Линия раздора

Попытки пересмотра итогов второй мировой войны, а следовательно, и результатов Ялтинской конференции – слишком опасная игра, которая может привести к разрушению сложившихся европейских границ и вылиться в очередной передел мира

Подписание мира в Зеркальном зале Версальского дворца 28 июня 1919 года. Художник Уильям Орпен. Предоставлено М.Золотаревым

Вряд ли можно считать простым совпадением то, что именно сейчас – в разгар оголтелой антироссийской пропаганды на Западе – тема ревизии итогов Второй мировой войны фактически стала лейтмотивом публичных выступлений целого ряда восточноевропейских политиков.

ПАРАДОКСЫ ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКОГО РЕВИЗИОНИЗМА

Полыхающее гражданское противостояние на юго-востоке Украины, политический и экономический кризис в Киеве, санкции в отношении России со стороны Европейского союза и США – вот тот фон, на котором звучат заявления, что Освенцим освобождали не советские, а украинские солдаты, что празднование 70-летия Великой Победы, за которую Советский Союз заплатил жизнями 27 млн человек нужно проводить не в Москве, а, скажем, в Гданьске, Лондоне или даже Берлине.

Примечательно, что подавляющая часть этих «альтернативных точек зрения» на историю недавнего прошлого высказывается представителями польских властей. При этом со стороны других европейских государств никакой отрицательной реакции на подобные заявления нет. Что, видимо, только добавляет задору ревизионистам.

Польский диктатор Юзеф Пилсудский имел весьма амбициозные геополитические планы. AP PHOTO/TACC

Впрочем, власти Киева не отстают от своих польских союзников в глумлении над прошлым. Достаточно вспомнить высказывание премьер-министра Арсения Яценюка, который во время визита в Берлин заявил о «вторжении России в Германию и на Украину». «Разъяснения» этих слов со стороны пресс-секретаря главы Кабмина (о том, что премьер имел в виду раздел Германии после Второй мировой войны, то есть как раз действия, предпринятые во исполнение ялтинских решений), лишь подтвердили и без того очевидный факт: нынешние киевские власти считают себя наследниками вовсе не победителей, а, наоборот, тех сил, которым было нанесено сокрушительное поражение в годы Второй мировой. И соглашения, принятые СССР, США и Великобританией в феврале 1945-го, для них не указ.

Украинские политики, вероятно, просто не отдают себе отчета в том, что их страна в современных границах – это во многом детище столь нелюбимой ими Ялты. Решение конференции о прохождении границы между Польшей и СССР вдоль линии Керзона легализовали увеличение территории советской Украины (за счет Западной Волыни и Восточной Галиции) почти на треть. Можно не сомневаться, что, если бы процесс пересмотра договоренностей Ялты принял тотальный характер, то Польша с удовольствием вернула бы себе эти земли.

В польских социальных сетях давно уже звучат требования к украинцам вернуть Львов, а футбольные фанаты Польши вывешивают на матчах с украинскими командами красноречивые баннеры Wilno, Lwow на фоне бело-красного флага своей страны. Таким образом фанаты выражают мнение значительной части польских националистов, давно уже нацеленных не просто на пересмотр решения Ялтинской конференции, но и на восстановление Великой Польши – «от можа до можа», т. е. от Балтийского моря до Черного.

ОТ КЛЕМАНСО ДО КЕРЗОНА...

После окончания Первой мировой войны на Парижской конференции, которая проходила с перерывами с 18 января 1919-го по 21 января 1920 года, была создана комиссия по территориальным вопросам, в состав которой вошли представители Великобритании, Франции, США, Италии и Японии. Декларируя «право народов на самоопределение», участники конференции фактически делили земли проигравшей в войне Австро-Венгерской империи. По Сен-Жерменскому договору, подписанному в сентябре 1919-го, Австрия помимо признания отделения других территорий согласилась и на потерю части польских земель. К новообразованной Польше была присоединена Западная Галиция.

Премьер-министр Франции в 1917–1920 годах Жорж Клемансо

К моменту подписания договора в Сен-Жермене Польша уже почти год вела военные действия против Западно-Украинской Народной Республики, которые в итоге вылились в захват Западной Украины и Западной Белоруссии. Комиссия по территориальным вопросам Парижской мирной конференции протестовала по этому поводу, настаивая на том, что в состав Польши должны войти лишь те земли, которые заселены поляками (в основу был положен этнографический принцип). Ситуация зашла в тупик.

К концу 1919-го неопределенность вопроса о восточной границе Польши привела к развязыванию Советско-польской войны. 8 декабря 1919 года Верховный совет Антанты предложил два варианта демаркации: согласно первому граница должна была пройти западнее Львова, согласно второму – восточнее, при этом сам город оказывался на польской территории. Соответствующая декларация о временной границе была подписана председателем Верховного совета Антанты, французским премьер-министром Жоржем Клемансо, однако вовсе не его именем впоследствии будет названа эта разделительная линия.

