Пока мы живы, бояться нечего

В Ялте отстаивавшим национальные интересы лидерам большой тройки пришлось пойти на взаимные уступки. Каким именно образом, рассказывает Вячеслав Никонов – доктор исторических наук, внук члена советской делегации на Ялтинской конференции – народного комиссара иностранных дел СССР В.М. Молотова

Фото предоставлено М.Золотаревым

В нашей стране Ялтинская, или Крымская (как ее официально называли), конференция всегда воспринималась как высшая точка сотрудничества ведущих держав антигитлеровской коалиции, СССР и представителей западного мира – США и Великобритании. К тому же Москва получила многое из того, на что рассчитывала для закрепления своей военной победы средствами дипломатии. И поэтому этот саммит «большой тройки» так значим для нас.

На Западе же Ялта-45 традиционно – еще со времен холодной войны – оценивалась и оценивается со знаком минус. Еще бы, лидеры США и Великобритании договорились со своим будущим противником в холодной войне. Дали России место в Совете Безопасности ООН с правом вето, а Украине и Белоруссии – в самой организации. Позволили СССР закрепиться в Восточной Европе. Поляки жалуются на «пятый раздел Польши»: для нее нарисовали новые границы и не защитили ее от советизации. Условились об интересах СССР в Китае без учета мнения правительства Чан Кайши. Отобрали у Японии Южные Курилы. Да и вообще, какое право имели эти три страны решать судьбы всей планеты?!

Поэтому мнение о неадекватности Рузвельта и Черчилля, которые все «слили» Сталину, на Западе весьма популярно. Между тем лидеры и США, и Великобритании были в замечательной ментальной форме, хотя физически председательствовавший на встрече Франклин Рузвельт был уже весьма слаб. Но дело тут не в здоровье глав делегаций. Решения Ялтинской конференции были продиктованы в основном двумя обстоятельствами. Военными возможностями стран-победительниц, которые решали судьбы не всего человечества, а той его части, которая была подконтрольна государствам-агрессорам – Германии и Японии. И теми интересами, которые реализовывала каждая из стран «тройки».

ИНТЕРЕСЫ ВО ГЛАВЕ УГЛА

Первостепенный интерес Рузвельта в тот момент заключался в вовлечении СССР в войну против Японии. 25 января 1945-го его Объединенный комитет начальников штабов представил меморандум о том, что высадка на основные японские острова возможна не ранее чем через полгода-год, причем после капитуляции Германии Токио сможет сопротивляться не менее 18 месяцев. О ядерной бомбе, которая могла ускорить и реально ускорила ход войны, еще только мечтали физики в Нью- Мексико. Вступление Советского Союза в войну могло спасти жизни как минимум 200 тыс. американских военнослужащих, полагали в Вашингтоне.

Кроме того, Рузвельт считал делом своей жизни создание глобальной организации, способной поддерживать мир в течение десятилетий, в виде ООН. Ради этих двух целей уже смертельно больной американский президент был готов плыть и лететь на другой конец света. И идти на компромиссы с Москвой.

Хиросима после ядерной бомбардировки. Август 1945 года. АР/ТАСС

Повестка дня Черчилля была не менее серьезной: сохранить статус Великобритании как великой державы, не позволить покуситься на ее колонии и подмандатные территории; максимизировать свой вес в образовывавшейся Организации Объединенных Наций за счет предоставления права голоса ее доминионам; пристроить в соответствующие страны многочисленные и весьма шумные эмигрантские правительства ряда европейских стран, сидевшие в Лондоне; наконец, не остаться один на один с Германией в Европе.

Сталин и Молотов добивались максимального признания западными державами решающего вклада СССР в общую победу, что позволяло надеяться на закрепление территориальных приращений на западе и востоке; на создание пояса добрососедства по границам; на репарации; на право вето на решения создававшейся международной организации, где у Запада было огромное преимущество в голосах; на включение в ООН каких-то из союзных республик; на пересмотр итогов Русско-японской войны 1904–1905 годов.

БИЛЕТ В 5 МИЛЛИОНОВ

Три державы считали, что могут требовать многого по праву победителей и по праву принадлежности к клубу государств, входной билет в который лидеры «тройки» сами определили в виде 5-миллионной армии (Сталин: «хотя бы 3 млн»). Никто не получил всего, что хотел. А чтобы достичь своих целей, всем пришлось пойти на компромиссы и уступки.

