Гражданин и князь

Памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому – не просто главный монумент героям Смутного времени, но и во всех смыслах слова первый памятник Москвы.

Иван Мартос в своей скульптурной композиции облачил героев 1612 года – Минина и Пожарского – в древнеримские одежды, но в то же время добавил русские порты (Фото: Владимир Вяткин/РИА Новости)

В течение многих столетий в России не было скульптурных памятников. Великие имена и великие события, как правило, увековечивались не менее великими постройками, в первую очередь храмами. Отношение к скульптуре изменилось в петровские времена: в XVIII веке по европейскому образцу в новой столице были созданы памятники ее основателю. Это конная статуя императора работы Бартоломео Карло Растрелли, долгие годы незаслуженно простоявшая в забвении у Троицкого моста и установленная около входа в Михайловский замок только Павлом I, и знаменитый «Медный всадник» скульптора Этьена Мориса Фальконе, возведенный Екатериной II. В 1801 году на Марсовом поле был открыт памятник фельдмаршалу Александру Суворову.

Интерес к скульптурным монументам в начале XIX века проявила и старая столица: москвичи явно не хотели отставать от петербуржцев. Так, первым в Москве стал памятник героям 1612 года – гражданину Минину и князю Пожарскому.

Долгая дорога до Москвы

История создания этого знаменитого монумента оказалась весьма длинной и сопровождалась многочисленными географическими «зигзагами». Начало ему было положено вовсе не в Москве, а в Санкт-Петербурге, когда в 1802 году ученикам Императорской академии художеств в качестве темы для работы предложили эпоху Смутного времени и героизм Минина и Пожарского. Через год эту идею подхватило Вольное общество любителей словесности, наук и художеств, образованное выпускниками гимназии при Академии наук. В частности, с инициативой возвести памятник руководителям Второго народного ополчения выступил писатель, поэт и переводчик Василий Попугаев – один из наиболее деятельных членов этого общества.

Парад при открытии памятника Минину и Пожарскому. Гравюра XIX века

Интересно, что он тогда предложил создать монумент не только Минину и Пожарскому, но и другим героям Смутного времени, и прежде всего патриарху Гермогену, который был заключен под стражу и умер от голода в оккупированном поляками Кремле, однако не перешел на сторону интервентов и поддержал движение за освобождение Москвы. Еще раз идея увековечить память о Гермогене в Первопрестольной возникнет в 1913 году, когда патриарх был причислен к лику святых. Об этом было официально объявлено во время празднования 300-летия династии Романовых, но вскоре началась Первая мировая война, затем революция... И лишь в 2013 году в Александровском саду был установлен памятник Гермогену, созданный по проекту скульптора Салавата Щербакова.

Однако вернемся к Минину и Пожарскому. В 1804 году Иван Мартос, один из известнейших на тот момент скульпторов России, по своей инициативе выполнил модель монумента героям 1612 года и представил ее на суд публики, которая оценила его работу весьма благосклонно. Мартос, родившийся в городке Ичне Черниговской губернии в семье обедневшего помещика и ставший воспитанником только что открывшейся Академии художеств в возрасте 10 лет, в то время был уже ее адъюнкт-ректором. Он окончил академию с малой золотой медалью и потому был отправлен для продолжения обучения в Италию. По возвращении в Россию Мартос прославился многими работами, среди которых надгробия для представителей знатных фамилий, ему довелось принять участие и в создании Казанского собора в Санкт-Петербурге. Начало XIX века – время расцвета в его творчестве. Он сформулировал общую идею будущего двухфигурного памятника героям ополчения: «Минин устремляется на спасение Отечества, схватывает своей правой рукой руку Пожарского – в знак их единомыслия – и левой рукой показывает ему Москву на краю гибели».

Памятник патриарху Гермогену в Александровском саду в Москве (Фото: Артем Геодакян/ТАСС)

Однако после создания модели обсуждение идеи установки памятника на некоторое время почему-то прекратилось. Новый толчок ей был дан в 1808 году, когда жители Нижнего Новгорода объявили подписку, изъявив желание открыть памятник Минину и Пожарскому в своем городе, ведь именно здесь с призыва Кузьмы Минина в 1611 году началось формирование Второго народного ополчения. Надо сказать, что еще в конце XVIII века историк Николай Ильинский, писавший биографию Минина, с горечью отмечал, что на могиле героя в Нижнем нет не только памятника, но даже надписи.

