Размышления на полях

На протяжении многих лет одним из любимых увлечений Георгия Жукова было чтение. В отличие от мемуаров, написанных под жесточайшим давлением цензуры, пометки, которые он делал на полях прочитанных книг, дают представление о реальной эмоциональной и профессиональной оценке Жуковым исторических событий и их участников.

Георгий Жуков в годы Великой Отечественной войны (Фото: РИА Новости)

Вполне закономерно, что наибольший интерес полководец проявлял к исторической литературе о войне. В частности, он внимательно прочел «Историю Второй мировой войны» Курта Типпельскирха, изданную в СССР в 1956 году. По характеру отметок, сделанных последовательно ручкой и карандашами трех разных цветов, видно, что труд бывшего генерала вермахта и военного историка Жуков изучал долго и вдумчиво, несколько раз перечитывал.

«Генералы были правы, Гитлер не прав»

Особое внимание Жукова в работе Типпельскирха привлекли оценки обстановки и положения противника, то есть Красной армии: маршал постоянно вступает в заочную полемику с автором. К примеру, фразу историка относительно развития событий на Западном фронте под командованием Дмитрия Павлова в первые недели войны: «Противник был застигнут врасплох и совершенно ошеломлен» – Жуков подчеркивает и пишет на полях: «Это чепуха».

Весьма важную оценку маршал дает ситуации боев за Киев в 1941 году. Типпельскирх отмечает, что генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич и генерал Франц Гальдер, так же как и другие крупные генералы группы армий «Центр», считали целесообразным продолжение наступления на Москву, а Гитлер настаивал на обеспечении решающих успехов на севере и юге. Жуков пишет внизу страницы: «Генералы были правы, Гитлер не прав». Так, один из старых споров об ошибках, допущенных немцами в начальный период войны, обретает новую грань: нам известно мнение Жукова, высказанное им для себя, в процессе чтения. Судя по пометке, он считал продолжение наступления группы армий «Центр» на советскую столицу крайне опасным для СССР, а распыление сил немцев, произошедшее по настоянию Гитлера, – одним из факторов их поражения под Москвой.

Кроме того, Жуков и по прошествии многих лет после войны высоко оценивал события под Ельней (конец августа – начало сентября 1941 года). На полях книги Типпельскирха он отметил, что там было разбито девять немецких дивизий.

Надо сказать, что приводимым статистическим данным маршал уделял особое внимание, подчеркивая их и иногда суммируя разбросанные по тексту цифры, сводя их к общим величинам. Что касается потерь немцев под Сталинградом, то, подсчитав количество разбитых и потерявших боеспособность дивизий, упомянутых Типпельскирхом, Жуков делает вывод, что тот дает более честную оценку, чем Эрих Манштейн, мемуары которого были изданы практически в то же время. Уточним, что у Типпельскирха речь идет в целом о 75 разбитых дивизиях, а Манштейн говорит лишь о 20 дивизиях.

Фото предоставлено автором

НАИБОЛЬШИЙ ИНТЕРЕС ПОЛКОВОДЕЦ ПРОЯВЛЯЛ К ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ О ВОЙНЕ

Множество пометок Жукова имеют отношение к конкретизации событий и их главных действующих лиц с советской стороны. Например, напротив описания уманской драмы – окружения советских 6-й и 12-й армий в августе 1941 года – маршал ставит фамилии: «Музыченко, Понеделин», то есть называет командующих этими армиями. Также Жуков отчеркивает абзац, рассказывающий о неудачах Западного фронта под Оршей и Витебском зимой 1943–1944 года, и пишет рядом: «Соколовский». Действительно, будущий маршал Василий Соколовский командовал тогда потерпевшим ряд поражений Западным фронтом. Описание удачного захвата плацдарма на Днепре в 1943 году Жуков помечает: «Рыбалко», называя фамилию командующего 3-й гвардейской танковой армией. Полководец словно дополняет книгу, приводя те сведения, которые немецкому историку могли показаться не столь существенными.

Между тем разделы «Истории Второй мировой войны» Типпельскирха, касающиеся действий западных союзников, остались почти без комментариев Жукова. Из глав, посвященных событиям вне советско-германского фронта, наибольшее внимание маршал уделил рассказу о польской кампании 1939 года: он отметил данные о соотношении сил сторон и танковых частях Польши.

