Водевиль цесаревича

Он вошёл в российскую историю как самый влюбчивый самодержец и пережил множество романов. В особенности в юные годы, когда был наследником престола. 

Первые чувства настигли Александра Николаевича в пятнадцатилетнем возрасте. Его очаровала фрейлина Наталья Бороздина. Об их флирте, возможно, никогда бы не узнали потомки, если бы не другая фрейлина, Александра Смирнова-Россет, оставившая мемуары о жизни двора.

Как и многие царские возлюбленные, Наталья была представительницей знатной фамилии. Она родилась в семье генерал-адъютанта героя войны 1812 года Николая Бороздина, а обе её двоюродные сестры были жёнами декабристов —  Владимира Лихарева и Иосифа Поджио. К сожалению, кузины Натальи Михайловны Бороздиной оказались несчастны в любви: отец заставил их развестись с мужьями и не позволил поехать за ними в Сибирь. Иосиф Поджио долго содержался в крепости и был отправлен на каторгу только после официально оформленного развода, который состоялся по итогам многолетних тяжб.

Ольга Николаевна — сестра будущего самодержца — в своих мемуарах «Сон юности» посвятила Наталье Бороздиной несколько абзацев, опустив всё, что касалось её амурных приключений: «В это время при дворе появились три сестры Бороздины, сироты, дети очень уважаемого отца и совершенно невозможной матери. Ольга, старшая, была нехороша собой, глуповата, но очень добра. За ней следовала Настенька, которая была красивее и пела приятным голосом романсы. Натали, младшая, была назначена ко мне. Она тоже была музыкальна, и мы много играли в четыре руки; на музыкальных вечерах она аккомпанировала пению. Чистенькая и аккуратная, неуравновешенно весёлая, она уже смолоду была старой девой и иногда докучала мне своим нравоучительным тоном… Ей было за тридцать, что ей не помешало влюбиться в профессора естественных наук, бывавшего у Виельгорских. Это кончилось тем, что в 1850 году она вышла за него замуж, чем привела в изумление всех друзей, считавших до той поры Натали благоразумной. Этот брак был неудачен. Профессор нашёл плохо оплачиваемый пост корреспондента Министерства финансов в Лондоне, они жили в очень тяжёлых условиях, почти в нужде. Один за другим стали появляться дети. Натали умерла в нищете. Я сомневаюсь теперь, была ли она в какой-либо степени счастлива».

Прошло пять лет, и Александр Николаевич снова влюбился. «В нём, похоже, слишком рано проявилась склонность к любовным увлечениям. Первый огонь в нём зажгли прекрасные глазки Калиновской, фрейлины его сестры Великой княжны Марии Николаевны, — отметила в своих мемуарах фрейлина Александра Толстая. — Эта юная особа, полька по происхождению, воспитывалась в одном из институтов Петербурга. Не обладая красотой, она, как говорят, была вкрадчива и проворна и не замедлила вскружить юную голову будущего Императора. В любой другой семье подобному инциденту не придали бы большого значения, но, поскольку речь шла о Наследнике русского трона, дело осложнилось, тем более что юный Великий князь полностью утратил самообладание и заявил, что скорее готов отказаться от трона, чем от предмета своей страсти».

В её мемуарах, получивших название «Вокруг трона», более никаких деталей не раскрывается, но известно, что великий князь познакомился с Ольгой Калиновской в январе 1837 года во время китайского маскарада, где фрейлина выступала в роли придворной дамы. Она была внучкой Марии Фёдоровны Уваровой, урождённой княжны Любомирской — видной светской львицы времён Павла I. Чувства настолько захватили сердце великого князя, что он решился на откровенный разговор с отцом: «Ты, наверное, приметил мои отношения с О.К.? Мои чувства к ней — это чувства чистой и искренней любви, чувства привязанности и взаимного уважения». Но император Николай I не обрадовался подобным откровениям. Он не мог допустить, чтобы женой наследника стала полячка, не являющаяся ровней царским особам.

 «Надо ему иметь больше силы характера, иначе он погибнет. Слишком он влюбчивый и слабовольный и легко попадает под влияние», — писал император своей супруге Александре Фёдоровне, которая полностью разделяла его опасения. «Что станет с Россией, если человек, который будет царствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?» — записывала свои переживания в дневник императрица.

