«Всероссийский наставник»

190 лет назад родился Константин Победоносцев – один из самых противоречивых мыслителей и государственных деятелей России конца XIX века. Доктор исторических наук Александр ПОЛУНОВ, автор только что вышедшей в серии «ЖЗЛ» биографии Победоносцева, рассказал «Историку» о том, как типичный либерал превратился в незаурядного консерватора и что из этого вышло.

Портрет обер-прокурора Святейшего синода К.П. Победоносцева. Худ. А.В. Маковский. 1899 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Наставник императора, чиновник-бессребреник – он был одним из самых образованных и убежденных в собственной правоте людей своего времени. Его уважали и его ненавидели. К нему обращались и с ним спорили лучшие умы эпохи – Федор Достоевский, Лев Толстой, Владимир Соловьев.

Впрочем, не менее выдающиеся потомки обошлись с ним более чем сурово. Строки Александра Блока: «Победоносцев над Россией простер совиные крыла…» – на долгие годы стали своеобразным культурным клеймом обер-прокурора Святейшего синода. Между тем фигура Константина Петровича Победоносцева куда сложнее этого зловещего образа…

«Мир летит в пропасть»

– Откуда у Победоносцева была такая резко охранительная, даже реакционная позиция в эпоху, которую принято называть «эпохой либеральных реформ»?

Фото: Наталья Львова

– Нам с вами, знающим о катастрофах ХХ века, трудно представить, что для людей XIX столетия не меньшим потрясением стали события, последовавшие за отменой крепостного права. Масштабы пережитого тогда шока – психологического, духовного, идейного, культурного – были огромны. Не случайно это время было отмечено появлением масштабных философских и религиозных концепций. Лев Толстой, Федор Достоевский, Владимир Соловьев, Константин Леонтьев – каждый из них по-своему стремился осмыслить глубинные тенденции общественно-политического развития России, понять природу русского человека. И в значительной степени справедливо утверждение, что Победоносцев стоял в ряду этих людей.

Он тоже бился над разрешением «проклятых вопросов» современности. Отчего люди испытывают в эпоху перемен столь колоссальные психологические перегрузки? Отчего либеральные реформы, которые поначалу приветствовали практически все, включая и самого Победоносцева, не дали тех результатов, что от них ожидались? Почему преобразования вызвали такое количество деструктивных явлений? Почему у многих, в том числе и у Победоносцева, складывалось впечатление, что мир летит в пропасть, что рушатся те основы, на которых искони базировалась жизнь общества, устойчивость государства?

Мучительно размышляя над этими вопросами, Победоносцев и сформулировал те принципы, которые стали опорой для его политики. Он вовсе не был обычным бюрократом из тех, что следуют в своей деятельности канцелярским инструкциям. В основе его начинаний лежала определенная идеология, духовно-религиозная концепция.

– А ведь на заре своей деятельности он, как мы узнаем из вашей книги, писал статью в герценовский либеральный «Колокол»…

– У самого Константина Петровича поначалу было несколько легковесное представление о реформах и их возможных последствиях. Если почитать его работы конца 1850-х годов (в частности, материалы его диссертации о реформе гражданского судопроизводства), то можно увидеть, что он был тогда охвачен самыми радужными ожиданиями. Победоносцев говорил: давайте предоставим максимум свободы слову, ведь свобода, если и принесет с собой какие-то негативные явления, сама же их быстро излечит. Зачем бояться отрицательных последствий раскрепощения личности, введения общественных свобод? Если всего бояться, то нужно вообще отказаться от перемен и так далее. Это были типично либеральные представления.

Но вот наступило раскрепощение, и в жизнь общества пришло самое настоящее зло. Когда по улицам начали разбрасывать прокламации с призывами к кровавой революции, вспыхнули неизвестно кем устроенные пожары в Петербурге и других городах, когда в Польше разразилось восстание и Россия после Крымской войны оказалась на грани нового европейского конфликта, когда в прессе и в литературе стали выдвигаться идеи, совершенно неприемлемые для Победоносцева, – вот тут он, что называется, сломался. И от радужных идеалистических представлений о возможностях человеческой свободы перешел к противоположной, как я считаю, крайности – к представлениям о том, что в природе человека преобладают порочные начала, что давать ему свободу нельзя, что он должен быть подвергнут постоянному и неусыпному контролю. Но не формализованному бюрократическому надзору, а патриархальной опеке. Именно она должна составлять основу государственного и общественного устройства. Эту идею Победоносцев поставил во главу угла сначала своих идеологических концепций, а потом и государственной деятельности.

