Прорыв в Арктику

В нач. 1950-х Михайло Ломоносов, несомненно, был одним из популярнейших людей всея СССР. Его наследие изучали всесторонне. Именно тогда многих особенно интересовала ломоносовская идея о плавании вдоль российского берега по Северному Ледовитому океану. Он составил план этих экспедиций и даже мечтал сам оказаться там, среди первых русских полярников. Но помешало нездоровье...  Эту миссию осуществил Василий Яковлевич Чичагов. Ломоносов составил обширную «Примерную инструкцию», в которой ставил задачу широкого географического исследования морей и получения разнообразных сведений, которые «не только для истолкования натуры учёному свету надобны, но и в самом сём мореплавании служить впредь могут». Моряки должны были производить метеорологические и астрономические наблюдения, измерять глубины, брать пробы воды для последующего анализа в Петербурге, записывать склонения компаса, изучать животный мир, собирать образцы минералов и вести этнографические наблюдения. Академик рекомендовал офицерам вести корабельные журналы и астрономические наблюдения, даже когда все три судна пойдут вместе, чтобы затем можно было, сверив их, установить правильность счисления. Это касалось и измерения глубин. Ломоносов дал подробные инструкции на этот счёт. Михайло Васильевич мечтал: «Северный океан есть пространное поле, где усугубиться может российская слава». Качество кораблей не позволило Чичагову продвинуться далеко. И всё-таки он стал первым русским полярником, исследовавшим Арктику по научному плану. 

Художник Алексей Иванович Жаров, сам живший на Севере и бывший свидетелем знаменитых полярных путешествий Отто Шмидта и Ивана Папанина, преклонялся перед подвигами русских моряков екатерининского времени. С какой любовью он написал Ломоносова — увлечённого, глядящего в будущее. И Чичагова, стоящего по струнке перед великим просветителем. И портрет Петра Великого в ломоносовском кабинете не случайность. Картина стала гимном русскому просвещению, гимном первым полярникам и славным землепроходцам. Жарову удалось передать обаяние и исследовательскую дерзость той эпохи.