Блицкриг на западе

Затишье на Западном фронте продлилось до мая 1940 года, когда гитлеровцы перешли в решительное наступление и в считаные недели смогли разгромить страны Бенилюкса и Францию

   В октябре 1939 года, когда на дорогах Польши еще лежали неубранные трупы жертв войны, Верховное главнокомандование вермахта (ОКВ) издало директиву № 6, содержавшую план наступления на Францию через территории Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Этому плану присвоили кодовое название «Гельб» («Желтый»). Развертывание войск трех групп армий началось 24 февраля 1940 года. На северном крыле Западного фронта – от Северного моря до Ахена – исходные позиции заняла группа армий «Б» под командованием генерал-полковника Федора фон Бока. В центре фронта – от Ахена до Мозеля – располагалась группа армий «А», командование которой доверили генерал-полковнику Герду фон Рундштедту. На южном крыле фронта – в Сааре и вдоль Верхнего Рейна – была развернута группа армий «Ц», которой командовал генерал-полковник Вильгельм фон Лееб. Примечательно, что летом 1941 года эти же военачальники окажутся во главе трех групп армий, вторгшихся в Советский Союз. 

В состоянии ступора 

Большие надежды в отношении обороны французское командование связывало с «линией Мажино» – системой укреплений на границе с Германией протяженностью около 380 км. Но, как справедливо заметил историк Анатолий Уткин, «усидеть в новой войне ни за какой бетонной стеной было невозможно». Немцы, в отличие от французов, это прекрасно осознавали. 

Из-за слаборазвитой сети горных дорог французы считали Бельгийские Арденны малопригодными для продвижения крупных масс войск и не уделяли данному участку фронта значительного внимания. Этим и воспользовались немцы, решившие нанести разящий удар в полосе группы армий «А». В ее состав было включено танковое соединение под командованием генерала Эвальда фон Клейста (пять танковых и три моторизованных дивизии). Перед ним поставили задачу прорваться через Арденны к Ла-Маншу, отрезать находившиеся восточнее части противника и во взаимодействии с группой армий «Б» разгромить их. 

Дата начала операции по плану «Гельб» много раз переносилась. В итоге 10 мая 1940 года немецкие войска перешли в решительное наступление. На рассвете этого дня министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп вызвал к себе посла Бельгии и посланника Нидерландов и известил их о том, что немецкая армия вынуждена была перейти границу их государств из-за угрозы нападения англичан и французов. В эти минуты самолеты люфтваффе уже наносили удары по 72 аэродромам Франции, Бельгии и Нидерландов, местам сосредоточения их войск и оборонительным сооружениям, а в тылу бельгийских и голландских армий активно действовали немецкие десантники. 

Особенно впечатляющей стала операция по взятию бельгийского форта Эбен-Эмаэль. Штатная численность его гарнизона, имевшего месячный запас продовольствия и боеприпасов, составляла 1322 человека (10 мая в крепости находились 989 солдат и офицеров). Артиллерия Эбен-Эмаэля могла держать под огнем мосты через реку Маас у Маастрихта и через Альберт-канал. «Эту современную, очень важную в стратегическом отношении крепость как союзники, так и немцы считали самым мощным фортификационным сооружением в Европе, которое превосходило все, что создали французы на "линии Мажино", а немцы – на Западном валу [или «линии Зигфрида». – О. Н.]», – утверждал американский историк и журналист Уильям Ширер. Внезапное появление немецких десантников (по разным данным, их было от 60 до 85) штурмовой группы «Гранит» под командованием обер-лейтенанта Рудольфа Витцига привело гарнизон в состояние ступора. Воспользовавшиеся этим немцы забросали входы форта гранатами, уничтожили перископы и вывели из строя бронеколпаки. Потеряв 6 человек убитыми и 18 ранеными, десантники заблокировали бельгийских горе-вояк в казематах форта и сутки дожидались подкрепления, после чего защитники Эбен-Эмаэля сдались. Эта капитуляция дала толчок к обрушению всей обороны на Альберт-канале. 

14 июня 1940 года в Париж без боя вступили немецкие войска. Вскоре Адольф Гитлер с ближайшими приближенными позировал на фоне Эйфелевой башни

В Великобритании начало стремительного немецкого наступления привело к падению правительства главного миротворца Европы – Невилла Чемберлена. Кресло премьера занял Уинстон Черчилль. 13 мая 1940 года в программной речи в палате общин он произнес знаменательные слова: «Мне нечего предложить вам, кроме крови, труда, пота и слез». И подчеркнул: «Вы спросите: какова наша политика? Я отвечу: продолжать войну на море, на суше и в воздухе, со всей нашей мощью и со всей нашей силой… Такова наша политика. Вы спросите: какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа!» До нее тогда было как до луны. Тем не менее на берегах Туманного Альбиона наконец-то появился политический лидер, готовый противостоять нацистам, а не потакать их прихотям. 

