Манеж размером с жизнь

Сто лет назад родился Юрий Никулин — удивительный артист, в судьбе которого цирк и кино переплелись в едином предназначении — дарить людям радость.

Из первого в жизни циркового представления пятилетний Юра запомнил только слонов и… клоунов, вытаскивавших из цилиндра сосиски, колбасу, хлеб и даже целую курицу. Придя домой, он объявил, что непременно станет клоуном. Мама сшила ему костюм из ткани с жёлтыми и красными цветами, смастерила из гофрированной бумаги воротник, а из картона — колпак. И в таком виде будущий народный артист СССР отправился к соседям на костюмированный вечер. Кто-то из детей пел, кто-то танцевал, а он понимал, что должен смешить, и, вспомнив, как хохотали над падениями клоунов зрители, плюхнулся на пол. Смеха не последовало. Юра упал ещё раз, больно ударился, но никто так и не засмеялся. «На другой день, — вспоминал потом Юрий Владимирович, — у меня болели спина, шея, руки, и я первый раз на собственном опыте понял — быть клоуном непросто».

Смех и слёзы

Артистические гены Никулин получил по наследству сразу с обеих сторон. Мама в молодости довольно успешно подвизалась на провинциальных подмостках, где и познакомилась с будущим мужем, но учёбе в театральном предпочла заботы о семье. А папа не только играл на сцене, но создал в городе Демидове Смоленской губернии, где тогда жили Никулины, передвижной театр революционного юмора «Теревьюм», для которого сочинял злободневные обозрения и сам же их ставил. Когда семья перебралась в Москву, Владимир Андреевич с удовольствием устраивал домашние спектакли. Первый выход Юры на сцену состоялся в масленичном обозрении «Блин», в финале которого артисты вместе со зрителями уплетали уже не бутафорские, а самые настоящие блины за праздничным столом.

Первая встреча с настоящим театром получилась драматичной. Неподалёку от дома Никулиных в старой церкви разместился «Театр рабочих ребят». Однажды у его стены сложили реквизит для какой-то постановки, в том числе большой «стог сена» — деревянный каркас, оклеенный мочалкой. Юра с друзьями решили, что эта рухлядь никому не нужна, и унесли «стог» во двор — играть в войну. Вечером к ним заявился… милиционер. Реквизит был возвращён театру, мальчишки отделались лёгким испугом и через пару дней пошли смотреть спектакль. Давали «Чапаева». Во время сцены гибели главного героя Юра безутешно плакал и успокоился только после того, как артист вышел на поклоны.

Когда сын пошёл в школу, Владимир Андреевич стал вести там драмкружок. В одном из спектаклей Юра играл мальчишку, который помогал красным отбить деревню у белогвардейцев, — отвлекал их внимание, показывая фокусы. Отец с сыном сами делали реквизит, долго репетировали. Самый эффектный трюк, как и положено, приберегли к финалу: мальчик, размахивая пустой корзинкой, объявлял: «Последний фокус!» — и неожиданно выхватывал из неё алый стяг, а на сцену гурьбой врывались красноармейцы. Зрители всегда долго аплодировали, а потом пытались выведать у Юры, как он это проделывает. Но тот строго хранил свои первые «профессиональные секреты».

«О боях-пожарищах, о друзьях-товарищах»

Надев военную форму в неполные восемнадцать, Юрий и предположить не мог, что снимет её только через семь долгих лет, пройдя две войны. Стать танкистом, как мечталось, помешал высокий рост, и Никулин попал в артиллерию. Вспоминать о военных буднях Юрий Владимирович не любил, а если случалось, старался рассказать о чём-то весёлом: «Смешное и трагическое — две сестры, сопровождающие нас по жизни. Вспоминая всё весёлое и всё грустное, что было в эти трудные годы, — второго больше, но первое дольше сохраняется в памяти…» — признавался он в своей книге «Почти серьёзно…».

