Продолжающаяся история

Выдающийся российский лингвист, действительный член Российской академии наук, доктор филологических наук Андрей ЗАЛИЗНЯК многие десятилетия изучает берестяные грамоты. В интервью «Историку» он признался, что поначалу на эти маленькие свитки бересты специалисты по истории языка не обратили особого внимания…

Азбука, найденная археологической экспедицией в Новгороде. Конец XIII – начало XIV века. Медные писала (Фото: Рудольф Кучеров/РИА Новости)

Первоначально берестяные грамоты не произвели на исследователей впечатления чего-то очень важного для истории русского языка – маленькие записочки, которые вдобавок изобилуют тем, что тогда казалось ошибками. Они действительно написаны так, что человек, привыкший читать «классический» древнерусский текст, непрерывно вздрагивает от количества неправильных букв не на своих местах. Это впечатление сильно затормозило включение берестяных грамот в корпус важных данных по истории языка. Академик Андрей Зализняк – как раз тот человек, который предложил по-иному взглянуть на этот исторический источник.

«Постепенно мне стала приходить в голову мысль, что утверждение, будто бы грамоты полны ошибок, неверно: на самом деле мы просто чего-то не понимаем. Сейчас-то мы уже твердо знаем, что это так. Оказалось, что там действовала другая, отличающаяся от книжной система записи, внутри которой эти грамоты содержат ничуть не больше ошибок, нежели фолианты, написанные хорошими писцами», – говорит Андрей Зализняк.

Это живой русский язык

– Что означало открытие берестяных грамот с точки зрения истории языка?

– Прежде всего мы получили в руки древнерусскую бытовую запись, запись на бытовом языке того времени…

– Бытовой – язык, отличающийся от книжного…

– В общих чертах да. Существовал церковнославянский язык, который заслуживает названия книжного, потому что, когда какие-то тексты должны были создаваться на высоком литературном и идейном уровне, писавший стремился использовать именно его. Хотя реально, конечно, это никогда не был чисто церковнославянский язык, всегда наблюдался некоторый компромисс между церковнославянским и живым русским языком. Но это отличалось от того, как люди говорили в быту, от живого языка.

– До того, как были найдены берестяные грамоты, ученые не имели представления об этом языке?

Андрей Анатольевич ЗАЛИЗНЯК

Родился 29 апреля 1935 года. В 1958 году окончил романо-германское отделение филологического факультета МГУ. Сегодня он преподает на том же факультете. Преподавал также в университетах Парижа, Женевы и Экс-ан-Прованса. С 1987 года – член-корреспондент АН СССР, с 1997 года – академик РАН. Главный научный сотрудник отдела типологии и сравнительного языкознания Института славяноведения РАН. В 1977 году был издан составленный им «Грамматический словарь русского языка».

А.А. Зализняк – автор ставших классическими монографий по языкознанию и лингвистике, таких как «Русское именное словоизменение», «Древненовгородский диалект», «Древнерусские энклитики», «"Слово о полку Игореве": взгляд лингвиста».

Награжден Большой золотой медалью им. М.В. Ломоносова (2007) «за открытия в области древнерусского языка раннего периода и за доказательство аутентичности великого памятника русской литературы "Слово о полку Игореве"». Лауреат Государственной премии РФ в области науки и технологий «за выдающийся вклад в развитие лингвистики» (2007).

– Само представление, конечно, имели. Не вызывало сомнений, что, с одной стороны, существовал живой русский язык, а с другой – были книги, написанные в основном по-церковнославянски. Однако этот живой русский язык был для нас практически закрыт.

Есть прекрасные источники древнерусского языка, но они совершенно иного содержания и иной тематики по сравнению с тем, о чем рассказывают берестяные грамоты. Это в первую очередь церковные тексты, которые написаны по-церковнославянски. Несколько ближе к живому русскому языку тексты юридического содержания – это не совсем тот язык, на котором говорили люди, но он уже значительно более тесно с ним связан. В дальнейшем появились грамоты, в которых кто-то кому-то что-то сообщал или которые составлялись как юридический документ. Они еще ближе к живому русскому языку, но, повторюсь, речь идет уже о более позднем периоде.

