Несломленный предстоятель

В условиях Смуты, полного распада государственной власти, деградации морали и права глава Русской церкви патриарх Гермоген оставался едва ли не единственным авторитетом, за которым шли люди.

Памятник патриарху Гермогену в Александровском саду в Москве (Фото: Артем Геодакян/ТАСС)

Имена гражданина Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского известны в России каждому: именно они в начале XVII века возглавили народную борьбу против польско-литовских захватчиков, за что были увековечены как спасители Отечества в знаменитом монументе на Красной площади. Между тем патриарх Гермоген, духовный отец победы Второго ополчения, оказался в их тени. А ведь именно он, будучи предстоятелем Русской церкви, вдохновил паству на вооруженное выступление, отказавшись при этом от всякого сотрудничества с врагом. Ценою твердости патриарха стала его жизнь.

Путь к патриаршеству

Первая половина жизни будущего патриарха известна нам очень фрагментарно. Даже по поводу его происхождения у исследователей до сих пор нет единого мнения: одни возводят его род к древним боярским фамилиям, другие полагают, что он происходил из небогатых дворян или посадских людей; существует даже такая версия, что предки Гермогена были донскими казаками. Некоторая неопределенность сохраняется и в отношении времени его рождения: общепринятой датой считается 1530 год, но никаких прямых доказательств этой устоявшейся в историографии датировки нет.

Точно так же с немалой долей осторожности следует говорить и о других фактах раннего этапа его биографии: поначалу молодой Ермолай (таково было мирское имя патриарха) обосновался в казанском Спасо-Преображенском монастыре, однако постриг не принял, а стал священником церкви Святителя Николая в Гостином ряду. Здесь же произошло очень важное событие не только в его жизни, но и в истории всей православной церкви – обретение в 1579 году Казанской иконы Божией Матери. С благословения архиепископа Казанского и Свияжского Иеремии священник Ермолай перенес образ с места его явления в свой приходской храм.

В 1587 году Ермолай все же постригся в монахи с именем Гермоген (нередко встречается вариант «Ермоген») и был поставлен в архимандриты Спасо-Преображенского монастыря. Два года спустя, вскоре после учреждения патриаршества, Гермоген стал митрополитом Казанским. На этой кафедре он достиг многого, обращая особое внимание на религиозно-нравственное воспитание новопросвещенной паствы и часто выступая с проповедями и духовными беседами. С разрешения патриарха Иова митрополит положил начало поминовению православных воинов, погибших при взятии Казани, а также почитанию трех мучеников, убитых за свою приверженность христианству, – святых Иоанна, Стефана и Петра. По повелению Гермогена были перенесены мощи святого Германа Казанского из Москвы в Свияжский Успенский монастырь. Митрополит также принимал участие в открытии мощей святителей Гурия и Варсонофия, обретенных в ходе перестройки собора в Спасо-Преображенском монастыре в Казани.

В 1594 году Гермоген составил описание всех обстоятельств обретения Казанской иконы под названием «Повесть и чюдеса Пречистыя Богородицы, честнаго и славнаго Ея явления образа, иже в Казани», а также текст службы образу: тропарь, кондак, величание и молитву.

Начало Смутного времени застало митрополита Гермогена на казанской кафедре. В Москве он был уже человеком известным, принимал участие в разных государственных мероприятиях и являлся свидетелем многих исторических событий, в частности установления патриаршества, а также избрания на царство Бориса Годунова. Довелось ему наблюдать и восшествие на престол Лжедмитрия I. Отношения царя-самозванца с православной церковью складывались, мягко говоря, непросто, и, хотя его поддерживала часть архиереев, среди верующих постепенно зрело недовольство поведением Лжедмитрия. Особенно раздражали реверансы нового царя в сторону католической церкви и пренебрежение православными традициями (например, он демонстративно не соблюдал посты и пропускал богослужения, что в то время считалось немыслимым для монарха).

