Злые вестники новой эры

Атомных бомб было всего две: одну из них утром 6 августа 1945 года США сбросили на Хиросиму, другую – 9 августа на Нагасаки. Для начала ядерной эры этого было достаточно

Официальный историограф американских ядерных программ Уильям Лоуренс писал, что сброшенная на Нагасаки атомная бомба «Толстяк» была «невероятно красива». 9 августа 1945 года он находился на борту одного из бомбардировщиков В-29 и наблюдал, как через 45 секунд после взрыва «гигантский метеорит поднимался вверх откуда-то прямо из утробы Земли. По мере приближения к облакам он все больше и больше походил на… живое существо, новую форму жизни, зарождавшуюся с нашей помощью, прямо на наших глазах». Надо было быть редким циником, чтобы увидеть в уничтожении целого города зарождение новой жизни. В Нагасаки погибли десятки тысяч людей: одни – мгновенно, другие – испытав перед смертью муки и ужас. 

«Выжженная равнина» 

С обожженных людей слезала кожа, как изодранные лохмотья. Сигэко Мацумото, в детстве переживший трагедию Нагасаки, всю жизнь помнил жуткую картину: «Полусгоревшие тела неподвижно застыли на земле, их глаза вываливались. Мертвая скотина лежала на обочине, животы были невероятно большими, опухшими. Тысячи раздутых и багровых тел качались вверх-вниз в реке». 

14 сентября, когда после атомных бомбардировок прошло более месяца, группа сотрудников советского посольства побывала в Хиросиме. Согласно докладу, направленному в Москву, город представлял собой «выжженную равнину с возвышающимися 15–20 остовами железобетонных зданий». В полуразрушенной больнице Красного Креста в антисанитарных условиях находились пострадавшие от взрыва: «Тела обожженных темно-коричневого цвета с открытыми ранами. Все они обинтованы бинтами и намазаны белой мазью, напоминающей цинковую. <…> Многие ранены стеклами, у них глубокие порезы до кости. <…> Больные имеют бледно-восковой цвет лица». 

Хиросима была разрушена почти полностью, Нагасаки – более чем наполовину. Точное число жертв атомных бомбардировок до сих пор неизвестно. По разным оценкам, в Хиросиме сразу погибли от 90 тыс. до 166 тыс. человек, в Нагасаки – от 60 тыс. до 80 тыс. Но это были только первые потери. В течение многих лет подвергшиеся воздействию взрыва люди, которых в Японии называют «хибакуся», умирали от ран, ожогов и вызванных радиацией болезней. К началу XXI века количество жертв превысило 400 тыс. человек и продолжает расти. 

Месть или холодный расчет? 

Что стояло за испепелением мирных жителей Хиросимы и Нагасаки? Был ли этот акт геноцида японцев оправдан сугубо военными соображениями? Или же это стало банальной местью США за позор Пёрл-Харбора? 

Согласно проводимым в Соединенных Штатах опросам общественного мнения, 60% современных американцев оправдывают атомные бомбардировки двух японских городов. Главный мотив состоит в том, что именно эти удары заставили Японию капитулировать, минимизировав потери среди военнослужащих армии и флота США. При этом многие опрошенные не исключают, что одновременно Вашингтон преследовал геополитические цели, давая понять Советскому Союзу и всему остальному миру, на чьей стороне в конце лета 1945-го оказалась решающая сила. 

Между тем на сегодняшний день убедительно доказано, что атомные бомбардировки не были вызваны военной необходимостью. Принимая это решение, американское руководство нацеливало новое оружие не против военных объектов, а против мирных жителей японских городов. Об этом неопровержимо свидетельствуют документы. Так, в оперативном приказе № 13, отданном американским командованием 2 августа 1945 года, указывалось: «День атаки – 6 августа. Цель атаки – центр и промышленный район города Хиросима. Вторая резервная цель – арсенал и центр города Кокура. Третья резервная цель – центр города Нагасаки». 

Нанося атомные удары по густонаселенным районам Хиросимы и Нагасаки, американское правительство и командование стремились достичь прежде всего психологического эффекта, уничтожив для этого как можно больше людей. Президент Гарри Трумэн лично одобрил предложение своего ближайшего советника, а впоследствии и госсекретаря США Джеймса Бирнса о том, что «бомбу следует использовать насколько возможно скорее против Японии, что ее следует сбросить на военный завод, окруженный жилыми массивами для рабочих, и что ее следует применить без предварительного предупреждения». 

«Акт против России» 

Атомные бомбардировки преследовали и другую важную цель – продемонстрировать решающее военное превосходство Соединенных Штатов, чтобы, шантажируя применением атомных бомб, диктовать свою волю всему миру, в первую очередь набравшему невиданную мощь Советскому Союзу. 

