КГБ: герои Афгана

Решение Политбюро ЦК КПСС о вводе войск в Афганистан было принято 12 декабря 1979 года в ответ на решение блока НАТО, который в тот же день одобрил план размещения в Западной Европе новых американских ракет средней дальности «Круз» и «Першинг-2». Эти ракеты могли поражать практически всю европейскую часть территории СССР, и было ясно, что при аналогичном развитии событий на южных рубежах Советский Союз оказывался в ловушке.

Захвативший единоличную власть в Афганистане Хафизулла Амин, по словам полковника в отставке Валерия Самунина, «изучался разведкой КГБ задолго до того, как он обозначился в числе ведущих лидеров НДПА. Была скрупулёзно исследована его биография. В ней, в частности, обозначился один невнятный момент: до отъезда на учёбу в Америку Амин опубликовал в кабульских газетах статьи националистического и даже антисоветского содержания. Судя по этим статьям, никакими симпатиями к СССР он тогда не отличался. В США он некоторое время успешно руководил землячеством афганских студентов, а потом сразу после учредительного съезда Народно-демократической партии Афганистана почему-то, не закончив учёбу, срочно возвращается в Афганистан. В Кабуле быстро входит в доверие к Тараки и становится злейшим врагом Бабрака Кармаля, что приводит к расколу НДПА».

Кабул. Вилла-2. Слева направо: Г. Осипов, Владимир Стремилов, Юрий Климов

По словам ветерана внешней разведки полковника Льва Королькова, «операция “Байкал-79” была абсолютно неизбежна. Она даже, я бы сказал, запоздала. Это был последний день — через несколько дней там практически не осталось бы лиц, поддерживающих нас. И получилось бы, что мы напали на дружественную страну. Армия подчинялась Якубу, который был женат на сестре Амина и абсолютно предан ему».

— Лев Иванович, а что могло бы случиться?

— Все противники Амина и Якуба были бы уже в Пули-Чархи — центральной тюрьме Кабула. Все эти дни непрерывно шли аресты сторонников партии «Парчам». А ведь решение о вводе войск уже было принято, и отменить его было невозможно. Представляете, что бы могло произойти, если бы Якуб поднял по тревоге верные ему части? К тому же мы знали, что целью Амина является втянуть нас во внутриафганский конфликт. В Пули-Чархи были расстреляны тысячи парчамистов, я сам там был наутро после штурма, был даже в камере, где сидела дочь Амина.

— А в качестве кого вы там находились?

— Я был старшим виллы № 2, где базировалось 80% личного состава группы специального назначения «Зенит» — спецназа госбезопасности, прошедшего подготовку на КУОС в Балашихе для ведения партизанских действий в тылу противника. Это была абсолютная элита КГБ, наследники ОМСБОН — спецназа НКВД, который в годы войны подчинялся Судоплатову. Спустя год после штурма на базе КУОС уже на постоянной основе была сформирована группа специального назначения «Вымпел». Кроме дворца Амина на нас было ещё 17 объектов. Я координировал действия зенитовских групп. Первоначально мы занимались обеспечением безопасности советской колонии, которая насчитывала более тысячи человек. Я находился там с начала сентября 1979 года. Задача на штурм объектов была поставлена примерно за неделю до 27 декабря. На вилле мы жили в одной комнате с Яковом Семёновым. Потом он убыл в Баграм сколачивать группу на штурм дворца Амина, а вместо него поселился прибывший Григорий Иванович Бояринов — начальник КУОС, погибший при штурме дворца Амина. Кстати, на сегодняшний день я последний старший офицер из числа преподавателей КУОС — все остальные уже ушли. Так что надо нам с тобой успеть всё закончить…

— Лев Иванович, а как развивались события вокруг Генштаба?