Здание Сената и Святейшего синода. Санкт-Петербург, начало ХХ века (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Профессор гражданского права

Константин Петрович Победоносцев родился 21 мая (2 июня) 1827 года в Москве в семье профессора словесности Московского университета. В 1859 году защитил магистерскую диссертацию, год спустя был избран профессором кафедры гражданского права Московского университета. В 1861-м получил приглашение преподавать законоведение наследнику престола и другим сыновьям Александра II. Член комиссий по подготовке судебной реформы. С 1868 года – сенатор, с 1872-го – член Государственного совета. В апреле 1880 года был назначен обер-прокурором Святейшего синода.

После гибели Александра II в марте 1881 года от рук народовольцев подготовил для его сына Александра III Манифест о незыблемости самодержавия, ставший идеологической программой нового царствования. Победоносцев не принял Манифест 17 октября 1905 года и был отправлен в отставку Николаем II. Умер 10 (23) марта 1907 года в Санкт-Петербурге.

Фото предоставлено М. Золотаревым

– И уже при Александре III он стал выступать за то, чтобы уничтожить все, что вместе с единомышленниками сделал 20 годами раньше. Что такое случилось на этих последних стадиях реформы, что она так его отвратила?

– Действительно, практически все новшества, введенные судебной реформой 1864 года, Победоносцев призывал пустить под нож. Его предложения 1880-х были прямой противоположностью, как бы зеркальным отражением того, что он отстаивал 20 лет назад. Но здесь надо учитывать, что к судебным институтам он испытывал личную ненависть, доходившую до аффекта. После реформы Победоносцев дал клятву, что ноги его не будет в новых судебных учреждениях. И эту клятву сдержал.

Среди прочего тут имела место личная обида. А надо сказать, что Победоносцев был, как отмечал один из его современников, человеком «очень личным» в своих отношениях. На последнем этапе подготовки судебной реформы его, что называется, обошли. Не приняли во внимание его соображений. Он ужасно обиделся и, как потом писал, «с отвращением бежал из Петербурга в Москву».

Ну а если говорить об идейной стороне его оппозиции судебным институтам, то Победоносцев отвергал прежде всего гласность, публичность судебных заседаний. Все это, как он считал, вело к деморализации общественных нравов. Вызывала у него протест и несменяемость судей: с его точки зрения, она вверяла результаты судебного рассмотрения людям, на надежность которых нельзя было положиться. Требование соблюдать нормы формальной законности, введение системы кассации сделали судебную систему слишком сложной, полагал он, тогда как нужен простой патриархальный порядок.

«Охвачен духом опрощения»

– Николай Бердяев называл Победоносцева «нигилистом на религиозной почве». Вы согласны с такой характеристикой?

– В общем и целом да. Если революционной интеллигенции было присуще тотальное отрицание всей исторической государственности, стремление уничтожить все, что с ней связано, то для Победоносцева было характерно такое же тотальное, можно сказать, нигилистическое отрицание всего, что принесла с собой пореформенная действительность.

Еще более тонко и проницательно о нем отозвался отец Георгий Флоровский в «Путях русского богословия». Он обратил внимание на то, что Победоносцев, как и многие в его эпоху, был охвачен сильнейшим духом опрощения. У самых разных людей – народников, Льва Толстого, таких друзей Победоносцева, как деятели начального религиозного образования Сергей Рачинский и Николай Ильминский, – было острейшее ощущение того, что высокая культура испорчена и несет с собой что-то очень плохое, порочное. Чувствуя, что все вокруг рушится, многие находили единственное спасение в том, чтобы прильнуть к исконным, здоровым ценностям, носителем которых они считали простой народ, крестьянство.

МОДЕЛЬ УПРАВЛЕНИЯ, КОГДА У НЕГО ВСЕ ПРОСЯТ СОВЕТА, А ОН ДАЕТ НАСТАВЛЕНИЯ, ПОБЕДОНОСЦЕВ СЧИТАЛ ОПТИМАЛЬНОЙ

Цесаревич Александр Александрович с супругой цесаревной Марией Федоровной (сидят в центре) и придворными. Стоит крайний справа – сенатор К.П. Победоносцев. 1869 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

– А сам Победоносцев насколько соответствовал тому образу человека, который он проповедовал?