Наследника удалили из Петербурга. Это оказалось осуществить довольно легко, так как подошло к концу его восьмилетнее обучение, завершением которого должны были стать два больших путешествия — по России и по Европе. Во избежание возможных романов великий князь отправлялся по России не один, а в сопровождении своего воспитателя поэта Василия Жуковского и прочей многочисленной свиты.

Жуковский добросовестно исполнял возложенные на него обязанности, но, как часто бывает, случайность внесла свою лепту. Первое время путешествие происходило спокойно, но, когда они проезжали Тулу, воспитатель получил внезапное сообщение о болезни родственника и был вынужден срочно отбыть в город Белёв. В Смоленск наследник поехал без своего наставника... Они остановились на ночлег в деревне Кимборово у местного помещика Александра Каретникова. Переступив порог гостеприимного дома, великий князь увидел дочь хозяина Елену и сразу с первого взгляда влюбился в неё. Во время обеда он сел рядом с ней, а после они вдвоём отправились гулять по саду. Через год Елена родила от великого князя сына.

В Смоленске влюблённые посещали театры и танцевали на балах, вели типичную жизнь провинциального дворянства. Время летело незаметно, пока в город не прибыл Жуковский. Он тут же отослал Елену к родителям в Кимборово, а цесаревичу велел возвращаться в Москву.

В Белокаменной Александр Николаевич совершил выход в Успенский собор, где его встретил митрополит Филарет. «Как много значат на языке митрополита слова: "Государь", "наследник"… — вспоминал Жуковский в письме императрице Александре Фёдоровне. — Я чувствовал трепет благоговения, слушая их и смотря на молодого прекрасного Цесаревича, который смиренно их принимал, окружённый народом, вдруг утихшим и плачущим».

В середине декабря великий князь вернулся в Петербург, но ненадолго. Через четыре месяца ему предстояло отправляться в длительное путешествие по Европе. На этот вояж сына император возлагал большие надежды, рассчитывая, что тот остепенится, найдёт себе невесту, а его многочисленные интрижки и романы останутся в прошлом.

Путешествие началось с непродолжительного вояжа по Швеции и Дании, но основные события развернулись во время посещения Германии. Там Александр Николаевич побывал дважды. Первый раз он приезжал туда для поправки здоровья, а вторично — уже на смотр потенциальных невест. Сестра наследника великая княжна Ольга Николаевна так вспоминала об этом: «Он посетил Мюнхен, Штутгарт и Карлсруэ. Там, в Карлсруэ, была принцесса, подходившая ему по возрасту, которая могла бы стать его невестой. Она сидела за столом рядом с ним, и ему предоставили возможность разговаривать с ней долго и подробно. О чём же говорила она? О Гёте и о Шиллере, пока Саша, совершенно обескураженный, не отказался от этого разговора. Было взаимное разочарование, и Саша уехал во Франкфурт, чтобы оттуда проехать в Англию».

Несостоявшаяся невеста Александра Николаевича Луиза Фредерика Амалия Елизавета фон Цириген была старшей дочерью великого герцога Леопольда Баденского и принцессы Софии. Принцесса родилась в 1820 году и была на два года младшего потенциального жениха. Через несколько лет она выйдет замуж за принца Эрнста Корбурга-Готского, приходившегося родным братом супругу английской королевы Виктории. Она доживёт до 1893 года и тихо скончается в своём замке Калленберг в Кобурге.

После разочарования в баденской принцессе Александр Николаевич наотрез отказывался ехать на очередные смотрины в герцогство Гессен-Дармштадт, но кто-то из членов свиты сумел уговорить его не отменять намеченный визит. «Старый герцог принял его, окружённый сыновьями и невестками. В кортеже совершенно безучастно следовала и девушка с длинными детскими локонами. Отец взял её за руку, чтобы познакомить с Сашей. Она как раз ела вишни, и в тот момент, как Саша обратился к ней, ей пришлось сначала выплюнуть косточку в руку, чтобы ответить ему. Настолько мало она рассчитывала на то, что будет замечена... Уже первое слово, сказанное ему, заставило его насторожиться: она не была бездушной куклой, как другие, не жеманилась и не хотела нравиться. Вместо тех двух часов, которые были намечены, он пробыл два дня в доме её отца», — вспоминала Ольга Николаевна.

