со все тем же русским фольклорным лукавством.

А ведь рядом с его Кутузовым в фильме о войне 1812 года сражаются Серго Закариадзе – Багратион, Николай Охлопков – Барклай, Борис Чирков – Денис Давыдов, Михаил Пуговкин – солдат Федор… Гвардия!

Есть в картине и народное балагурство. «Сначала – сапог, а потом – фамилия», – уважительно шутят солдаты в адрес Голенищева-Кутузова.

Этот фильм режиссер Владимир Петров снимал в 1942-м, к 130-летию первой Отечественной войны. В 1941–1942 годах многие сопоставляли кутузовское решение сдать Москву с реалиями нового нашествия. Сюжет фильма вселял уверенность, что, как бы далеко на восток ни продвинулись гитлеровцы, сколько бы наших городов ни заняли, кутузовская стратегия опять приведет к победе. «Ты ищешь побед, а я ищу в них смысла», – изрекает старый полководец.

Год был тревожный – и на пленке оживала атмосфера невзгод 1812 года, когда нашествие Бонапарта казалось концом света, а судьба России висела на волоске. Фильм увидели и наши союзники, убедившиеся, что Москва верит в Победу, помнит о подвигах предков, сопротивляется героически.

«Иван Грозный» (1944 – 1-я серия, 1945 – 2-я серия)

Несмотря на военное время, Сергей Эйзенштейн работал над «Грозным» основательно, без спешки. Тысячи статистов, множество костюмов, декорации… Это режиссерская картина: каждый ракурс, каждый жест, каждый косой взгляд заранее продуман и намечен. А уж об игре теней и говорить не приходится.

Врезаются в память насмешливый возглас мальчика: «Это грозный царь языческий?» – и ответ царя: «Отныне Грозным буду». Ужас пробирает без всяких спецэффектов, без крови в кадре… Вот остроносый профиль Грозного, склонившегося в задумчивости, а вдали бесконечной змеей вьется народный поток. Сколько раз потом художники повторяли эту композицию!

Фильм курировал лично Сталин, считавший эпоху Ивана IV ключевой в русской истории. Первая серия, в которой речь шла о завоевании Казани, вождя удовлетворила. Она была удостоена Сталинской премии первой степени.

А вот продолжение – детективный «Боярский заговор» с трагическими метаниями царя и цветной пляской опричников – ЦК партии подверг суровой критике: «Режиссер С. Эйзенштейн во второй серии фильма "Иван Грозный" обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие американского Ку-клукс-клана, а Ивана Грозного, человека с сильной волей и характером, – слабохарактерным и безвольным, чем-то вроде Гамлета». Серию с проката сняли. Зрители смогли увидеть ее только в 1958 году…

Третья серия, в которой Эйзенштейн собирался показать русский прорыв к Балтийскому морю, так и осталась лишь в замыслах и нескольких черновых отрывках.

«Адмирал Ушаков» (фильм 1-й, 1953),

«Корабли штурмуют бастионы» (фильм 2-й, 1953)

Теперь уже невозможно вычеркнуть из нашего представления о прошлом созданные кинематографом образы нашей истории

Дилогия режиссера Михаила Ромма о русском флоте завершает «сталинскую» серию исторических кинополотен. Принаряженные цветные фильмы вобрали в себя победный дух русского XVIII века и по большому счету открыли для забывчивых потомков подвиги адмирала Федора Ушакова.

В ХIХ веке непобедимого адмирала почти забыли. Потом стараниями Николая Кузнецова, наркома военно-морского флота в годы Великой Отечественной войны, признали эталоном флотоводца. И вот на экране появился покоряющий образ морского медведя, гениального мужлана, не знавшего поражений. Иван Переверзев (Федор Ушаков) играл душевно и мужественно. То и дело мы вспоминаем его негромкое, раздумчивое: «Отменно». Богатырское присловье.

Блистал в роли Григория Потемкина Борис Ливанов. Хитрый, кокетливый позер – и в то же время целеустремленный стратег. Усталый от трудов, ироничный властелин.

Разумеется, в 1950-е в СССР не было потемкинских эскадр. Но киночудеса сработали: макеты в бассейне удалось превратить в настоящие фрегаты. В кадре все выглядит достоверно и романтично.