Уинстон Черчилль возглавил британское правительство в мае 1940 года

Во Франции такого политика не нашлось. Полковник французской армии, участник Второй мировой войны Анри Гутар вспоминал: «Франции в 1940-м недоставало вождя калибра Жоффра, который не впал в отчаяние в конце августа 1914 года, когда все казалось потерянным. И превыше всего во главе Франции необходимы были Клемансо или Черчилль. Фаталистическое приятие поражения нашими верховными лидерами проявилось вскоре после первых неудач». 

Компьенский вагон. Капитуляция Франции 22 июня 1940 года

Мощный натиск германских войск привел к тому, что уже 14 мая нидерландская армия прекратила сопротивление, а на следующий день капитулировала. 17 мая немцы взяли Брюссель, 18 мая – Антверпен. 

Крах Третьей республики 

19 мая генерала Мориса Гамелена на посту главнокомандующего французской армией сменил 73-летний генерал Максим Вейган. В мемуарах Шарль де Голль охарактеризовал его так: «По своей натуре Вейган был блестящим исполнителем. В этой роли он замечательно служил Фошу [маршалу Франции, главнокомандующему союзными войсками в 1918 году. – О. Н.]. <…> В качестве начальника Генерального штаба он последовательно и смело добивался от целого ряда министров, которым был подчинен, учета жизненных интересов армии. Однако если качества, необходимые для штабной работы, и качества, необходимые для командования войсками, и не противоречат друг другу, то между ними не следует все же ставить знак равенства. Решительность в действиях, самостоятельность в решениях, бесстрашие перед лицом судьбы, та напряженная и особая страстность, что присуща истинному военачальнику, – всего этого Вейган был лишен, и к этому он не был подготовлен». 

Спасти Францию Вейган не мог. 21 мая немцы достигли побережья Ла-Манша, отрезав крупную группировку французских, британских и бельгийских войск в районе Дюнкерка. 23 мая командующий группой армий «А» Рундштедт, стремясь сохранить танки, принял решение приостановить их продвижение с запада на Дюнкерк на рубеже Бетюн – Сент-Омер – Гравлин. На следующий день Адольф Гитлер одобрил «стоп-приказ», а 26 мая вдруг потребовал возобновить наступление. К тому моменту союзникам удалось создать оборону и начать эвакуацию войск. В итоге на Британские острова смогли переправиться 338 тыс. солдат и офицеров, в том числе 110 тыс. французов. 

4 июня гитлеровцы вошли в Дюнкерк, завершив разгром союзных войск в Северной Франции. Неделей раньше решение о капитуляции принял король Бельгии Леопольд III. «После Дюнкерка, – писал Гамелен, – мы не смогли бы удерживать фронт между Соммой и Эной оставшимися у нас силами. Таким образом, у нас оставалось только два выхода: либо просить перемирия, либо отступить в колониальные владения Франции». 

Вторая стратегическая операция вермахта во Франции, получившая кодовое название «Рот» («Красный»), началась 5 июня. Развивая наступление на западном и южном направлениях, немецкие войска преодолевали сопротивление французов и громили их по частям. Запаниковавшее французское правительство 10 июня бежало из Парижа в Бордо. В этот же день Италия объявила войну Франции и Великобритании. Впрочем, больших успехов за то время, что оставалось до полного разгрома Третьей республики, итальянцы добиться не успели. 

14 июня в объявленный открытым городом Париж без боя вступили немецкие войска. 15 июня Вейган получил доклад: «Армии полностью потеряли контакт между собой. Организовать непрерывный фронт невозможно из-за отсутствия резервов». Один из французских генералов вспоминал: «С 17 июня и далее давление немцев было ошеломляющим. Исключая бои на Луаре, координированные оборонительные действия больше нигде не осуществлялись». 

Развязка наступила 22 июня 1940 года, когда в Компьенском лесу, в том же самом железнодорожном вагоне, где в 1918-м было подписано позорное для Германии перемирие, вновь встретились французская и немецкая делегации. Только теперь капитулировала Франция. Ей предстояло разоружиться, север и запад страны подлежали германской оккупации. На юге Франции было создано марионеточное правительство маршала Анри Филиппа Петена. До нападения Германии на СССР оставался ровно год. 