Её мемуары опровергают распространённый миф, согласно которому великий князь впервые увидел принцессу Марию в оперном театре, будучи приглашённым на премьеру оперы «Весталка». Об этом рассказывал в своих воспоминаниях тайный советник Иван Маркелов. Маркелов свидетельствовал: наследник объявил всей свите, что женится только на дочери гессенского герцога. Скорее всего, он неточен в своих воспоминаниях. Влюблённость с первого взгляда в принцессу со стороны Александра Николаевича имела место быть, однако с посещением оперы эти события не имели связи. Наследник не только поставил в известность свиту, но и сообщил о своих чувствах в письме домой, обратившись к родителям с просьбой по возвращении из Англии вновь вернуться в Дармштадт. Он рассчитывал, что отец, отправивший его в Европу на смотрины, обрадуется, но всё оказалось не так просто. Николай Павлович медлил с ответом. И причиной тому было происхождение принцессы Марии.

Как отмечает историк Виталий Раул, Людвиг II Гессенский и его супруга Вильгельмина Баденская в 1820 году разъехались  по причине её адюльтера. Вильгельмина увлеклась своим камергером бароном Августом де Гранси и была вынуждена съехать вместе с любовником в поместье Хайлигенберг. В 1824 году родилась принцесса Мария, потом родился сын Александр, а через 12 лет Вильгельмина скончалась. С её смертью встал вопрос об узаконивании положения внебрачных детей. Людвиг не хотел усыновлять бастардов, но вынужден был пойти на это из-за вмешательства родственников...

Дармштадтские супруги тщетно пытались скрыть семейные неурядицы. Вся Европа знала об их любовных приключениях. Информация доходила и до России, чем и объяснялось длительное молчание императора Николая в ответ на письмо сына. Он понимал, что брак наследника с принцессой Марией будет фактическим мезальянсом, и желал для него более выгодной партии. Николай Павлович теплил надежду, что влюбчивый сын встретит в Англии новую любовь и забудет незаконнорождённую принцессу, однако события стали развиваться совсем по другому сценарию.

«Саша прибыл в Лондон, когда "сезон" был в полном разгаре, — вспоминала Ольга Николаевна. — Свободно воспитанные девушки, поездки верхом в Гайд-парке, пикники на свежем воздухе с весёлыми элегантными людьми — всё это очень понравилось ему. Королеве Виктории, в то время ещё незамужней, было 19 лет. Говорили, что она краснела, когда упоминалось его имя. Когда он склонился к её руке, она приятельски хлопнула его по щеке. Он видел всю Англию от Лондона до Эдинбурга и посетил все промышленные и живописные центры страны».

Знакомство наследника с английской королевой не ограничилось официальной встречей, а переросло в очередное сердечное увлечение. После ужина в Букингемском дворце Виктория пригласила великого князя в оперный театр, где они провели полчаса наедине в королевской ложе. «Великий князь безумно нравится мне, он естественен и весел, с ним легко», — вспоминала королева. Они поехали кататься на лошадях, а ещё через пару дней вместе танцевали на балу почти до утра. Видя, что наследник в очередной раз влюбился и его чувства взаимны, великокняжеские адъютанты начали писать срочные донесения в Петербург.

И вскоре Александр Николаевич дожидается долгожданного отцовского ответа — ему разрешено вернуться в Дармштадт. Выбирая между двух зол, император Николай предпочёл невестку сомнительного происхождения неприятным сюрпризам из английской столицы.

Узнав о том, что им придётся расставаться, королева пригласила наследника российского престола на несколько дней в Виндзор в свою летнюю резиденцию. «Великий князь берёт меня под руку, и я оказываюсь за столом между ним и принцем голландским Генрихом, — вспоминала позднее Виктория. — В начале первого ночи все пошли к ужину... После ужина снова танцы. Русские танцевали мазурку, и я впервые в жизни танцевала мазурку с Великим князем... С ним приятно и весело танцевать. Он такой невероятно сильный, так смело кружит, что я едва поспевала. Мы мчались вихрем».