Древнейшие грамоты на пергамене, которыми мы располагали до открытия берестяных грамот, относятся к XII веку, и их всего две. Сейчас же мы получили около 500 берестяных грамот, датируемых периодом ранее XIII века. Вот простая иллюстрация того, как широко открылось для нас поле знания живого древнерусского языка.

Буквы выдавливались (выцапавыпались) на бересте острием специально предназначенного для этой цели металлического или костяного писала (стилоса).

Большинство грамот написано на внутренней, то есть обращенной к стволу, более темной стороне берестяного листа

Документы эти, конечно, небольшие по объему, но впечатляет их количество, а также разнообразие их содержания. В целом тексты грамот сосредоточены на бытовых проблемах текущей жизни человека: они писались исключительно в расчете на то, чтобы что-то сообщить адресату или послать кого-то куда-то с поручением, – больше они ни для чего не нужны были. В голову, разумеется, никому из писавших не приходило, что эти записки окажутся важными документами через тысячу лет, будут бережно храниться в музеях и станут объектами изучения специалистов.

Парадокс заключается в том, что книги, которые создавались для вечности, погибли на 99% – в пожарах, грабительских налетах, во время оккупаций. В итоге мы располагаем всего 1% книжного богатства Древней Руси. А берестяные грамоты не подверглись подобному уничтожению, поскольку находились в земле, и это позволило им отлично сохраниться.

Все дело в почве

– Это была ожидаемая находка? Грамоты целенаправленно искали?

– Не совсем. Она была ожидаема, так сказать, в абстрактном смысле. Как говорил первый руководитель Новгородской археологической экспедиции Артемий Владимирович Арциховский, было бы прекрасно, если бы мы нашли какой-либо письменный документ. Но что тексты будут именно на бересте – этого не ожидал никто. И никто не подозревал, что тогда могли писать не чернилами, а рассчитывать, что чернила сохранятся в сырой земле, было бы наивно. Поэтому полной неожиданностью стало то, что первый же найденный текст на бересте был написанным не чернилами, а своего рода вечным способом: покуда цела береста – цел и процарапанный штрих на ней.

Археологи находят в Новгороде примерно 16 берестяных грамот в год. Вид на Троицкий раскоп (Фото: Константин Чалабов/РИА Новости)

Так что в самом общем виде Арциховский надеялся, что нечто подобное можно будет найти. Но сама находка берестяной грамоты была абсолютной сенсацией.

– Сколько найдено грамот на данный момент?

– В Новгороде на сегодняшний (в буквальном смысле слова) день – 1081 грамота. Последняя грамота найдена вчера [интервью записывалось 8 июня. – «Историк»].

– А сколько в среднем в год находят грамот?

– Год от года число таких находок очень сильно варьируется. У нас есть так называемые «нулевые» годы, когда мы находимся в зоне, где грамот ожидать не приходится. Их, правда, немного, но на протяжении 60 с лишним лет были годы, когда грамот археологи не обнаруживали вовсе. Это не значит, что произошла какая-то катастрофа, нет, мы просто знаем, что если мы ведем работы в слоях слишком поздних или слишком ранних, то там, скорее всего, грамот не будет. С другой стороны, имеются огромнейшие пики, самым впечатляющим из которых оказался 1998 год, когда было найдено 92 грамоты. Если посчитать в среднем, учитывая диапазон от 0 до 92, то в Новгороде, получается, находят примерно 16 грамот в год.

Берестяная грамота представляет собой продолговатый лист бересты, обычно обрезанный по краям. Размеры могут варьироваться, но большинство грамот имеют 15–40 см в длину и 2–8 см в ширину

– Какова география находок?