Бирнс объяснил трем ведущим ученым-атомщикам: бомба нужна не столько для нанесения поражения Японии, сколько для того, чтобы «сделать Россию более сговорчивой в Европе». Трумэн говорил: «Пусть она только взорвется, а я надеюсь на это, тогда у меня будет дубина для этих русских парней». После успешного испытания на полигоне Аламогордо американский президент немедленно поделился радостной вестью с Уинстоном Черчиллем, который также пришел в восторг. Британский премьер заклинал Трумэна: «Вы больше не имеете права колебаться. Только таким образом мы можем избавить человечество от войны. Мы можем добиться капитуляции Японии прежде, чем Россия вступит в войну на Дальнем Востоке». Так об «избавлении человечества от войны» кощунственно рассуждал политик, который со своими генералами разрабатывал операцию «Немыслимое» – план разгрома Советского Союза сразу после победы над гитлеровской Германией. В связи с этим трудно не согласиться с мнением известного английского физика, лауреата Нобелевской премии Патрика Блэкетта о том, что атомные бомбардировки «были не в последнюю очередь актом против России». 

Для демонстрации силы ядерного оружия нужна была наглядная картина почти мгновенного уничтожения единственной бомбой целого города с сотнями тысяч его обитателей. Именно поэтому Трумэн и его окружение отказались от предложения продемонстрировать мощь нового всесокрушающего оружия на одном из необитаемых островов Тихого океана, пригласив в качестве наблюдателей японских журналистов, которые бы своими репортажами убедили Токио капитулировать в войне. 

О том, что атомная бомба рассматривалась США и Великобританией не как панацея от будущих войн, а как средство их проведения, убедительно свидетельствуют американские планы агрессии против СССР с применением ядерного оружия, наиболее известные из которых – «Дропшот» и «Троян». По плану «Троян» внезапной бомбардировке должны были подвергнуться 20 советских городов, на которые предполагалось сбросить 300 ядерных и 20 тыс. обычных бомб. И лишь создание в 1949 году атомной бомбы в Советском Союзе нарушило эти планы. Мир вступил в разорительную гонку ракетно-ядерных вооружений, которая, то затухая, то разгораясь вновь, продолжается и по сей день. 

Бомбардировки: pro et contra 

В послевоенном американском истеблишменте мнения в отношении оправданности атомных ударов по японским городам разделились. Среди «ястребов» царила явная эйфория по поводу обладания Соединенными Штатами самого мощного оружия. Однако было немало и тех, кто осуждал его применение 

«Бомба была чем-то большим» 

Военный министр США в 1940–1945 годах Генри Стимсон в статье «Решение использовать атомную бомбу», опубликованной в Harper’s Magazine в феврале 1947-го, обнародовал основные доводы американского правительства в пользу военной необходимости нанесения ударов по Хиросиме и Нагасаки 

Основной политической, общественной и военной целью Соединенных Штатов летом 1945 года была быстрая и безоговорочная капитуляция Японии. <…> В июле было понятно: велика вероятность того, что японское правительство прикажет армии сопротивляться до конца во всех регионах Дальнего Востока, находившихся под его контролем. В таком случае перед союзниками встала бы грандиозная задача – уничтожить вооруженную силу из 5 млн человек и 5 тыс. камикадзе, принадлежащих к нации, которая уже наглядно продемонстрировала свою способность сражаться буквально до смерти. <…> 

Также в июле было ясно, что еще до вторжения мы сможем нанести чрезвычайно серьезный ущерб Японии совместным применением конвенциональных морских и воздушных сил. Важнейший вопрос заключался в том, могло ли это привести к капитуляции японцев. Поэтому возникла необходимость тщательно изучить моральный настрой противника и точно спланировать наши действия, которые позволили бы сломить его волю к сопротивлению. <…> 

Была обнародована Потсдамская декларация от 26 июля. <…> 28 июля премьер Японии Судзуки отклонил этот ультиматум, объявив, что он недостоин публичного упоминания. В ответ на эту реакцию нам оставалось только продемонстрировать, что в ультиматуме имелось в виду ровно то, что было в нем написано, а именно: если японцы продолжат войну, то им следует ожидать «полного применения нашей военной силы, подкрепленной нашей решимостью, что будет означать неизбежное и окончательное уничтожение японских вооруженных сил и столь же неизбежное полное опустошение японской метрополии». 

