Все шуты императрицы

Художник Валерий Якоби состоял в обществе передвижников, но реалистическую манеру не освоил. В работе над своими композициями часто прибегал к помощи манекенов и фотографий, стремился к глянцевой яркости цветов. Вот и эта многолюдная картина напоминает нарядный праздничный торт.  На ярком полотне Якоби собрал у постели больной императрицы всех её известных шутов и сподвижников. Каждого человека здесь можно разглядывать, вспоминая его историческую судьбу. Императрица Анна Иоанновна любила потехи с шутами. Известно, что её забавляли диковатые шутки с унижением человеческого достоинства «дураков», среди которых оказывались и представители родовитой знати.

Приглядимся. У изголовья кровати — всемогущий Эрнст Иоганн Бирон собственной персоной. Выглядит мрачновато. Наверное, понимает, что после смерти императрицы борьба за власть обострится. Подле Бирона — всеведающий начальник тайной канцелярии Андрей Ушаков. Рядом сидят Анна Леопольдовна, будущая правительница, французский посол маркиз де Шетарди и лейб-медик Иван Лесток, тоже не чуждый стране галлов. Позади деловито совещаются Бурхард фон Миних и генерал-прокурор Никита Трубецкой, ушлые политики. В дверях — кабинет-министр Артемий Волынский.

Перед ними показывают своё искусство шуты разных поколений аннинского времени. Вот два князя — Михаил Голицын и Никита Волконский. Первый (его в те годы чаще называли по кличке, Квасником) согнулся, а второй вскочил на него, как в чехарде. На полу растянулся граф Алексей Апраксин, которого частенько поколачивали за недобрые забавы. Рядом с ним — Иван Балакирев. Играет на скрипке неаполитанец Пьетро-Мира Педрилло, а с бичом —  старый Ян д’Акоста, которому ещё Пётр Великий пожаловал титул «самоедского короля». На полу, возле постели, — карлица-шутиха Авдотья Буженинова, которую императрица для потехи выдала замуж за шута Голицына.

Возле попугаев склонился в почтительном поклоне перед знатными особами поэт Василий Тредиаковский. Он не раз воспевал императрицу Анну. Прославлял в стихах и шутов, хотя не любил грубых развлечений.

Такова мозаика придворной жизни времён императрицы Анны.