США не хотели единогласия в Совете Безопасности ООН, надеясь иметь большинство по любому вопросу, как и не желали права голоса для государства, являющегося стороной конфликта. Не получилось, потому что против была Москва. А без нее Организации Объединенных Наций не было бы.

«Да, конечно, пока все мы живы, бояться нечего, – говорил Сталин. – Мы не допустим опасных расхождений между нами. Мы не позволим, чтобы имела место новая агрессия против какой-либо из наших стран. Но пройдет 10 лет или, может быть, меньше, и мы исчезнем.... Что будет тогда? Мы как будто бы задаемся целью обеспечить мир по крайней мере на 50 лет вперед. Или, может быть, я думаю так по своей наивности?... Надо выработать такой устав, который максимально затруднял бы возникновение конфликтов между нами. Это – главная задача».

У Рузвельта после трех с лишним лет войны с Японией не было ни одной причины защищать итоги Русско-японской войны и Портсмутского мира 1905 года. Он с легкостью обещал пересмотреть их в пользу СССРКроме того, Сталин предложил Черчиллю подумать над ситуацией, когда Китай захочет получить контроль над Гонконгом, а Египет – над Суэцким каналом. Не хотела бы Великобритания иметь право голоса по этим вопросам? Британский премьер быстро сориентировался и выступил против американцев: «Если бы названные страны потребовали удовлетворения своих претензий, то Великобритания сказала бы «нет». Власть международной организации не может быть использована против трех великих держав».

Рузвельт пошел навстречу, считал Андрей Громыко, который был в Ялте в 1945 году как советский посол в США, «потому что лучше других понял, что Советский Союз не может отказаться от принципа единогласия пяти держав при принятии важных решений в Совете Безопасности». Также Сталин и Молотов не могли согласиться, чтобы СССР не имел права голоса при решении касавшихся его вопросов. Их шаг навстречу заключался в том, что принцип единогласия не распространялся на процедурные вопросы. СБ мог обсуждать что угодно, даже если это не нравилось кому-то из постоянных членов.

Белоруссия и Украина получили места в ООН после того, как Молотов снял предложение о вступлении в международную организацию всех 16 союзных республик, что для Запада уже стало большим облегчением. И в этом вопросе Москву поддержал Черчилль, коль скоро хотел права голоса и для британских доминионов, которые формально тогда суверенными государствами не являлись. После этого ООН состоялась.

Японская армия в Манчжурии. 1936 год. АР/ТАСС

Больше всего времени в Ялте ушло на обсуждение польской проблемы, которая распадалась на вопросы о границах страны и составе ее правительства. Для Рузвельта и Черчилля это был скорее внутриполитический вопрос. Президент США несколько раз повторил, что его могут не понять 5 млн польских избирателей. Черчилль говорил о «деле чести» и об активности польского эмигрантского правительства в британских СМИ и парламенте. Они хотели «демократического» правительства из числа сидевших в Лондоне эмигрантов. Восточные границы Польши они предпочитали бы отодвинуть уже не так далеко, как это предлагал лорд Керзон во время Версальской конференции, а западные – не так далеко, как предлагал Сталин.

Для Москвы это был важнейший вопрос безопасности и геополитики. Здесь не вполне понимали, почему должен обсуждаться вопрос о правительстве только что освобожденной советскими войсками Польши, где уже был вполне устраивавший нас кабинет Берута – вовсе не коммунистический. Ведь не обсуждали с СССР составы правительств освобождавшихся Франции, Италии или Греции. Кроме того, с нашей стороны не было желания включать в состав нового польского руководства представителей эмигрантского правительства, чьи люди внутри самой Польши фактически вели с советскими войсками партизанскую войну. Командование Армии Крайовой считало противником не только немцев, но и советскую армию, и Москва вынуждена была держать в Польше для противодействия ей три дивизии НКВД.

«ЧТО СКАЖУТ УКРАИНЦЫ?»

Сталин был действительно предельно серьезен: «На протяжении истории Польша всегда была коридором, через который проходил враг, нападающий на Россию... Вот почему Советский Союз заинтересован в создании мощной,свободной и независимой Польши. Вопрос о Польше – это вопрос жизни и смерти для Советского государства».

Он напомнил, что линию Керзона придумали не русские, а Керзон. А компенсацией Польше за потерю украинских и белорусских земель на востоке должны стать адекватные приращения на западе.

