Как разведчик разведчику

Первым советским фильмом о «бойцах невидимого фронта» в тылу врага стала картина Бориса Барнета «Подвиг разведчика», вышедшая на экраны в 1947 году. Именно Барнет положил начало новому жанру, которого в советском кинематографе прежде не существовало. А Павел Кадочников стал «крёстным отцом» разветвлённой «сети» разведчиков-интеллектуалов, которыми зритель продолжает восхищаться и в ХХI веке.  

В Госкино было решено, что фильм с рабочим названием «Подвиг останется неизвестным», действие которого разворачивается на оккупированной фашистами Украине, нужно снимать на Киевской киностудии имени Довженко. Логика в этом, конечно, была, но осуществить задуманное в городе, который с трудом возвращался к мирной жизни, было невероятно трудно. На Бориса Барнета сразу же навалилась масса проблем: на студии не хватало сотрудников, свет давали в основном по ночам, топили едва-едва (а на дворе декабрь 46-го года), не говоря уже о том, что нужно было добывать для картины костюмы, декорации, реквизит. Вдобавок и сценарий, написанный Михаилом Блейманом и Константином Исаевым, нуждался в доработке, поскольку авторы о сущности разведывательной работы имели весьма смутное представление.

На помощь режиссёру пришёл руководивший студией Амвросий Бучма: он умудрялся добывать грим и краски, ткани для костюмов, канделябры и скульптуру для «генеральских» апартаментов. Он же помог с подбором актёров и сам решил сыграть одну из ролей — подпольщика Лещука. Однако с главным героем вышла заминка. Барнет рассчитывал, что Алексея Федотова сыграет его любимый артист Николай Крючков, с которым он работал на предыдущих картинах. Но худсовет его не утвердил: у немецкого офицера явно благородных кровей было лицо простого советского парня с рабочей окраины. Режиссёр засел в актёрском отделе «Мосфильма». Выбрал с десяток фотографий, в том числе и Кадочникова, и разослал претендентам сценарий. Тот приехал на пробы и… «переиграл» всех «конкурентов». А вот на роль генерала Кюна, антагониста главного героя, Борис Васильевич артиста так и не нашёл и в итоге сыграл его сам.

Доводить до ума сценарий взялся человек, которому, собственно, и принадлежала идея снять фильм о советской военной разведке. В годы войны Михаил Маклярский, служивший в 4-м управлении НКВД, курировал в том числе и вопросы, связанные с разведоперациями на оккупированной территории СССР. Принято считать, что прообразом Алексея Федотова является Николай Кузнецов. Разумеется, акции, подобные показанным в фильме, осуществлял не только он, и в известном смысле образ аса-разведчика действительно собирательный. Хотя одна явная «подсказка», указующая на то, что именно Кузнецов для создателей фильма стал первым среди равных, в картине есть. Это сцена между Руммельсбургом и Бережным. Генерал спрашивает своего агента, нравятся ли ему русские песни, на что тот отвечает: «Нет. Я — украинец. У Москвы свои песни, у нас — свои». А свой последний бой Николай Кузнецов и его товарищи дали не фашистам, а отряду Украинской повстанческой армии (организации, запрещённой на территории России).

За придуманными персонажами фильма стояли реальные люди, фамилии которых никому бы и в голову не пришло обнародовать. «Подвиг разведчика» не остался неизвестным: в первый же год картину посмотрело почти 23 млн зрителей.

Враг захлебнулся б моею кровью

В детстве любимой книжкой Никанора — да-да, Николаем он стал много позже — Кузнецова была «Песня о Соколе». Не потому ли, что в ней оказалась «зашифрована» и его собственная судьба? Деревенский парнишка из богом забытой деревеньки в Пермской губернии (ныне Свердловская область), повзрослев, превращается в суперагента с аристократической внешностью и изысканными манерами, аса диверсионной работы. Жизненный путь этого человека задокументирован едва ли не по дням (в ведомстве, где он служил, иначе и быть не могло), но есть во всём этом какая-то загадка, которая, вероятно, никогда не будет разгадана.

В поле зрения компетентных органов ничем на первый взгляд не примечательный юноша попал, скорее всего, в 1929 году, когда был отчислен из Талицкого лесного техникума и исключён из комсомола как якобы скрывающий своё кулацко-белогвардейское происхождение. В доносе не было ни слова правды, и Николай бросился отстаивать доброе имя отца, которого к этому моменту уже не было в живых. Невероятно, но факт: ему это удалось!