Юрий Климов

— Генштаб был вторым по значимости объектом. В нём находился начальник Генштаба полковник Мухаммед Якуб. Он в своё время «прославился» крайней жестокостью, лично расстреляв летом 1979 года несколько сотен человек в Джелалабаде. Было ясно, что ни на какие компромиссы он не пойдёт. Поэтому туда была направлена группа из состава «Зенита» под командованием майора Валерия Розина — очень спокойного, вдумчивого офицера из Кемерова. Кроме него в группу входило тринадцать бойцов «Зенита», два пограничника и Абдул Вакиль. Валерий Розин уже побывал в здании Генштаба, сопровождая постоянного представителя погранвойск КГБ СССР генерал-майора Андрея Андреевича Власова, и составил поэтажный план здания. Но Якуб, видимо, получил какую-то информацию и значительно усилил охрану Генштаба. Поэтому была разработана легенда визита к нему командира прибывшей 103-й воздушно-десантной дивизии генерал-майора Ивана Фёдоровича Рябченко. 27 декабря около 19:00 он, советник начальника Генштаба генерал-майор П.Г. Костенко, генерал А.А. Власов, полковник Летучий, майор Розин и переводчик Анатолий Плиев прошли в кабинет Якуба. В ходе беседы в 19:30 в городе раздался сильный взрыв — это Борис Плешкунов, ученик «дедушки спецназа» Ильи Григорьевича Старинова, взорвал колодец связи. Якуб бросился к столу, где у него лежал автомат, — Розин ему наперерез. Завязалась рукопашная схватка, в ходе которой Якуб и его помощник были нейтрализованы с помощью бесшумного пистолета ПСС, который был только у Валерия Розина и Юрия Климова. Но о том, как всё это было, лучше спросить самого Климова.

Я так и сделал. С Юрием Борисовичем Климовым мы встретились в правлении Фонда ветеранов спецподразделений госбезопасности «Вымпел-Гарант», в котором он является вице-президентом, а я — руководителем службы информации. Во встрече принял участие и Валерий Яковлевич Кудрик, который также участвовал в захвате Генштаба.

Ю.Б. Климов. Первоначально операция планировалась на 14 декабря. Наша группа покинула виллу и прибыла в посольство, где мы ждали дальнейших команд.

В.Я. Кудрик. Часть группы, в том числе и я, находилась в Баграме. Мы жили там в палатках и ждали команду к выдвижению на Кабул.

Ю.Б. Климов. Внезапно в посольстве погас свет — некоторое время мы сидели без света. Потом свет дали и нам сказали, что можно возвращаться на виллу. Следует добавить, что незадолго до этого нам на виллу завезли несколько ящиков автоматов и цинки с патронами, и несколько ночей подряд мы сидели и снаряжали магазины. Нам говорили, что мы будем находиться на объектах, а противники Амина из числа афганцев будут приходить к нам на виллу и получать это оружие. Но когда мы вернулись на виллу, то ночью подогнали грузовики, мы загрузили туда это оружие, и его увезли в посольство. Нам сказали: ждите, дата начала переносится. И, как я сейчас понимаю, для нас это было очень хорошо. Потому что на тот момент советских войск там практически не было. Небольшой срыв — афганские войска поднимают по тревоге, и у нас нет шансов. Тем более что 14 декабря нам разрешили взять с собой только пистолет Макарова, гранату со слезоточивым газом и противогаз. Автоматов и боевых гранат у нас не было. Даже виллу мы охраняли сами — по два человека, каждые два часа смена. И вдруг 25 декабря один за другим пошли на посадку самолёты Ил-76 — было слышно по звуку. У нас резко поднялось настроение: мы поняли, что у нас появилось прикрытие в лице десантников.

А. Ведяев. А когда вы прибыли в Кабул? Я имею в виду группу «Зенит».

Ю.Б. Климов. Мы прибыли 8 декабря и поселились на вилле, где уже были наши. А часть группы, как сказал Валерий, осталась в Баграме и ожидала команды.

В.Я. Кудрик. Нас переодели в афганскую форму и 25 декабря на крытых грузовиках перевезли в посольство, где поселили в подвале. Нас было около десяти человек. Утром 27 декабря к нам в подвал пришёл Розин и поставил нам задачу. Показал план Генштаба, разбил на подгруппы и определил, кто где должен находиться. Я попал в подгруппу, которой предстояло нейтрализовать узел связи внутри Генштаба.

