Берлинская встреча

В ноябре 1940 года состоялся визит в Берлин главы советского правительства Вячеслава Молотова. Его переговоры с Адольфом Гитлером и другими нацистскими бонзами иногда трактуют как шаг сталинского руководства к укреплению якобы существовавшего союза СССР и Германии. Ход и итоги встречи опровергают этот миф

Период ситуативного сближения СССР и Германии, начавшийся с подписания 23 августа 1939 года советско-германского договора о ненападении, продолжался несколько месяцев. Обе страны, укрепляя свои позиции в Европе, одновременно готовились к неизбежной войне между собой. Если Иосиф Сталин стремился максимально оттянуть момент решающей схватки, то Гитлер после разгрома Франции в июне 1940 года отдал приказ подготовить план войны с СССР. Приглашая Молотова в Берлин, он рассчитывал пустить гостю пыль в глаза, дабы отвлечь Советский Союз от укрепления своей безопасности, скрыть подготовку Германии к вторжению, не допустить англо-советского сближения. 

Сталинское руководство не питало иллюзий в отношении «миролюбия» Берлина. 6 ноября НКВД подготовил справку с информацией о том, что Германия уже сосредоточила не менее 85 дивизий против СССР. Вопрос состоял лишь в том, когда они получат приказ наступать. Накануне отъезда Молотов принял включенных в состав делегации заместителя начальника Оперативного управления Генерального штаба РККА генерал-майора Александра Василевского и адъютанта наркома обороны СССР генерал-лейтенанта Вениамина Злобина. Из состоявшейся беседы, вспоминал Василевский, «нам нетрудно было уяснить, что переговоры в Берлине будут носить чисто политический характер и что основной целью нашей поездки является стремление советского правительства определить дальнейшие намерения Гитлера и содействовать тому, чтобы как можно дольше оттянуть германскую агрессию». 

Сферы интересов 

Ситуация в Европе изменилась в апреле 1940 года, когда германские войска захватили Данию и Норвегию. В мае-июне немцы за шесть недель разгромили войска Франции, Бельгии, Нидерландов и британский экспедиционный корпус. Успехи вермахта потрясли весь мир и подтолкнули советских руководителей к мерам по укреплению западных рубежей. Летом 1940 года в состав СССР были включены Латвия, Литва и Эстония, территории которых до революции входили в состав Российской империи. В июне Москва добилась от Румынии возврата захваченной в 1918 году Бессарабии и передачи Северной Буковины – в качестве «возмещения того громадного ущерба, который был нанесен Советскому Союзу и населению Бессарабии 22-летним господством Румынии в Бессарабии». 

Укреплением своих позиций в Юго-Восточной Европе занялась и Германия, для которой беспрепятственный доступ к румынской нефти имел огромное значение. Берлин и Рим, добившись от Бухареста согласия на передачу Венгрии Северной Трансильвании и передачи Болгарии Южной Добруджи, предоставили гарантии неприкосновенности новых румынских границ, даже не поинтересовавшись мнением Москвы. Это возмутило Молотова, который в то время пытался решить в пользу СССР вопрос о контроле за навигацией в устье Дуная, чему противился Бухарест. Другой причиной для недовольства СССР явилось германское военное присутствие в Финляндии. 

Масла в огонь добавил Тройственный пакт, подписанный 27 сентября 1940 года представителями Германии, Японии и Италии. 14 октября советское руководство утвердило «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы», где говорилось о необходимости готовиться к войне на два фронта: на западе – против Германии, Италии, Венгрии, Румынии и Финляндии, на востоке – против Японии. 

Иосиф Сталин и Иоахим фон Риббентроп после подписания советско- германского договора о ненападении. Москва, 23 августа 1939 года

Три дня спустя посол Германии в СССР Фридрих Вернер фон дер Шуленбург передал Молотову приглашение главы германского МИД Иоахима фон Риббентропа посетить Берлин, а также адресованное лично Сталину пространное письмо. Оно содержало анализ мировой обстановки и предложение «согласовать свои долгосрочные политические цели», разграничив сферы интересов Германии, Японии, Италии и Советского Союза. 21 октября в ответном письме Сталин, не без иронии поблагодарив министра иностранных дел Германии за «поучительный анализ последних событий», сообщил о сроках визита Молотова. Примечательно, что в тот же день британский посол в Москве Стаффорд Криппс передал советской стороне предложения, направленные на установление сотрудничества в противостоянии агрессорам. 