– Он был абсолютным бессребреником, раздавал значительную часть своего жалования и жил на гонорары от изданных книг, в том числе правоведческих трудов. И к концу жизни, когда его отправили в отставку, оказался без средств к существованию. Ему, например, пришлось продать деревянный родительский дом в Москве, который оставался в его собственности в течение всей жизни.

Его обвиняли в том, что он любил власть. Но к почестям звания Победоносцев был равнодушен. Государственные посты его интересовали лишь постольку, поскольку давали возможность воплотить в жизнь его взгляды.

«Критик, а не созидатель»

– Победоносцев был любимым наставником Александра III, но уже через несколько лет после восшествия на престол тот дал своему учителю жесткую отповедь – «критик, а не созидатель».

– Да. Хотя это и не совсем справедливо. Помимо негативной составляющей – запретов и репрессий – в деятельности Победоносцева просматривается и ясно выраженный позитивный компонент. Так, очень большое значение он придавал развитию церковной школы для народа. Это было частью его политической программы: Победоносцев прекрасно понимал, что судьбы страны во многом зависят от того, каким образом будет сформировано мировоззрение огромного большинства населения. Но одновременно здесь проявлялась и та тенденция к опрощению, тот нигилизм, о котором мы говорили.

Интересно, что, когда Победоносцеву предлагали пост министра народного просвещения, он отказывался, утверждая, что в учреждениях среднего и высшего образования, которыми заведовало это ведомство, ничего исправить нельзя. А вот опираясь на простой народ и его традиционную духовность – еще можно что-то сделать. Эта идея легла в основу его масштабной деятельности, которая включала в себя не только открытие церковно-приходских школ. Это еще и строительство храмов, в первую очередь приходских храмов, в том числе в древнерусском стиле, проведение церковно-общественных массовых торжеств, издание назидательной литературы и многое другое.

– Тем не менее современники упрекали Победоносцева и в «бюрократическом нигилизме»…

– Его деятельность была, если можно так выразиться, проявлением политической педагогики, назидательности, проповедничества, но государственные деятели того времени не всегда видели в ней политическую составляющую. Они считали, что у политика совсем иная сфера занятий – преобразование государственных учреждений, разработка законов, а к этим направлениям деятельности Победоносцев относился сугубо негативно. Любые административно-законодательные преобразования нужно заморозить, полагал он. Надо насаждать церковные школы, развивать проповедничество и терпеливо ждать, пока все это не даст результат.

Однако политическая жизнь не стоит на месте – здесь сидеть сложа руки нельзя. Постепенно Победоносцева перестали понимать даже единомышленники. А Александр III начал заявлять своему наставнику, что необходимо двигаться вперед, одной критикой жить невозможно.

– Удивительно, что, вопреки расхожему мнению, так называемым «контрреформам Александра III» он тоже оппонировал. Хотя часто можно услышать, что именно Победоносцев был их идеологом…

– Он действительно был противником того, что мы называем «контрреформами». Но это вписывалось в концепцию Победоносцева, какой она сложилась к 1880-м годам: институты, учреждения, с его точки зрения, преобразовывать ни в коем случае не нужно – ни в либеральном, ни в реакционном духе. Законодательство следует свести к минимуму, поскольку эта сфера деятельности поражена всеми пороками, присущими современной цивилизации. Законы стали сложны и запутанны, их изменение грозит непредсказуемыми последствиями. Лучше воздерживаться от любых шагов на данном направлении и ждать положительного результата от деятельности духовенства, учреждения церковных школ.

– В этих идеях прослеживается какая-то наивность.

– Да, в некотором отношении Победоносцев был очень наивным человеком. Он верил, что, после того как были приняты рекомендованные им меры, на местах началась позитивная работа и нужно лишь дождаться, когда она принесет плоды. «В России все движется медленно, – говорил он. – В ее отдаленных углах руками незаметных тружеников вершится великое дело. Главное – не мешать им, поддерживать их».

В духе подобных установок Победоносцев отказывался понимать, почему в России случаются революционные потрясения. Он считал, что антиправительственные выступления – это дело рук злонамеренных руководителей подпольных кружков, подстрекателей, а масса народа благочестива, предана царю. Да, у народа есть недостатки (например, невежество), но они поддаются исправлению посредством той же церковно-приходской школы. Нужно только изолировать подстрекателей, народным массам дать школу и другие средства удовлетворения их духовных потребностей и поддерживать эту систему. А дальше все будет развиваться само собой.

