«Сильно, пламенно и нежно»

Он погиб на дуэли в 26 лет, но за столь краткую жизнь успел стать в русской литературе звездой первой величины. В октябре 1814 года в Москве в районе Красных ворот родился Михаил Лермонтов

Род Лермонтовых, по легенде, восходит к Томасу Лермонту, или Томасу «Рифмачу», – шотландскому барду XIII века. Более достоверно другое: предок Лермонтова, поручик польской армии шотландец Джордж Лермонт, в 1613 году попал в плен к войскам князя Дмитрия Пожарского, освобождавшего от интервентов Бельскую крепость под Тверью, поступил на службу к царю Михаилу Федоровичу, перешел в православие и стал родоначальником дворянской фамилии Лермонтовых.

«А он, мятежный, просит бури…»

Будущий поэт появился на свет 3 (15) октября 1814 года в Москве в семье отставного пехотного капитана Юрия Петровича Лермонтова и его жены Марии Михайловны, урожденной Арсеньевой, состоятельной помещицы. Он рано потерял мать, и его детство прошло в бабушкином имении Тарханы, что неподалеку от города Чембара (ныне Белинский Пензенской области). Елизавета Алексеевна Арсеньева-Столыпина стала главным человеком в судьбе внука. Умная и властная женщина боготворила Мишеньку: «Он один свет очей моих, все мое блаженство в нем». Она оформила завещание, по которому ребенок назначался единственным наследником при условии, что до совершеннолетия будет у нее на попечении и воспитании. Встречи его с отцом случались все реже. Детские переживания, безусловно, повлияли на раннее взросление Лермонтова и удивительно раннее становление его поэтического таланта. Он писал: «В ребячестве моем тоску любови знойной / Уж стал я понимать душою беспокойной».

Михаил Лермонтов в ментике лейб-гвардии Гусарского полка. Худ. П.Е. Заболотский. 1837 год

Будущий офицер рос болезненным, больше времени проводил в раздумьях, нежели в играх, и необыкновенно скоро развивался – читал, легко постигал науки. Он как будто от рождения обладал литературным вкусом, знал законы поэзии. Часто оставался непонятым среди сверстников и родственников, это формировало в мальчике мнительность. Он поступил в Московский университетский благородный пансион – сразу в четвертый класс. Штудировал Шиллера, Шекспира, Байрона и сочинял стихи.

Поэзия и судьба Лермонтова – из области необъяснимого. К нему в большей степени, чем к любому стихотворцу, подходит слово «чудо». Даже научные исследования о нем часто напоминают захватывающий приключенческий роман, объяснение в любви или исповедь. Вивисекции он не поддается, риторике сопротивляется. В 16 лет Лермонтов написал:

По небу полуночи ангел летел,

И тихую песню он пел,

И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духов

Под кущами райских садов,

О Боге великом он пел, и хвала

Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нес

Для мира печали и слез;

И звук его песни в душе молодой

Остался – без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна,

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

И почти никто не увидел этих удивительных строк, потому что юный автор – взыскательный ко всему, что создавал, – не спешил публиковаться и становиться частью литературного общества. Только в 1840-м, за год до гибели, он обнародовал это юношеское стихотворение. В 18 лет им был написан знаменитый «Парус»: «А он, мятежный, просит бури…» Сколько раз эту образную формулу сравнивали с характером самого Лермонтова.

Атака Шевардинского редута 24 августа 1812 года. Худ. Н.С. Самокиш. 1910 год

В «Бородино» поэт создал батальную картину, равной которой не было в литературе: в ней и шум орудий, и гора кровавых тел, и солдатские голоса, и вера в русскую воинскую доблесть

«Возмутительные стихи»

О дуэли Пушкина он узнал, будучи корнетом лейб-гвардии Гусарского полка – и почти безвестным поэтом. Стихи, захватившие чувством трагедии всю читающую Россию, Лермонтов сочинил 28 января 1837 года, когда Пушкин был еще жив: «Погиб поэт, невольник чести…» За несколько дней произведение гвардейского офицера в списках распространилось в десятках тысяч экземпляров.

В конце января врач Николай Арендт, свидетель последних часов жизни Пушкина, посетил приболевшего Лермонтова. Они говорили о подробностях дуэли. И в феврале было дописано несколько яростных обвинительных строк, которые певратили «Смерть поэта» в стихотворение не просто резкое, а призывающее к отмщению:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,

Пятою рабскою поправшие обломки

Игрою счастия обиженных родов!

Вы, жадною толпой стоящие у трона,

Свободы, Гения и Славы палачи!

Таитесь вы под сению закона,

Пред вами суд и правда – всё молчи!..

Это звучало почти как призыв к бунту. Вскоре началось следствие по поводу «возмутительных стихов», ставших столь известными. «Вступление к этому сочинению дерзко, а конец – бесстыдное вольнодумство, более чем преступное», – подчеркивал в рапорте императору шеф жандармов Александр Бенкендорф. Николай I отвечал с суровой иронией: «Приятные стихи, нечего сказать; я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермонтова и, буде обнаружатся еще другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону».