«Герои Шипки» (1954)

Этот фильм легендарного режиссера Сергея Васильева (одного из «братьев Васильевых», авторов «Чапаева») вышел на экраны уже после смерти вождя. Массовой аудитории наконец-то рассказали об одной из самых справедливых войн в истории. Россия воевала за свободу братского народа.

Ключевые сцены снимали в Болгарии – именно там, где шли сражения в 1877–1878 годах. Невозможно забыть Евгения Самойлова в роли Михаила Скобелева. Бравый, энергичный «белый генерал» просто выпрыгивал с экрана в зал, подмигивая персонально каждому зрителю. Запомнился и Георгий Юматов – бесстрашный молодой казак Сашко Козырь, полюбивший болгарскую девушку.

Дружба и боевое братство православных народов не были мифом ни для героев фильма, ни для тогдашних зрителей. Есть в «Героях Шипки» конъюнктурные политические оценки, но главное в этой яркой, цветной батальной картине – подвиг армии, подвиг полководцев.

В 1955 году, несмотря на дуновения холодной войны, фильм был восторженно принят на Каннском кинофестивале: Сергей Васильев получил приз за лучшую режиссуру.

«Андрей Рублёв» (1965)

У этого выдающегося фильма до сих пор немало поклонников и критиков. А тогда на волне интереса к творчеству режиссера Андрея Тарковского многих захватила тема Древней Руси, и древнерусская эстетика стала проявляться повсюду – вплоть до панно в городских столовых.

Андрей Тарковский вглядывался в судьбу художника, в психологию творчества, но и скрупулезно создавал ту фактуру XV века, которая ему привиделась. Такую картину невозможно представить на экранах (да и в чьих-то режиссерских мечтах), скажем, в 1950-е годы.

После «Иванова детства» режиссера числили в гениях, но столь глубокого размышления о язычестве и христианстве, о смирении и предательстве даже от него не ждали. Последняя, открыто метафорическая новелла фильма – «Колокол» – тронула скрытые струны, показала единство нашей истории. Показала, что не одинок Рублев и не прервется нить.

Фильм вышел в прокат лишь в 1971-м. К тому времени для любителей кино он уже стал легендарным – по слухам. «Тягучая полоса безрадостной, беспросветной унылой жизни, сгущаемая к расправам и жестокостям, к которым автор проявляет интерес натурального показа, втесняя в экран чему вовсе бы там не место» – так писал об «Андрее Рублеве» Александр Солженицын. Едва ли это справедливо. Фильм получился нервный, колкий, единственный в своем роде.

«Шестое июля» (1968)

Эпические, «народные» фильмы о революционной истории к концу 1960-х поднадоели. Требовался флер документализма, чтобы все было «почти как в хронике».

Эта картина стала поворотной в кинолениниане. Молодой мастер политической драмы Михаил Шатров приурочил свою пьесу, а также сценарий фильма к 50-летнему юбилею событий лета 1918-го. За дело взялись не мэтры, а начинающие художники: режиссер Юлий Карасик, актер Юрий Каюров. Последний сыграл Ленина в непривычно скупом, жестком, аскетичном стиле. У него получился не сказочный вождь, а гениальный политик.

В классическом фильме режиссера Михаила Ромма Ленин отказывался пользоваться оружием, а у Карасика он привычным жестом берет браунинг – и все понимают, что ситуация приняла опасный оборот. Эсеровскую Жанну д’Арк – Марию Спиридонову – эффектно сыграла Алла Демидова. После выхода этой картины Спиридонова для советских людей, неравнодушных к истории, из абстракции превратилась в живой образ.

Карасик показал политический кризис без мелодраматического сантимента, без излишнего пафоса. После дискуссии с большевиками о Брестском мире левые эсеры решились на вооруженную борьбу за власть. Убит германский посол Вильгельм Мирбах. Арестован Феликс Дзержинский, отряды левых эсеров берут под контроль пол-Москвы. Об этом можно было рассказать топорно, а у фильма «Шестое июля» есть стиль.