Сильнейший протест вызвала его свадьба с католичкой Мариной Мнишек. На созванном в Москве Соборе, обсуждавшем этот вопрос, митрополит Гермоген сказал: «Не подобает христианскому царю брать некрещеную и вводить во святую церковь и строить римские костелы. Не делай так, царь, потому что никто из прежних царей так не делал». В ответ Лжедмитрий приказал выслать Гермогена из Москвы в Казань, лишить сана и заключить в монастырь. Но эти распоряжения остались невыполненными, так как самозванца вскоре свергли и убили.

С гибелью Лжедмитрия I и воцарением Василия Шуйского остро встал вопрос о новом патриархе: Игнатий, сторонник самозванца, был низложен, а прежний патриарх Иов уже не мог исполнять обязанности предстоятеля. В условиях Смутного времени во главе Церкви требовался особо уважаемый и почитаемый архипастырь, способный консолидировать паству в кризисной обстановке. Выбор Василия Шуйского пал на Гермогена…

Казанская икона Божией Матери

Еще до принятия монашеского чина будущий патриарх Гермоген, служивший тогда священником казанской церкви Святителя Николая, стал свидетелем чуда обретения новой иконы Божией Матери, которую по месту ее явления нарекли Казанской. В 1579 году Казань охватил сильнейший пожар, огнем была уничтожена большая часть города. Матроне, 10-летней дочери стрельца Даниила Онучина, в те дни явилась во сне Богородица и повелела сообщить архиепископу Казанскому, что на пепелище их дома в земле спрятана икона. После троекратного повторения этого сна Матрона и ее мать, раскопав пепелище, нашли близ того места, где ранее была печь, образ Божией Матери.

По указу архиепископа икону перенесли в Благовещенский собор. Вскоре возле нее стали совершаться чудеса исцеления, росло почитание нового образа. Список с иконы был отправлен Ивану Грозному. Царь повелел на месте ее обретения основать Богородицкий монастырь, первой игуменьей которого стала Матрона (в иночестве Мавра).

По иконографии этот образ принадлежит к типу «Одигитрия» (Путеводительница) в его сокращенном варианте – «огрудном». Младенец Христос восседает на левой руке Богородицы, благословляя двоеперстием и смотря прямо на молящихся. Поначалу икона была местночтимой в Казанской епархии, но в Смутное время ее слава распространилась на всю Россию. Список с нее вместе со Вторым народным ополчением прибыл в Москву, а после изгнания поляков князь Дмитрий Пожарский перенес его в свою приходскую церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, что на Лубянке. В 1636 году на Красной площади в честь освобождения Москвы от захватчиков был построен каменный Казанский собор. С тех пор 4 ноября (по новому стилю) чествуется праздник чудотворной Казанской иконы Божией Матери, неразрывно связанный с памятью о победе народного ополчения над поляками. Сегодня древнейший список Казанской иконы Божией Матери находится в московском Богоявленском соборе в Елохове. Также чтимый список помещен в Казанском соборе, расположенном на Невском проспекте в Санкт-Петербурге.

Вера и верность

В самом начале патриаршества Гермогена состоялось перенесение мощей царевича Димитрия из Углича в Архангельский собор Московского Кремля – этот шаг должен был предотвратить дальнейшие случаи возникновения «чудесно спасшихся царевичей» и прочих самозванцев.

Однако Смута вовсе не завершилась, а, напротив, продолжала разрастаться. Василий Шуйский оказался крайне непопулярным в народе правителем, чем не преминули воспользоваться очередные изменники. В феврале 1609 года жизнь Гермогена впервые подверглась серьезной опасности: бунтовщики выволокли его на Лобное место и, избивая, обсыпая песком и мусором, требовали, чтобы он призвал народ к низложению Шуйского. Однако предстоятель остался тверд и непреклонен: несмотря на свои сложные отношения с царем, Гермоген считал Василия Шуйского единственным легитимным правителем и призывал паству стоять за него как помазанника Божия. Он был убежден, что очередная смена правителя или междуцарствие только усилят хаос в стране. От смерти Гермогена спасли тогда москвичи, заступившиеся за своего патриарха.

