Тверская полубогиня

Несостоявшаяся жена Наполеона Бонапарта, великая княгиня Екатерина Павловна была одной из самых незаурядных женщин своего времени. Чем прославилась любимая сестра Александра I?

Великая княжна Екатерина Павловна (Предоставлено М.Золотаревым)

Великая княгиня Екатерина Павловна (1788–1819) получила разностороннее воспитание и образование под руководством матери, супруги Павла I Марии Федоровны. Ей, в отличие от сестер, удалось достичь определенной независимости от императрицы, которая довольно сурово, если не деспотично относилась к членам своей семьи. Из всех дочерей Павла I у Екатерины были самые выдающиеся способности. Она знала французский, немецкий и английский, но при этом отменно владела и русским. Ее переписка с Николаем Михайловичем Карамзиным позволяет увидеть, насколько хорошо великая княгиня писала по-русски (на французском языке написана примерно половина писем), что само по себе было большой редкостью в кругу образованных людей конца XVIII – начала XIX века. Катиш, как звали ее домашние, преуспела в математике, истории, географии, политической экономии, наконец, она недурно рисовала.

«Я люблю Вас до сумасшествия»

Красивая, грациозная, страстная, очень обаятельная, крайне честолюбивая и энергичная Екатерина Павловна обладала блистательным умом и активно вмешивалась в политику, используя расположение к себе брата – императора Александра I. В определенные периоды она имела на него большее влияние, чем кто-либо другой из родственников. Александр буквально обожал сестру и писал ей письма, которые настолько напоминают переписку влюбленных, что это обстоятельство даже породило миф об инцестуальных отношениях между ними.

Так, 25 апреля 1811 года он писал сестре в Тверь: «Я люблю Вас до сумасшествия, до безумия, как маньяк!.. Набегавшись, как сумасшедший, я надеюсь насладиться отдыхом в Ваших объятиях… Увы, я не могу воспользоваться моими прежними правами (речь идет о Ваших ножках, Вы понимаете?) и покрыть Вас нежнейшими поцелуями в Вашей спальне в Твери…»

Обворожительная и блистательная Екатерина Павловна была одной из самых завидных невест Европы и мечтала рано или поздно занять императорский тронИменно эти строки позволили либеральным историкам начала XX века утверждать, что в доверительных отношениях между братом и сестрой было нечто выходящее за сферу родственной привязанности. Впрочем, в наши дни политически неангажированные исследователи предпочитают версию платонической любви между Екатериной и Александром.

Император часто советовался с сестрой по самым разным вопросам внутренней и внешней политики. Политический вес и авторитет Екатерины Павловны были высоки. После заключения Тильзитского мира в 1807 году, вызвавшего резкое недовольство в широких кругах русского общества, по столице ходили слухи о готовящемся перевороте, в котором особую роль должна была сыграть великая княжна. Ее якобы прочили в новые русские императрицы.

Император Александр I. Худ. В.Л. Боровиковский. 1802 (Предоставлено М.Золотаревым)

«Недовольство императором усиливается, и разговоры, которые слышны повсюду, ужасны. <…> Говорят о том, что вся мужская линия царствующего дома должна быть отстранена, а так как императрица-мать и императрица Елизавета [супруга Александра I Елизавета Алексеевна. – А. М.] не обладают соответствующими данными, то на престол хотят возвести великую княжну Екатерину», – писал шведский посол в Петербурге Курт фон Стединг 28 сентября 1807 года.

Самая завидная невеста Европы

Само возникновение подобного рода слухов, в определенном смысле льстящих самолюбию Екатерины Павловны, было весьма симптоматичным явлением. Обворожительная и блистательная, она являлась одной из самых завидных невест Европы и мечтала рано или поздно занять императорский трон. При этом известно, что в 1807 году великая княжна увлеклась князем Михаилом Долгоруким и даже собиралась выйти за него замуж, забыв о своих честолюбивых планах. Еще раньше немало тревог вдовствующей императрице доставила влюбленность дочери в знаменитого генерала Петра Багратиона.

