Памяти Андрея Витальевича Петрова

Ушёл из жизни Андрей Витальевич Петров, главный редактор издательства «Молодая гвардия», теперь уже прямо можно сказать — легендарный. Давний друг журнала «Историк». Трудно осмыслить эту горестную весть. Он ушёл в 61 год, до срока, оставив груду незавершённых дел, звонков, оставшихся без ответа, десятки родных, близких, друзей, которые его любили и любят. Как нам будет не хватать этого мудрого, ироничного человека, по первой профессии учителя. Знаток истории, театра и поэзии, все свои знания он отдал прежде всего книжной серии «Жизнь замечательных людей». Феномен возрождения «ЖЗЛ» в «петровские времена» ждёт своего исследователя. 

Выражаем искренние соболезнования издательству «Молодая гвардия», семье Андрея Витальевича. 

Почти шесть лет назад Андрей Витальевич дал интервью «Историку». В этот день мы решили снова опубликовать его в память о настоящем профессионале, талантливом, ярком человеке. 

О прошлом, настоящем и будущем знаменитой серии «Жизнь замечательных людей» журналу «Историк» рассказал главный редактор издательства «Молодая гвардия» Андрей Петров, по первой профессии — учитель истории.

Андрей Петров (фото Натальи Львовой)

— Каждый год выходят десятки новых книг под логотипом «ЖЗЛ». У серии разные авторы, а среди героев — «дети разных народов» и эпох. Есть ли что-то, что объединяет все выпуски, и существует ли какой-то особый жэзээловский стиль?

— Велик соблазн сразу же утвердительно закивать головой: «Ну конечно! Ещё бы! Есть у нас свой неповторимый, рождённый в творческих муках стиль, отшлифованный за 125 лет существования серии до абсолютного совершенства, до сверкающего блеска!» И, выдержав театральную паузу, приступить к перечислению всех мыслимых и немыслимых ингредиентов великой рецептуры «ЖЗЛ». Однако… Вероятно, я разочарую некоторых максималистски настроенных любителей книги, но всё же рискну усомниться в существовании некоего жэзээловского стиля в научно-популярной литературе. Могу это доказать. Проще всего было бы сразу окунуться в многочисленные примеры абсолютной несхожести наших изданий. Но, полагаю, вернее (по крайней мере короче) здесь будет путь не от частного к общему, а наоборот. В данном контексте уместно вспомнить ставшую крылатой формулу генерального директора «Молодой гвардии» Валентина Юркина, чтимую не только внутри, но и вне издательства: «ЖЗЛ — это творческая лаборатория биографического жанра». Вопрос: может ли творческая лаборатория жанра воспроизводить бесконечно один и тот же стиль? Нет, разумеется!

— Лаборатория — значит поиск, предвосхищение тенденций и приёмов?

— Надеемся, что мы не закостенели. У нас очень разные по стилю книги, даже если мы возьмём те, что вышли за короткий промежуток времени. Здесь и традиционные научно-популярные издания, и научно-художественные биографии, и так называемые своды свидетельств современников, берущие начало от вересаевских «Пушкина в жизни» и «Гоголя в жизни», и очевидные памфлеты, и полудетективные историко-биографические реконструкции типа недавно изданного «Андрея Первозванного».

В советское время жизнеописания Деникина и Колчака, Милюкова и Набокова, Гумилёва и даже Цветаевой не могли бы появиться в серии «ЖЗЛ» (фото Натальи Львовой)

Ну а уж если брать историю «ЖЗЛ» шире, то от диапазона стилей просто закружится голова: сугубо научный «Гомер» великого Алексея Лосева и абсолютно художественный «Мольер» не менее великого Михаила Булгакова, фолиант Виктора Шкловского о Льве Толстом и карманное издание Сергея Дурылина о Лермонтове. Общие каноны тут почти не просматриваются.

— Но ведь «сугубо научный» «Гомер» увлекателен — от этой книги трудно оторваться. Вот вам и общий «состав крови».

— Тогда приведу совсем образцово-показательный пример. Напомню, насколько разные два наших издания о Бунине, вышедшие за последние 20 лет. Одно принадлежит перу исследователя Александра Бабореко, другое — классику драматургии Михаилу Рощину.

— Книга Рощина стоит особняком в серии. Это пристрастное, импрессионистическое исследование, в котором есть куски первоклассной прозы — с изящной стилизацией самого Бунина…

— А книги о Достоевском?.. Леонид Гроссман, Юрий Селезнёв и Людмила Сараскина решительно не совпадают не только в идеологическом, но и, конечно же, в стилистическом плане. А какая пропасть между «Пастернаком» Дмитрия Быкова и «Пастернаком» Анны Сергеевой-Клятис!

Отличительная черта «ЖЗЛ» в сравнении с иными многочисленными книжными сериями — это потрясающее стилистическое многообразие в рамках единого биографического жанра.