«Верх возьмет тот, кто проявит большее упорство»

Впрочем, ошибкой было бы считать, что борьба английских и американских войск против вермахта совсем не интересовала Жукова. Скорее он скептически оценивал информативность работы Типпельскирха в этом отношении. С куда большим тщанием маршал проработал изданную в 1959 году книгу Фореста Погью «Верховное командование».

С особой скрупулезностью он помечал приводимые Погью данные о потерях войск союзников. В советской литературе того времени данные о наших потерях практически не приводились, и рядовому читателю попросту не с чем было сравнивать эти цифры. Но Жуков в силу своего положения имел четкое представление о потерях Красной армии в операциях того же периода и явно сравнивал их с англо-американскими. Он даже просуммировал приведенные автором табличные данные для получения общей цифры потерь американцев в Европе.

Также Жуков, по всей видимости, с некоторой досадой отмечал, что в СССР в противоположность союзникам не велось никакого планирования действий после капитуляции Германии, причем такие пометы сделаны им дважды. Это лишь одно из доказательств, что ему не чужд был интерес к международной политике. Так, его пометками испещрена книга западногерманского журналиста Себастиана Хаффнера «Самоубийство Германской империи». В частности, удивление Жукова вызвали слова канцлера ФРГ Конрада Аденауэра о возможном воссоединении Германии, сейчас кажущиеся поразительно дальновидным пророчеством.

Фото предоставлено автором

«Хорошая, правильная, умная и полезная книга. Она лучшая из тех, что написаны о войне»

Впрочем, особое внимание Жукова привлекали далеко не все книги о войне, к которым он обращался. К примеру, известный сборник «Роковые решения», вышедший в 1958 году, не содержит ни одной его пометки. А при прочтении «Второй мировой войны» Уинстона Черчилля он ограничился лишь отчеркиванием некоторых абзацев.

Самое же, пожалуй, удивительное, что и дневник начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Франца Гальдера тоже не вызвал у Жукова живого интереса. Он только отчеркивал некоторые абзацы, в которых Гальдер говорил о сопротивлении советских войск, оценивал обстановку в целом и раскрывал тактические планы немецкого командования. При этом пометы маршала в основном касаются рассказа о тех направлениях, где находился когда-то он сам; его интересуют эпизоды, в которых речь идет о Москве, Ельне или первых днях войны на Юго-Западном фронте.

Лишь несколько моментов, освещаемых в книге, представляют собой исключение, и прежде всего это записи Гальдера о сворачивании немцами активных действий под Ленинградом в пользу начала операции «Тайфун» на московском направлении. Напротив упоминания о переброске войск группы армий «Центр» Жуков сделал пометки «17.9» и «Конец», подчеркнув последнюю. То есть, по сути, Георгий Константинович для себя прояснял, когда его миссия под Ленинградом была фактически завершена и непосредственная угроза городу миновала.

Особо, цветным карандашом Жуков отметил слова в записи от 18 ноября 1941 года, в которой приводится беседа Гальдера с командующим группой армий «Центр» фон Боком: «…обе стороны напрягают свои последние силы и что верх возьмет тот, кто проявит большее упорство». Явно не без удовольствия маршал поставил: «Да!» – и отчеркнул запись от 8 декабря 1941 года, где также упоминается разговор с фон Боком, участники которого пришли к выводу: «Группа армий ни на одном участке фронта не в состоянии сдержать крупное наступление». Для Жукова это было подтверждением правильности его тактики дробящих ударов на широком фронте.

Однако если не брать в расчет эти немногочисленные исключения, создается впечатление, что маршал читал дневник Гальдера исключительно в ознакомительных целях.

«Выходит, мы имели мало крепостей»

Весьма внимательно Жуков прочел мемуары «Накануне» Николая Кузнецова, в военные годы занимавшего пост наркома военно-морского флота. Они пестрят многочисленными пометками, сделанными на полях красной шариковой ручкой. Так, Жуков отмечал, что автор явно уходит от вопросов о строительстве Большого флота и его запоздалом сворачивании. Не без ехидства он пишет: «Не надо было иметь НВМФ», то есть отдельный Наркомат военно-морского флота. До 1937 года Управление ВМС РККА входило в состав Народного комиссариата обороны СССР. Очевидно, Жуков считал, что, сохранись эта структура управления, расходование средств на флот контролировалось бы лучше. К слову, в этом замечании отражаются традиционные для многих стран противоречия между армейским и флотским руководством.

