Последние награды белого движения

После тяжёлого поражения белых при их наступлении на Москву осенью 1919 года, окончившемся эвакуацией остатков разгромленной Добровольческой армии в Крым, дальнейшая борьба с красными на Юге России практически потеряла смысл.

Те из деникинцев, кто не бросил оружие и не самоликвидировал свои части, как это в основном сделали кубанские казаки, оказались рассеянными на пространстве южнорусских губерний. Так, войска, отрезанные от главных сил в Правобережной Украине и подчинённые вскоре генералу Николаю Бредову, медленно отходили из Киева в общем направлении на Одессу. Однако этот приморский город в первых числах февраля уже заняли большевики. Тогда белогвардейское командование решило перейти румынскую границу, чтобы затем из Тульчи переправиться на всё ещё оборонявшийся Крымский полуостров. В последнюю минуту Румыния отказала им в этом. И вот в ночь на 30 января 1920 года потрёпанные и предельно уставшие части, отягчённые обозом с ранеными и тысячами беженцев, двинулись вверх по течению Днестра в четырнадцатидневный поход, результатом которого стало соединение с польскими войсками. При этом в планы польских националистов не входило боевое содружество с русскими: отряд Бредова был разоружён и распределён по бывшим немецким лагерям для военнопленных на территории свежеобразованной Польши. Там большое число интернированных солдат и офицеров умерло от тифа. Лишь около семи тыс. дождалось переброски в Крым в августе и приняло участие в последних сражениях на родной земле.

В 1922 году «в воздаяние верности долгу и понесенных тяжелых трудов и лишений чинами отряда генерала Бредова, с боями пробившимися в студеную зимнюю пору из Тирасполя в Польшу» для немногих оставшихся к тому времени в живых участников Бредовского похода учредили специальный серебряный крест, покрытый с обеих сторон белой эмалью, на трёхполосной колодке национальных цветов. Посередине креста на лицевой его стороне изображены вертикально опущенный меч и соответствующая дата, а на оборотной — надпись славянской вязью «Верные долгу».

Неловко позаимствованная у Николая Некрасова формулировка «в студёную зимнюю пору» принадлежит барону Петру Врангелю, принявшему командование над остатками ВСЮР в марте 1920 года, после того как Антон Деникин под давлением окружения сложил с себя все властные полномочия и навсегда покинул Россию.

Пётр Николаевич Врангель был человеком сурового склада. Первый по времени награждения кавалер ордена Святого Георгия IV, самой почётной у фронтовиков, степени в Первой мировой войне — за героическую и едва не стоившую ему жизни атаку в конном строю неприятельской батареи, он получил свой первый генеральский чин одним из последних царских указов. У Деникина Врангель командовал Кавказской армией и в этом качестве проявил себя человеком до крайности несговорчивым, обладавшим собственным мнением. Если бы к его мнению прислушались вовремя, белые, вероятно, всё-таки достигли бы Москвы. А там уж, как говорится, чем чёрт не шутит.

Положение, в котором оказался новый главнокомандующий, выглядело незавидно. Прежде всего требовалось как-то организовать снабжение, правда, сильно сократившейся в количественном отношении, однако всё ещё относительно боеспособной армии. А ведь за её спиной кроме собственного населения Крыма в Симферополе и на узкой прибрежной полосе полуострова сгрудилось до полумиллиона беженцев, оставшихся зимой без всяких средств к существованию.

Эту задачу воинственный барон, в чьих жилах текла кровь соратников Карла XII, лёгших костьми на полтавском поле, к всеобщему удивлению, благополучно решил, вызвав из Франции крупного русского экономиста Александра Кривошеина, бывшего главноуправляющего землеустройством и земледелием, одного из самых активных участников проведения в жизнь предвоенной Столыпинской аграрной реформы.

Мысль о том, чтобы превратить Крым в оазис достатка и комфорта, в Мекку русской дворянской цивилизации и культуры, была совершенно правильной и, пожалуй, даже осуществимой. Хотя Врангель, в чьих руках сосредоточилась фактически диктаторская власть, к сожалению, не совсем годился на роль спасителя того, что оставалось от прежнего Отечества. Храбрый на поле боя, он, как военный, привык отдавать чёткие приказы, требовать беспрекословного подчинения. Как политику, ему не хватало гибкости. Он отверг предложение английских дипломатов выступить посредниками в переговорах с большевиками, что могло бы привести к международной легитимизации крымского правительства. Вместо этого барон, вначале трезво оценивавший положение, не успев по-настоящему укрепиться на полуострове и близоруко видя предпосылки и перспективы белого реванша, вдруг решил половить рыбку в мутной воде.

ВСЮР были переименованы в Русскую армию. 20 мая за подписью Врангеля вышел приказ № 3226, начинавшийся заздравными словами о том, что армия «идет освобождать от красной нечисти Родную землю». Завершался же документ по меньшей мере двусмысленным утверждением, которое в руках красных пропагандистов превратилось прямо-таки в козырного туза. Речь идёт о печально знаменитом врангелевском призыве: «Земле — волею народа поставленный Хозяин!». Это не могло не вызвать ассоциации с избранием на Земском соборе 21 февраля 1613 года в цари Михаила Романова — праотца Николая II, в опросном листе всенародной переписи 1897-го именовавшего себя, как известно, «Хозяином Земли Русской».