Ю.Б. Климов. Валерий Розин был из Кемеровского управления КГБ, я из Новосибирского, Валерий Кудрик из Читинского. Были также из Омского и с Дальнего Востока — все выпускники или слушатели КУОС, спецрезерв госбезопасности. Около 18 час. вечера началось выдвижение к Генштабу в свите генерала Рябченко. Он как вновь прибывший должен был нанести визит полковнику Якубу, начальнику Генштаба. Нас было 13 человек и переводчик Толя Плиев. С Рябченко была охрана — братья Лаговские и ещё генерал Власов.

В.Я. Кудрик. Снаружи и внутри стояла вооружённая охрана, но нас пропустили. Мы прошли в фойе, влево и вправо уходили коридоры, а вверх шла лестница. Мы начали осторожно рассредоточиваться по своим точкам. Я и Володя Стремилов из Алтайского управления КГБ прошли вправо и остановились напротив узла связи — там тоже было два вооружённых охранника. Часть ребят ушла влево, а на второй этаж поднялись Юра Климов и Володя Румянцев из Сахалинского управления КГБ.

Ю.Б. Климов. Нашей целью была приёмная начальника Генштаба. Валерий Розин в составе свиты прошёл в кабинет Якуба. У Розина и у меня был бесшумный пистолет ПСС.

А. Ведяев. А вам ставилась задача стрелять на поражение?

Ю.Б. Климов. На встрече с руководством нам говорили: «Вы же тренированные — если что, возьмёте на приём». Но я сказал: «Если кто-то дёрнется, я буду стрелять».

В.Я. Кудрик. К тому же нам сказали, что к моменту нашего визита штаб уже закончит работу, и там будет не более десяти человек охраны. А он работал! И, как мы потом посчитали, в нём было более ста военнослужащих и несколько министров. А нас всего тринадцать — генералы и даже прекрасно подготовленные Лаговские не в счёт, поскольку они, видимо, не знали об операции, к тому же их задачей было обеспечение безопасности Рябченко. Хотя нас предупредили: через 15 минут после начала операции должны подойти десантники и оказать нам помощь. Но вышло иначе…

Ю.Б. Климов. Анализируя те события вновь и вновь, мы задавались одним и тем же вопросом: а почему мы? Можно говорить сколько угодно, что мы смелые, мы не боялись, но это враньё. Другое дело, что мы до этого не участвовали в боевых операциях, и над нашей головой пули не свистели и гранаты не взрывались. Мы знали это только по кино. А когда ты испытаешь это на себе, то понимаешь: второй раз пойти уже будет страшно. А первый раз нет, потому что мы не знали, через что нам придётся пройти. Вот в этом и было наше преимущество. В нашей подкорке ещё не было записано, что это страшно и плохо, что это неприятно.

А. Ведяев. Каков был сигнал атаки?

Ю.Б. Климов. Взрыв колодца снаружи. Его все услышали. Но проходит минута, затем другая, а никто не начинает. Никто не решается. Так продлилось 3–4 минуты. И, видимо, начали они.

Андрей Ведяев и Юрий Климов

В.Я. Кудрик. У нас автоматы были на предохранителе, и патронов в патроннике не было. Поэтому мы по очереди заходили в туалет, досылали патрон в патронник и снимали с предохранителя. Боекомплект: восемь запасных рожков, четыре гранаты, пистолет и штык-нож. Без бронежилетов, в лёгкой спецназовской экипировке песочного цвета. Когда прозвучал взрыв, мы наблюдали за афганцами. Они схватились за оружие. И тут со стороны входа прозвучал первый выстрел. Я сразу ударил автоматом ближайшего охранника узла связи и забрал у него автомат. Второй метнулся внутрь узла, откуда выскакивали операторы и хватались за оружие. В результате возникшей перестрелки оборудование было нами выведено из строя. Кто-то из них смог выскочить через противоположный выход. Когда всё было кончено, мы со Стремиловым дали ещё несколько очередей по оборудованию, чтобы исключить возможность связи с расположенными в 300 м казармами. Там стоял полк охраны.

А. Ведяев. А что делали другие?

В.Я. Кудрик. К этому моменту стрельба шла и справа, и слева, и наверху. Пятнадцать минут прошло, но десантников не было.