Юрий Никулин. 1940 год

Домашний мальчик, в холодную погоду не выходивший из дома без пальто, возмужал быстро: утренний кросс, зарядка, умывание ледяной водой. И никакого тебе воспаления лёгких. В финскую кампанию 115-й зенитный артиллерийский полк прикрывал воздушные подступы к Ленинграду и в активных боевых действиях не участвовал, а в Великую Отечественную вступил в бой в ночь на 23 июня, когда немецкие «юнкерсы» совершили первый налёт на город.

Всю войну Никулин прошёл с Ленинградским фронтом. Когда кольцо блокады сжалось, немцы стали засыпать позиции советских войск листовками: «Двести пятьдесят тысяч уже погибло. Почему ты думаешь, что именно ты останешься в живых?» В бою было не так страшно, хотя Никулин служил командиром взвода разведки — от него и его товарищей зависела точность действий всего полка. Роковое «почему» особенно терзало душу юноши, которому только-только перевалило за двадцать, когда он, получив увольнительную, пробирался в город навестить родственников — к зиме 1943-го никого из них не осталось в живых.

А ему везло. Мама всегда говорила, что сын родился в рубашке. Блокада уже была прорвана, батарея выдвинулась из Пулкова на новые рубежи. Орудия заняли позиции, оставленные фашистами. Разведчики Никулина обустроились в полуразрушенном блиндаже. Спали крепко. Рано утром начался налёт, и они едва успели выскочить из укрытия, как туда угодил снаряд. В другой раз Юрия позвал товарищ — хотел табаком поделиться, и, пока они скручивали самокрутки, там, где только что сидел сержант Никулин, разорвалась мина. А однажды машина, в которой его разведвзвод перевозил катушки с кабелем связи, на полной скорости въехала в деревню, ещё занятую фашистами: кто-то в приказе перепутал названия населённых пунктов. Целыми вырвались просто чудом.

«Не могу сказать, что я отношусь к храбрым людям, — признавался Юрий Владимирович. — Нет, мне бывало страшно. <…> Ты слышишь орудийный выстрел, потом приближается звук летящего снаряда. В те секунды, пока он летит, ты про себя говоришь: "Ну вот, это всё, это мой снаряд". Со временем это чувство притупляется. Уж слишком часты повторения». Поэтому в своих воспоминаниях он писал не столько о том, как под шквальным обстрелом корректировал огонь батареи, или искал в непролазной грязи обрыв линии связи, или помогал обессиленным людям тащить санки с умершими, сколько о счастливых фронтовых встречах, забавных случаях и концертах, которые он организовывал прямо на передовой.

Носом в опилки

Демобилизовавшись, Юрий Никулин пошёл на штурм актёрских вузов. Начал со ВГИКа, но возглавлявший комиссию кинорежиссёр Сергей Юткевич охладил его пыл: «У вас не тот профиль, который нам нужен, идите лучше в театральный». Однако ни в ГИТИС, ни в Щепкинское училище Никулина не приняли. А тут и милиция забеспокоилась: мол, что же это вы, молодой человек, не работаете, не учитесь, на иждивенческой карточке сидите?! Участковый всерьёз стал уговаривать Никулина идти в милицию: форма, усиленная карточка, жильё. Юрий Владимирович заколебался, и тут судьба подбросила ему объявление о наборе в студию клоунады при цирке на Цветном бульваре. Мама расстроилась, она мечтала видеть сына актёром, а папа, наоборот, посчитал, что в клоунаде у сына будет больше простора для творчества. Когда много лет спустя, уже будучи известным артистом, Юрий Владимирович рассказал о своих злоключениях театральному режиссёру Юрию Завадскому, тот только улыбнулся: «И хорошо, что не приняли. Испортили бы человека, и он не нашёл бы себя».