В другой части мемуаров в ответ на слова о якобы многочисленных бесплодных обращениях к Жукову как начальнику Генерального штаба в последние предвоенные месяцы маршал оставляет комментарий: «Я не помню, что Кузнецов был у меня».

Далее пометки Жукова на полях книги наркома ВМФ колеблются от нейтрального: «Это преувеличение», «Это не от души» (пассаж про политработников) – до раздраженного: «Это вранье», «Опять болтовня» и ироничного: «Выходит, что мы имели мало крепостей».

Также в пометке на полях Жуков приводит версию о причине снятия Кузнецова с должности в 1946 году – невнимание к строительству подводных лодок. Маршал пишет: «Даже после войны Кузнецов был за надводный флот, за что он и был снят». Кузнецов на самом деле позднее отметил, что считает ошибкой строительство после войны лодок «проекта № 15» (вероятно, имеются в виду «Малютки» XV серии, 53 штуки).

Наконец, Жуков не прошел мимо ставшей впоследствии известной и обсуждаемой многими фразы в мемуарах Кузнецова: «И.В. Сталин вел подготовку к войне – подготовку широкую и разностороннюю – исходя из намеченных им самим отдаленных сроков. Гитлер нарушил его расчеты». Жуков написал на полях: «Это неверно». И действительно, дело было не в сроках, а в общей оценке текущей обстановки.

«Рокоссовский спасовал, и его надо было встряхнуть»

Большой интерес у Жукова вызвало художественное описание событий 1941 года в романе военного журналиста Василия Соколова «Вторжение». Книга касалась многих острых тем: репрессий в армии, внезапности нападения Германии, катастрофического развития событий летом 1941 года, ареста командующего Западным фронтом Дмитрия Павлова и других.

О впечатлениях маршала лучше всего свидетельствуют слова, написанные им на последней странице романа: «Хорошая, правильная, умная и полезная книга. Она лучшая из тех, что написаны о войне 41–45 гг. 19/XI-63 г.». Жуков помечал в тексте понравившиеся места, но указывал и на некоторые ошибки автора в передаче хронологии событий, например ареста Павлова. Поправлял он и другие фактические неточности писателя, отметив в том числе на одной из страниц, что упоминавшийся там населенный пункт обороняла не 5-я, а 33-я армия.

Фото предоставлено автором

Во «Вторжении» есть эпизод, рассказывающий о конфликте между Жуковым и Константином Рокоссовским в самом конце ноября 1941 года. Отчеркнув его, маршал написал на полях: «Это было, но не так. Рок.[оссовский] спасовал [? – неразборчиво], и его надо было встряхнуть». Комментируя обсуждение героями книги вопроса потерь, Жуков дал характеристику Сталину: «Сам он боялся смерти».

Между Жуковым и Василием Соколовым завязалась переписка: маршал делился с писателем своим видением принимаемых Ставкой решений, характеризовал стиль руководства Сталина и давал оценку обстановки в разные периоды войны.

А вот выпущенная Воениздатом в 1961 году исследовательская работа «Великая битва под Москвой» в противоположность роману не вызвала у маршала живого отклика. Он лишь подчеркнул некоторые фразы и абзацы, выделил статистические данные, номера соединений, даты, отметил факты военных преступлений немцев, а также отдельные архивные ссылки (вероятно, предполагая ознакомиться с исходными документами).

Пометка на полях здесь всего одна, зато достаточно важная. В книге говорится, что успеху контрнаступления способствовал выбор направлений главных ударов. Жуков, в свою очередь, отмечает: «Фланги были слабее центра». В самом деле, оборона в центре построения немецких войск, в полосе 4-й армии Гюнтера Клюге, была более прочной, чем у растянутых флангов формально сильных ударных группировок группы армий «Центр».

Автор ознакомился с книгами, которые читал Жуков, благодаря любезности дочери маршала Марии Георгиевны. Библиотека полководца позволяет увидеть думающего, скрупулезного читателя, с неподдельным интересом изучавшего оценки ключевых моментов Великой Отечественной войны, ко многим из которых он сам имел непосредственное отношение. И через годы после Победы ее маршал не переставал задавать себе важнейшие вопросы о военных операциях и сложной политической обстановке той эпохи.

Алексей Исаев,кандидат исторических наук