С одобрения императора Александра I был объявлен конкурс, в котором конкуренцию Мартосу составили многие знаменитые в России скульпторы: В.И. Демут-Малиновский, С.С. Пименов, Ф.Ф. Щедрин, И.П. Прокофьев. Тем не менее победа досталась проекту адъюнкт-ректора Академии художеств. Только вот работа над памятником опять была приостановлена – на сей раз в связи с финансовыми проблемами. А вскоре решение о выборе города для монумента изменилось: в 1811-м, когда по подписке было собрано 15 тыс. рублей, предполагаемым местом для установки памятника по проекту Мартоса оказался уже не Нижний Новгород, а Москва, так как основные события, явившие подвиг Минина и Пожарского, разворачивались именно в Первопрестольной.

Справедливости ради стоит отметить, что Нижний не остался без памятника своим героям: в 1828 году в Нижегородском Кремле был возведен обелиск в честь Минина и Пожарского, спроектированный архитектором Авраамом Мельниковым, зятем Мартоса. А соавтором этого проекта стал сам Иван Мартос: барельефы для монумента сделаны по его эскизам, то есть он «не обидел» и нижегородцев. Кроме того, уже в наши дни скульптор Зураб Церетели выполнил для Нижнего Новгорода копию (чуть меньшего размера и без указания года создания в надписи на пьедестале) московского памятника Минину и Пожарскому. Торжественное открытие этого монумента состоялось 4 ноября 2005 года, когда впервые на общегосударственном уровне отмечался День народного единства. Тогда же и площадь в Нижнем, на которой он был установлен, переименовали в площадь Народного единства.

«Памятник обеих достославных эпох»

В 1812 году работа над памятником Минину и Пожарскому была в третий раз прервана – теперь по причине событий, так напоминавших происходившие тогда, 200 лет назад. На Москву двигались иноземные захватчики, шла Отечественная война. После ее победного завершения создание монумента героям 1612 года обрело новое значение, став данью памяти всем защитникам Отечества. Работы возобновились.

По предложению Мартоса местом для установки памятника в Москве оказалась уже не Тверская застава, как предполагалось вначале (позднее тут будет сооружен другой памятник победе в Отечественной войне – Триумфальная арка), а Красная площадь. Тем самым монумент превращался во всероссийский символ патриотизма. «Бедствие 1812 года оживило в памяти бедствия 1612 года, и монумент сей будет служить потомству памятником обеих достославных эпох» – так писал участник Отечественной войны 1812 года Иван Гурьянов, автор книги «Москва, или Исторический путеводитель по знаменитой столице государства Российского».

В мастерской Академии художеств в Петербурге мастер Василий Екимов работал над отливкой монумента. Восковые фигуры 45 раз обмазывались жидкой смесью из толченого кирпича и пива, а их внутренность заполнялась составом из толченого же кирпича и алебастра. В течение месяца вытапливали воск. 1100 пудов меди для монумента плавилось на протяжении десяти часов. Наконец, 5 августа 1816 года произошла непосредственно отливка, занявшая девять минут, причем весь монумент (кроме меча, шлема и щита) был отлит целиком за один раз – впервые в истории России! А архитектурную часть памятника выполнил Авраам Мельников. Поначалу он планировал использовать для постамента сибирский мрамор, но затем сделал выбор в пользу красного гранита, добытого в Выборгской губернии, – пьедестал памятника появился благодаря известному камнетесу Самсону Суханову.

Но как же доставили монумент из новой столицы в старую? Железных дорог тогда еще не существовало, а везти на лошадях такой массивный груз весьма затруднительно. Выход был найден: фигуры и постамент отправили в Москву по воде, через Мариинскую систему, на судах, сконструированных специально для этого случая. Проплыв через Рыбинск, затем по Волге до Нижнего Новгорода, где его встречал буквально весь город, а далее по Оке и Москве-реке, 2 сентября 1817 года памятник прибыл в Первопрестольную.

От благодарной России

Открытие памятника Минину и Пожарскому назначили на 20 февраля 1818 года. В Москву съехались многочисленные гости, и в первую очередь императорская фамилия во главе с Александром I и Елизаветой Алексеевной, вдовствующей императрицей Марией Федоровной и братьями царя Константином, Николаем и Михаилом.

Торжественная церемония состоялась при огромном стечении народа, причем желающие увидеть празднество не только заполнили всю Красную площадь, но и оккупировали крышу здания Верхних торговых рядов и даже башни Кремля. На церемонии была исполнена оратория композитора Степана Дегтярева «Минин и Пожарский, или Освобождение Москвы», а затем по площади прошли сводные гвардейские полки, прибывшие из Петербурга.

