На это нужно было решиться

Три года назад Россия сделала выбор, значение которого трудно переоценить. Об основных вехах истории Крыма и о значении его возвращения в состав России рассказывает Сергей Черняховский, доктор политических наук.

Церемония подписания межгосударственного договора о принятии Республики Крым и города с особым статусом Севастополя в состав Российской Федерации состоялась в Москве 18 марта 2014 года. Подписи под договором поставили премьер-министр Крыма Сергей Аксёнов, председатель Госсовета Крыма Владимир Константинов, президент России Владимир Путин и глава Севастополя Алексей Чалый. Алексей Никольский/ТАСС

Дело же не только в том, что Крым — это действительно тысячелетняя история России и древнейший очаг её государственности. И не в том, что люди, живущие в Крыму, имели полное право на национально-государственное самоопределение и воссоединение со страной, всегда признаваемой ими своим домом, о возвращении в который они мечтали многие годы.

Дело ещё и в том, что на это нужно было решиться и нужно было иметь смелость и ответственность это сделать.

ПОЧЕМУ КРЫМ БЫЛ НЕ НАШ?

Крым можно было оставить в составе РСФСР в декабре 1991 года. Причём все говорят, что власть отделяющейся Украины не стала бы против этого протестовать, но власть тогдашней России не захотела этим заниматься. Первая готова была отдать Крым России, чтобы откупиться от неё. Вторая готова была отдать Крым Украине, чтобы откупиться от Украины. Крым можно было вернуть, и сделать это не один раз.

И потому, что имелись юридические основания. И потому, что это было справедливо. И потому, что всё это время Украина зависела от России.

Но власти предержащие этого не делали. Не потому, что всего этого не понимали.

А потому, что считали пересмотр границ, образовавшихся в 1991 году, табу. Не в силу честности перед теми, с кем вместе разрушали Союз. А в силу послушности перед теми, от кого получили на это согласие. От кого, в общем-то, получили мандат на власть — в обмен на послушность.

Признание правил и границ 1991 года означало более или менее бесконфликтное существование, а также признание факта, что в мире есть новый суверен и его союзники. И тот, кто с этим не соглашается, будет уничтожен.

Каждое проявление непослушания показательно каралось. Не потому, что непослушанием наносился существенный урон интересам суверена, а потому, что обнаруживалось непослушание.

Так уничтожили Слободана Милошевича. Так уничтожили Саддама Хусейна. Муаммара Каддафи. Можно их считать плохими или хорошими — не это важно. Важно было найти тех, кого удобно показательно покарать. Шло приучение к покорности.

Ivan Sekretarev/AP Photo/ТАСС

Выбрать первое означало гарантировать себе бесконфликтное существование в мировой элите. Но это означало признать Россию вассалом западной коалиции. «Младшим среди старших братьев». А также признать, что суверен нашей страны — не её народ (90% граждан были за воссоединение Крыма с Россией), а западная коалиция.

Выбрать второе значило бросить вызов мироустройству. Распалить ярость тех, кто провозгласил себя хозяином мира. А следовательно, и разбудить у них желание отомстить.

Если всего этого не понять, не удастся понять Владимира Путина как человека и политика.

Он как минимум абсолютно честен в вере в своё призвание. Он действительно чувствует себя «мобилизованным и призванным».

Психологически это именно так. И именно потому он готов бороться до конца — в отличие от многих своих оппонентов и предшественников последней четверти века. Михаил Горбачёв не мог сражаться ни за что — он мог лишь позировать. Борис Ельцин являлся лидером более бойцовского типа, но он был призван драться исключительно за власть. За власть для себя и за власть, цель которой — она сама.

«МОБИЛИЗОВАННЫЙ И ПРИЗВАННЫЙ»

Путин иной. Строго говоря, его всегда отличала способность принимать вызовы. Принимающий вызов готов идти навстречу опасности, когда она есть, но это не означает, что он будет создавать опасность, когда её нет или когда её можно избежать.

Риск был осмыслен, вызов существующему мироустройству брошен.