Между прочим, князь Багратион был тесно связан с теми, кто стоял в авангарде зарождавшегося тогда движения, получившего название «русская партия», в частности с графом А.А. Аракчеевым и графом Ф.В. Ростопчиным; их взгляды во многом совпадали. Известный историк Андрей Тартаковский дал генералу следующую характеристику: «После Аустерлица и Тильзита, уязвивших национальные чувства широких слоев русского общества, Багратион являлся олицетворением антифранцузских настроений в армии и знаменем «русской партии», выступавшей против генералов с иностранными именами на высших командных постах и жаждавшей снова помериться силами с Наполеоном».Тверской двор Екатерины Павловны стал центром объединения сторонников «русской партии» – консерваторов национально-патриотического направленияБагратион был женат лишь формально. Ни для кого не являлось секретом, что его семейная жизнь не сложилась: в 1805 году легкомысленная красавица, по иронии судьбы тоже Екатерина Павловна, урожденная Скавронская, уехала в Европу и с мужем не жила. Однако отношения генерала с блистательной Катиш не прервались даже тогда, когда великая княжна стала великой княгиней: и после ее замужества в 1809 году они продолжали вести переписку. Чтобы прекратить этот нежелательный для русского двора роман, Александр I вскоре после свадьбы сестры принял решение о необходимости пребывания Багратиона в Молдавской армии, куда тот и был назначен в помощь главнокомандующему А.А. Прозоровскому. А в 1812-м, сразу после смерти тяжело раненного в Бородинском сражении Багратиона, Екатерина Павловна потребовала от императора, чтобы тот отыскал и уничтожил ее письма к князю. Специально отряженные чиновники не обнаружили никаких компрометирующих ее бумаг. Впрочем, среди вещей Багратиона был найден миниатюрный портрет великой княгини в золотом футляре.

Наконец, в 1808 году к Екатерине Павловне сватался Наполеон. Во время Эрфуртского свидания (27 сентября – 14 октября 1808 года) Шарль Морис де Талейран по поручению Бонапарта поставил перед Александром I вопрос об упрочении союза России и Франции посредством брака императора с русской великой княжной.

«Александр был не прочь согласиться на этот брак, – писала в своих воспоминаниях одна из фрейлин при дворе российского императора, графиня София Шуазель-Гуфье, – но встретил такую сильную оппозицию со стороны вдовствующей императрицы Марии Федоровны и самой молодой великой княжны, что должен был им уступить. Они обе были женщины с характером и открыто восставали против континентальной системы, принятой Александром, расценивая ее как самую большую ошибку внешней политики Российской империи. Наполеону пришлось в первый раз со времени своего возвышения получить отказ. Это была для него первая измена фортуны!»

Глава «русской партии» 1 января 1809 года Александр I подписал манифест об обручении Екатерины Павловны с незначительным немецким принцем Георгом Ольденбургским (1784–1812), знатоком немецкой литературы и почитателем Шиллера.

Принц Георг Ольденбург­ский. Худ. О.А. Кипрен­ский. 1811 (Предоставлено М.Золотаревым)

Принц был глубоко предан Екатерине и находился всецело под ее влиянием. Брак означал, что Российская империя берет под свое особое покровительство Ольденбургское герцогство, которому угрожал Наполеон. После венчания Георг Ольденбургский был назначен генерал-губернатором трех центральных российских губерний – Новгородской, Тверской и Ярославской – и главой департамента водных путей сообщения с резиденцией в Твери, которая в то время считалась одним из красивейших городов империи.«Хорошие законы, которые исполняют, – вот лучшая конституция», – полагала великая княгиняС этого момента тверской двор фактически стал центром объединения сторонников «русской партии» – консерваторов национально-патриотического направления. Атмосфера в салоне Екатерины Павловны отличалась строгостью и была пронизана нескрываемыми политическими амбициями. Великая княгиня слыла покровительницей русской литературы и пользовалась вниманием поэтов и писателей, из которых наиболее известны Г.Р. Державин, Н.М. Карамзин и В.А. Жуковский.

