Загадка одной открытки

Она попала мне в руки случайно. Точнее, даже не попала, а вылетела у меня из рук, и мне пришлось подобрать её с пола. Но… обо всём по порядку.

Та самая открытка с инскриптом «Фл. А. Макарова»

В токийском букинистическом квартале есть магазинчик, который мне удаётся посещать, кажется, чаще, чем в нём появляются новинки. После того как там уже было скуплено всё, что было мне нужно и оказалось по силам, я заходил в него скорее по инерции, нежели с намерением приобрести нечто конкретное. И вот, в очередной раз перелистывая с ходу узнаваемые гравюры и перекладывая с места на место знакомые папки с фотографиями, я неловко поднял, чтобы переложить, не относящееся к моей компетенции толстенное целлулоидное хранилище европейских эротических открыток нач. ХХ века. Скользкие страницы сами собой перелистнулись, выплеснув наружу чёрно-белую фотографию. Подняв её с пола, я понял, что потянуло меня к европейской эротике не зря. Вложенная, скорее всего, в альбом не по теме, а исходя из географической привязки — японское к японскому, иностранное — в эту папку, в руках у меня лежала фотография адмирала Степана Макарова с его автографом: «А.А. Сиги на память от Фл. А. Макарова. Нагасаки (далее неразборчиво)». И на первый взгляд главной проблемой атрибуции снимка было установление личности этого «А.А. Сиги». На деле же это оказалось самым простым.

Миссия цесаревича Николая Александровича в Кагосиме. Один из присутствующих, вероятно, Александр Сига

Сига

Усилия России по установлению дипломатических и торговых отношений с Японией принесли первые плоды в 1855 году. Тогда адмирал Евфимий Путятин, отправленный к далёким берегам с этой непростой миссией, сумел заключить первый полномасштабный договор с самурайским правительством. Но ещё за год до этого японские власти начали искать подходящее место для русской миссии в гавани Нагасаки, с XVI века специально выделенного для общения с иностранцами. Годный участок земли нашёлся у подножия горы Инаса на малонаселённом западном берегу бухты. Он принадлежал буддийскому храму Госиндзи, который и должен был на время приютить сановных русских посланников. Для размещения матросов и обслуживающего персонала предполагалось использовать территорию маленькой деревеньки, спускающейся к бухте, старостой в которой служил человек из древнего самурайского рода… Сига.

Деревня Инаса

С 1858 года наши моряки стали постоянными жителями «русской деревни Инаса», как они прозвали это место. Староста деревни Тиканори Сига выступал в роли доверенного лица в общении местных властей с заморскими арендаторами, а его 16-летний сын Тикамото взялся учить русский язык, да с таким рвением, что, когда на противоположном конце Японии — в городке Хакодатэ на снежном острове Хоккайдо — открылось русское консульство, юноша отправился туда для службы в качестве официального переводчика. В сентябре-октябре 1872 года Сига был переводчиком на встрече великого князя Алексея Александровича с императором Мэйдзи, а двумя годами позже сопровождал в Санкт-Петербург нового посла Японии Такэаки Эномото, вскоре заключившего с нашей страной очередной двусторонний договор. Тогда же, видимо, в Петербурге и, по одной из версий, в память о встрече с великим князем Тикамото принял православие и вернулся в родную Инасу уже как Александр Алексеевич Сига.

Отец и сын Менделеевы перед походом в Японию

Русские тем временем продолжали прибывать в Нагасаки, быстро обживаясь в Японии как дома. По образу и подобию многих других иностранцев наши офицеры принялись заключать «временные контракты» на совместное проживание с местными женщинами, поскольку иногда стоянка кораблей продолжалась здесь месяцами. Историй, положенных в основу романа Валентина Пикуля «Три возраста Окини-сан», в Инасе было немало. Самая громкая из них хорошо известна и связана с целым букетом громких имён.

