Мутная история

Главный редактор журнала «Историк» Владимир Рудаков — о кризисе молодой российской государственности, последовавшем за событиями августа 1991 года. Специально для газеты «Известия».

«Августовский путч» — особый сюжет новейшей истории страны. Спустя годы первый президент России Борис Ельцин напишет, что те «три дня стали водоразделом между прошлым и будущим…» С этой его оценкой вполне можно согласиться.

Действительно, эти августовские дни стали подлинной точкой отсчёта истории новой российской государственности, которая рождалась на обломках Советского Союза. Но это был драматический водораздел. Как потом оказалось, то, что произошло в августе 1991-го, знаменовало собой — ни больше ни меньше — завершение всей советской эпохи, начало конца огромной, веками создаваемой нашими предками страны. Правда, как это обычно бывает, вряд ли кто-либо в те дни осознавал масштаб происходящего.

Относительно же того, что именно тогда произошло, до сих пор идут споры. Например, был ли Горбачёв в курсе затеи «путчистов» или не был? Чего в итоге добивались члены ГКЧП и почему были столь нерешительными и противоречивыми их действия? На этот счёт по-прежнему есть только догадки и предположения. Что и говорить: мутная вышла история.

Лично я допускаю, что гэкачеписты исходили из вполне благих побуждений. Видя разрушающееся на глазах государство, вполне возможно, в какой-то момент они решили остановить деструктивный процесс и для этого прибегнуть к чрезвычайным мерам. Однако то, как они действовали, было явной политической импровизацией, не опирающейся на сколько-нибудь серьёзный анализ ситуации — ни на окраинах Советского Союза, ни в самой России, ни даже в центре Москвы.

В итоге нелегитимное отстранение президента страны от власти и сам режим ЧП создали ситуацию, когда благие идеи по сохранению Советского Союза оказались скомпрометированы. В глазах значительного числа граждан эти меры стали ассоциироваться с новым изводом советской «чрезвычайщины», с возрождением дискредитировавшей себя модели «развитого» социализма, неумелую попытку реформирования которой предпринял Михаил Горбачёв. Плюс к этому — безволие самих гэкачепистов, отсутствие у них каких-либо свежих идей, сколько-нибудь внятного «проекта будущего», как теперь принято выражаться.

Будем называть вещи своими именами: высшая советская элита, затеявшая отстранение от власти собственного лидера, не просто перепилила сук, на котором сидела, но и проявила при этом явные признаки политической, интеллектуальной и организационной несостоятельности. Вы спрашиваете: почему мы в итоге потеряли великую страну? Вот вам одна из причин.

С таким набором качеств они не могли не проиграть. Но победа демократов над ГКЧП лишь укрепила те силы, которые в разных уголках СССР делали ставку на фактический развал страны. В этих условиях любые попытки сохранения Советского Союза уже не имели политического будущего. На первый план вышла идея немедленной суверенизации. Так было на Украине, в Белоруссии, в республиках Закавказья и Средней Азии («республики советской Прибалтики» к этому времени уже считали себя вполне отделившимися).

При этом самое главное, что эта идея получила окончательное политическое оформление в самой России. Тогдашние победители ГКЧП — Борис Ельцин и его окружение — быстро поняли, что союзный центр теперь как никогда слаб, что союзная вертикаль власти скомпрометировала себя поддержкой «путчистов» и что единственный шанс стать подлинными хозяевами положения — во что бы то ни стало свалить Горбачёва. Эта политика закончилась Беловежскими соглашениями, которые и положили конец единому государству. Даже спустя годы Ельцин не пожалел о случившемся, скорее, наоборот: «в эти дни рухнула последняя империя» — так написано в его мемуарах.

Справедливости ради стоит отметить, что «путчисты» всё-таки не были этакими тоталитарными «монстрами», коими их изображала бойкая демократическая пресса тех лет. Ведь в итоге они так и не решились на штурм колыбели российской демократии — Белого дома, отчётливо осознавая, что это приведёт к многочисленным жертвам среди его защитников. Борис Ельцин в этом смысле оказался куда более решительным и практичным и уже в октябре 1993 года отдал приказ на расстрел парламента. Того самого, который двумя годами ранее, собственно, и победил ГКЧП…

Сегодня, спустя почти три десятилетия, совершенно очевидно, что в результате весьма мутного с точки зрения своих движущих сил и последовавших результатов «августовского путча» проиграли все. И те, кто неумело попытался удержать страну от распада, и те, кто, руководствуясь самыми благими побуждениями, вышел на защиту молодой российской демократии. Цена их победы оказалась слишком высока: разрушение Союза, окончательный коллапс экономики и социальной сферы, последовавший за этим кризис молодой российской государственности, завершившийся осенью 1993-го кровавой развязкой в самом центре Москвы, дальнейшая девальвация ценностей демократии, произошедшая при деятельном участии самого «царя Бориса».

Неслучайно, оглядываясь назад, в август 1991-го, сегодняшние россияне, почти по Бродскому, видят «лишь руины», справедливо вспоминая шекспировского Меркуцио: «Чума на оба ваших дома»! Недавний опрос, проведённый «Левада-центром», подтвердил это. Число тех, кто считает, что в ситуации августа 1991-го были правы члены ГКЧП, оказалось ничтожно малым (13%). При этом оно примерно равно числу тех, кто до сих пор поддерживает действия противостоявших ГКЧП сторонников Ельцина (10%). Больше же половины опрошенных граждан (53%) не готово встать на сторону ни тех, ни других, а ещё почти четверть и вовсе затрудняется с ответом. Мутная история не могла не оставить о себе столь же мутных воспоминаний. Впрочем, от этого она не становится менее драматичной.

https://iz.ru/778693/vladimir-rudakov/mutnaia-istoriia