Корнета арестовали. На следствии он не отказывался от авторства крамольных строк и объяснял их обстоятельно, не скрывая огорчения, что они приобрели столь одиозную известность: «…я слышал, что некоторые люди, единственно по родственным связям или вследствие искательства, принадлежащие к высшему кругу и пользующиеся заслугами своих достойных родственников, – некоторые не переставали омрачать память убитого и рассеивать разные, невыгодные для него, слухи. Тогда, вследствие необдуманного порыва, я излил горечь сердечную на бумагу, преувеличенными, неправильными словами выразил нестройное столкновение мыслей…» В итоге Лермонтова перевели из гвардии в армейский Нижегородский драгунский полк в звании корнета (прапорщика), а не с повышением чина, как было принято. Его ждала служба на Кавказе.

В Ставрополе он завершил давно задуманное «Бородино», незамедлительно опубликованное в «Современнике». В этом стихотворении каждая строчка – ключ к нашему культурному коду. Автор создал батальную картину, равной которой не было в литературе: в ней и шум орудий, и гора кровавых тел, и солдатские голоса, и вера в русскую воинскую доблесть, и рассказ «дяди», двоюродного деда Лермонтова, участника Бородинской битвы, отставного штабс-капитана Афанасия Столыпина. Сегодня миллионы людей начинают знакомство с русской классикой с этих строк:

«Ребята! не Москва ль за нами?

Умремте ж под Москвой,

Как наши братья умирали!»

И умереть мы обещали,

И клятву верности сдержали

Мы в Бородинский бой.

Дуэль Михаила Лермонтова с Николаем Мартыновым. Худ. Б.Н. Бессонов. 1947 год

Тема 1812 года стала для него одной из ключевых, соединившись с любовью к родной Москве – городу, который принял страдальческий подвиг во время нашествия Наполеона. Лермонтов признался в своих чувствах к Белокаменной так, что невозможно не вспоминать эти слова, думая о нашей столице:

Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,

Как русский, – сильно, пламенно и нежно!

Люблю священный блеск твоих седин

И этот Кремль зубчатый, безмятежный.

«Сильно, пламенно и нежно»: можно ли точнее выразить проявления сыновней любви – к матери, родному городу, своему Отечеству.

«Создания мощной души»

В 1839-м Лермонтов все-таки получил звание поручика, а через год его перевели в Тенгинский полк, действовавший против самых опасных горских отрядов. Он первым из великих русских поэтов стал воином, прошел тяжелые кровопролитные бои. Героика для него была не только поэтической традицией, а эпос не просто страницей хрестоматии. Таков лермонтовский «Валерик» – рассказ о битве на берегу «реки смерти». За доблесть, проявленную в этой сече, Лермонтова представили к ордену Святого Владимира 4-й степени, потом – Святого Станислава 3-й степени, однако император вычеркнул его имя из списка награжденных. Но осталось стихотворение, правдивое в каждой детали:

…На шинели,

Спиною к дереву, лежал

Их капитан. Он умирал;

В груди его едва чернели

Две ранки; кровь его чуть-чуть

Сочилась. Но высоко грудь

И трудно подымалась, взоры

Бродили страшно, он шептал…

«Спасите, братцы. – Тащат в горы.

Постойте – ранен генерал…

Не слышат…» Долго он стонал,

Но все слабей, и понемногу

Затих и душу отдал богу…

Только увидев эту картину собственными глазами, можно передать ее настолько точно, а в конце с нарочитой лермонтовской небрежностью бросить: «Теперь прощайте: если вас / Мой безыскусственный рассказ / Развеселит, займет хоть малость, / Я буду счастлив. А не так? – / Простите мне его как шалость / И тихо молвите: чудак!..»

В 1840 году вышло отдельное издание «Героя нашего времени», автором которого тоже мог стать только участник Кавказской войны. Каждый читатель романа наверняка удивлялся, какую сложную композицию избрал Лермонтов. Логично предположить, что он создавал своего «Героя…» урывками с 1837 по 1840 год – и окончательно так и не определился с композиционными особенностями. Но при дотошности Лермонтова это вряд ли возможно. Для него скорее было важно увидеть жизнь глазами разных действующих лиц – Григория Печорина и Максима Максимовича. Так случилось, что Николай I внимательно читал эту книгу и подробно докладывал жене о своих впечатлениях. Первая часть ему понравилась, однако он рассудил, что «героем нашего времени» Лермонтов считает штабс-капитана Максима Максимовича – скромного старого служаку, который «запастись женой не догадался», зато стал настоящим «отцом солдатам» и приятельский долг для которого был не пустым словом. Но император не осознал, что название романа саркастично – в духе автора. Лермонтову во многом виделось порочным и время, и его герой, а добродушный Максим Максимович выглядел реликтом из прошлого. Прочитав «Героя…» до конца, царь нашел его вторую часть «отвратительной, вполне достойной быть в моде».