Примерно в те же дни Гермоген направлял грамоты в Тушино, где разбили свой лагерь сторонники Лжедмитрия II, с призывами к покаянию и возвращению под скипетр царя Василия Шуйского: «Слово это пишем не ко всем, но к тем только, которые, забыв смертный час и Страшный суд Христов и преступив крестное целование, отъехали, изменив государю царю и всей земле, своим родителям, женам и детям и всем своим ближним, особенно же Богу».

17 июля 1610 года царь Василий Шуйский был свергнут группой заговорщиков во главе с воеводой Захарием Ляпуновым. Бояре образовали собственное правительство во главе с Федором Мстиславским, вошедшее в историю как Семибоярщина. Одним из немногих, кто сохранял верность Шуйскому до конца, был патриарх Гермоген: он не признал ни свержения Василия Шуйского, ни тем более его насильственного пострижения в монахи.

Так как вместо Шуйского, противившегося пострижению, монашеские обеты произносил участник заговора князь Тюфякин, патриарх объявил, что и монашество принял не Шуйский, а Тюфякин. Но никто из бояр к этому не прислушался. Вскоре Василий Шуйский был передан гетману Станиславу Жолкевскому, увезен в Смоленск, а затем в Польшу, где и умер.

Вопрос о новом правителе государства требовал немедленного решения: созванная Боярская дума начала длительные дискуссии о том, кто более достоин царского венца, и постепенно под давлением Мстиславского стала склоняться в пользу избрания монарха из представителей иностранных династий, дабы предотвратить усиление влияния той или иной боярской группировки. Патриарх Гермоген осудил эти боярские поползновения, горячо выступив за избрание нового царя из русской среды и первым предложив кандидатуру Михаила Романова.

Но и тогда Боярская дума не услышала голос главы Русской церкви. Когда же среди бояр возобладало предложение пригласить на русский престол королевича Владислава, сына короля Польши Сигизмунда III, патриарх Гермоген поначалу вовсе отказывался поддержать эту идею, а затем скрепя сердце готов был согласиться, но при соблюдении целого ряда условий – это касалось прежде всего перехода Владислава из католичества в православие, вывода польского гарнизона из Москвы и вообще из пределов России.

Впрочем, очень скоро стало ясно, что Сигизмунд III не только не собирался отпускать сына в Москву и тем более разрешать ему перейти в православие, но и сам желал стать русским царем, фактически присоединив Московское царство к Речи Посполитой в форме личной унии. Надеяться на успешную реализацию этого плана у него были все основания: в этот момент в Кремле уже хозяйничал польский гарнизон, который тайно, под покровом ночи, впустило боярское правительство, опасавшееся прихода самозванца, получившего имя Тушинского вора.

В сложившихся условиях единственным представителем законной власти в Москве оставался патриарх Гермоген: все остальные государственные деятели либо были изолированы поляками, либо перешли к ним в услужение. Арестовать предстоятеля захватчики долго не решались, опасаясь взрыва народного гнева. Гермоген же начал рассылать по городам грамоты, в которых объявлял об истинных намерениях захватчиков Кремля в отношении России, освобождал всех от присяги королевичу Владиславу и призывал собирать народное ополчение против засевших в Москве поляков и литовцев. Узнав об этом, поляки вместе с нашими изменниками сначала попытались склонить патриарха на свою сторону мирно, уговаривая его написать другое воззвание к населению и остановить сбор ополчения. На категорический отказ Гермогена последовала бурная реакция: боярин Михаил Салтыков даже замахнулся на него ножом.

Первый русский патриарх

Фото предоставлено М. Золотаревым

Патриаршество на Руси было учреждено в 1589 году по указу царя Федора Иоанновича и при деятельном участии Бориса Годунова. Годунов способствовал также избранию первым патриархом митрополита Московского Иова, который был его сподвижником.

Титул главы Русской церкви получил такое звучание: святейший патриарх царствующаго града Москвы и Великого Росийского царствия. Именно Иов впоследствии поддержал восшествие Бориса Годунова на престол и в дальнейшем был надежной опорой нового царя.