Время пролетело незаметно, и вот они уже в Лондоне в последний раз остались наедине во дворце. «Великий князь взял мою руку и крепко сжал в своей руке, — вспоминала будущая королева. — Был бледен, и голос дрожал, когда он говорил по-французски: "У меня нет слов, чтобы выразить все мои чувства... Он верит, что наша встреча будет залогом дружеских отношений между Англией и Россией". И тут он прижался к моей щеке, поцеловал меня так сердечно, и мы опять пожали друг другу руки. Я ощущала, что прощаюсь с близким родным человеком… мне было очень грустно расставаться с ним... Может быть, и действительно привязалась всем сердцем, он такой искренний, такой по-настоящему жизнерадостный, милый, чарующий, с обаятельной улыбкой и мужественной элегантной внешностью».

Великий князь вернулся в Дармштадт. Он ещё не знал, что мать — императрица Мария Фёдоровна — успела съездить в Германию и познакомиться с будущей невесткой. Принцесса Мария понравилась императрице, и она договорилась с герцогом о женитьбе. Отдельно они оговорили, что венчание будет отложено на два года в связи с юным возрастом невесты — до весны 1841 года. Поэтому в Дармштадте ему предстояло пробыть недолго.

В Петербурге в сердце наследника вспыхнули прежние чувства к фрейлине Ольги Калиновской, и он возобновил встречи с ней: «Папа был очень недоволен слабостью Саши, — вспоминала Ольга Николаевна. — Ещё в марте он говорил о том, что согласен жениться на принцессе Дармштадтской, а теперь после четырёх месяцев уже хотел порвать с нею. Это были тяжёлые дни. Решили, что Ольга должна покинуть Двор».

Калиновскую отлучили от двора и отправили в Польшу к сестре Жозефине, у которой та прожила несколько лет и в 1844 году вышла замуж. Так случилось, что в тот год Жозефина скончалась, и безутешный вдовец — статский советник, камергер двора Его Императорского Величества князь Иреней Клеофас Огинский — обратил своё внимание на незамужнюю Ольгу. Огинский и фрейлина быстро поженились, через пять лет у них родился сын Богдан, впоследствии утверждавший, что он сын Александра II. Это утверждение, скорее всего, не соответствует действительности, так как Александр Николаевич не был замечен в романах с замужними дамами и не продолжал отношений с Калиновской после её отлучения от двора.

В сентябре 1840 года началась подготовка к венчанию великого князя, намеченному на весну 1841 года. Принцесса Мария торжественно прибыла в Петербург, а в декабре состоялся её переход в православие. «С необычайной серьёзностью, как всё, что она делала, она готовилась к этому дню, — вспоминала Ольга Николаевна. — Она не только приняла внешнюю форму веры, но старалась вникнуть в правоту этой веры и постигнуть смысл слов, которые она читала всенародно перед дверьми церкви, в лоно которой должна была вступить... На следующий день была отпразднована помолвка, и в соответствующем манифесте она названа великой княгиней Марией Александровной. Поздравления и пожелания жениху и невесте, приносимые духовенством, Советом, Сенатом, всем двором, городскими дамами с мужьями и, наконец, корпусом офицеров, длились часами».

Состоявшееся в апреле 1841 года венчание великого князя открыло для него новый этап жизни. Его начали готовить к обязанностям монарха. Александр Николаевич стал членом Государственного совета, Финансового комитета, Комитета министров и Комитета по делам Кавказа. С 1842 года он начал замещать отца в российских и заграничных поездках. Так, отправившись в 1846 году в Палермо на съезд глав Священного союза, Николай Павлович оставил сына во главе государства. Наследник получил право подписания проектов указов, за исключением актов, требовавших непосредственной подписи самого Николая I или участия членов Госсовета. За это впоследствии он получил первую награду — орден Святого Владимира I степени.

В 1855 году император Николай I скончался, а 26 августа 1856 года состоялась коронация нового императора и новой императрицы. Коронация ознаменовалась дурной приметой: в самом начале церемонии с головы императрицы упала малая корона. В этот момент Мария Александровна произнесла фразу, ставшую пророческой, которую воспроизводит в своей статье историк Леонид Ляшенко: «Это знак, что я недолго буду носить её».

Новая императрица прожила ещё 24 года, подарив мужу шестерых детей, но 22 мая 1880 года скончалась после продолжительной болезни. Ещё при живой жене Александр II встретил свою главную любовь — княгиню Екатерину Долгорукую, брак с которой заключил, даже не выждав положенного годового траура.