Техника вермахта направляется через территорию Финляндии к границе с Советским Союзом. 1941 год

Цели визита 

Таков был исторический фон, на котором готовился визит Молотова в Берлин. Директивы Сталина «для памяти» Молотов зафиксировал в блокноте. Целью поездки было: разузнать действительные намерения Германии, Италии и Японии в осуществлении плана создания «Новой Европы» и «Великого Восточно-Азиатского пространства», их границы, характер государственной структуры и отношения отдельных европейских государств в «Новой Европе» и «Восточной Азии»; этапы и сроки осуществления этих планов; «перспективы присоединения других стран к Пакту 3-х»; «место СССР в этих планах в данный момент и в дальнейшем». 

Молотову предстояло подготовить «первоначальную намётку сферы интересов СССР в Европе, а также в Ближней и Средней Азии, прощупав возможность соглашения об этом» с Германией и Италией, но не заключать какого-либо соглашения с ними. 

Глава советской делегации должен был напомнить Гитлеру, что на основе договоренностей 1939 года Финляндия относится к сфере советского влияния, и потребовать вывести немецкие войска с ее территории. Молотову предстояло добиваться согласия фюрера на то, чтобы к сфере интересов СССР была отнесена Болгария. Кроме того, надо было заявить, что вопросы о Турции и Иране не могли быть решены «без нашего участия», выразить заинтересованность СССР в дальнейшей судьбе Румынии, Венгрии, Греции, Югославии и поставить вопрос о механизме контроля за прохождением судов по устью Дуная. Список сталинских указаний состоял из 14 пунктов. 

Вечером 10 ноября от Белорусского вокзала Москвы отошел специальный поезд. На нем в Берлин выехала представительная делегация, насчитывавшая более 60 человек, включая охрану и обслугу. Молотова сопровождали его заместитель Владимир Деканозов, нарком черной металлургии Иван Тевосян, заместитель наркома внутренних дел Всеволод Меркулов, заместитель наркома внешней торговли Алексей Крутиков, заместитель наркома авиационной промышленности конструктор Александр Яковлев, заведующий Протокольным отделом Народного комиссариата иностранных дел СССР Владимир Барков, посол СССР в Германии Александр Шкварцев, генералы Василевский и Злобин. 

С ними ехал и Шуленбург. Едва поезд тронулся, как он сорвал стоп-кран. Причина заключалась в том, что из посольства не привезли парадный мундир, в котором посол собирался выйти из вагона в Берлине. Яковлев вспоминал: «Позже мы узнали, что посольскую машину с чемоданами фон Шуленбурга не пустили на привокзальную площадь, так как она не имела специального пропуска. Когда стал известен инцидент с мундиром Шуленбурга, вдогонку за поездом послали две легковые машины. <…> Где-то по дороге, не то в Голицыно, не то в Кубинке, первая машина потерпела аварию. Чемоданы перегрузили на вторую, и дальше в пути, кажется в Вязьме, посольские чемоданы благополучно доставили вконец изнервничавшемуся графу». 

Переговоры Вячеслава Молотова с Адольфом Гитлером. Берлин, 13 ноября 1940 года

«Каждая страна имеет свои интересы» 

В 11 утра 12 ноября поезд прибыл в столицу Третьего рейха. На Ангальтском вокзале советскую делегацию встретили Риббентроп, генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и руководитель Германского трудового фронта Роберт Лей. Прозвучал «Интернационал», который в то время был государственным гимном СССР. 