Тем не менее книгу не запретили – и она захватила воображение читателей. «Никто еще не писал у нас такою правильною, прекрасною и благоуханною прозою», – отмечал Николай Гоголь. А Вильгельм Кюхельбекер назвал роман «созданием мощной души», хотя и посетовал, что «Лермонтов истратил свой талант на изображение такого существа, каков его гадкий Печорин». Публика же полюбила неоднозначного главного персонажа, в котором можно найти не только эгоизм, но и верность долгу. До сих пор мы разгадываем печоринский характер. На первый взгляд он – образцовый рубака для приключенческой повести. Отважен, отлично стреляет, находчив в разведке, знает нравы местных джигитов, их военные приемы. Но Лермонтову это не так важно. Его герой невыносимо горд, даже на войне он не находит себе места. Все ему представляется малозначительным, и, кажется, ничто не держит Печорина на земле, кроме обостренного чувства чести. Пожалуй, впервые в русской прозе Лермонтову удалось уловить нарождавшийся тип дворянина, офицера. Потом читатели примечали схожих с Печориным людей, а кто-то даже подражал ему. Критики назвали его «лишним человеком», благородным эгоистом.

Последний выстрел

В 1840-м Лермонтов ушел от экзотических тем и героев, отвергнул высокопарный слог своего «Демона». Он вернулся к юношеской природе собственного таланта – к молитве. К этому жанру можно причислить сильнейшие его стихотворения. И «Завещание» – письмо с войны, в котором запечатлелись чувства смертельно раненного солдата: «Наедине с тобою, брат, хотел бы я побыть…» И щемящее «И скучно и грустно, и некому руку подать…». Лермонтов неожиданно заговорил просто и гармонично, как будто в сердце поэта улеглись метания и его взгляд на небо и землю просветлел и прояснился:

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,

И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сиянье голубом…

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? Жалею ли о чем?

Это одно из последних его стихотворений. Весной 1841 года после отпуска Лермонтов возвращался в свой полк, на Кавказ, заехал в Пятигорск и по разрешению начальства задержался для лечения на минеральных водах. Там он рассорился со старинным приятелем, которого случайно встретил на водах. Это был 25-летний отставной майор Николай Мартынов. Мишенью для шуток стала манера Мартынова щеголять в эффектном черкесском костюме с огромным кинжалом, его попытки слагать стихи, его поведение… Лермонтов не оставлял своих издевок даже в обществе, при дамах. Дело не могло не закончиться дуэлью. «Он был фаталистом перед бестолковостью жизни и одинаковым высокомерием отвечал как на ее соблазны, так и на ее вызов», – писал Иннокентий Анненский, поэт Серебряного века, глубоко понимавший Лермонтова.

Князь Александр Васильчиков, свидетель кавказских размолвок Лермонтова, вспоминал, что в этом неординарном офицере как будто жили два человека: «один – добродушный, для небольшого кружка ближайших друзей и для тех немногих лиц, к которым он имел особенное уважение; другой – заносчивый и задорный для всех прочих знакомых». Лермонтов, как, возможно, поступил бы его герой Печорин, выстрелил в воздух. Он сознавал, что все это – глупая шутка. А Мартынов, не поборов гнева, целился точно в грудь. Убийцу наказали тремя месяцами гауптвахты и приговорили к церковному покаянию в Киево-Печерской лавре. Потом он создал семью, дожил до старости и, как вспоминали современники, был «набожен и не переставал молиться о душе погибшего от руки его поэта». В ту пору Лермонтова в России уже изучали в гимназиях.

В высшем обществе гибель Лермонтова встретили презрительно. «Собаке собачья смерть» – такое высказывание Николая I сохранилось в записных книжках сенатора и историка литературы Павла Вяземского. Но это была первая реакция, связанная, видимо, с обстоятельствами дуэли. Когда сестра Мария Павловна, поклонница словесности, пристыдила императора, Николай вышел к обществу собравшихся после воскресной литургии вельмож со словами: «Господа, получено известие, что тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит».

После трагедии многие взглянули на его стихи куда серьезнее, чем прежде. Читатели заметили удивительное сходство между автором и его персонажем – Печориным (хотя для последнего дуэль не закончилась смертью). Аналогия добавляла к образу поэта романтические черты героя, обреченного на гибель. Спустя шесть лет, в 1847-м, сочинения Лермонтова вышли в свет в основательном двухтомном издании, навсегда превратив талантливого офицера в классика русской литературы.

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

Михайлов В.Ф. Лермонтов. Один меж небом и землей. М., 2012 (серия «ЖЗЛ»)

Захаров В.А. Летопись жизни и творчества М.Ю. Лермонтова. М., 2017

Висковатов П.А. Михаил Лермонтов: жизнь и творчество. М., 2024