«Что же, вы хотите, чтобы мы были менее русскими, чем Керзон или Клемансо? Этак вы нас доведете до позора, – продолжал советский лидер. – Что скажут украинцы, если мы примем ваше предложение? Они, пожалуй, скажут, что Сталин и Молотов оказались менее надежными защитниками русских и украинцев, чем Керзон и Клемансо».Сталин отверг идею создавать польское правительство в Ялте без участия поляков, хотя и выразил сомнение в их способности договариваться.«Лондонские поляки называют люблинское правительство собранием преступников и бандитов, – признал он. – Разумеется, люблинское, а теперь варшавское правительство не остается в долгу и квалифицирует лондонских поляков как предателей и изменников... Варшавское правительство неплохо справляется со своими задачами по обеспечению порядка и спокойствия в тылу Красной армии, а от «сил внутреннего сопротивления» мы не имеем ничего, кроме вреда. Эти «силы» уже успели убить 212 военнослужащих Красной армии».

Маршал Чан Кайши. The Granger collection/TACC

Тем не менее СССР тоже пошел на компромисс, согласившись, чтобы действовавшее польское правительство было «реорганизовано на более широкой демократической базе с включением демократических деятелей из самой Польши и поляков из-за границы».

США ПРОЗЕВАЛИ КУРИЛЫ

Англичане добились зоны оккупации в Германии для Франции, поскольку это позволяло усилить противовес немцам на континенте. Американцы тоже поддерживали эту идею, поскольку Рузвельт не намеревался задерживать свои войска в Европе более чем на два года (президент США Гарри Трумэн передумает, и они до сих пор там). Москва не понимала, почему Франция, капитулировавшая перед Гитлером и только воссоздававшая небольшую армию, должна была иметь такую же зону оккупации, как страны «тройки». Но Сталин пошел на компромисс, удовлетворившись поддержкой союзников по другим вопросам.

У Рузвельта после трех с лишним лет войны с Японией не было ни одной причины защищать итоги Русско-японской войны и Портсмутского мира 1905 года. Он с легкостью обещал пересмотреть их в пользу СССР, которому после победы над Японией должны были отойти южная часть Сахалина, Курильские острова и др. Москва получала право вместе с Китаем на совместную эксплуатацию Китайско-Восточной и Южно-Маньчжурской железных дорог, на обеспечение преимущественных интересов СССР в порту Дайрен и «восстановление аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР». Американскому президенту необходима была советская помощь, и он ее получил. А Сталин уверял, что ему нужны аргументы для того, чтобы объяснить обществу и Верховному Совету причины вступления в войну с Японией. Чан Кайши был поставлен в известность об этих решениях только через три месяца потому, что от него или его окружения ожидали утечек к японцам. Возможность нападения СССР на Японию была самым охраняемым секретом.

На фото слева направо: госсекретарь США Эдвард Стеттиниус, посол СССР в США Андрей Громыко, нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов и неизвестный сотрудник Наркомата иностранных дел СССР

Курильские острова американцы, похоже, просто прозевали. Сотрудник Госдепа Чарльз Болен, переводивший для президента США, считал, что это произошло потому, что Рузвельт не сделал домашнюю работу, а Госдепартамент не проявил знаний о Дальнем Востоке. Болен думал, что Молотов не нарочно не стал конкретизировать в секретном советско-американском соглашении (соглашение Гарримана – Молотова) перечень островов Курильской гряды... * На ялтинской основе, модифицированной в Потсдаме, мировой порядок держался много десятилетий. Он не принес всеобщего мира, но он точно помог избежать новой мировой войны.

Сейчас ялтинскую систему часто хоронят, говорят о ней в прошедшем времени. Действительно, некоторые из достигнутых в Ялте в 1945 году договоренностей не прожили и нескольких лет, их отменил поток истории. Но многие компоненты той системы не только живы, но остаются несущими конструкциями мирового порядка. Прежде всего Организация Объединенных Наций с ее Советом Безопасности и правом вето у его постоянных членов. Международное право, которое, конечно, нару- шается (как и любое другое право), но по-прежнему является единственным регулятором мировой системы. Границы не только Польши, но и многих других восточноевропейских государств. И дух Ялты.

Ведь Крымская конференция вошла в историю как уникальный пример прагматичного и уважительного учета интересов всех великих держав во имя лучшего будущего человечества.