Против Дании и Норвегии 

Дания и Норвегия с самого начала рассматривались германским командованием как стратегически важные плацдармы в условиях войны с Великобританией, а в перспективе и с СССР. Кроме того, через норвежский порт Нарвик из Швеции транспортировалась необходимая для экономики Третьего рейха руда. Разумеется, Норвегия представляла большой интерес и для британцев. В Лондоне думали о том, как обеспечить контроль над этой скандинавской страной. 6 апреля 1940 года британцы планировали начать минирование норвежских территориальных вод у Нарвика, однако из-за непогоды сроки пришлось перенести. 

Это позволило немцам опередить англичан и осуществить захват Дании и Норвегии. На основе директивы Адольфа Гитлера от 1 марта 1940 года был разработан план операции «Везерюбунг» («Учения на Везере»). Без объявления войны 9 апреля немецкие военные корабли высадили десант сразу в нескольких норвежских и датских портах. Одновременно через сухопутную границу в Данию вошли моторизованные части вермахта. В тот же день, потеряв убитыми двух солдат, вооруженные силы Германии оккупировали эту страну. 

Власти Норвегии, в отличие от датского правительства, отклонили ультиматум гитлеровцев. И хотя в целом норвежское сопротивление было организовано плохо, имели место локальные успехи. Одного из них удалось достичь береговым батареям Осло-фьорда, метким огнем потопившим тяжелый крейсер «Блюхер». Однако это не помешало немецким десантникам в тот же день войти в столицу. Уже 9 апреля 1940 года лидер норвежских фашистов Видкун Квислинг выступил по радио, объявив себя премьер-министром страны. Благодаря помощи союзников практически оккупированная гитлеровцами Норвегия не сдавалась, но в начале июня британские и французские войска вынуждены были покинуть ее порты в связи с тяжелым положением во Франции. Вслед за ними король Хокон VII и его правительство эмигрировали в Лондон. Захватив Норвегию, Германия получила стратегически важный плацдарм на севере Европы, гарантировала себе поставки шведской руды и обеспечила своей авиации возможность совершать бомбардировки на севере Великобритании. 

Героика бегства 

Для британцев эвакуация из Дюнкерка стала самым важным событием не только 1940 года, но и всей Второй мировой. Отступление после жестоких поражений в восприятии современных англичан превратилось в героическую эпопею  

Тогда, в 1940 году, трагедия Дюнкерка воспринималась как знак беды, как предвестие национальной катастрофы. Британцы, которым несколько веков не приходилось вести оборонительные войны на собственном острове, ощутили себя уязвимыми перед завоевателем: многим казалось, что оккупация старой доброй Англии неминуема. Пропаганда старалась представить отступление почетным. Из поражения извлекли уроки, оно заставило армию и экономику мобилизоваться. Но только с годами, когда опасность германского вторжения окончательно миновала, Дюнкерк стали трактовать чуть ли не как победу. В XXI веке англичане убеждены, что именно «чудо Дюнкерка» не позволило Гитлеру реализовать свои планы в Европе. 

Разобраться в этом феномене помогает фильм английского режиссера Кристофера Нолана «Дюнкерк». Этот блокбастер 2017 года снискал огромный успех и у публики, и у критики во многом потому, что его авторам удалось перенести на экран массовые представления британцев о событиях Второй мировой войны, да и вообще «о доблестях, о подвигах, о славе». Он с точностью воспроизвел сложившиеся стереотипы. Фильм получился эффектный – с натуралистичными сценами бомбежек, с героями, которым сочувствуешь. Солидный бюджет, восемь номинаций на «Оскара», громкий прокат по всему миру… 

Британский миф о войне 

Сам факт появления блокбастера о героях Дюнкерка – лучшее свидетельство того, что именно этот эпизод Второй мировой войны стал ключевым для современного британского мифа об истории ХХ века. По таким фильмам Европа и судит о своем прошлом. 

Для нынешнего кинозрителя первая ассоциация с понятием «война» – компьютерная игра. И «Дюнкерк» напоминает классическую «стрелялку», в которой зритель путешествует по лабиринтам войны, мысленно преодолевая препятствия. 

XXI век изменил систему ценностей европейцев, изменил отношение к подвигу и героизму. Вместо эпохи 300 спартанцев, которые ценой гибели остановили наступление завоевателей, настало время 300 тыс. спасшихся солдат и офицеров Дюнкерка – англичан, французов, бельгийцев. Они не стояли насмерть. Они просто эвакуировались – и это трактуется как подвиг. Конечно, это была не увеселительная морская прогулка, а опасный рейс под налетами люфтваффе. Но почему именно беглецы из Дюнкерка так важны для современных британцев, ведь в истории Англии было немало «нормальных героев», которые не шли «в обход» опасности? 