Первым выходом студийца Никулина на манеж стала подсадка в клоунаде «Шапки»: он изображал зрителя, у которого клоуны вырывали из рук кепку и на глазах изумлённой публики превращали её в лохмотья. Когда отчаяние «пострадавшего» достигало апогея, ему под хохот зала вручали головной убор целым и невредимым. Юрий всё сыграл как надо, жена одного из клоунов после представления сказала ему, что вначале даже испугалась — у того ли человека муж отнял кепку. А вот первый самостоятельный номер «Натурщик и халтурщик» Никулин и его партнёр Борис Романов сыграли всего один раз — ни педагогам, ни публике он не понравился.

То, чего не могла дать студия, Никулин получил из рук своего главного наставника — клоуна Карандаша, артиста цирка Михаила Николаевича Румянцева. С дипломом специалиста идти в ассистенты? Коллеги отговаривали его от этого шага: Михаил Николаевич был натурой властной и жёсткой. «Носом в опилки надо, и почаще! Иначе клоуном не станешь!» — любил повторять Карандаш. Никулин рискнул и до конца дней был благодарен старшему коллеге за бесценный опыт.

Своего будущего партнёра Михаила Шуйдина он, кстати, встретил именно у Карандаша. Мастер сам объединил учеников в пару, но тандем сложился не сразу. Никулин и Шуйдин долго притирались друг к другу. Вместе отвоёвывали минимальную независимость: наставник требовал придумать псевдонимы, а они оттягивали изо всех сил, хотели выступать под собственными именами. А потом решили отправиться в самостоятельное плавание, и о клоунском дуэте Никулина и Шуйдина узнал весь мир. Их «Брёвнышку» и «Насосу», «Лошадкам» и «Весёлым рыболовам» рукоплескали во Франции и Уругвае, Японии и Великобритании, Австралии и США.

Цирк подарил Юрию Владимировичу и любовь всей жизни. Таня доставила на Цветной бульвар лошадь, которая нужна была Карандашу для одной из реприз, а потом помогала его ассистентам наладить контакт с животным. Юра пригласил девушку на премьеру этой репризы и на её глазах, уже уходя с арены, попал лошади под копыта. Скорая. Больница Склифосовского. Сломанные ключицы. Сотрясение мозга. И чувство, пронесённое через всю последующую жизнь.

«Камера. Мотор. Начали!»

О кино Юра мечтал ещё в студии клоунады. Когда на Цветной пришли набирать массовку для фильма о цирке, записался одним из первых. Задача была простой — изображать смеющихся зрителей. Но Никулин с ней не справился, и его отправили восвояси. Второй попыткой стала массовая сцена в картине «Русский вопрос», однако, когда фильм вышел на экраны, в бегущей толпе он себя так и не увидел. В фильме «Смелые люди» ему предложили крошечный эпизод, но в итоге его сыграл другой артист. Только с четвёртого захода Никулин попал на экран. Известный сценарист Владимир Поляков выпускал ревю в цирке на Цветном параллельно с работой над картиной «Девушка с гитарой» и уговорил Юрия Владимировича попробоваться на роль горе-пиротехника, для которой никак не могли найти исполнителя.

Кадр из фильма «Когда деревья были большими». Режиссёр Лев Кулиджанов. 1961 год

Режиссёру Александру Файнциммеру Никулин понравился, роль артисту — тоже. На репетициях всё шло прекрасно, но при щелчке хлопушки актёр впадал в столбняк. После четвёртого испорченного дубля режиссёр пошёл на хитрость: сделал вид, что будет ещё одна репетиция, молча подал знак осветителям и оператору, снял сцену и лишь потом дал хлопушку. Этот дубль и вошёл в картину, которую Юрий Владимирович называл своим боевым крещением в кино.