«Служили два товарища» (1968)

Сценаристы Юлий Дунский и Валерий Фрид сочинили свою Гражданскую войну, в которой перемешались Антон Чехов, Исаак Бабель, Александр Дюма, американские вестерны и нашенские каторжные байки. Все это завертелось в фильмах «Гори, гори, моя звезда», «Красная площадь», «Я – Шаповалов Т.П.»…

Однако фильм режиссера Евгения Карелова «Служили два товарища» даже из этого ряда выделяется. На редкость органичная картина, в которой не видно швов, не видно режиссерских стараний. И зритель ей поверил. Когда мы вспоминаем о Гражданской войне – чуть ли не в первую очередь проносятся перед глазами сцены именно из этого фильма. Белые офицеры, уходящие под воду на верную смерть, но не сдавшиеся. Безногий красный командир на коне. Споры двух товарищей, один из которых – шумный и непримиримый, а другой – молчаливый философ. И конечно, финал, когда поручик Брусенцов на переполненном пароходе покидает Россию, а за ним плывет его конь Абрек. И – выстрел.

Эта сцена напоминает стихи поэта Николая Туроверова: «Уходили мы из Крыма // Среди дыма и огня; // Я с кормы все время мимо // В своего стрелял коня». Вряд ли авторы фильма знали стихи белоэмигранта. Тем точнее попадание в исторический образ.

«Ватерлоо» (1970)

Этот фильм иногда воспринимают как эпилог к эпопее Сергея Бондарчука «Война и мир». И действительно, итальянский продюсер предложил советскому режиссеру наполеоновский проект на волне успеха «Войны и мира».

Однако «Ватерлоо» – это не экранизация классического романа. Тут другой жанр – историческая хроника, преимущественно батальная. Именно хроника: фантазии драматурга почти не заметны.

Крупнейший международный проект с участием «Мосфильма» стал киноклассикой. Последний акт Наполеоновских войн Бондарчук срежиссировал с затягивающей достоверностью. Лучшая в мире массовка для батальных сцен – Советская армия: более 20 тыс. солдат срочной службы приняло участие в съемках.

Битва при Ватерлоо «состоялась» на западных рубежах СССР, в Закарпатье. Американский актер Род Стайгер, к тому времени уже успевший получить «Оскара», играл Наполеона добросовестно и мощно. Советские артисты запомнились в небольших ролях, как, например, Серго Закариадзе, который сыграл прусского фельдмаршала Гебхарда фон Блюхера, переломившего ход сражения, а возможно, и ход истории.

Более грандиозного батального кинозрелища история не знает. Никогда компьютерная премудрость не превзойдет Бондарчука, не заменит его батальоны красноармейцев, которые сноровисто обернулись наполеоновской гвардией.

«Укрощение огня» (1972)

Покорение космоса – самый мирный триумф в истории ХХ века. Режиссер и сценарист фронтовик Даниил Храбровицкий представил обобщенный образ конструктора ракет, потому и фамилия у героя фильма вымышленная – Башкирцев. Впрочем, эта картина не претендует на детальную историческую точность, тем более что речь идет о засекреченной работе. Башкирцев в исполнении Кирилла Лаврова – истинный подвижник науки. Он преодолевает препятствия, заряжает соратников энергией и верой в успех. Это олицетворение советской мечты, которая была достойным противовесом мечте американской.

Резкого, ершистого Башкирцева оттеняет мягкий, ироничный жизнелюб – его ближайший друг и помощник Евгений Огнев в исполнении Игоря Горбачева. Башкирцев умирает у него на руках – в южной провинции, на обочине пыльной дороги. Он надорвался, отдал все. Однако после череды неудач ему удалось главное – запущен первый искусственный спутник Земли, совершены первые шаги в истории пилотируемой космонавтики.

Для такого прорыва необходима, как говорят герои фильма, «промышленная культура» – и по «Укрощению огня» можно получить представление о том, как создавалась советская военная промышленность, подкрепленная научными лабораториями оборонного характера.

Фильм снят с размахом и мастерством, достойным космической темы. Вера в человека, вера в технику, которую создает человек, – не худшая основа для цивилизации. Картина оказалась лучшим памятником нашим космическим победам.

«Иван Васильевич меняет профессию» (1973)

Это, конечно, не самый серьезный фильм о царстве Московском, и в нашем списке он на особом счету. Броские образы – как в комиксе, комические репризы – каскадом, песни – тоже цепкие, праздничные, приморские. Одна из самых удачных работ Леонида Гайдая – прирожденного комедиографа. Эта яркая картина о путешествиях на машине времени по-своему открывает зрителю эпоху Ивана Грозного. С иронией, но и не без уважения. И после фильма многие из нас представляют первого московского царя исключительно с профилем Юрия Яковлева.