– Абсолютный лидер – Великий Новгород, остальные точки по сравнению с ним не столь значительны. Примечательно, что на втором месте по количеству найденных грамот оказался не крупный город, а так называемый пригород Новгорода – Старая Русса, и это всего-навсего 45 грамот. Другие города из этого списка, за исключением Смоленска и Торжка, могут похвастаться лишь единицами грамот. Это связано в первую очередь с почвами: Новгород – замечательное археологическое хранилище всей органической материи (древесина, кожа, рог – все отлично сохраняется) благодаря огромной влажности. В новгородской почве эти материалы сохранялись так же, как если бы они были под водой: там нет совсем доступа кислорода, поэтому нет процесса окисления. В других местах, где более сухо, это нереально: все превращается в прах за несколько десятилетий. Новгород в этом смысле изумителен – даже бревна сохраняются! Известно, что неиспользованные и уже изученные бревна забирают местные жители для своих целей – потом, когда нужда в них у археологов отпадает.

– А сколько всего российских городов могут похвастаться находками берестяных грамот?

– Мы можем говорить об 11–12 городах (смотря как считать, есть случаи находок совсем микроскопических кусочков). В первую очередь это археологические зоны Новгорода, Пскова и их окрестностей (прежде всего Старая Русса), далее следуют Торжок, Смоленск, Тверь, а также Москва. Столица дала пока немного, только четыре грамоты, но зато одна из этих грамот по-своему уникальна – она самая большая из всех найденных когда-либо.

– Маловато для такого крупного города…

– К сожалению, в Москве археологическая ситуация совсем не такая благоприятная, как в Новгороде. По разным причинам – не только из-за почв, но еще и потому, что в столице улицы проложены по своим старым направлениям. Там же, под ними, вероятно, скрываются многие находки, однако раскопать целиком улицу в условиях современной бурной жизни мегаполиса, конечно, абсолютно нереально. Одна из четырех московских берестяных грамот была найдена на Красной площади, и произошло это не потому, что Красная площадь стала археологической зоной, а лишь благодаря так называемому археологическому контролю ведущихся работ. Разумеется, это не то же самое, что раскопки, и найти все, что есть в земле, при таком контроле невозможно. Можно только обнаружить то, что случайно выкинули на поверхность рабочие, которые занимаются совершенно другим делом, например перекладкой коммуникаций.

В Новгороде ситуация иная: при Екатерине II город был полностью перепланирован, поэтому улицы там лежат не по старым трассам, а старые трассы – наиболее интересные для археологов территории – часто расположены теперь под дворами или садами, где находится открытая земля, то есть можно копать.

– Вы упомянули о самой большой московской грамоте. Каковы ее размеры и как выглядят обычные грамоты?

– В среднем длина берестяной грамоты – порядка 16 см. Громадные грамоты, самые длинные, достигают даже 50 см. Московская грамота имеет 19 см в ширину и 31 см в длину.

При этом около 3/4 всего объема найденных грамот составляют фрагменты. И лишь четверть – это полностью сохранившиеся грамоты. Ранее самой большой считалась грамота, включавшая 176 слов, но московская значительно побила этот рекорд: в ней более 300 слов! А самые маленькие грамоты включают в себя всего две-три буквы.

– А за пределами России такого рода находки встречаются?

– Да, на территории Украины найдено три грамоты. Немного, но все равно существенно и очень важно, поскольку появилась возможность сравнить их с новгородскими грамотами и увидеть, что это не совсем одинаковый диалект. Кроме того, кое-какие находки были сделаны за пределами славянских стран – это несколько грамот в Швеции, написанных, правда, не на шведском языке, а на латыни. Есть абстрактная уверенность, что во всей Северной Европе – там, где почвы высокой влажности, – когда-нибудь такие тексты еще будут обнаружены, в частности в Северной Германии. Но, насколько я понимаю, европейские археологи целенаправленно их не ищут…

Загадочное сочетание букв

– Сколько примерно времени уходит на то, чтобы, вынув из земли грамоту, ввести ее в научный оборот в качестве исторического источника?

– От нескольких дней до нескольких десятилетий. Порой бывает, что первоначальный вариант недостаточен или подготовка документа к введению в научный оборот просто была плохо проведена: например, грамота неправильно прочитана. Для многих первых грамот сроки от их открытия до подлинного и безошибочного прочтения составляли по 30 лет и более.