Артиста стали узнавать, и не только на улицах. Режиссёр Юрий Чулюкин, собираясь снимать картину о молодёжи «Жизнь начинается», на роль непутёвого Васи Клячкина пригласил Никулина. А тот так заразил всех своим весельем, что из психологической драмы получилась комедия, название сменили на «Неподдающиеся». Режиссёры охотно использовали комедийное дарование актёра. Знаменитая троица Георгий Вицин — Юрий Никулин — Евгений Моргунов (они же Трус — Балбес — Бывалый) обеспечивала фильмам Леонида Гайдая огромную зрительскую любовь. Однажды на гастролях нашего цирка за рубежом на приёме в советском посольстве дипломаты предложили тост за короткометражку «Пёс Барбос и необычный кросс»: они показывают её партнёрам по переговорам — и самые трудные вопросы решать становится легче.

Кадр из фильма «Они сражались за Родину». Режиссёр Сергей Бондарчук. 1975 год

В «Бриллиантовой руке» Никулины снялись всем семейством: жена Татьяна сыграла экскурсовода, а сын Максим — мальчишку, которого толкает в воду герой Геша Козодоев. На съёмках сын наконец понял, насколько сложна работа его отца: несколько раз Максим падал не так, как нужно было режиссёру, дубли шли в брак, и коротенький эпизод приходилось репетировать снова и снова.

Не исключено, что драматическая природа таланта Юрия Никулина так и осталась бы нераскрытой, если бы не фильм «Когда деревья были большими». Роль актёру очень нравилась, но он сомневался, сможет ли сыграть её. Режиссер Лев Кулиджанов убеждал Юрия Владимировича, что у него всё получится, главное, чтобы он не играл, а ощущал себя вот таким Кузьмой Иордановым. Самое удивительное, что на тот момент режиссёр видел Никулина только на манеже, но разглядел в нём драматического героя. Всё решили пробы с актрисой, игравшей Наташу, девушку, за отца которой выдал себя Кузьма Кузьмич. Инна Гулая не думала, какой получится на экране, её волновала лишь её героиня — и, поражённый этой искренностью, Никулин дал согласие на съёмки. На премьере на сцену выскочил какой-то потрёпанный мужичок и со слезами на глазах твердил, что эта картина про него: он увидел, что можно жить иначе!

По словам самого Юрия Владимировича, роль Иорданова срезала с него бирку Балбеса. Каким лиричным и в то же время мужественным получился «дуэт» Никулина и пса по кличке Дейк в картине «Ко мне, Мухтар!» Семёна Туманова. Какого трагизма достиг актёр в небольшой роли монаха Патрикея в «Андрее Рублёве» Андрея Тарковского. Насколько пронзительным получился у него дедушка Лены в «Чучеле» Ролана Быкова. Но вершиной, пожалуй, можно считать Лопатина в «Двадцати днях без войны». Сниматься у Алексея Германа Никулин категорически отказывался, считая, что «не имеет ничего общего с этим удивительно точно выписанным образом». К тому же ему ещё не приходилось играть в кино влюблённого человека. Уговаривали его и режиссёр, и сам автор — Константин Симонов, уверенный в том, что актёр-фронтовик не станет приукрашивать солдатскую жизнь.

Однажды, вскоре после выхода картины на экран, к Юрию Владимировичу подошёл человек и заявил, что актёр такого дарования не имеет права корчить из себя дурака на цирковой арене. Спорили они долго, Никулину так и не удалось его убедить. Под впечатлением от этого разговора Юрий Владимирович шёл домой и думал о том, что хороших артистов на земле много, а вот настоящих клоунов наберётся не более пятисот. И от чести быть одним из них он не откажется ни за что на свете…

Что почитать?

Никулин Ю.В. Почти серьёзно… — М., 2006.

Пожарская И.В. Юрий Никулин. — М., 2010. — (Серия «ЖЗЛ»).

Фото: РИА «НОВОСТИ», ©КИНОСТУДИЯ ИМЕНИ М. ГОРЬКОГО, ©КИНОСТУДИЯ «МОСФИЛЬМ», LEGION-MEDIA