Вопрос о Крыме сегодня для Запада — это не просто вопрос о подчинении суверенной страны своей воле и установлении над ней колониального контроля.

Это попытка спасения мифа о непобедимости западной коалиции, мифа о том, что её воле нельзя сопротивляться. Это попытка не допустить укрепления мысли, что ей можно противостоять. Сломить волю тех, кто имеет в себе силы и решимость адекватно отвечать на эту новую форму утверждения колониальной экспансии, — вот цель этих усилий.

В марте 2014 года столкнулись два принципа: принцип соблюдения предписанных правил глобальной политики и принцип суверенности России.

ЧТО КАСАЕТСЯ КРЫМА, ТО ТУТ У НАС ПОЧТИ НИКОГДА НЕ БЫЛО СОЮЗНИКОВ: как только вставал вопрос о вхождении или возвращении полуострова в состав России, тотчас чуть ли не все ведущие державы единым фронтом выступали против неё и пытались этому помешать

Наглость и бесцеремонность, которые американские и европейские структуры проявляют по отношению к России и её гражданам, становятся очевидными. Вообще Запад — США, Европу — не нужно демонизировать. Если они поступают так или иначе и игнорируют интересы нашей страны, одновременно задевая её достоинство, то это не потому, что они её страшно не любят и мечтают избавить от неё человечество.

Они просто субъекты глобальной политики, которые вполне адекватно представляют, что отношения в мире строятся не на основании Устава ООН и Всеобщей декларации прав человека, а на основании силы.

Они не всегда готовы сами идти в бой, чтобы умирать, защищая свои интересы. Но, с одной стороны, они не против нанести разрушительные удары по неугодным, если есть возможность обойтись без риска гибели собственных граждан. С другой — постоянно во всеоружии, чтобы нанять кого-нибудь, кто будет убивать их оппонентов ради их интересов. С третьей — пройдя свой путь от баронов-разбойников и ковбоев Дикого Запада, они отдают себе отчёт в том, что реальная политика творится именно их методами. И уважают тех, кто проявляет большую сноровку как раз в таких способах действия.

Они уважают тех, кто может дать сдачу, и пренебрежительно безразличны к тем, кто под видом гуманизма и миролюбивости соглашается на ущемление собственных интересов.

Они делают всё это не потому, что они плохие, — они делают это потому, что они нормальные. Они руководствуются правилами реальной жизни, показывая тем самым, что ими должна руководствоваться и Россия.

Многие годы Россия пыталась вести себя не по правилам и нормам цивилизованного мира, а согласно выдуманным нормам диких и не существующих в природе «общечеловеческих ценностей». За это её наказывали и будут наказывать.

Постепенно, шаг за шагом российское общество дозревает до понимания этих простых вещей.

Например, что отвечать нужно тем, что для оппонентов реально и ощутимо. И тем, чего они потенциально боятся. Хотя они сами за последние 20 лет раскрепостились настолько, что не боятся в отношении России уже ничего.

Что касается Крыма, то тут у нас почти никогда не было союзников: как только вставал вопрос о вхождении или возвращении полуострова в состав России, тотчас чуть ли не все ведущие державы единым фронтом выступали против неё и пытались этому помешать.

Так уж получалось, что каждый раз тот, кто утверждал свою власть в Крыму, утверждал этим свою мировую значимость.

И каждый раз, потеряв Крым, тот, кто его терял, с этого начинал своё политическое падение.

Каждый раз, утвердившись в Крыму, Россия утверждалась в статусе великой державы. Каждый раз, утратив Крым, она вступала в полосу катастроф.

Вот почему сегодня вопрос о Крыме — не столько вопрос территории. И даже не столько вопрос исторической справедливости.

Сегодня это вопрос о том, является ли Россия суверенным государством или она является негласным вассалом своих западных конкурентов, обязанным жить по определяемым ими правилам и молчаливо мириться с их агрессией и претензией на гегемонию.

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

Черняховский С.Ф., Черняховская Ю.С. Вершина Крыма. Крым в русской истории и крымская самоидентификация России. От Античности до наших дней. — М., 2015.