Самая большая берестяная грамота была найдена на территории Московского Кремля. Она абсолютный рекордсмен по количеству слов: их в ней более 300!

В последнем на сегодня изданном томе берестяных грамот около трети всего объема составляют поправки к чтению ранее найденных и уже опубликованных текстов грамот. Там речь идет и о грамотах, что были обнаружены археологами очень много лет назад! Так, известный исследователь Алексей Гиппиус достиг замечательного результата при изучении грамоты № 88. Первое описание она получила еще в 1954 году: комментарий к ней был коротким и гласил, что практически никакой информации из нее извлечь нельзя, что буквы на грамоте процарапаны, но прочитать их невозможно. А Алексей Гиппиус сумел прочитать эту грамоту, и она оказалась весьма интересным документом. Получается, что от ее открытия до верного прочтения и публикации подлинного текста прошло более 60 лет!

– С чего начинается работа исследователя?

– Есть этап, когда грамота уже перед нами, но буквы еще увидеть нельзя, – это фаза страшного нетерпения! Грамота чаще всего представляет собой небольшой рулончик, который нужно развернуть. Если делать это нетерпеливыми пальцами, то грамота просто сломается. Надо сначала сделать ее более эластичной, для чего грамоту помещают в кипяток. Когда она аккуратно развернута, ее необходимо положить под стекло, чтобы закрепить в таком состоянии. Тут можно получить хотя бы первоначальное представление о тексте. Наконец, наступает момент, когда специалисты впервые могут увидеть буквы этой грамоты. Если они хорошо видны, то два человека начинают работу: первый определяет буквы и читает их одну за другой, а второй записывает под его диктовку. Нередко после этого наступает совершенное недоумение: получается просто длинный ряд букв, в котором ничего невозможно понять!

Устои московского Воскресенского моста, обнаруженные в результате раскопок на Манежной площади

Одна найденная грамота, полностью сохранившаяся и с идеальной сохранностью букв (нечастый случай!), поначалу после развертывания оказалась абсолютно нечитаемой из-за загадочного сочетания этих самых букв. Возникла даже версия, что это некий иностранный язык, записанный кириллицей, например финский. Прошло время, прежде чем мы поняли, что это все-таки текст на русском языке. Постепенно, шаг за шагом, после тщательных проверок многочисленных гипотез в конце концов удалось установить, что грамота целиком написана по-русски и содержит интереснейший текст. Сейчас это одна из жемчужин нашей коллекции. Мы уже почти привыкли, что если что-то очень трудно и непонятно, то, скорее всего, это отправная точка для какого-то нового открытия…

Дошедшие до нас берестяные грамоты относятся к периоду с XI по XV век. Большинство грамот – это частные письма, посвященные хозяйственным, семейным, денежным, торговым делам, а также челобитные.

Заметную часть грамот составляют разного рода реестры (долговые списки и росписи поставок). Имеется около двух десятков ярлычков, содержащих лишь имя владельца. Среди берестяных грамот есть и официальные документы (завещания, расписки), литературные и фольклорные записи (заговор, загадка, отрывки из сочинений), а также учебные (азбуки, перечни цифр, упражнения) и церковные тексты (фрагменты молитв, поучений и прочее).

Новгородский диалект

– Например, открытия древненовгородского диалекта?

– Открытие древненовгородского диалекта – это некоторое преувеличение, мне не хотелось бы ради красного словца отступать от истины. О существовании древненовгородского диалекта было известно и раньше. Никто не сомневался, что в Новгороде говорили немного не так, как в Москве, Суздале или Киеве, поэтому открытия как такового, то есть открытия самого факта существования древненовгородского диалекта, в связи с берестяными грамотами не было. Но благодаря изучению грамот возникло понимание, в чем этот диалект состоит, и осознание того, что, оказывается, это вовсе не редкие маленькие отличия, а целая система с лингвистической точки зрения, которая дает картину не просто говора, а достаточно обособленного диалекта.