Предварительный итог я подвёл бы так: если и есть у книг серии «ЖЗЛ» в сравнении с иными многочисленными книжными сериями некая отличительная черта, то это как раз потрясающее стилистическое многообразие. Многообразие в рамках единого биографического жанра. Не знаю, отнесётесь ли вы к этому всерьёз или сочтёте шуткой, но, пожалуй, единственное, на что мы в «ЖЗЛ» пока не решились, перед чем отступили, — это стихотворная биография. Не смейтесь! В своё время наш славный автор и верный друг Валентин Курбатов протежировал удивительное жизнеописание, главы которого представляли собой классические сонеты. До сих пор храню его машинописный вариант. А автора и героя книги не называю назло потенциальным конкурентам, поскольку не исключаю, что она всё же выйдет в свет в рамках нашей биографической серии.

— Должно быть, это нечто грандиозное!

— Сохраним тайну. Естественно, я, как главный редактор, отдаю себе отчёт, что не всем упомянутое мною многообразие нравится. У читательской аудитории есть свои полюса. Это касается и стилистики серии, и её идеологии.

— А у редактора есть пристрастия? Любимые биографии, список которых можно было бы огласить? Скажем, три книги, на которые стоит обратить внимание…

— Да не покажется это слишком нескромным, но при моём живейшем участии выходит абсолютное большинство книг «ЖЗЛ». Странной была бы ситуация, если бы главный редактор находился в стороне от издательского процесса. Другое дело — степень участия: она, безусловно, различна. Мне трудно выделить три конкретные книги. Я далёк от мысли, что все издания «ЖЗЛ» одинаково хороши. Отнюдь нет! Но три — это как-то уж совсем мало… Очень люблю писательскую серию Алексея Варламова. Очередная его книга — «Шукшин» — сейчас в производстве, заранее очень советую её всем читателям. Искренне радуюсь каждой новой исторической книге профессора МГУ Николая Борисова. В настоящее время он дописывает для нас биографию великого князя Михаила Ярославича Тверского.

«Меня изумляет "интеллектуальное и нравственное целомудрие" отдельных категорий наших читателей, пытающихся заклеймить "ЖЗЛ" то за "Ленина", то за "Николая II", то за "Сталина", то за "Троцкого", не говоря уж про "Мазепу", "Григория Распутина", "Нечаева" и "Царя Ирода"»… (фото Натальи Львовой)

Горжусь, что издательство сотрудничает с такими разными авторами, как Павел Басинский и Захар Прилепин, Игорь Курукин и Ольга Елисеева, Лев Данилкин и Александр Махов, Владимир Новиков и Владимир Бондаренко, Александр Панцов и Юрий Лощиц, Дмитрий Олейников и Алан Кубатиев, Майя Кучерская и Сергей Шаргунов. Здесь западники и славянофилы, убеждённые консерваторы и либералы. Но самое главное, здесь, как мне кажется, лучшие из лучших! Перечислил некоторых, и сразу же стало стыдно перед многими другими, которых не упомянул… А вы говорите даже не про трёх авторов, а всего лишь про три книги.

Что же касается участия главного редактора… Если под ним понимать какие-то конкретные идеи, советы в плане фактологии, предложения по совершенствованию структуры и стилистики текста — то это, поймите меня правильно, в любом случае должно оставаться за кадром. Не только выпускающий, но и главный редактор должны быть в известном смысле невидимками, что ни в коем случае не умаляет их роли в процессе создания книги.

— Среди ваших авторов — представители разных направлений, даже известные идейные противники. Редакция сторонится тенденциозности?

— Не думаю, что нужно непременно делать категорический выбор, например, между Грановским и Аксаковым. В культуре, в истории необходимы разные оттенки. Думаю, что книги, написанные с разных позиций, только приближают читателя к пониманию сложной исторической диалектики. История одна, а ракурсов может быть сколь угодно много. Впрочем, это не означает, что перевелись любители намеренного искажения отечественной и всемирной истории. Тем более что опыт академика Фоменко и ему подобных показывает, что это крайне прибыльное мероприятие. История «вверх тормашками» пользовалась и пользуется поныне весьма устойчивым спросом наряду с попкорном и пепси-колой.

— За 125 лет существования «ЖЗЛ» идеологическая и просветительская концепция серии, вероятно, не раз менялась?

— Трудно ответить. И да, и нет…

С одной стороны, за 125 лет столько всего произошло. Революции, войны, перестройки… Говорить о том, что в советское время по определению не могли появиться жизнеописания Деникина и Колчака, Милюкова и Набокова, Гумилёва и даже Цветаевой, наверное, излишне. В этом смысле ситуация начала медленно меняться только в 1985-м. С другой стороны, не перестаю поражаться уму и культуре отцов-основателей «ЖЗЛ», которые счастливо избежали дешёвого дидактизма и заложили фундаментальные принципы современной биографической серии.

