Александр твардовский. поэт и власть

Многие считают, что Александр Твардовский был обласкан властью. Его любили, к его мнению прислушивались, ему позволялось то, о чём другие даже не могли мечтать. Но так ли это? Насколько обоснован такой весьма распространённый взгляд? Посмотрим, о чём свидетельствуют документы.

Александр Твардовский

По одной из версий, в разное время Александру Твардовскому покровительствовали заведующий отделом культуры ЦК КПСС Дмитрий Поликарпов, помощник Никиты Хрущёва по вопросам литературы Владимир Лебедев и вроде лично главный партийный идеолог Михаил Суслов.

Неслучайно уже в 1957 году поэту предлагали возглавить вместо ушедшего в систему Академии наук Михаила Храпченко журнал «Октябрь», а в 1958 году ему вновь доверили журнал «Новый мир».

Однако часть партийного аппарата вновь стала активно проявлять недовольство Твардовским с самого начала 1960-х годов. Но до кадровых решений дело так и не доходило. Почему? На тот момент объяснение было очень простое: постарался Лебедев, внушивший своему боссу Хрущёву мысль о необычайной талантливости Твардовского как поэта и редактора. Это ведь Лебедев надоумил его в 1962 году обратиться к вождю по поводу Солженицына.

Твардовский писал:

«Дорогой Никита Сергеевич! Я не счёл бы возможным посягать на Ваше время по частному литературному делу, если бы не этот поистине исключительный случай.

Речь идёт о поразительно талантливой повести А. Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Имя этого автора до сих пор никому не было известно, но завтра может стать одним из замечательных имён нашей литературы.

Это не только моё глубокое убеждение. К единодушной высокой оценке этой редкой литературной находки моими соредакторами по журналу "Новый мир", в том числе К.А. Фединым, присоединяются и голоса других видных писателей и критиков, имевших возможность ознакомиться с нею в рукописи.

Но в силу необычности жизненного материала, освещаемого в повести, я испытываю настоятельную потребность в Вашем совете и одобрении.

Одним словом, дорогой Никита Сергеевич, если Вы найдёте возможным уделить внимание этой рукописи, я буду счастлив, как если бы речь шла о моём собственном произведении.

И хочу надеяться, что, обращаясь с этой просьбой, я не злоупотреблю Вашим дорогим для меня добрым отношением» (РГАНИ, ф. 5, оп. 30, д. 404, л. 50).

На письме Твардовского в самом низу Лебедев отметил:

Спустя год тот же Лебедев, улучив момент, заинтересовал Хрущёва и полузапрещённой поэмой Твардовского «Тёркин на том свете», добившись разрешения на публикацию крамольного сочинения.

В фонде Президиума ЦК КПСС, находящемся в Российском госархиве новейшей истории, сохранился один экземпляр рукописи поэмы Твардовского с указанием заведующего общим отделом ЦК КПСС Владимира Малина:

Приведу ещё один аргумент в подтверждение версии, что Твардовский пользовался немалой поддержкой непосредственно в Кремле.

Когда в середине мая 1964 года очередной фаворит Хрущёва Леонид Ильичёв решил собрать заседание Идеологической комиссии при ЦК КПСС, охранители рассчитывали на то, что главный удар будет обрушен на журнал «Новый мир», который чуть ли не во всём потакал либералам и откровенно враждовал с руководимым Леонидом Соболевым Союзом писателей России.

Тем более что предварительную артподготовку уже провёл Всеволод Кочетов.

Александр Твардовский и Никита Хрущёв. 1961 год

Он накануне форума дал в своём журнале «Октябрь» о поэме Твардовского «Тёркин на том свете» разгромную статью бывшего зятя Анатолия Софронова — Дмитрия Старикова.

А что Ильичёв? Выступая на заседании Идеологической комиссии, он лишь заметил, что вокруг «Октября» и «Нового мира» закипели страсти. Да ещё Ильичёв отметил, что мнения критиков о «Тёркине на том свете» разделились.

Все думали, что дальше Ильичёв выскажет о Твардовском или собственное мнение, или позицию всего ЦК. Но Ильичёв ловко увернулся от прямых оценок. Вспомнив статью Старикова, он промямлил:

«Беда некоторых выступлений "Октября" в том, что в них правильные мысли порой трактуются упрощённо, неглубоко, нетворчески» (РГАНИ, ф. 72, оп. 1, д. 25, л. 193).

И как эти слова понимать? Как с некоторыми оговорками поддержку Старикова или всё же осуждение Твардовского? Или всё наоборот? Опытные аппаратчики сделали свой вывод: не правы и те, и другие, но партийная верхушка пока будет поддерживать обе стороны и уж Твардовского точно в обиду не даст.

Самые дальновидные партийные аппаратчики не исключили, что Кремль всерьёз возьмётся за Твардовского после ухода Хрущёва. Отставка советского лидера состоялась уже осенью 1964 года. Однако заклятого врага многих партфункционеров — Твардовского — никто не тронул. Поэт остался на месте. Хотя компромата на него было собрано с вагон и маленькую тележку.

Твардовский понимал, что в «Новом мире» он уцелел только потому, что так решил лично Суслов. Возможно, это дало ему основание подумать, что ему стало всё дозволено. В общем, поэт захотел к 40-летию журнала дать передовицу, что называется, на грани фола. Но вмешалась цензура. Поэт в ответ потребовал встречи с Сусловым.