Ю.Б. Климов. Нас предупредили: помощник Якуба — зверь, его нужно нейтрализовать. Когда мы вошли, у него на столе лежало оружие. Поэтому его сразу нейтрализовали выстрелом из пистолета ПСС в голову: он упал, и вокруг него образовалась лужа. Но убийцами мы не были — там ещё находился врач-индус. Стрелять в него мы не стали. Хотя нас учили — свидетелей не оставлять. Крикнули ему: «Ложись!», он упал и закрыл голову руками. Так и лежал до самого конца. Тем временем внизу шла стрельба. И вдруг снаружи из коридора через дверь по нам ударили из автомата. Слава Богу, что мы стояли не напротив двери. Мы сразу бросились на пол и лежали, пока выстрелы через дверь не прекратились. Оказалось, что это Васильев и Ирванев положили в коридоре часовых, и часть пуль ушла в нашу сторону. Ирванев — он сам из Омска, мы почти земляки — потом признался: «Это я вас чуть не положил»…

А. Ведяев. А гранаты?

Ю.Б. Климов. К приёмной примыкала ещё одна комната. В ней хранилось спиртное и ещё что-то. Когда началась стрельба, там спряталось несколько афганцев. Ребята закатили туда две гранаты, прогремели взрывы, а когда граната взрывается в соседней комнате, ощущение не из приятных, воздух начинает ходить. Когда всё закончилось, афганцам крикнули через переводчика: мол, выходите. Они выходят — вусмерть пьяные. И ни единой царапины!

А. Ведяев. Это всё в приёмной. А что происходило в кабинете?

Ю.Б. Климов. Когда началась стрельба, Якуб сразу бросился к столу за автоматом. По словам Розина, пришлось применить пистолет ПСС: было видно, как френч на спине Якуба лопнул. Он пробежал мимо стола в покои, где нередко оставался ночевать. Потом туда прошёл Абдул Вакиль, будущий министр иностранных дел, который приехал с нами. Он что-то сказал Якубу на пушту и несколько раз выстрелил в него из пистолета.

А. Ведяев. А с нашей стороны были потери?

Ю.Б. Климов. Одному пуля попала в ступню. Из посольства приехала женщина-врач — вот кого надо было награждать — прошла по коридору, несмотря на выстрелы, и оказала первую помощь.

В.Я. Кудрик. В тот момент из дальнего коридора скрывшиеся там афганцы предприняли попытку вернуть узел связи. Мы стояли в главном коридоре как раз напротив — и Стремилову пуля попадает в живот. А у него за пояс был заткнут пистолет — пуля ударяет прямо в пистолет и застревает в магазине. Сейчас этот искорежённый пистолет находится в Музее Управления ФСБ по Алтайскому краю. После этого при любой попытке войти в узел связи мы сразу открывали огонь. Вдруг погас свет — мы прижались к полу у входа и залегли. Стреляли уже на любое движение трассирующими пулями, которые застревали в стенах и несколько секунд светились, что давало возможность оценить обстановку. Через некоторое время свет снова загорелся.

А. Ведяев. Где были десантники?

В.Я. Кудрик. Я засекал время — прошло уже 45 минут. Десантников нет. Хотя нам говорили, что они будут через 15 минут. Напряжение растёт, периодически возобновляется стрельба. Вдруг раздался лязг гусениц — десантники. Мы радостно вскочили, а они открывают по нам огонь из крупнокалиберных пулемётов.

Ю.Б. Климов. Я на днях спрашивал Валеру Розина: а где был Рябченко, у него была связь со своими десантниками? Оказалось, что Рябченко сидел в кресле за столом Якуба. Около него был один из братьев Лаговских. Связи у них в тот момент не было.

В.Я. Кудрик. Мы как раз находились напротив главного входа, когда туда стали заходить десантники. Хорошо, что свет уже дали… Первыми забегают два солдата с широко открытыми глазами, автоматы наизготовку и видят нас в незнакомой форме. Мы со Стремиловым что есть мочи: «Не стрелять, свои!» И матом вдогонку. Слава Богу, что никто из них не успел нажать на курок. Потом уже вошли офицеры, и началась зачистка кабинетов. Там тактика одна: автоматная очередь, граната, перебежка.