Местом резиденции княгини Екатерины Павловны и принца Ольденбургского стала Тверь (Предоставлено М.Золотаревым)

Салон Екатерины Павловны притягивал многих, в Тверь приезжали великий князь Константин Павлович, Жозеф де Местр, П.И. Багратион, Ф.В. Ростопчин, А.И. Мусин-Пушкин, А.Б. Куракин, Ю.А. Нелединский-Мелецкий, поэты К.Н. Батюшков, И.И. Дмитриев и Н.И. Гнедич, художник О.А. Кипренский, возможно, А.С. Шишков и др.

Это были люди с ярко выраженными консервативными и националистическими политическими взглядами. Центральной фигурой образовавшегося круга единомышленников, естественно, была сама великая княгиня – «тверская полубогиня», как называл ее Карамзин.

Находясь в Твери, Екатерина Павловна развернула активную политическую деятельность. Здесь обсуждались и даже принимались решения о назначении на ответственные посты, расположение любимой сестры Александра I могло способствовать быстрой карьере, а ее антипатия, наоборот, долгой опале. Великая княгиня поддерживала те военные и политические группировки, которые осуждали присоединение Российской империи к континентальной блокаде и выступали за решительные военные действия против Наполеона.

В Путевом дворце в Твери в начале XIX века, когда там жила великая княгиня Екатерина Павловна, решались важнейшие государственные вопросы (Предоставлено М.Золотаревым)

Екатерина искренно ненавидела все, что «отзывалось революцией». Она считала конституцию «совершенным вздором», была убеждена в великой исторической миссии русского самодержавия, причем этот образ правления представлялся ей идеальным не только для России, но и для западноевропейских государств. Достаточно, полагала Екатерина Павловна, государю проявить свою волю, чтобы завладеть неограниченной властью. «Хорошие законы, которые исполняют, – вот лучшая конституция», – писала она.

Россия, нисколько не сомневалась великая княгиня, должна быть гегемоном в Европе. Для нее, как и для большинства русских консерваторов тех лет, характерно было неприятие галломании – одной из первых исторических форм западничества, в то время как «французолюбие» поразило тогда многих образованных людей в России.

История одной «Записки»

Большинство историков сходятся во мнении, что если и существует сочинение, в котором представлена развернутая политическая программа, во многом разделявшаяся Екатериной Павловной, то это «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», составленная Николаем Михайловичем Карамзиным. Главной идеей этого наиболее глубокого и содержательного документа зародившейся русской консервативной мысли была основательная защита самодержавия как особого, самобытно-русского типа власти, тесно связанного с православием и православной церковью.История появления «Записки» следующая. В начале 1810 года Карамзин через своего родственника Федора Васильевича Ростопчина познакомился в Москве с Екатериной Павловной. За встречей последовало приглашение историографа в тверской салон. Но их сближение определили и некоторые обстоятельства внутриполитической борьбы того времени. Дело в том, что в октябре 1809 года фаворит императора Михаил Михайлович Сперанский закончил работу над либеральным планом государственных преобразований и представил «Введение к уложению государственных законов» Александру I.

Учреждение Государственного совета в январе 1810-го свидетельствовало о начале реализации этого плана. Однако проект Сперанского вызвал недовольство и резкую критику со стороны оппозиционной «консервативной партии», одним из лидеров которой была Екатерина Павловна. Найдя в Карамзине единомышленника, она в конце 1810 года поручила ему составление специальной записки, предназначенной для императора, где были бы изложены его взгляды – не только исторические, но и политические.

Судя по всему, великая княгиня увидела в Карамзине мощную идейную силу, она нашла в нем человека, равного Сперанскому по интеллекту и возможностям влияния на широкую публику и готового противостоять в своих взглядах либеральному реформатору.

В начале февраля 1811 года историограф привез записку в Тверь и пробыл там в течение двух недель. Чтение продолжалось несколько дней, так как прерывалось многочисленными вопросами. «Записка ваша очень сильна!» – заявила Екатерина Павловна Карамзину.

Великая княгиня предложила ему занять пост тверского губернатора, но он отказался, объяснив, что в таком случае «будет или дурным историком, или дурным губернатором, тем более что не готовил себя к этой должности». В письмах она часто обращалась к Карамзину «милый учитель», «любимый учитель», тем самым подчеркивая, что разделяет его взгляды.