Потом, когда все это было в общем и целом претворено в жизнь, а в начале XX века тем не менее начались волнения, он просто не понимал, что происходит. В его письмах все чаще стало повторяться слово «безумие».

Василий Розанов (1856–1919) – религиозный философ, литературный критик и публицист (Фото предоставлено М. Золотаревым)

«Заботливая воспитательница»

– Интересно, что негативную репутацию Победоносцев заслужил не только среди либералов, про которых в данном случае все понятно, но даже среди многих консерваторов. Почему?

– Ну если в течение многих лет со взрослыми людьми обращаться как с детьми, это неизбежно вызовет негативную реакцию. Василий Розанов – один из наиболее проницательных современников Победоносцева, хорошо его знавший, в рецензии на одно из произведений обер-прокурора писал, что тот – заботливая воспитательница, которая всех вокруг воспринимает как подопечных.

Это в принципе очень благородная позиция, в основе которой истинное беспокойство за людей: «Как вы без меня?! Вы же без меня пропадете! Давайте я вам помогу, подскажу – я знаю, как делать». Победоносцев абсолютно искренне считал, что он знает, как нужно, и, может быть, даже только он об этом и знает.

И Розанов писал, что стремление-то это было благородное, но никакой благодарности от того, кого вы водите, как на помочах, вы никогда не дождетесь. Более того, протест против политики Победоносцева со временем вылился в дикую вакханалию ненависти, озлобления. С началом революции 1905 года престарелый сановник стал персонажем злобных карикатур, памфлетов, где смешались правда и вымысел и где ему зачастую приписывалось то, чего он вовсе не делал. А он не понимал, за что ему достается.

Церковно-приходская школа при Покровском храме в селе Северском. Коломенский уезд Московской губернии (Фото предоставлено М. Золотаревым)

– Наверное, для понимания такого отношения Победоносцева к обществу имеет смысл вспомнить слова Христа: «Приводите ко Мне детей»…

– Да, «ибо их есть Царствие Небесное». У Победоносцева вообще любимым возрастом человека были детство и старость. Особенно детство. И он культивировал детскость в окружающих. Народ – это дети. И его надо навечно оставить в состоянии первозданной простоты. Ведь человек живущий, развивающийся – он непременно становится взрослым, переживает грехопадения, соблазны. А мы всех оставим детьми, и все будет хорошо.

– Более того, Победоносцев уподоблял ребенку и государя Александра III. «Бедный, несчастный, больной ребенок», – писал он в связи с его восшествием на престол после гибели отца.

– Победоносцеву была присуща своеобразная аберрация в восприятии возрастов. В 1881 году он постоянно обращался к Александру III «юный государь», хотя императору было уже 36 лет. А в 1873-м, когда самому Победоносцеву еще не было 50 лет, он написал «Приветствие старого воспитателя великому князю». Произведение было адресовано ученику, великому князю Сергею Александровичу. То есть себя в 46 лет Победоносцев считал стариком, а царя в 36 лет – юношей.

«Противовес испорченной аристократии и интеллигенции»

– Но откуда у него такая уверенность в том, что он знает, как надо?

– У него был очень сильный синдром педагога – стремление поучать. Он просто расцветал душой, когда к нему приходили за советом. Кстати, надо отметить, что его кабинет представлял собой зрелище невиданное в бюрократическом мире. Победоносцев ведь по большому счету не был бюрократом. Он принимал всех подряд, к нему приходила масса людей просить его покровительства, совета в самых разных делах. Он это покровительство оказывал, потому что сам о себе был очень высокого мнения, считал, что наделен особым чутьем, которое позволяет интуитивно отличить добро от зла. На этой почве его постоянно обманывали, но именно такую модель управления обер-прокурор считал оптимальной. Он видел себя в роли своеобразного всероссийского наставника, педагога.

– Что придавало ему такую уверенность в себе?

– Победоносцев сам был человеком глубоко верующим и благочестивым, а в то время благочестивой оставалась и масса народа. И это его убеждало в том, что он является настоящим представителем простых людей в среде обезверившейся бюрократии и интеллигенции. Не будем забывать, что Победоносцев был человеком сравнительно невысокого социального происхождения, долго жил в недрах патриархальной Москвы и воспринимал себя как выходца из простонародья, который в верхах являет собой противовес испорченной аристократии, вельможам.