Переговоры начались почти сразу. Переводили Владимир Павлов и Густав Хильгер, а Валентин Бережков и Пауль Шмидт вели протокол. Первым собеседником Молотова стал знакомый ему Риббентроп, который заявил: «Никакое государство в мире не в состоянии изменить положения, создавшегося в результате побед Германии… Мы переживаем начало конца Британской империи. Англия разбита, и когда она признает поражение – это только вопрос времени… СССР может извлечь выгоды при перераспределении территорий Британской империи путем экспансии в направлении Персидского залива и Аравийского моря». Рейхсминистр выразил желание в ходе переговоров достигнуть «соглашения, заявляющего о поддержке Советским Союзом целей Тройственного пакта, как то: предотвращение эскалации войны и скорейшее установление всеобщего мира». 

В свою очередь, Молотов, следуя сталинским установкам, попросил сначала обозначить границы «Новой Европы» и «Великого Восточно-Азиатского пространства». Рейхсминистр отделался отговоркой, что понятие «Великое Восточно-Азиатское пространство» не имеет ничего общего с жизненно важными сферами интересов СССР. 

Диалог с Риббентропом стал увертюрой к встрече с фюрером в имперской канцелярии. «Беседа началась с длинного монолога Гитлера. И надо отдать должное Гитлеру – говорить он умеет», – отметил Молотов 15 ноября на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Демонстрируя уверенность в скорой победе над Великобританией, фюрер принялся рассуждать о будущем европейских народов, подчеркивая готовность учитывать интересы Москвы. Более того, предложил СССР рассмотреть вопрос о присоединении к Тройственному пакту и начать борьбу за «выход к теплым морям». Примечательно, что, делая попытку привлечь СССР «к участию в большой комбинации против Англии», в своем ближнем кругу Гитлер скептически оценивал перспективы этой затеи. 

Когда Молотов получил возможность высказаться, он заявил: «Советский Союз может принять участие в широком соглашении четырех держав, но только как партнер, а не как объект (а между тем только в качестве такого объекта СССР упоминается в Тройственном пакте), и готов принять участие в некоторых акциях совместно с Германией, Италией и Японией, но для этого необходимо внести ясность в некоторые вопросы». 

К ним глава советского правительства и перешел. Спросил, для каких целей направлены германские войска в Финляндию и почему этот шаг был предпринят без консультации с Москвой? Попросил разъяснить, что делает германская военная миссия в Румынии и почему она направлена туда без консультации с СССР, как это предусмотрено советско-германским договором о ненападении? 

Министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп произносит речь после подписания Тройственного пакта. Берлин, 27 сентября 1940 года

«Эти вопросы подействовали на Гитлера как холодный душ. Несмотря на актерские способности, фюреру не удалось скрыть растерянности», – вспоминал Бережков. Гитлер ограничился замечанием, что германские части переправляются через территорию Финляндии в Норвегию, а «вопросы, которые Советский Союз имеет по отношению к Румынии, Болгарии и Турции, нельзя решить здесь за 10 минут, и это должно быть предметом дипломатических переговоров. Мы все являемся континентальными государствами, хотя каждая страна имеет свои интересы». Прервав встречу, Гитлер предложил продолжить разговор на следующий день. 

«Никто из иностранцев с ним так не говорил» 

Утром 13 ноября Молотов встретился с главнокомандующим ВВС рейхсмаршалом Германом Герингом, а потом с Рудольфом Гессом, заместителем фюрера по нацистской партии. В 14 часов Гитлер и Молотов продолжили переговоры. Атмосфера на них была другой. «Гитлер, приветствуя Молотова при первой встрече, был ошеломляюще любезен. Ему явно важно было расположить к себе Молотова как в деловом, так и в человеческом плане, – свидетельствовал Хильгер. – Однако на второй день противоположность целей обоих партнеров по переговорам выявилась столь отчетливо, что о возможности договоренностей речь уже вряд ли могла идти». 

На этот раз Гитлер сам поднял финскую тему, заявив, что у Германии в Финляндии нет политических интересов. Зато есть экономические, связанные с поставками леса и никеля. Кроме того, через территорию Финляндии германские войска перебрасываются в норвежский Киркенес. Поскольку «из-за дальности расстояния его нельзя было покрыть в один переход», на финской территории созданы две базы. Они будут ликвидированы, как только переброска войск завершится. 