Польша упрямо отказывалась обсуждать какие-либо предложения, ощущая себя победителем: к середине 1920 года под контролем польских сил были уже Минск и Киев. Но тут организовавшая успешное наступление Красная армия, освободив занятые поляками земли, дошла до Вислы. Почувствовав опасность, польское правительство обратилось с просьбой о посредничестве к Антанте.

11 июля 1920 года британский министр иностранных дел Джордж Керзон направил наркому иностранных дел Георгию Чичерину ноту, в которой Советской России предлагалось заключить перемирие с Польшей и отвести войска от линии (это же должна была сделать вторая сторона), временно установленной Парижской мирной конференцией в качестве восточной границы Польши. Именно эта линия, проходившая через Гродно, Яловку, Немиров, Брест-Литовск, Дорогуск, Устилуг, восточнее Грубешова, через Крылов и далее западнее Равы-Русской и восточнее Перемышля до Карпат, и была названа «линией Керзона».

На сей раз от предложения отказалась Советская Россия, заявив, что желает вести прямые переговоры с Польшей. Такая позиция объяснялась тем, что Красная армия в это время вела успешное наступление и советское руководство рассчитывало говорить с Варшавой с позиций силы. В том случае, если Польшу не устроит «компромисс» на большевистских условиях, Москва надеялась выйти к восточным границам Германии, а там и до мировой революции недалеко...

Министр иностранных дел Великобритании в 1919–1924 годах Джордж Керзон. AP PHOTO/TACC

Но этим планам не суждено было сбыться: опьяненное успехами командование РККА переоценило свои возможности. В августе 1920 года Красная армия потерпела под Варшавой поражение, оставшись без подкрепления и боеприпасов. Война, в ходе которой в польский плен попало до 200 тыс. красноармейцев (а погибло в этом плену около 80 тыс. советских военнослужащих), была фактически проиграна Россией. По унизительному для нее Рижскому мирному договору, заключенному 18 марта 1921 года, Польша получила территории, входившие в нее до раздела 1793-го, – западную часть украинских и белорусских земель. Теперь советско-польская граница прошла заметно восточнее линии Керзона. О линии почти забыли...

МЕЖВОЕННЫЙ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Истоки геополитических амбиций польских националистов следует искать в дальней и ближней истории, в том числе в драматической истории взаимоотношений с Россией. Исследователи признают: в польской политической элите (именно в элите, а не во всем польском обществе) всегда господствовали русофобские настроения. И серьезный вклад в распространение таких настроений внесло межвоенное польское государство в ХХ веке.

В период между двумя мировыми войнами главным своим противником Польша считала СССР, а главным союзником – Германию. Особенно сильную Германию, вставшую на путь наращивания имперской мощи. Поэтому-то социалист с весьма ощутимым националистическим уклоном – фактический диктатор Польши Юзеф Пилсудский и воспринял с таким воодушевлением приход к власти в Берлине национал-социалистов. Польский маршал надеялся с помощью немцев реализовать собственные амбициозные геополитические планы.

По временам польско-германской предвоенной дружбы отдельные польские националисты ностальгируют до сих пор. Многих и в Польше, и за ее пределами 10 лет назад шокировало опубликованное в газете Rzeczpospolita интервью с профессором Павлом Вечоркевичем. Профессор сожалел об упущенных для европейской цивилизации возможностях, которые, по его мнению, были бы успешно осуществлены в случае совместного похода на СССР немецкой и польской армий. «Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же, как Италия, и наверняка лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск», – утверждал Вечоркевич. Да, в Польше так думают не все, но в правящей элите у этих идей есть некоторое число сторонников...

Премьер-министр Франции Жорж Клемансо, президент США Вудро Вильсон, премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж на Парижской мирной конференции в 1919 году

Как бы то ни было, предвоенная Польша первой пошла на союз с Гитлером: это случилось в январе 1934-го – через год после прихода нацистов к власти. Польские политические деятели были частыми гостями в Берлине, вожди Третьего рейха также нередко наносили официальные визиты в Варшаву. И не только официальные: страстный охотник – рейх- сминистр авиации Герман Геринг с удовольствием принимал приглашения польской стороны поохотиться в Беловежской Пуще, которая тогда находилась на территории Польши.

В беседе с польским маршалом Эдвардом Рыдз-Смиглы Геринг однажды заявил: «Опасен не только большевизм, но Россия как таковая, и в этом смысле интересы Польши и Германии совпадают». 31 августа 1937-го – ровно за два года до нападения немецкой армии на Польшу – польский Генштаб выпустил директиву No 2304/2/37, в которой было записано, что конечной целью политики страны является «уничтожение всякой России». Одним из инструментов достижения этой цели было названо разжигание сепаратизма на Кавказе, Украине и в Средней Азии.