Владимир Менделеев

В 1891 году в Нагасаки прибыл русский крейсер «Память Азова» с цесаревичем Николаем Александровичем на борту. Посещение Инасы числилось важным пунктом визита, и память о нём — татуировку в виде желтобрюхого нагасакского дракона на правом предплечье — Николай II носил до конца жизни. Переводчиком наследника престола служил всё тот же Сига. Возможно, ему же потом пришлось переводить и на встрече уже раненого сумасшедшим полицейским цесаревича с императором Мэйдзи — этот вопрос не вполне ясен. Зато мы точно знаем, что Сиге довелось выступить в качестве толмача для другого участника той миссии — служившего на «Памяти Азова» лейтенанта флота Владимира Менделеева. Сын великого учёного женился в Нагасаки по контракту на японке по имени Така Хидэсима, но вскоре продолжил плавание. О том, что произошло с его японской конкубиной, молодой Менделеев узнал лишь из письма, переведённого для него Александром Сигой (орфография и пунктуация оригинала сохранены):

«Нагасаки 6/18 апреля 1893 г.
Дорогой мой Володя! 
Я нестерпимо ждала от тебя письм. Наконец, когда я получила твое письмо, я от восторга бросилась на него и к моему счастью в то моменту г. Сига приехал ко мне и прочитал мне подробно твое письмо. Я, узнав о твоем здоровье, успокоилась. Я 16/28 января в 10 ч. вечера родила дочку, которая благодаря Бога здравствует, ей я дала имя за честь Фудзиямы — Офудзи. Узнав о моем разрешении на другой день навестили меня с твои друзья-офицеры и кроме того от многих знакомых дочка наша Офудзи получила приветствующие подарки. Все господа, которые видели милую нашу Офудзи говорили и говорят, что она так похожа на тебя, как пополам разрезанной тыквы. Этим я крайне успокоился мрачный слух, носившийся при тебе. Теперь я получила от Окоо-сан присланные от тебя 21 ен.
Имея твоя дочка мне нельзя и не желаю выйти другим замуж и потому я с дочкою буду ждать тебя. Мне должно возвратить дом, где мы живем, и купить дом, где будем жить. Мы с дочкою будем ждать тебя от тебя извести. Я желаю послать тебе как можно поскорее фотографическую карточку нашей дочки, но теперь еще не сделана, а пошлю при следующем письме.
Мы с дочкою молимся о твоем здоровье и чтобы ты нас не забывал ибо ты есть наша сила.
Твоя верная Така»

Невестка и внучка Дмитрия Менделеева

Впрочем, связь семьи Менделеевых с Японией — отдельная и уже неплохо изученная тема. Мы же перейдём к другому герою отечественной истории, с которым связана найденная открытка.

Корвет «Витязь», которым командовал Степан Макаров

Макаров 

Зная теперь, кто такой Александр Сига, естественно, я попытался установить главное: когда и при каких обстоятельствах адмирал Макаров мог подписать ему своё фото. Ведь такой инскрипт дорогого стоит. И… сразу же пошёл по ложному пути.

Гибель адмирала Макарова. Японский рисунок

Хорошо известно, что, будучи ещё контр-адмиралом и начальником штаба эскадры вице-адмирала Сергея Тыртова, Макаров побывал в Нагасаки весной 1895 года. Значит, тогда и встретился с Сигой, тогда и поставил автограф? Кстати, а что за странность такая была у японцев: выпускать открытки с иностранными полководцами? Пожалуй, к этому кусочку бумаги вообще стоит приглядеться повнимательнее, и тогда… нас ждёт не самое приятное открытие.

Открытка с инскриптом генерала Алексея Куропаткина

Надписи, отпечатанные ниже портрета красноватым шрифтом, критически не совпадают по смыслу. По-английски там написано vice-admiral Makaroff (пусть и с франкообразным окончанием фамилии — в данном случае это не принципиально). По-японски же несколько иное: «Макарофутюдзё то дзихицу», что значит «вице-адмирал Макаров с собственноручной подписью», то есть с автографом!