Вскоре состоялся визит Александра I в Тверь. Он провел у сестры пять дней – с 15 по 19 марта. Накануне отъезда Екатерина Павловна передала императору «Записку о древней и новой России».

На вопрос Николая Михайловича о судьбе трактата великая княгиня ответила: «Записка ваша теперь в хороших руках». По прошествии пяти лет, в 1816 году, Александр I, награждая Карамзина Аннинской лентой за «Историю государства Российского», подчеркнул, что орден ему вручается не столько за этот великий труд, сколько за ту «Записку», в которой была изложена программа русского консерватизма.

Выдвиженец великой княгини

Другим выдвиженцем и постоянным корреспондентом великой княгини стал Федор Васильевич Ростопчин. Фаворит Павла I, он оказался в опале еще накануне переворота, приведшего на трон Александра I. В 1807 году был издан его памфлет «Мысли вслух на Красном крыльце», имевший шумный успех в обществе. Это был своего рода манифест складывающегося русского консервативного национализма, имеющего антифранцузскую направленность.

Обличая галломанию общества, Ростопчин указывал на необходимость искать примеры для подражания в собственном национальном опыте. «Чего у нас нет? Все есть или может быть. Государь милосердный, дворянство великодушное, купечество богатое, народ трудолюбивый», – утверждал он. Благодаря литературной деятельности граф выдвинулся в первые ряды «русской партии». После выхода в свет «Мыслей вслух» он стал желанным гостем в салоне великой княгини. А в 1812 году состоялось его назначение сначала московским генерал-губернатором и вскоре московским главнокомандующим.

Не подлежит сомнению, что именно Екатерина Павловна способствовала этому назначению. Через нее Ростопчин передал императору «Записку о мартинистах», направленную прежде всего против либерального реформатора Сперанского, в опале которого граф сыграл известную роль.

Со Сперанским у великой княгини были свои счеты, причем не только доктринального характера. После свержения со шведского престола в 1809 году короля Густава IV Адольфа одна из придворных группировок, ориентировавшаяся на Россию, отправила в Петербург специального депутата, который, вступив в неофициальный контакт со Сперанским, попытался узнать через него, не согласится ли Александр на занятие шведского трона супругом Екатерины, Георгом Ольденбургским. Таким образом, у великой княгини появлялась реальная возможность стать шведской королевой. Но по причине своей вражды с Екатериной Павловной Сперанский не доложил об этом императору, и в конце концов королем Швеции стал бывший французский маршал Жан Батист Бернадот.

Кроме того, именно Сперанский был против предложения Екатерины Павловны назначить Карамзина на пост министра народного просвещения. Великий князь Николай Михайлович, известный историк династии Романовых, в начале ХХ века писал: «Бесспорно, что под влиянием того же Карамзина и графа Ростопчина великая княгиня немало содействовала падению Сперанского». В марте 1812 года Сперанский был отправлен в отставку и выслан в Нижний Новгород, а затем в Пермь.

«Сожалею, что не была мужчиной»

В тяжелые времена Отечественной войны великая княгиня оказалась на высоте положения, неоднократно проявляя энергию и инициативу. Эта горячо любившая Россию и страстно ненавидевшая Наполеона женщина была лучшей собеседницей для императора. С самого начала военной кампании Екатерина Павловна настаивала на продолжении войны с Бонапартом до победного конца. Она говорила: «Всего более сожалею я в своей жизни, что не была мужчиной в 1812 году».