Однако ставка на союз с Гитлером не сыграла. 23 августа 1939 года СССР и Германия подписали договор о ненападении. К нему прилагался секретный дополнительный протокол о разграничении между сторонами сфер влияния в Восточной Европе. Документ подразумевал, что в случае «территориально-политического переустройства» Советский Союз берет под свою «опеку» Финляндию, Эстонию, Латвию, Бессарабию и, наконец, часть восточных областей Польши – Западную Украину и Западную Белоруссию.

Эти территории, захваченные по итогам неудачной для России Советско-польской войны 1920 года, Польша рассматривала в качестве своих «восточных колоний». Преобладание тут не польского населения (украинцев, белорусов, евреев) вынудило Варшаву прибегнуть к политике насильственной полонизации. Историки насчитали несколько сотен крупных и мелких восстаний белорусов и украинцев за почти двадцатилетний польский межвоенный период. Карательные экспедиции, военно-полевые суды... Для несогласных были организованы лагеря для перемещенных лиц: наиболее известный – в Березе-Картузской.

Кстати, именно в это время основной силой борьбы с поляками на украинских землях стала ОУН – Организация украинских националистов, один из лидеров которой – Степан Бандера – является национальным героем ныне дружественной Польше Украины. В середине 1930-х варшавские власти считали его опаснейшим террористом: Бандера со товарищи совершил не одно нападение на польских должностных лиц. Пиком его «карьеры» едва не оказалось убийство министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого в июне 1934 года. Бандера был арестован и приговорен судом к смертной казни, однако позднее ее заменили на пожизненное заключение. Освободили Бандеру немцы, когда осенью 1939-го взяли тогда еще принадлежавшую Польше Брестскую крепость, которую Варшава использовала в качестве тюрьмы для особо опасных преступников.И ВНОВЬ ЛИНИЯ КЕРЗОНА1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, а через 16 дней на территории Западной Украины и Западной Белоруссии вошли советские войска. Новая государственная граница СССР была установлена в соответствии с линией Керзона. Правда, с небольшим «довеском» в виде дополнительных земель у Белостока. Менее чем через два года эти территории оккупировали фашисты...

Вновь вопрос о восточной границе Польши был поднят на Тегеранской конференции 1943 года. В целом союзники не оспаривали прав Советского Союза на вновь присоединенные земли Западной Украины и Западной Белоруссии. Однако президент США Франклин Рузвельт и министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден настаивали на том, что после войны Львов должен перейти под юрисдикцию Варшавы. СССР подобные коррективы, естественно, не устраивали. В результате было принято компромиссное предложение британского премьер-министра Уинстона Черчилля: по итогам войны Польша может получить дополнительные территории за счет восточных и северных земель Германии в качестве компенсации за потерянные Западную Украину и Западную Белоруссию.В январе 1944 года СССР еще раз напомнил о том, что готов рассматривать в качестве основы для послевоенной советско-польской границы так называемую линию Керзона, подразумевая тот самый вариант, в котором демаркационная линия проходила западнее Львова.Ялтинская конференция поставила точку в долгих спорах по этому вопросу. Позицию СССР Иосиф Сталин сформулировал сразу жестко и однозначно: «Как только что заявил Черчилль, вопрос о Польше для британского правительства является вопросом чести. Сталину это понятно. Со своей стороны, однако, должен сказать, что для русских вопрос о Польше является не только вопросом чести, но также и вопросом безопасности».

После длительных обсуждений и переговоров в Ливадийском дворце стороны пришли к следующему соглашению: советско-польская граница устанавливается вдоль линии Керзона, Львов отходит к СССР, а в ряде районов Москва делает небольшие территориальные уступки Польше (от пяти до восьми километров от линии). Да и как, впрочем, Рузвельту и Черчиллю было не согласиться с предложением Сталина? Ведь к тому моменту Польша, освобожденная Красной армией, фактически находилась под контролем Советского Союза.

Договор между СССР и Польшей об окончательном определении границы был подписан в Москве 16 августа 1945 года.

Между тем если восточноевропейские правители и дальше будут вести дело к пересмотру итогов Второй мировой войны, то карта этой части Европы, скорее всего, вновь подвергнется корректировкам. И тогда одной из застрельщиц этого опасного процесса – Украине – придется доказывать права на свои западные территории, а другой – Польше – отстаивать свои права на, наоборот, восточные земли.

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

Матвеев Г.Ф. Пилсудский. М., 2008 (серия «ЖЗЛ»)

Куняев С.Ю. Шляхта и мы. М., 2014