Памятник Минину и Пожарскому на Красной площади. 1971 год (Фото: Петр Носов/Фотохроника ТАСС)

Новый памятник установили в самом центре Красной площади, напротив главного входа в здание Верхних торговых рядов – таким образом, сформировалась гармоничная композиция. Выбор этого места не случаен: Кузьма Минин, обращаясь к раненому князю Дмитрию Пожарскому, рукой указывает на Кремль, где находятся иноземные захватчики. В движениях Минина, его жестах, в мече, который он подает князю Пожарскому, читается призыв возглавить народное ополчение и изгнать поляков из Москвы. Пожарский опирается на щит с ликом Спаса Нерукотворного и готовится встать.

Любопытно, что Мартос облачил героев в древнеримские одежды, но в то же время добавил русские порты – это и дань моде на все античное, существовавшей тогда в скульптуре и архитектуре, и указание на эпоху, когда разворачивались изображаемые события. Два барельефа на постаменте представляют ключевые эпизоды истории освобождения России от интервентов в 1612 году: на лицевой стороне – сцена сбора пожертвований на Второе ополчение, на задней стороне – наступление русского войска и разгром поляков. На пьедестале надпись: «Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия. Лета 1818». Тогда памятник был окружен ажурной решеткой с четырьмя фонарями, и рядом стояла будка с охранявшим его гренадером.

В том же 1818 году была выпущена книга «Историческое описание монумента, воздвигнутого гражданину Минину и князю Пожарскому в столичном городе Москве»: помимо рассказа о торжестве на Красной площади она содержит внушительный список людей, давших средства на возведение памятника. Перечисление открывается именем императора Александра I, пожертвовавшего 20 тыс. рублей, после следуют представители всех бывших в то время сословий – это дворяне, купцы, мещане, крестьяне со всех уголков России. Размер пожертвований колеблется от 50 копеек до 5 тыс. рублей. Это была живая иллюстрация, утверждающая народный статус памятника Минину и Пожарскому: он по праву может именоваться таковым, так как построен на средства всего народа, многих подданных Российской империи.

Храмы-памятники

Москва сохранила совсем немного исторических памятников, связанных с окончанием Смутного времени и его героями. Известно, что князь Дмитрий Пожарский еще в первой четверти XVII века, следуя традиции возведения храмов в честь великих событий, пожертвовал средства на расширение церкви Зачатия Анны, что в Углу, и тогда-то и построили каменный придел во имя великомученика Мины Котуанского. Выбор князем святого не был случайным: в день памяти великомученика, 11 ноября, в 1480 году завершилось Стояние на реке Угре, ознаменовавшее окончательное освобождение Руси от ордынской зависимости. Тем самым значимость изгнания поляков из Москвы подчеркивалась сравнением с победой над татарами. Кроме того, князь Дмитрий Михайлович выкупил и вернул в храм его колокол. Церковь Зачатия праведной Анны сохранилась до наших дней, она находится на Москворецкой набережной.

Церковь Зачатия Анны, что в Углу (Фото: Борис Кавашкин/ТАСС)

Особое почитание получил в древней столице каменный собор, построенный в 1635–1636 годах на углу Красной площади и Никольской улицы также при участии князя Пожарского. Он был освящен во имя Казанской иконы Божией Матери – главной святыни Второго народного ополчения. Этот красочный одноглавый собор с горкой кокошников строился по образцу Малого собора Донского монастыря, что символично: последний был возведен в память о победе над крымскими татарами в 1591 году и тоже в честь чудотворной иконы Божией Матери – Донской.

Казанский собор после перестроек начала XIX века. 1882 год

На освящении Казанского собора присутствовали патриарх Иоасаф I и царь Михаил Федорович. В начале XIX века этот храм существенно перестраивался, а в 1936-м был снесен. В 1990–1993 годах его воссоздали по обмерам реставратора Петра Барановского, проводившего реконструкцию собора практически накануне сноса.Князь Дмитрий Пожарский жил в Москве на Лубянке, в палатах, принадлежавших еще его отцу.