Раньше прижизненные биографии в «ЖЗЛ» были редчайшим исключением. Но времена меняются, и появляются новые биографические серии (фото Натальи Львовой)

Конечно же, тут я имею в виду в первую очередь трактовку словосочетания «замечательные люди» — не «превосходно хорошие», не «идеологически выдержанные», не «праведные во всех отношениях», а знаменитые, притягивающие интерес и вызывающие споры. Здесь у Флорентия Павлёнкова и Максима Горького было полное совпадение взглядов. Именно поэтому в составе павлёнковской библиотеки увидели свет «Ротшильды», «Торквемада» и «Савонарола», а в числе первых выпусков горьковской серии были «Наполеон», «Талейран» и «Генри Форд».

— Да уж, авторы, начиная с незабываемого Евгения Тарле, устроили своим героям настоящий трибунал!

— И никто не считал святотатством выход этих книг в нашей серии… Потому меня и изумляет то и дело дающее о себе знать вплоть до сегодняшнего дня «интеллектуальное и нравственное целомудрие» отдельных категорий наших читателей, пытающихся заклеймить «ЖЗЛ» то за «Ленина», то за «Николая II», то за «Сталина», то за «Троцкого», не говоря уж про «Мазепу», «Григория Распутина», «Нечаева» и «Царя Ирода», — в зависимости от политических пристрастий…

В то же время из каждого правила есть исключения. Это когда нас спрашивают: «А возможна ли в "ЖЗЛ" книга о Гитлере?» Мы для себя решили, что при нынешнем редакторском составе «Молодой гвардии» в этой серии руководителей Третьего рейха не будет. Вот это было бы кощунством.

— Миссия серии просветительская?

— На этот счёт у нас в редакции разные мнения. Я думаю, вернее, я даже уверен, что современная «ЖЗЛ» выросла из просветительских одежд, по сути, переросла их. Называть сегодняшнюю молодогвардейскую биографическую библиотеку просветительским проектом означает принижать её культурное и научное значение. «Лаборатория», повторюсь, более сложное и широкое понятие.

Издательство сотрудничает с разными авторами. Среди них — западники и славянофилы, убеждённые консерваторы и либералы. Но все наши авторы — лучшие из лучших!

Соответствовать же концепции просветительства призвана «Школьная ЖЗЛ», к выпуску которой мы готовимся приступить в конце текущего — начале будущего года. Надеемся напрямую помочь школе биографическими очерками, которые смогли бы понять и полюбить нынешние школьники. И тут особенно важны будут книги по истории Отечества. Впрочем, говорить об этой серии в деталях рановато.

— И всё-таки хочется заглянуть в будущее. Что ждёт вечную серию?

— Полагаю, что в обозримом будущем на базе «ЖЗЛ» возникнет мощный издательский дом. Собственно, этот процесс уже идёт. Популярность серии «Жизнь замечательных людей» такова, что в «Молодую гвардию» и по сей день звонят люди с вопросом: «Это издательство "ЖЗЛ"?» Помимо большой и малой серий мы выпускаем библиотеку «ЖЗЛ: Биография продолжается…». А раньше, в рамках классической серии, прижизненные биографии были редчайшим исключением. Так, во времена Павлёнкова вышел очерк о Льве Николаевиче Толстом до смерти великого писателя.

Появляются новые биографические серии: детская «Моя первая ЖЗЛ», 100-томная подарочная серия «Великие люди России» (первые девять томов уже изданы, три очередных находятся в типографии). Разговор о «Школьной ЖЗЛ» мы, я надеюсь, продолжим в новом году, когда проявится стиль этой серии. В планах также фундаментальные биографические энциклопедии, переиздания классики нашего жанра и много чего ещё, о чём я по традиции пока умолчу, дабы не сглазить.

— В юбилейные дни не хочется говорить о печальном. Но многие издательства сегодня попали в зависимость от злободневного спроса, от моды…

— Современное телевидение и интернет-среда главным образом не воспитывают культуры чтения — и мы не можем не ощущать, что читателей становится меньше. И всё-таки от спроса и моды мы зависим ничуть не больше, чем другие издатели. Я бы даже сформулировал этот тезис несколько иначе. Мы следим за спросом и модой, учитываем их в наших планах, но никогда не будем от них зависеть. На мой взгляд, это очевидно.

Спрос и мода сиюминутны, а «ЖЗЛ» сопряжена с вечностью, с историей. Не терплю высокопарных фраз, но, согласитесь, 125 лет — это серьёзный возраст! Это ведь даже больше, чем век нынешний и век минувший. Попробуйте с ходу назвать ещё какой-нибудь книжный проект, соединяющий аж три века отечественной истории.

Беседовал Евгений Тростин