Около 3/4 всего объема найденных грамот составляют фрагменты. И лишь четверть – это полностью сохранившиеся грамоты. Большинство текстов не длиннее 20 слов, лишь немногие из них содержат более 50 слов

Могу, пожалуй, вспомнить один момент, который для меня лично стал поворотным: я понял, что маленькими отличиями дело не ограничится. Он связан с одной из древнейших грамот нашего фонда, относящейся к первой половине XI века, – она отстоит от Крещения Руси всего на несколько десятилетий. Это фрагмент, у которого отсутствуют верхняя и нижняя части, что не мешает ему быть одним из самых ценных документов. Речь идет о берестяной грамоте № 247, найденной в 1956 году. В ней меня привлек странный смысл и очень «неряшливый» синтаксис в той версии расшифровки, которая тогда существовала. У меня было сильное подозрение, что что-то здесь не так, поскольку то, как грамота переводилась, вызывало сомнения сразу и в значении написанного, и в том, как слова сочетаются друг с другом.

– Это были сомнения лингвиста, тогда как у историков вопросов не возникало?

– У историков это никакого беспокойства не вызывало – сомнения были чисто лингвистического характера. Одна из фраз была «а замок келе, а двери келе», которую тогда переводили как «а замок кельи, а двери кельи». Больше ничего об этом не было сказано: хороши замок и двери или плохи, есть они или их нет – не было сказуемого! Кроме того, у меня возникли большие подозрения относительно слова «кельи», поскольку если действительно имелась в виду келья, то получалось, что слово всего из пяти букв написано сразу с несколькими ошибками. Мне, как лингвисту, показалось это просто неправдоподобным. И вдруг я понял, что на самом деле (я называю этот момент переходом от незнания к знанию) слово это не имеет ни малейшего отношения к келье, а сказуемое в тексте имеется: «И замок цел, и дверь цела».

То есть форма «келе» по-древненовгородски означала «цел». Но если это так, то мы получаем бомбу под то, что изучается во всех университетах по истории славянских языков. Требовалось некоторое бесстрашие, чтобы продолжать думать в данном направлении, поскольку это свидетельствовало, что в Новгороде не случилось того фонетического события, которое описывается в любом учебнике как произошедшее за полтысячелетия до написания этой грамоты. Ведь переход древнего «кел» в «цел», то есть в широком смысле так называемая вторая палатализация, по разным оценкам, совершился примерно в середине первого тысячелетия нашей эры. Обсуждаемая же грамота, напомню, датируется XI веком, иными словами, разрыв составляет более 500 лет! А в ее тексте стоит «келе». При этом исключается вариант ошибки, так как «келе» повторено писцом дважды, а значит, он не просто перепутал букву.

Из одной этой строчки вывод таков: древненовгородский диалект отделился от праславянского языка раньше, чем произошла вторая палатализация, в отличие от диалектов и говоров всей остальной части будущего Древнерусского государства, где произносили «цел». После этого не было уже никаких сомнений в том, что древненовгородский диалект представляет собой самостоятельную ветвь славянского языкового древа.

– Что это значило для понимания истории Древней Руси? Какие гипотезы это породило?

– В первую очередь историки и археологи должны были применить это открытие к своим сферам. Здесь я нашел большую поддержку со стороны археологов, которые, как выяснилось, давно придерживаются истолкования материальной культуры Северо-Западной Руси как шедшей не с юга, а с запада. Ведь известно, что восточнославянская территория была заселена выходцами из западных земель: прародина славян находится западнее сегодняшних России, Украины и Белоруссии – движение происходило примерно из района нынешней Польши на восток.

Согласно традиционному представлению, это было движение в сторону будущей Киевской Руси, которое оттуда распространялось далее на восток и на север, в том числе на район Новгорода. Однако археологические данные давно толкали специалистов к другим выводам: собственно, археологическая культура Новгорода не объясняется приходом с юга. Иначе говоря, будущие восточнославянские территории, по этим гипотезам археологов, заселялись разными потоками: один поток, более южный, шел в сторону сегодняшней Украины, а другой, более северный, – в сторону земель будущего Новгорода и Пскова.