А. Ведяев. Почему десантники прибыли с таким опозданием?

В.Я. Кудрик. Было темно, и они заблудились в городе. Так нам объяснили потом.

А. Ведяев. А почему они стреляли по зданию?

Ю.Б. Климов. Когда они подъехали, то увидели у входа всего несколько легковых машин. А в здании шёл бой. И они неправильно оценили обстановку. По их мнению, горстка человек на легковых машинах не могла вести бой против целого гарнизона. Они решили, что это подстава, уловка — на самом деле русских там нет. А у них была задача взять здание под свой контроль. И они ударили из крупнокалиберного пулемёта. Хорошо ещё, что не из пушки…

А. Ведяев. Как долго продолжалась зачистка?

В.Я. Кудрик. Около трёх часов, до полуночи. Пока не прошли все помещения. В некоторых помещениях отстреливались. Потом всех пленных привели на второй этаж и обездвижили, связав разорванными простынями вместо верёвок, которые нашли здесь же в здании. Розин спустился вниз и сказал, что сейчас за нами из посольства приедут машины.

Ю.Б. Климов. Но фактически нас забрали под утро, когда уже по радио было сделано правительственное заявление, а перед нами выступил Абдул Вакиль.

В.Я. Кудрик. Нашу группу отвезли в посольство, в свой подвал. Это требование конспирации: мы все были легендированы, под чужими именами, а группы рассредоточены. Чтобы невозможно было установить, что накапливаются силы для выполнения операции.

Ю.Б. Климов. А нас вернули на виллу, накрыли столы. Но, видимо, нервное напряжение было столь сильным, что водка пилась как вода. Вкус пропал. И не пьянеешь. Потом сказали: ложитесь спать. Ложишься, а сон не идёт.

В.Я. Кудрик. Лишь в этот момент мы стали понимать, что нас ожидало в случае неудачи. Ведь любой срыв, афганцы поднимают армию — и там бы и десантники ничего не сделали. Кругом горы, до границы далеко. Даже до Баграма, где стояли самолёты. Никто бы не вернулся.

А. Ведяев. А что было дальше?

В.Я. Кудрик. На Новый год нас пригласили в торгпредство, накрыли столы. Потом сформировали новые группы. Я попал в группу личной охраны Бабрака Кармаля. Три месяца мы охраняли его резиденцию во дворце Захир-шаха.

Ю.Б. Климов. Нас обещали наградить афганскими наградами, но так ничего и не дали.

В.Я. Кудрик. Из шестнадцати человек восемь получили ордена, а восемь — просто медали. Розин получил орден Красного Знамени, Климов — Красной Звезды. Конечно, в распределении наград была определённая несправедливость. Весь акцент был сделан на штурме дворца Амина. Но и там командиру группы «Зенит» Якову Семёнову дали только Красного Знамени. Трое стали Героями Советского Союза, из них один — Григорий Иванович Бояринов — посмертно.

Ю.Б. Климов. А почему нельзя было с вертолёта ракетой просто жахнуть по дворцу Амина — и всё, «главному конец». А вот на Генштабе решалась судьба всей операции «Байкал-79». Здесь нужно было действовать хирургически, потому что армия в любой момент могла выступить.

А. Ведяев. Небольшой срыв — и вся операция могла рухнуть.

Ю.Б. Климов. Когда мы уже сейчас анализировали план операции, то выходит, что у нас не было никаких запасных вариантов. Даже наша экипировка говорит об этом. Всё было сделано стык в стык, без перехлёста. Малейшая нестыковка в одном звене — и всё рушится. Слава Богу, что всё обошлось.

Проведённая 27 декабря 1979 года операция привела к смене политического режима в одном из ключевых государств азиатского региона — так, что американцы и моргнуть не успели. Это был звёздный час группы «Зенит» — спецназа госбезопасности Советского Союза, с ветеранами которого и участниками тех событий мы сегодня беседовали.

Если где-то гром далёкий грянет,

В неизвестность улетят они.

Пусть им вечным памятником станет

Проходная возле ДорНИИ.