Второй ошибкой барона стала избранная им порочная наступательная стратегия. Вместо того чтобы всеми силами укреплять полуостров в оборонительном отношении, сделать его неприступной крепостью, особенно с северного, наиболее уязвимого направления, белые решили атаковать.

6 июня для укрепления в войсках наступательного духа был учреждён Крест Екатеринославского похода — в «воздаяние доблести» участников полуторагодовой давности прорыва в Крым сводного отряда 34-й пехотной дивизии, полка новороссийских драгун и нескольких артиллерийских и инженерных частей под общим командованием генерала Игнатия Васильченко (порядка тысячи штыков). Крест копировал форму Георгиевского, правда, покрывался не белой, а чёрной эмалью с широкой каймой по краям. Он был положен на общий для многих белогвардейских наград терновый венец. В середине креста располагался голубой щиток с гербом Екатеринослава (ныне Днепр, областной центр Днепропетровской области Украины), представлявший собой окружённый звёздами золотой вензель императрицы Екатерины II, в эпоху правления которой Екатеринослав получил статус города.

А несколько ранее, в апреле, в надежде на чудо, только и способное спасти русскую армию, Врангель учредил последний и, пожалуй, единственный значимый белогвардейский орден — орден Святителя Николая Чудотворца. Внешне он тоже напоминал Георгиевский, к которому фактически приравнивался. Носить на мундире его полагалось всё-таки ниже Георгиевского, а вот получить орден наравне с офицерами могли и простые солдаты. Правда, только те, кто ранее удостоился хотя бы двух степеней солдатского «Егория».

В условиях осаждённого Крыма, где нужда во всём ощущалась до крайности, конечно, не могло быть и речи об изготовлении награды из драгоценных металлов и покрытии её эмалью. Поэтому белогвардейский николаевский орден делался из ничем не замаскированного железа, что вполне соответствовало сложившейся обстановке.

Девиз «ВЕРОЙ СПАСЁТСЯ РОССИЯ» был начертан вокруг изображения святителя в медальоне.

Орден I степени никому так и не вручили, даже не изготовили образец. Зато II степень получило несколько сотен солдат, офицеров и генералов. В том числе Врангель. Первым же кавалером согласно приказу главнокомандующего от 26 мая 1920 года стал штабс-капитан 3-го отряда 1-го танкового дивизиона, прорвавший на головном танке проволочные заграждения красных и тем открывший путь атакующей пехоте. Фамилия у танкиста не самая простая для произношения: Константин Любич-Ярмолович-Лозина-Лозинский.

Месяц спустя после этого награждения приказом от 26 июня учредили трёхцветный вымпел ордена Святого Николая Чудотворца — военно-морскую награду. В тот же день вымпел пожаловали канонеркам «Страж», «Грозный», «Алтай» и «Урал», ледоколам «Всадник» и «Гайдамак», катерам «Мария», «Азовец», «Николай Пашич», «Димитрий», «Пантикапей» и «Меотида».

Помощь моряков врангелевцам вскоре очень понадобилась. После разгрома белых под Каховкой Красная армия в нач. ноября штурмовала слабоукреплённый Турецкий вал на Перекопском перешейке и, одновременно форсировав «гнилое море» Сиваш, ворвалась в Крым.

Около ста пятидесяти тыс. человек, среди которых не только военные, но и значительное число гражданских лиц, на французских и русских кораблях эвакуировалось в  оккупированный Антантой Константинополь. Судьба оставшихся составляет одну из наиболее ужасающих страниц истории гражданской смуты в России. Большинство из них, причём не все офицеры, оказалось уничтожено путём массовых расстрелов по приказанию председателя Крымского ревкома венгерского карателя Белы Куна и его коллег — завсегдатая «чрезвычаек» Григория Пятакова и революционерки Розалии Залкинд, более известной под партийной кличкой Землячка.

Остатки врангелевской армии долго влачили жалкое существование на Балканах. Какое-то время они ещё сохраняли внутреннюю организацию и условную боеспособность. Для поддержания в беглецах корпоративного духа Врангель учредил в 1921–1922 годах несколько наград. Таких, например, как Крест для воинов, эвакуированных на остров Лемнос, Крест для воинов, эвакуированных в Галлиполи, и другие.

Интереснее прочих Крест для чинов яхты «Лукулл».

На этой яхте барон бежал из Крыма и проживал на стамбульском рейде. 25 октября 1921 года яхту протаранил и потопил итальянский пароход «Адрия», шедший из советского Батума. Главнокомандующего в тот момент на борту яхты не было, однако погибло трое членов экипажа. Сразу же возникло предположение о террористическом акте, что и подтвердилось спустя много десятилетий.

В 1924 году Русская армия была преобразована в Русский общевоинский союз — организацию, существующую и в настоящее время. РОВС учредил помимо полковых знаков для военнослужащих «цветных» дивизий ещё несколько незначительных и малоизвестных наград.

В своей практике его члены перешли от открытого вооружённого  противостояния Советам к мелкой подпольно-террористической деятельности. Беспримерная по количеству пролитой крови братоубийственная война, длившаяся несколько лет на гигантских пространствах России, завершилась.