Общий вид раскопок в Новгороде в 1964 году. На заднем плане церковь Спаса на Ильине улице и Знаменский собор

В сопоставлении с лингвистическими данными оказалось возможным изменить существовавшую точку зрения, что восточнославянское население первоначально было совершенно монолитно, а потом постепенно разошлось по разным сторонам современных России, Украины и Белоруссии. На уровне того, что мы теперь знаем (в частности, благодаря берестяным грамотам), сегодняшнее представление состоит в том, что было по крайней мере два потока переселения из западных земель – южный и северный. Это относится к весьма раннему времени. Первые археологические свидетельства славянского присутствия в Псковской земле обычно связывают с VI веком, но эти люди могли появиться здесь раньше, чем в остальной части славянского мира произошла смена «кел» на «цел», то есть вторая палатализация.

Существенно также и то, что, когда славянские племена ушли на северо-восток, они оторвались от остального славянства, пройдя насквозь по территории нынешней Литвы через балтийское население, которое после этого стало отделять их от прежней зоны, с которой они первоначально контактировали. Так что когда они ушли на новгородско-псковскую территорию, то оказались в изоляции – а это самая благоприятная почва для сохранения архаизмов! Поэтому их язык не подвергся тому, что называется второй палатализацией.

За время немецко-фашистской оккупации Новгород был почти полностью разрушен

– Это в корне изменило представления о ранней истории восточных славян!

– Да, получается, что восточное славянство имело две половины – новгородскую и киевскую, которые затем, после совместного существования в составе единого Древнерусского государства, в значительной степени сблизились. В итоге их первоначальные отличия со временем сгладились: например, сейчас уже нет никаких следов того, что можно было когда-то сказать «кел» вместо «цел».

Миф о неграмотности и его опровержение

– Открытие берестяных грамот изменило представления об уровне грамотности в древнерусском обществе…

– Существовало несколько фаз в развитии наших представлений о грамотности в Древней Руси. Поначалу о Руси говорили как о «темной зоне», где грамотными были лишь духовенство (да и то не все его представители), некоторая часть князей и т. д. Открытие берестяных грамот породило известную эйфорию и огромный энтузиазм от того, что теперь эта точка зрения опровергнута. Причем с точностью до наоборот: дескать, Древняя Русь была сплошь и поголовно грамотной, от первого человека до последнего, вопреки тому, что мы думали раньше. Обе крайние точки зрения не выдерживают критики.

– Можно ли хотя бы условно определить численность грамотного населения на Руси на основании берестяных грамот?

– Весьма условно. Берестяные грамоты действительно показали, что довольно большие группы населения умели читать и писать, грамотными были не только феодалы и священники. Среди авторов найденных берестяных грамот людей церкви немного, большинство составляют светские люди очень разного социального положения.

И самое поразительное: велика доля женских писем. То, что читать и писать умели женщины, стало совершенной сенсацией. Ранее об этом не смели даже думать, включая в число грамотных женщин разве что княгинь. Интересно также, что процент найденных женских писем древних столетий (XII–XIII века) выше, чем более поздних эпох. Скептики могли бы нам возразить: «А откуда вы знаете, что женщины это сами писали? Просто для них писали грамотные люди».

– Действительно, откуда?

– В каких-то случаях так, возможно, и было, но есть много мелких признаков, позволяющих определить, сам ли человек писал послание или кому-то его диктовал. Иногда это очевидно из самого содержания письма.

Новгород – замечательное археологическое хранилище благодаря высокой влажности почвы. Деревянный помост средневекового города

Например, если письмо содержит секрет, который жена сообщает мужу, то она должна была его сама написать. В нашем фонде грамот есть замечательное послание священнику от его жены, предупреждающей о том, как он должен себя вести в связи с тем, что про него распространяют дурные слухи. Очевидно же, что она не диктовала этот текст никому, а писала его сама.

К тому же женские письма удивительным образом отличаются от других текстов берестяных грамот. Во-первых, они в несколько раз длиннее, чем те, что писали мужчины (мужские послания, как правило, очень короткие, крайне лаконичные). Во-вторых, женские письма отличают особое содержание и степень эмоциональности. Так что можно смело утверждать, что нами открыто явление женской грамотности в Древней Руси, причем довольно распространенной (хотя, разумеется, о поголовной грамотности говорить не приходится).