Зная, что в действительности Германия создавала в Суоми плацдарм для планируемого вторжения в СССР с северо-запада, Молотов продолжил спрашивать о Финляндии, разозлив фюрера. Тот угрожающе произнес: «Для решения вопросов на будущее Советский Союз должен понять, что Германия находится в борьбе не на жизнь, а на смерть, которую она успешно закончит. Но Германия нуждается в определенных хозяйственных и военных предпосылках». Взяв себя в руки, Гитлер повел речь о том, что, мол, не следует конфликтовать по «мелким, несущественным вопросам». Но именно к ним его вернул настойчивый собеседник. Турция, Румыния, Болгария – какую политику ведет Германия в этих странах? Молотова интересовало, что «скажет германское правительство, если советское правительство даст гарантии Болгарии на таких же основаниях, как их дала Германия и Италия Румынии, причем с полным сохранением существующего в Болгарии внутреннего режима»? Переводчик Шмидт, знавший о нелюбви фюрера отвечать на конкретные вопросы, писал: «Вопросы обрушивались на Гитлера один за другим. При мне никто из иностранцев с ним так не говорил». 

Заданный Молотовым вопрос о советской военной базе в Болгарии вновь вывел Гитлера из равновесия. По свидетельству Бережкова, он визгливо прокричал: «Разве царь Борис просил Москву о гарантиях? Мне об этом ничего не известно. И вообще, об этом я должен посоветоваться с дуче. Италия тоже заинтересована в этой части Европы». 

«Похвастаться нечем…» 

Когда беседа завершилась, Гитлер, по словам Молотова, проводил его «до самой передней, к вешалке». Молотов пригласил фюрера на прием в советское посольство, на что получил уклончивый ответ. 

В посольство Гитлер не пришел. Были Геринг и другие руководители Третьего рейха. Многолюдный прием был прерван налетом британской авиации, и тогда Риббентроп предложил Молотову проследовать в свое бомбоубежище, где опять завел речь о скором крушении Британской империи и грядущем дележе ее «наследства». Молотов не удержался от колкости: «Если Англия разбита, то почему мы сидим в этом убежище? И чьи это бомбы падают так близко, что разрывы их слышны даже здесь?» 

Риббентроп смутился и промолчал. «Чувствуя неловкость положения, он вызвал адъютанта и велел принести кофе», – вспоминал Бережков. Успокоившись, рейхсминистр стал говорить о целесообразности советско-германского сотрудничества в определении геополитических контуров мира, а затем зачитал Молотову свои черновые наброски проекта будущего соглашения СССР с государствами Тройственного пакта. По нему Германия, Япония, Италия и СССР брали взаимные обязательства: «работать над установлением мира», «всячески поддерживать друг друга в экономическом отношении», «уважать сферы своих взаимных интересов» и т. д. Территориальные интересы СССР, по мнению Риббентропа, лежали «в направлении Индийского океана». 

Пообещав обсудить эти предложения в Москве, Молотов вернулся в посольство. Понимая, что предлагаемые нацистами «пряники» были отравленными, он доложил Сталину: «Сегодня, 13 ноября, состоялась беседа с Гитлером 3 с половиной часа и после обеда, сверх программных бесед, трехчасовая беседа с Риббентропом… Похвастаться нечем, но, по крайней мере, выяснил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться». 

Ход и итоги переговоров не удовлетворили и Гитлера. Ни обмануть руководство СССР, ни заставить плясать его под свою дудку фюреру не удалось. Многое повидавший Шмидт расценил это как фиаско. Утром 14 ноября советская делегация отбыла в Москву. Из официальных лиц высшего ранга на вокзале ее провожал лишь Риббентроп. 

Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов, Климент Ворошилов. 1930-е годы

«Гитлер ведет двойную игру» 

Сразу после прибытия в Москву Молотов выступил с отчетом о поездке на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Выслушав его, Сталин констатировал: «Гитлер ведет двойную игру. Готовя агрессию против СССР, он вместе с тем старается выиграть время, пытаясь создать у советского руководства впечатление, будто готов обсудить вопрос о дальнейшем мирном развитии советско-германских отношений… Гитлер постоянно твердит о своем миролюбии. Он был связан договорами с Австрией, Польшей, Чехословакией, Бельгией и Голландией. И ни одному из них он не придал значения и не собирался соблюдать и при первой необходимости их нарушил. Такую же участь готовит Гитлер и договору с нами, но, заключив договор о ненападении с Германией, мы уже выиграли больше года для подготовки решительной и смертельной борьбы с гитлеризмом. Разумеется, мы не можем договор рассматривать основой создания надежной безопасности для нас. Гарантией создания прочного мира является укрепление наших вооруженных сил». 

25 ноября – сразу после присоединения к Тройственному пакту Венгрии, Румынии и Словакии – Молотов в специальном заявлении изложил Шуленбургу условия, на которых СССР был готов начать обсуждение предложений Риббентропа. Советский Союз требовал: вывода германских войск из Финляндии; обеспечения своей безопасности в проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией и «организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды»; признания интересов СССР к району южнее Батуми и Баку в общем направлении к Персидскому заливу; отказа Японии от своих концессионных прав по углю и нефти на Северном Сахалине на условиях справедливой компенсации. 

Следует ли из этого, что Сталин и Молотов предложили Германии союз, как это часто трактуют недобросовестные критики предвоенной советской внешней политики? Очевидно, что нет. Условия, выдвинутые Москвой, были неприемлемы для Берлина. Взбешенный фюрер запретил Риббентропу отвечать на советские предложения, а 18 декабря подписал план «Барбаросса». 

План «Барбаросса» 

Разработка плана войны против Советского Союза началась в германских штабах сразу же после разгрома Франции в июне 1940 года. В работе участвовали главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич, генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, генералы Альфред Йодль, Вальтер Варлимонт, Франц Гальдер, Эрих Маркс, Фридрих Паулюс, Ганс фон Грейфенберг, Георг фон Зоденштерн, офицеры-штабисты. 

Адольф Гитлер на совещании с генералами. Слева от него Вальтер фон Браухич, справа – Франц Гальдер. 1941 год

С самого начала Адольф Гитлер держал руку на пульсе, изучал штабные разработки, выступил арбитром в споре между Браухичем и Йодлем, когда между ними возникли разногласия по вопросу, сколько сил и времени потребуется для разгрома Красной армии. 

В ноябре 1940 года, когда в Берлине проходили советско-германские переговоры, работа над планом вторжения в СССР близилась к завершению. 18 декабря Гитлер подписал подготовленную подполковником Бернхардом Лоссбергом «Директиву № 21 Верховного главнокомандования Вооруженных сил Германии» и дал плану кодовое название «Вариант Барбаросса». 

Согласно замыслу операции, основные силы Красной армии должны были быть уничтожены «в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев». Для решения этой задачи планировалось создать три группы армий – «Север», «Центр» и «Юг». Подготовку к нападению следовало завершить к 15 мая 1941 года. Разгромить советские войска требовалось до зимы и «еще до того, как будет закончена война против Англии». Конечной целью операции было «создание заградительного барьера против азиатской части России по общей линии Волга – Архангельск». 

План «Барбаросса» предусматривал участие в войне против СССР Румынии и Финляндии. Задача румынских войск состояла в том, чтобы «поддержать наступление южного фланга германских войск хотя бы в начале операции, сковать противника там, где не будут действовать германские силы, и в остальном нести вспомогательную службу в тыловых районах». Финские войска должны были прикрыть сосредоточение и развертывание у советской границы германских войск, а после начала войны овладеть полуостровом Ханко и начать наступление по обеим сторонам Ладожского озера. 

Что почитать? 

Никонов В.А. Молотов: Наше дело правое. М., 2016 

Молодяков В.Э. Риббентроп: дипломат от фюрера. М., 2019 

Фото: LEGION-MEDIA