Это может означать только одно: не открытка с портретом адмирала была подарена Макаровым Сиге, а с фотографии Макарова, подписанной им для Сиги, была потом отпечатана эта открытка. Получается, что в какой-то момент, скорее всего, после Русско-японской войны (соответственно, уже после гибели адмирала), когда наши полководцы стали хорошо известны в Японии и в каком-то смысле даже популярны, там была напечатана серия открыток с изображением побеждённых, но уважаемых врагов (позже мы убедимся, что именно серия) с использованием инскриптов как минимум из одной частной коллекции — Александра Сиги. Техника печати оказалась столь высокой, что сегодня, глядя на подпись Макарова, даже не возникает мысли, что это не подлинник, а лишь его полиграфическое воспроизведение. И всё же…

Могилы клана Сига. На заднем плане русская часовня

Когда Макаров и Сига встретились? На фото плохо видно, но погоны Макарова выглядят странно и совсем не похожи на вице-адмиральские. Да и был он в 1895 году не вице-, а контр-адмиралом. Японовед А.Н. Мельников, заинтересовавшийся снимком, расставил всё на свои места: будущий адмирал Макаров изображён на фото ещё в мундире и при погонах флигель-адъютанта. Сокращение «от Фл. А. Макарова» означает не «от флота адмирала», как думалось мне поначалу, а «от флигель-адъютанта», а значит, речь идёт о значительно более ранних временах.

И действительно, во время службы капитаном корвета «Витязь», исследуя Тихий океан (он потом напишет об этом книгу, которую так и назовёт: «"Витязь" и Тихий океан»), Макаров дважды заходил в Нагасаки: летом 1887 и 1888 годов. В первом случае корабль ушёл из Инасы в начале июня, а во втором — в начале июля, и раз это так, то плохо читаемые буквы в конце инскрипта могут означать «3 июня» или «3 июля», когда капитан первого ранга, флигель-адъютант Макаров и мог подарить на прощание своё фото лучшему знатоку русского языка и наверняка его добровольному гиду по Нагасаки Александру Сиге, не ведая, что спустя более чем век оно вылетит из эротического альбома в Токио.

После Русско-японской войны Александр Сига тяжело болел. Архиепископ Николай Японский, посетивший Нагасаки в сентябре 1909 года для отпевания русских жертв войны, прах которых был собран с разных частей Японии для захоронения на кладбище близ Инасы, упоминал: «…неожиданно встречен был здесь, при выходе из вагона, многими русскими и немогущим ходить, переносимым на спине японцем — Александром Алексеевичем Сигою». И на обратном пути: «...собрались проводит еще больше, чем было при встрече; несомый на спине слуги Сига также был, что тяжело видеть».

Логично предположить, что в последние годы жизни у Александра Сиги возникали материальные проблемы, в том числе и по причине болезни. Если японские журналисты узнали о коллекции автографов Сиги, они вполне могли предложить ему немного подзаработать на использовании подаренных фотокарточек. В то, что снимков было несколько, заставляет поверить ещё один инскрипт на имя заслуженного переводчика — на этот раз на аналогичном макаровскому портрете военного министра генерала Алексея Куропаткина: «Александру Алексеевичу Сига от А. Куропаткина», и дата: 1903 год. Тем летом будущий командующий русскими войсками в Маньчжурии посетил Нагасаки и, судя по всему, встретился там со ставшим уже живой легендой Александром Сигой, подписав ему своё фото. Интересно, что открытка с этим автографом попадается в Интернете в разных вариантах: и как погашенная почтовая (на одном из отечественных форумов), и без штемпелей — на зарубежном аукционе, проданная там за четырёхзначную сумму в европейской валюте.

Из известных на сегодняшний день дарителей только Куропаткин и пережил Сигу. Старый переводчик скончался в 1916 году в Нагасаки и был погребён в семейной усыпальнице своего рода, где стоят столбики с именами двух десятков его славных предков — в двух шагах от обширного русского кладбища, многих нынешних обитателей которого он когда-то знал лично.