После внезапной и странной смерти Годунова, вступления в Москву Лжедмитрия I и убийства вдовы и сына царя Бориса участь Иова была предрешена: его лишили патриаршего сана и сослали в Старицкий монастырь. Новым патриархом Лжедмитрий I поставил митрополита Игнатия: тот одним из первых среди архиереев перешел на сторону самозванца. Игнатий венчал Лжедмитрия с Мариной Мнишек, сочувствовал идее введения унии в России.

После свержения самозванца Игнатий был немедленно смещен (сегодня он не входит в официальный список русских патриархов) и заточен в Чудовом монастыре. Иов, однако, уже не смог вернуться на патриарший престол по состоянию здоровья: к тому времени он полностью ослеп. Иов умер в 1607 году.

Мученический венец

С наступлением 1611 года агрессивность поляков и их клевретов стала возрастать: в январе они напали на патриарший двор в Кремле и разграбили его. Салтыков и другие изменники продолжали оказывать давление на Гермогена, но он был готов остановить движение ополченцев на столицу только в том случае, если поляки согласятся покинуть пределы Московского царства.

Озлобленные захватчики заключили предстоятеля под стражу в Чудовом монастыре, перестав пускать к нему мирян и духовенство, с каждым днем ужесточая условия его содержания. Перед Пасхой Гермогена и вовсе объявили низложенным, поставив на его место грека Игнатия, ранее служившего Лжедмитрию I.

Однако и в темнице патриарх продолжал писать воззвания в города, которые передавал через пробиравшегося к нему Родиона Мосеева – посадского из Свияжска, верно служившего ему и ранее. В грамоте, отправленной в августе 1611 года, патриарх прежде всего запрещал признавать царем сына Марины Мнишек (Ворёнка), ободрял восставших обещанием венцов небесных и передавал нижегородцам право собирать от городов грамоты, благословлял их руководить новым ополчением. Он также приказывал посылать послов во все города и даже говорить от его патриаршего имени.

Чудов монастырь Московского Кремля, в котором умер заключенный поляками под стражу патриарх Гермоген. Фотография начала ХХ века (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Это было последнее обращение Гермогена к пастве. 17 февраля 1612 года он скончался в заключении от голода. Через год Земским собором в Москве на царство был избран Михаил Романов, как того и желал покойный предстоятель…

После смерти Гермогена на несколько лет установилось так называемое «межпатриаршество». В качестве местоблюстителя патриаршего престола Русскую церковь возглавил преемник Гермогена на казанской кафедре митрополит Ефрем, а после его смерти в конце 1613 года – митрополит Сарский и Подонский Иона. И лишь в 1619 году был избран новый патриарх, которым стал митрополит Ростовский Филарет, в миру Федор Никитич Романов, отец царя Михаила Романова.

Уже при первых Романовых началось обсуждение вопроса о канонизации Гермогена. Усиленно готовилась она при царе Алексее Михайловиче, но так и не была проведена (возможно, сказался конфликт царя с патриархом Никоном, утверждавшим, что «священство выше царства»).

В начале XIX века, когда шло обсуждение создания монумента в честь героев той эпохи, член Вольного общества любителей словесности, наук и художеств литератор Василий Попугаев предложил увековечить имена не только Минина и Пожарского, но и патриарха Гермогена. Было даже предложено конкретное место для установки памятника – Красная площадь, у стен Кремля. Однако эта идея отклика тогда не нашла. Зато в 1862 году, когда строился памятник «Тысячелетие России» в Великом Новгороде, патриарх Гермоген занял почетное место среди других запечатленных на нем исторических деятелей.

Только в 1913 году Гермоген был причислен к лику святых. Во время празднования 300-летия династии Романовых также объявили, что в Москве скоро появится памятник патриарху-мученику. Увы, начавшаяся Первая мировая война, а затем и революция перечеркнули эти планы. И лишь в 2013 году в Александровском саду был установлен памятник патриарху Гермогену, созданный по проекту скульптора Салавата Щербакова.

Никита Брусиловский

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

БОГДАНОВ А.П. Русские патриархи (1589–1700). Т. 1. М., 1999

ВОЛОДИХИН Д.М. Патриарх Гермоген. М., 2015 (серия «ЖЗЛ»)