Окончив индустриальный институт в Свердловске, Кузнецов получил назначение на знаменитый завод «Уралмаш», где был привлечён к оперативной разработке иностранных специалистов, главным образом немецких. Безукоризненное знание языка и умение располагать к себе людей сделали его незаменимым сотрудником. По рекомендации Михаила Журавлёва, возглавлявшего Наркомат внутренних дел Коми АССР, ценного специалиста перевели в Москву, внедрив на номерной, как тогда говорили, авиазавод под именем Рудольфа Шмидта, выходца из поволжских немецких колоний. Главной задачей молодого инженера-испытателя был не контроль качества узлов и деталей военных самолётов, а установление «дружеских контактов» с приезжающими в столицу немцами и сотрудниками германского посольства. У обаятельного красавца, вхожего в круг артистической богемы, это получалось виртуозно.

Когда началась война, амплуа пришлось сменить. Внедрять Кузнецова в немецкую армию на мало-мальски значимые штабные должности было абсолютно бессмысленно. Тщательной проверки не выдержала бы и самая надёжная легенда, ведь Николай никогда не жил в Германии. А вот в качестве спецагента, совершающего краткие вылазки в тыл врага под личиной офицера, временно прикомандированного к какой-нибудь интендантской части, расквартированной на только что оккупированной советской территории, он был и надёжен, и эффективен.      

Так на свет появился «воскресший» из мёртвых Пауль Зиберт, с которым у Никанора-Николая имелось даже некоторое сходство. В августе 1942 года он был заброшен на Украину в партизанский отряд «Победители», которым командовал полковник Дмитрий Медведев. Все подвиги этого разведчика могла бы вместить разве что телесага серий на сто, а то и больше. К ленте Бориса Барнета прямо или косвенно имеют отношение несколько эпизодов бурной биографии Кузнецова. Во-первых, пленение курьера Рейхскомиссариата Украина майора Гаана, вёзшего карту, на которой была обозначена секретная ставка Гитлера под Винницей под кодовым названием «Вервольф». Вокруг неё и разворачиваются события фильма. Во-вторых, добыча сведений об операции «Цитадель» — плане немецкого наступления на Курской дуге. И, наконец, блестяще выполненное задание, лёгшее в основу сюжета фильма, — захват и ликвидация генерал-майора Макса Ильгена, командующего одним из соединений особого назначения, входившего в состав так называемых Восточных легионов (Ostlegionen), который разрабатывал план масштабной операции по уничтожению партизанского движения на оккупированной территории Западной Украины.

Герой Советского Союза Дмитрий Медведев

Из своего последнего задания Николай Кузнецов не вернулся. К весне 1944 года немецкие спецслужбы сбились с ног, разыскивая сверхудачливого советского разведчика. 9 марта в окрестностях села Боратин Бродовского района Львовской области его группу попытался захватить отряд бандеровцев. Силы были неравны. Последнюю гранату он оставил для себя. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года Николай Иванович Кузнецов был удостоен звания Героя Советского Союза. Посмертно.

По просторам Интернета до сих пор кочуют разнообразные конспирологические теории обстоятельств гибели Кузнецова одна абсурднее другой, вплоть до уничтожения суперагента своими же коллегами в ходе некоей подковёрной борьбы внутри разведывательного ведомства. Корни этой вакханалии уходят в послевоенные годы, и остаётся только удивляться, до какой степени можно исказить факты. Некоторое время существовало предположение, что бандеровцам удалось взять Кузнецова и его людей живыми, но, не добившись от них согласия сотрудничать, их расстреляли где-то у деревни Белгородка недалеко от Ровно. Выдвинул эту версию Дмитрий Медведев, командир партизанского отряда, с которым взаимодействовал Кузнецов, на основании обнаруженной в немецких архивах телеграммы, адресатом которой был не кто иной, как группенфюрер СС Генрих Мюллер. Однако шефа гестапо ввели в заблуждение свои же подчинённые: такие, как Кузнецов, в плен не сдаются.

Оккупационное командование, дабы держать бандеровцев в узде, брало в заложники родственников их полевых командиров. Группой, в бою с которой погиб Кузнецов, командовал некто Лебедь. Вот он и придумал, как вызволить своих родных, предложив немцам в обмен на них неуловимого Зиберта, а пока командование принимало решение, супердиверсанта пришлось расстрелять, поскольку его соратники пытались его отбить. Место «казни» выдумали, чтобы затруднить проверку, которую педантичные немцы наверняка захотели бы произвести. Обстоятельства гибели Кузнецова и его боевых товарищей в течение нескольких лет расследовал его друг и напарник — сотрудник НКВД-КГБ Николай Струтинский. По его настоянию провели судебно-медицинскую экспертизу останков. В июле 1960 года они были перезахоронены на Холме Славы во Львове.