Великая княгиня Екатерина Павловна. Портрет неизвестного художника. После 1815 (Предоставлено М.Золотаревым)

Патриотические настроения великой княгини нашли наиболее яркое отражение в письме к Карамзину от 13 ноября 1812 года: «Все мы терпим по одной причине: мы терпим за мать, за славную Россию. Но мы можем ею гордиться и гордо скажем порабощенным иноземцам: вы собрались со всех краев света, пришли с огнем и мечом, но мы, обращая грады наши в пепел, предпочли разорение их осквернению и сим дали вам великий пример; славная наша столица погибла, мы не колебнулись; вы ожидали мира, нет, мы вам готовим смерть, на ваших могилах восстанут грады наши, яко на славнейшем подножии. Пленные завидуют имени Русскому, офицеры упрашивают честь носить наш мундир, ибо нет свыше оной; Россия была вторая в Европе держава, теперь и навеки она первая, и скоро к стопам ее прибегнут цари, моля о мире и покровительстве. Веселитесь мыслею сею: она не мечта, но истина».

В другом письме Карамзину, от 21 ноября 1812 года, она писала: «Неприятель бежит – мы его преследуем и уничтожаем. По-видимому, настал последний час для чудовища, который смутил всю вселенную. Россия восторжествует над всем миром, ибо ей будет принадлежать честь произнесения последнего приговора над врагом. <…> Вы пишете историю прошлых времен; если вы ее продолжите до наших дней, то вот вам случай для чудного повествования: Россия в борьбе со всеми соединенными силами Европы как будто склоняется перед их бурным потоком, но скоро вновь воздвигает державное чело свое и является во всем блеске и величии. Можно гордиться, что мы русские; по крайней мере, этим чувством наполнена моя душа».

Рядовой и обер-офицер Егерского великой княгини Екатерины Павловны батальона, сформиро­ванного из ее удельных крестьян (Предоставлено М.Золотаревым)

Она объявила о сборе ополчения в своих удельных имениях – так был сформирован Егерский великой княгини Екатерины Павловны батальон. На его содержание она потратила 500 тыс. рублей – огромную по тем временам сумму. Добровольцам из крестьян, поступающим в батальон, она обещала засчитать службу в нем за полную рекрутскую повинность, а после увольнения – освободить их на всю жизнь от выплаты ей оброка. К исходу военной кампании 1813 года батальон, выполнивший свои задачи и участвовавший почти во всех основных сражениях того времени, был расформирован. Потери его оказались велики: из 700 с лишним человек погибло около 300.

Благотворительность в масштабах государства

В декабре 1812 года от «злокачественной горячки» (вероятно, тифа) скончался принц Ольденбургский, что стало для Екатерины Павловны тяжелейшим ударом; она едва не потеряла рассудок. Для лечения начавшегося заболевания (она страдала почти ежедневными припадками, во время которых теряла сознание) великая княгиня выехала за границу, где, кстати, выполнила ряд важных дипломатических поручений Александра I, способствующих вовлечению Австрии в борьбу против Наполеона.

В дальнейшем Екатерина Павловна сопровождала брата в заграничном походе русской армии 1813–1814 годов, участвовала в Венском конгрессе. Во многом благодаря ей и императрице Марии Федоровне в европейском общественном мнении формировался образ Александра – ангела-спасителя Европы, позволяющий российскому императорскому дому занять доминирующее положение на континенте.

Король Вильгельм I Вюртембергский, второй муж Екатерины Павловны (Предоставлено М.Золотаревым)

В январе 1816 года великая княгиня вступила во второй брак – с наследным принцем Вильгельмом Вюртембергским, который вскоре стал королем. Как и первый, это был брак по расчету. В Королевстве Вюртемберг Екатерина Павловна развернула активную благотворительную и просветительскую деятельность, основав Общество для оказания помощи нуждающимся, которое должно было «соединить силы свои, чтобы облегчить бедствия людей во всякое время». Королева руководствовалась принципом: «доставить работу важнее, чем подать милостыню». По мнению современных историков, она одной из первых создала массовую и эффективную систему благотворительности в масштабах целого государства.

Столица Вюртембергского королевства Штутгарт, где прошли последние годы жизни Екатерины Павловны.Ее мечта сбылась: она стала коро­левой (Предоставлено М.Золотаревым)

Смерть Екатерины была скоропостижной, она скончалась внезапно, в результате рожистого воспаления, 9 января 1819 года в Штутгарте. Так закончилась короткая (ей было всего 30 лет), но яркая жизнь одной из создательниц «русской партии».

Автор: Аркадий Минаков, доктор исторических наук