Сейчас у нас есть некоторое умеренное представление о том, что большая категория социальных групп населения Древней Руси была причастна к умению читать и писать. Эту картину нам дают именно берестяные грамоты. 

Большая часть открытий еще впереди!

– Валентин Лаврентьевич Янин, бессменный с начала 1960-х годов руководитель Новгородской археологической экспедиции, считает, что общее число сохранившихся грамот (как уже обнаруженных, так и пока не найденных) может достигать 20 тыс. Вы с ним согласны?

– Он совершенно правильно оценил! В этом нет ничего фантастического. Может быть, эта цифра даже несколько ниже реальной: не исключено, что грамот на самом деле сохранилось больше. Вот как происходит расчет: берем общую площадь того, что мы раскопали, смотрим, сколько там найдено грамот, и учитываем, какова была примерная территория древнего Новгорода. Простое умножение дает цифру такого порядка. При этом, правда, приходится делать некоторое «снижение», поскольку раскопки показали, что не все районы Новгорода одинаково насыщены грамотами.

В связи с этим цифра в 20 тыс. грамот будет трезвой, но только в отношении того, сколько грамот там было. А сколько грамот достанется потомкам – зависит от строительства. К счастью, в Новгороде мы пользуемся благами закона 1970-х годов, который запрещает новое строительство в черте старого города без археологического исследования. Хотя, конечно, нельзя сказать, что не бывает случаев, когда теми или иными уловками его не пытаются обойти. Но масштабных нарушений в Новгороде пока нет.

– Однако не факт, что все 20 тыс. грамот сохранились?

– К сожалению. Определенная их часть безвозвратно погибла по причинам неотвратимым, в том числе по причине гитлеровского нападения, в результате которого город был страшно разрушен. Когда Новгород отстраивался после войны, берестяные грамоты были еще неизвестны, но, даже если бы они и были известны, обеспечить людей жильем, разумеется, было важнее. Отдельные районы города тогда застраивались без каких-либо археологических изысканий: понятно, что какая-то часть грамот погибла.

На сегодняшний день всего найдено 1185 берестяных грамотВеликий Новгород__1081Старая Русса___45Торжок____19Смоленск___16Псков___8Тверь___5Москва____4Звенигород Галицкий__3Вологда____1Старая Рязань____1Витебск____1Мстиславль_______1

Но все равно количество грамот в земле огромно, а скорость их открытий относительно невелика. Так что есть правда – в известной новгородским археологам шутке: когда мы найдем последние грамоты, они будут уже не тысячелетней, а трехтысячелетней давности.

– По словам Валентина Янина, открытие каждой грамоты – это не просто научное событие, но и эмоциональное переживание.

– Безусловно! В этом смысле наша жизнь в Новгороде богата счастливыми эмоциональными всплесками. Само сведение о том, что нашли новую грамоту, чего стоит! Трудно удержаться, чтобы не броситься напролом к ванночке с кипятком, в которой лежит только что найденная грамота, – так хочется первым увидеть хотя бы букву! Совершенно особая обстановка воцаряется каждый раз, когда приносят с раскопа новую грамоту в лабораторию и начинается таинство первого чтения.

Сегодня мы имеем что-то вроде «телефонной книги» Новгорода XII века, в которой уже сотни имен! Мы примерно представляем себе отношения между этими жившими почти тысячу лет назад людьми, поскольку известно, что именно они друг другу писали, – это словно оживление имен. Многие из них для нас становятся вполне похожими на настоящих знакомых, о которых мы что-то знаем и постепенно узнаем все больше. Замечательное и уникальное обстоятельство – иногда от этих людей приходят «новые весточки»! Мы узнаем что-то новое о тех, кого давным-давно уже нет на свете, кого забыли столетия назад. Это своего рода продолжающаяся история. И она никого не может оставить равнодушным.

Беседовали Владимир Рудаков, Никита Брусиловский