В огне великой войны

Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878–1939) родился в старинном Хвалынске в семье сапожника. Первой работой художника был образ Богоматери с Младенцем на стене церковной апсиды Ортопедического института доктора Вредена в Александровском парке на Петроградской стороне. Ему удалось поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где молодой художник учился у Валентина Серова.

Как и положено живописцу, проездился по Европе. Увлекался французским символизмом, русской иконописью, много работал для театра. Его манера вызывала споры, сопутствовавшие славе. После 1917-го он станет одним из лидеров советского искусства, а с 1950-х его образы были известны каждому школьнику.

Война ХХ века потребовала нового видения. Академическая кисть не могла передать ужасов окопной, пулемётной, железной войны.

Изломанный мир Петрова-Водкина показывал войну, которая стала катастрофой для Европы и для России. Строй солдат движется в атаку. Напряжённые, одинаковые лица с одинаковыми усами.

Позы неестественны, как неестественна преждевременная смерть. За ними — панорама горящих деревень. Смертельно ранен прапорщик. Фуражка слетает с головы, рука прижата к сердцу.

«Он жив, он смотрит — и в то же время вы ясно видите, что он мертв, убит, что земля уже не служит опорой его ногам, что он весь в воздухе, без поддержки, как луч, что в следующее мгновение он рухнет, навсегда прильнет к сырой земле. Эта необыкновенная воздушность фигуры, этот полет на невидимых крыльях — удивительны», — писал о картине Леонид Андреев.

Бессмысленность, механистичность современной войны, ядовитые оттенки. И в то же время — святость подвига. Они защищают русские избы, защищают родную землю. Да и вообще жизнь, в понимании художника, — «вечный бой». Картина эмоциональна, и это эмоция 1916 года, когда многим казалось, что в огне Великой войны гибнет прежний мир. Это наитие явилось недалёким от истины. В 1916-м патриотический порыв интеллигенции увядал — и столица картину не приняла.