Для этой цели атомная бомба была в высшей степени подходящим оружием. 16 июля, когда мы были в Потсдаме [накануне открытия Потсдамской конференции. – «Историк»], были проведены испытания в Нью-Мексико. Сразу выяснилось, что мощность бомбы соответствовала самым смелым нашим ожиданиям. Нам удалось разработать настолько революционное оружие, что его применение против нашего врага произвело бы именно тот эффект, на который мы рассчитывали, таким образом укрепив позицию тех из правящей верхушки Японии, кто желал мира, и ослабив позицию военной партии. <…> 

Хиросима была военным центром, Нагасаки – военно-морским и промышленным. <…> Мы полагали, что атаковали города, которые безусловно были важны для японского командования как армии, так и флота, и ждали результата. Мы ждали один день. <…> 

После продолжительного заседания кабинета министров Японии, в ходе которого сам император нашел выход из тупика, 10 августа японцы приняли наше предложение сдаться. <…> Таким образом, наша изначальная цель была достигнута, и все свидетельства, с которыми я знаком, указывают на то, что главным фактором в окончательном решении Японии принять наши условия капитуляции стала атомная бомба. <…> 

При этом бомба была чем-то большим, чем просто оружием ужасной разрушительной силы. Это было психологическое оружие. <…> Как сказал профессор Карл Комптон, «не одна и не две атомные бомбы обеспечили поражение Японии – свою роль сыграла демонстрация того, что такая бомба может сделать с нацией, а также страх возможных последующих бомбардировок». 

«Вызов человечеству» 

Американский журналист и главный редактор консервативного еженедельника United States News Дэвид Лоуренс 17 августа 1945 года, спустя несколько дней после атомных бомбардировок японских городов, в редакционной колонке подверг критике этот шаг, не признавая его достойным такой цивилизованной державы, как США 

Человечество наконец породило оружие, сводящее войну к абсурду. Оно открыло, что средство уничтожения целых наций можно получить из природных ископаемых, и отныне ни одна нация не может быть защищена от атомных бомб другой, неважно, насколько далеко те находятся друг от друга. 

Один-единственный самолет, летящий высоко в стратосфере, будучи незаметным и не обнаруженным из-за своей большой скорости, приводимый в движение этой новой энергией, может внезапно появиться над Лондоном или Вашингтоном, Детройтом, Питтсбургом или любым городом, над мирной землей и уничтожить человеческие жизни, исчисляющиеся сотнями тысяч, всего за несколько секунд. 

Отныне армии и флоты и даже военно-воздушные силы сами по себе больше не являются достаточной защитой. <…> 

Чем-то большим, чем собственно атомная бомба, должны стать вызов человечеству быть выше этого нового способа уничтожения мира и способность внушить всем понимание тщетности войн и необходимости устранения основных причин трений между государствами. 

Можно ли отнести произошедшее к проявлениям так называемой цивилизации? <…> Несколько десятилетий назад нападение на мирное население не считалось справедливым или мужественным. Война была делом армии и флота. Гражданские лица в тылу были защищены. В начале Второй мировой войны мы ужаснулись, увидев, как немецкие военно-воздушные силы убивают мирных жителей в Варшаве, а затем в Роттердаме. 

Затем пришел черед ответных мер. Этот поступок безумного немца, который благодаря искусной пропаганде, нацеленной на тех, кто находился в бедственном положении, завладел умами и силами целого народа и направил его на путь мести и жестокости, заставил другие нации последовать его примеру и бомбить немецкие города. 

Мы, великие, идеалистические, гуманные демократии, будучи на так называемой цивилизованной стороне, начали сбрасывать бомбы на мужчин, женщин и детей в Германии. На прошлой неделе наступила развязка: с помощью новой атомной бомбы мы уничтожили сотни тысяч мирных жителей в японских городах. <…> 

Поражение Японии в течение нескольких недель было неизбежным. Сейчас это произошло, как и ожидалось. Мы можем радоваться тому, что военные действия наконец прекратятся. Но мы не скоро избавимся от чувства вины, которое царит среди нас. Мы будем кричать о военной необходимости, каждый раз отвечая на критику этих бомбардировок, однако это никогда не избавит нас от простой истины: что мы – единственная из всех цивилизованных стран, которая, хотя и колебалась в своем решении использовать отравляющие газы, не раздумывая применила самое разрушительное оружие всех времен. Массово, без разбора. <…> 

В этом есть вызов человечеству: что же оно сделает? Станет ли оно дурашливо заигрывать с новым оружием, строить огромные производства и тратить атомную энергию против возможных врагов? 

Или же человечество совершит величайшую уступку с начала времен – уступку разуму – и даст ход процессам терпимости и снисхождения, бескорыстия и самообуздания, уступит совести и Божьей воле как единственному способу выжить в этом мире? 

Увидит ли человечество наконец, как оно было одурачено искателями славы, милитаристами, охочими до власти, и деспотическими эгоистами, которые овладевают браздами правления… в то время как малодушные, покорные люди сидят сложа руки и следуют тому курсу, который они расценивают как обеспечение собственной безопасности? <…> 

Мир завтрашнего дня должен быть миром закона и морали. Столетиями проповедей напрасно добивались того же результата. Мир слушал эти проповеди время от времени. Теперь мир должен слушать непрестанно или быть уничтоженным. 

                                                                                                                                                             Николай Побываев

Фото: LEGION – MEDIA