Шутки шутками, но в том, что вор Милославский, притворившийся боярином, категорически не соглашается отдать шведам «Кемску волость», больше органичного патриотизма, чем в ином патетическом монологе о любви к России…

Михаил Афанасьевич Булгаков в пьесе «Иван Васильевич» не только ерничал, не только вышучивал актрис и управдомов. Он утверждал: у нас есть прошлое. И грозный царь Иван Васильевич – не чужой человек для нас. Да просто близкий родственник. Поглядите, как на нашего Буншу похож! А Ростов Великий, кстати сказать, очень даже неплохо сыграл роль Москвы XVI века.

«Агония» (1974)

Трагифарс Элема Климова о закате империи Романовых долго (целых 11 лет) не выходил на экраны, хотя вроде бы вполне (и даже с перехлестом!) соответствовал советским представлениям о предреволюционной ситуации. Идеологи побаивались ассоциаций с обстановкой 1970-х, однако и тут аналогии просматриваются слабо.

Фильм соответствует названию: нам последовательно и натуралистично показывают распад, гниение системы. Кутежи, похоть и коррупция. Это история в кривом зеркале – и в своем жанре картина снята мастерски.

Яростный Григорий Распутин в этом фильме мало похож на свой исторический прототип. Но легенду о демоническом Гришке Алексей Петренко воплотил с богатырской силушкой и с такими взрывами эмоций, что голова кругом. При этом актер Анатолий Ромашин в роли последнего русского императора не карикатурен. Он представляет своего героя с явной симпатией, вопреки обстоятельствам сценария.

Все заканчивается гибелью Распутина. Фильм тяжелый и пристрастный, но это художественное высказывание, достойное внимания.

«Звезда пленительного счастья» (1975)

150-летие восстания на Сенатской площади в СССР отмечали с размахом. Режиссер Владимир Мотыль взялся за сакральную для тех времен тему. И у него получился зрелищный, поэтичный фильм, в котором исторические события показаны фрагментарно, но эмоционально. Требовать от художественного произведения сугубой исторической точности нельзя. Возможно, напрасно здесь окарикатурили Николая I и упростили Михаила Милорадовича. Впрочем, Александра I преподнесли не без изящества. При этом «Звезда пленительного счастья» пробуждает «чувства добрые», а это немало.

Критика (например, знаменитый Станислав Рассадин) откликнулась на фильм кисло. Уж слишком поклонялась тогдашняя интеллигенция декабристам, потому и требовала от авторов картины полного соответствия ее представлениям о том восстании. Безоговорочно хвалили лишь песню о кавалергардах Булата Окуджавы и Исаака Шварца. Более тепло откликнулся на киноленту историк Натан Эйдельман, завершивший свою рецензию так: «Понравился ли фильм? Да. Нет. Три раза слеза набегала…»

Годы спустя можно признать, что в главном фильм победил. Мотылю удалось представить на суд зрителей собственный миф о декабристах, и публика его приняла. С тех пор нам затруднительно судить о тайных обществах начала XIX века, отрешившись от «Звезды пленительного счастья».

«Красные колокола. Я видел рождение нового мира» (фильм 2-й, 1982)

Не вовремя вышел этот фильм… Официальная трактовка Октября у многих в те годы уже вызывала если не отторжение, то апатию. А через несколько лет, когда сменилась конъюнктура, «Красные колокола» и вовсе списали в архив.

Между тем в этой картине едва ли не самые впечатляющие массовые сцены в истории кино. Только у Сергея Бондарчука затяжные многотысячные массовки превращались в классическую симфонию, в спаянный панорамный образ. Бондарчук представил непривычный для кинотрадиции взгляд на взятие Зимнего, на подготовку Октябрьской революции.

Мы впервые (не считая фильмов о юности Володи Ульянова) увидели бритого Ленина. Безусого, безбородого. Ведь в октябре 1917-го он в конспиративных целях побрился… За рождением нового мира наблюдает потрясенный американский журналист Джон Рид. В его образ вжился Франко Неро, звезда европейского экрана. Но самое впечатляющее актерское соло исполнил, пожалуй, Богдан Ступка в роли Александра Керенского.

Наконец, музыка Георгия Свиридова – настоящий шедевр симфонического осмысления исторической материи. В каждой ноте рождается новый мир, совсем не идиллический: тут и тревога, и восторг, и мрачная осень 1917-го. Поступь истории.

Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