Ключевое содержание дюнкеркской героики в глазах нынешних европейцев – желание скрыться от противоестественных ужасов войны, от немецких бомбежек и танковых ударов. Оказывается, главный подвиг солдата – спастись. Любой ценой. Бессилие перед жестоким врагом и ожидание чудесного спасения, как в фантастической киноленте, – это тоже часть современного западного восприятия большой войны. 

Какие ценности защищают герои «Дюнкерка»? Подчеркивается, что они принадлежат к европейской общности. А кто им противостоит? Некая инфернальная сила, бессмысленная и беспощадная, все сметающая на своем пути. Наваждение, кошмарный сон. Благо компьютерная графика позволяет воссоздать на экране самые душераздирающие картины. Из соображений политкорректности в фильме не упоминается национальная принадлежность врагов. «Немцы», «гитлеровцы» – эти понятия остаются за скобками. Они присутствуют как анонимные стихийные «силы зла». 

Они не стреляют 

В фильме есть серьезные отступления от исторической правды. Мы не видим ни французских, ни британских солдат в бою. Они не стреляют. Складывается впечатление, что прижатые к Па-де-Кале войска только грустили и паниковали, пока в прибрежных дюнах стояли под огнем врага в длинных очередях, дожидаясь прибытия предназначенных для них спасательных средств. 

На самом деле Дюнкерк сражался, держал оборону, но это не вписывается в современную концепцию подвига. Сказался то ли пацифизм, то ли неприятие контактных сражений. В XXI веке Европа привыкла воевать у компьютера, с неизменным утренним кофе. Это война, в которой главным фактором стало техническое превосходство и можно бомбить противника, оставаясь неуязвимым. Почти 80 лет назад все было иначе. Но авторы фильма смотрят на прошлое из сегодняшнего дня – и быт тогдашних артиллеристов и пехотинцев показался им слишком неприглядным, чтобы рисовать его без купюр. Какие уж тут атаки, когда главное – эвакуироваться, перенестись на землю обетованную, подальше от взрывов… 

Кадр из фильма «Дюнкерк» (2017) режиссера Кристофера Нолана

В фильме напрочь улетучился дух воинской дисциплины. Герои «Дюнкерка» – офицеры и солдаты – больше похожи на дезертиров. Огромное скопление бессильных молодых людей в военной форме – зрелище печальное. Идея самопожертвования ради победы почти отсутствует. Разве что сэр Уинстон Черчилль осторожно намекает, что одними эвакуациями войны не выигрываются. Но кульминация фильма – это спасение, бегство в зону комфорта. И спасшихся солдат в Британии чествуют как героев. Их – никого не победивших, но уцелевших. Они оставили немцам артиллерию, технику, танки – львиную долю всего арсенала армии. Весь пляж был завален брошенными винтовками, мотоциклами, автомобилями… Наверное, сожалеть о потерянной технике – дурной тон, человеческая жизнь важнее «железок». Но сколько жизней может спасти танковая бригада? Таких вопросов современный западный обыватель, видимо, сознательно избегает. 

Два взгляда на войну 

Приоритет человеческой жизни – это красиво и благородно. Но во все времена главными героями войн были павшие «за други своя». У сегодняшнего британского массового зрителя даже не возникает сомнения: почему они не приняли бой? За их спиной оставалась Британия, положение вовсе не было безнадежным, гитлеровцы просто теснили их. Огромная боеспособная группировка чуть ли не в буквальном смысле ждала у моря погоды. Штатские британцы в те дни действительно проявили патриотизм и сплоченность. С помощью яхт и небольших катеров через пролив Па-де-Кале переправили более 300 тыс. человек. Вообще-то армия должна защищать свой народ, а здесь получилось наоборот: обыватели, рыбаки, мелкие частники спасали армию. 

Смогли бы герои Дюнкерка сломить силу Третьего рейха? Ответить на этот вопрос можно, только сравнивая британское и советское отношение к той войне. Нам трудно представить себе подвиг без победы, без самопожертвования, когда, по словам из песни, «мы за ценой не постоим». Герой – тот, кто поднял в атаку дрогнувших товарищей, кто закрыл своим телом огневую точку врага, кто стоял насмерть. Таковы особенности исторической памяти. 

А фильм «Дюнкерк» – это красноречивый рассказ не столько о событиях 1940 года, сколько – и прежде всего – о современных европейцах с их ценностями и страхами. Для них война лишь череда страданий, которые хочется как можно быстрее прервать, поберечь психику. Для показанных на экране англичан и французов главное – переждать стихийное бедствие, перегруппироваться, сохранить силы и выжить. Роль победителей они в конечном итоге сами уступили Красной армии, предпочитая ретироваться с поля боя. 

                                                                                                                                                                     Арсений Замостьянов