Дом, в котором жил князь Дмитрий Пожарский

Это здание, хотя и сильно перестроенное, все же частично сохранилось, в своей основе оно было возведено в начале XVI века. Впоследствии им владели Голицыны, затем в нем сменилось немало госучреждений (вплоть до Монетного двора), а накануне Отечественной войны 1812 года там поселился новый главнокомандующий Москвы – граф Федор Ростопчин. В связи с событиями 1812 года этот дом упоминается в романе Льва Толстого «Война и мир». Позднее здесь жил и герой Отечественной войны Василий Орлов-Денисов. Перешедший после революции в ведение ВЧК, дом оставался у органов госбезопасности до 1990-х, пока указом президента Бориса Ельцина не был передан в собственность частному банку. После банкротства последнего здание оказалось заброшено и вот уже много лет пустует, медленно разрушаясь.

Площадь Воровского

Неподалеку от этого дома находилась приходская церковь князя Дмитрия Михайловича – церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы. Построенная в начале XVI века, она усилиями Пожарского получила придел в честь святой Параскевы Пятницы – по тезоименитству его жены, княгини Прасковьи Варфоломеевны, которую позднее здесь же и отпевали. Важно еще, что до возведения Казанского собора на Красной площади именно в этой церкви хранился тот самый список с Казанской иконы Божией Матери, который сопровождал Второе ополчение. Наконец, и князя Дмитрия Михайловича отпевали здесь в 1642 году (похоронен в Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале). Церковь Введения была полностью перестроена в XVIII веке, а в 1924 году снесена (один из первых случаев сноса храма в столице при большевиках). На ее месте появилась площадь Воровского.

На новом месте

В начале ХХ века Красная площадь выглядела уже иначе, чем в момент открытия памятника: появилось новое здание Верхних торговых рядов, на месте небольшого Земского приказа вырос огромный Исторический музей, а кроме того, по площади был пущен трамвай. Несмотря на это, памятник Минину и Пожарскому сохранял свое изначальное местоположение.

К 1930-м годам ситуация изменилась: на Красной площади возникло интенсивное автомобильное движение, но главное – теперь во время парадов здесь проходили огромные толпы народа, а монумент оказывался у них на пути. В связи с этим в прессе появлялись даже «смелые» предложения памятник Минину и Пожарскому уничтожить, переплавить его в какой-нибудь новый монумент, более соответствующий героике новой эпохи. К счастью, эти планы так и не были осуществлены. Однако оставить все как прежде власти не могли: тут помимо помех для автомобилей и участников парадов был еще один немаловажный момент. Памятник приобрел не вполне «удобный» подтекст, ведь, по замыслу Мартоса, как уже говорилось, Минин указывал на Кремль, в котором засели захватчики.

А теперь он указывал и на Мавзолей Ленина! Новые интерпретации относительно расположения монумента, распространявшиеся в виде слухов среди москвичей, властям явно не нравились…

Отливка памятника Минину и Пожарскому заняла девять минут, причем весь монумент был отлит целиком за один раз – впервые в истории России!

Согласно воспоминаниям Лазаря Кагановича, бывшего в то время первым секретарем Московского комитета ВКП(б), решение о новом месте для памятника Минину и Пожарскому принял лично Сталин. Архитектор Иван Жолтовский рассказывал, что сам Каганович, мечтавший, между прочим, избавиться – ни много ни мало – от храма Василия Блаженного, был одернут именно Сталиным, приказавшим собор «поставить на место», – разговор происходил у макета Кремля и Красной площади. Видимо, тогда же генсек озаботился и судьбой монумента героям 1612 года. Из протокола Моссовета от 3 августа 1931 года: «слушали об ассигновании средств на перенесение памятника» и постановили предоставить в распоряжение коменданта Кремля 30 тыс. рублей «из фонда непредвиденных расходов Горисполкома Моссовета». В том же году памятник и «переехал» с середины площади к храму Василия Блаженного, где находится по сей день. Теперь Минин словно указывает князю Пожарскому на их прежнее местоположение.

В начале XXI века монумент, не знавший ранее полномасштабной реставрации, оказался в опасном положении: металл его корпуса с годами истончился, в нем образовались дыры, сильной коррозии подверглись и металлические прутья каркаса. Работы, проведенные в 2010–2011 годах, позволили укрепить памятник. Однако о возвращении Минина и Пожарского на первоначальное место речи не было. Возможно, сегодня это и не очень актуально: не стоит подвергать монумент новой опасности, с которой неизбежно связано его перемещение. Лучше сохранить памятник там, где он стоит, тем более что он уже вписался в новый «пейзаж» и органично смотрится на фоне храма Василия Блаженного. Пусть два памятника национального значения создают неповторимый ансамбль.

Никита Брусиловский