Действительно, он был очень типичным порождением патриархальной Москвы. Что называется, плоть от плоти. Внук приходского священника: его дед служил в церкви Георгия Победоносца, что на Варварке, отсюда и родовое прозвище – Победоносцевы. Сын профессора русской словесности Московского университета, но очень патриархального профессора, жившего мыслями в ХVIII веке, в эпохе наивного просветительства, совершенно не затронутого веяниями нового, XIX столетия.

На Константина Победоносцева просветительство его отца оказало очень большое влияние. И он вплыл во вторую половину своего века с архаичными представлениями о том, что зло побеждается распространением морали, воспитания и правильного знания, что человека можно преобразить духовными средствами. Отметим, что Победоносцев всегда подчеркивал: он – человек науки и то, что он говорит, основано на материалах фундаментальных исследований, а не на чтении каких-то там легковесных памфлетов или газетных передовиц.

Церковь Георгия Победоносца на Варварке в Москве, в которой служил священником дед Константина Победоносцева, сохранилась до наших дней

«Грандиозная утопия»

– С одной стороны, зная о том, что случилось в 1917 году, мы понимаем, что страхи Победоносцева перед «прогрессом» были как минимум небезосновательными. С другой – создается ощущение, что его действия только добавляли свою толику в общественное раздражение, которое в итоге вылилось в полномасштабный конфликт с властью.

– Во многом вы правы, многими своими действиями Победоносцев провоцировал общественное раздражение. Так, духовные семинарии и академии стали при нем настоящими очагами протеста. Строжайший надзор за кругом чтения и повседневной жизнью студентов привел к тому, что, пытаясь что-то понять в окружающем мире, они были вынуждены обращаться к запрещенной литературе. Их за это выгоняли, и тем самым власти подрубали сук, на котором сидели, потому что часто выгоняли самых талантливых. И таких случаев много.

Еще один пример – крайне жесткая политика по отношению к иноверию. Любые проявления религиозного инакомыслия воспринимались в штыки, и люди глубоко консервативные в социальном и политическом плане преследовались только потому, что внутренне они уже не ощущали себя православными. Победоносцев видел в развитии иноверия лишь результат подстрекательств, политических интриг.

Другой вопрос – принесла ли бы что-нибудь хорошее либеральная альтернатива. Представим, что в том же 1881 году в России была принята «конституция Лорис-Меликова», против которой так ратовал Победоносцев, было допущено широкое развитие общественных свобод. Велика вероятность, что рухнула бы система управления. Ведь те, кто претендовал на власть, – профессора, адвокаты, журналисты, даже деятели земств – не имели опыта государственного управления, не располагали особым авторитетом в глазах народа.

– Есть ли что-то, что делает Победоносцева актуальным и сейчас, спустя столетие с лишним?

– Он уловил то, что в дальнейшем вопросы идеологии, пропаганды, воздействия на массовое сознание будут играть огромную роль, причем в рамках самых разных политических режимов. И в этом отношении, как писал о нем американский историк Роберт Бирнс, Победоносцев был человеком ХХ века: он заботился о том, что мы сейчас назвали бы «паблисити», «имидж».

Он очень остро чувствовал, что властью нельзя играть, что ее нельзя пускать в пустое пространство. Другое дело, что нужно было предпринимать шаги для того, чтобы пространство вокруг власти не оставалось пустым, чтобы в обществе складывались устойчивые и самостоятельные консервативные силы. А политика Победоносцева этому явно не способствовала. Представление о том, что царь и его советник должны управлять каждой мелочью государственной жизни непосредственно, – это, конечно, грандиозная утопия, несущая на себе отпечаток духовной атмосферы деревянного домика на Арбате, в котором родился и вырос российский консерватор. Утопия, понятная в контексте своей эпохи, но совершенно неприменимая в делах реального управления, причем уже в его время, не говоря о сегодняшнем дне.

Беседовал Дмитрий Пирин

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

ФИРСОВ С.Л. Константин Победоносцев. Интеллектуал во власти. СПб., 2016ПОЛУНОВ А.Ю. Победоносцев: русский Торквемада. М., 2017 (серия «ЖЗЛ»)