В архиве сохранились наброски Суслова. 29 января 1965 года главный партийный идеолог собственноручно подготовил текст:

«К беседе с тов. Твардовским». Он, в частности, писал:«Ознакомились с проектом В/статьи и единодушно считаем, что отдельные положения её требуют поправок.

а) Чрезмерное подчёркивание произведения Солженицына, без которого, будто бы, "нельзя представить нынешний день литературы".

Увлечение. По существу означает "соц. заказ" журнала на литературу по тюремно-лагерной теме, уводящей писателей к одностороннему копанию в опред. периоде, от отображения в литературе основных и мощных процессов в жизни социалистической страны на всех этапах её развития. (И репрессии были разные, д.б. и отношение к ним разное. Литва, Зап. Украина, <нрзб> — сожгли наполовину.)

Критика. Теория перерождения сов. об-ва. Стр-во социализма, рост мощи страны, победа в Велик. Отеч. войне. Защита личности. За злоупотреблениями не видно мощи развив. об-ва <нрзб> <нрзб> 1923 по 1953 гг. <нрзб> сплошные провалы и беззаконие — у некоторых авторов.

б) Чрезмерное воспевание мемуаров И. Эренбурга.

Противоречия. Недостатки, подв. справ. критике. Почему Эренбург должен брать от-сть за них на себя.

в) Путев. заметки Некрасова.

г) Очерк Яшина "Волог. свадьба".

Всё это, что подвергалось критике — поднимаете на щит.

Диктат: убеждение. Когда оно <нрзб> — то и адм. вмешательство. Либо влияние партии, либо влияние (диктат) из бурж. Запада. Другого не дано. Идёт острая борьба. Буржуазия озолотит любого сов. писателя, если она почувств., что он в какой-то мере выступает против партии и её руководства.

Зачем?

Напечатали — это одно. Напечатан наряду с друг. литер. произв. другого плана и мастерства. Поднимать на щит только одних. "Заказ" по преимущ-ву на ряд произв. Это уже ПОЛИТИКА — ошибочная.

Односторонность

"Перечень обид" "Нового мира"

Критика в адрес Бабаевского, Кочетова, Разум<нрзб> и др.

Противопоставление поколений стр. 19

Партия <нрзб> не может не руководить направлением худ. литературы. Ленин. Литература и политика. Интересует идейное содержание произведений. Огромн. значение его для воспитания народа, сов. молодёжи. Помогает стр-ву комм., воспитанию преданных сов. стране людей или мешает. Циничн. одност. отношение к истории страны (1923–1953 г.).

Свобода творчества — не произвол. И кажд. из нас не всегда согласен с друг. т.т. по рук-ву. Когда принято решение — выполн <нрзб>» (РГАНИ, ф. 81, оп. 1, д. 174, лл. 90, 90 об.).

Некоторые другие секретари ЦК так и не поняли, зачем Суслов встречался с Твардовским. Не легче ли было поэта отправить в отставку? Тем более имелось за что.

В архиве отдела культуры ЦК КПСС сохранился доклад заместителя начальника Четвёртого Главного управления Министерства здравоохранения СССР Ю. Антонова за 24 марта 1965 года. Большой чиновник сообщал в ЦК КПСС:

«Тов. ТВАРДОВСКИЙ А.Т. страдает хроническим алкоголизмом с частыми запоями, которые участились и стали более продолжительными. Последний рецидив продолжается с января 1965 года. В настоящее время появились признаки белой горячки — слуховые галлюцинации.

Жена т. ТВАРДОВСКОГО А.Т. — ТВАРДОВСКАЯ М.И. просит оказать помощь в организации лечения мужа.

По состоянию здоровья т. ТВАРДОВСКИЙ А.Т. нуждается в обязательном лечении в психоневрологическом стационаре, от которого он категорически отказывается.

Прошу Ваших указаний» (РГАНИ, ф. 5, оп. 36, д. 148, л. 17).

Странно, но информация руководства Четвёртого Главка Минздрава попала почему-то к Юрию Андропову, который в то время хоть и был одним из секретарей ЦК КПСС, но непосредственно отвечал всего лишь за отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран.

Писателями и «толстыми» литературными журналами официально тогда ещё продолжал заниматься другой секретарь ЦК — Леонид Ильичёв. Хотя, видимо, дни Ильичёва на посту секретаря ЦК по пропаганде были уже сочтены, а Андропов, похоже, рассматривался как один из кандидатов на место Ильичёва.

Александр Твардовский на пепелище родного дома на хуторе Загорье Починковского района Смоленской области. 1943 год

9 апреля 1965 года Андропов на информации Ю. Антонова оставил следующие пометы:

Однако предложение Андропова повисло в воздухе. Лишь спустя два с половиной месяца, 18 июня 1965 года, заведующий отделом культуры ЦК Дмитрий Поликарпов к информации Ю. Антонова приложил свою короткую справку:

«Тов. Твардовский в течение мая-июня прошёл курс лечения и в настоящее время находится на отдыхе в Барвихе» (РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 275, л. 17).

Вряд ли Поликарпов, который действительно в целом неплохо относился к Твардовскому, дал такую справку, расходившуюся с мнением Андропова, по собственной инициативе. Значит, он получил указания от человека, который в партийной иерархии занимал более высокий пост, нежели Андропов. Но кто этот человек? Скорее всего, Суслов.

А вот почему Суслов в 1965 году не отдал поэта на растерзание партфункционерам, пока не совсем ясно. Может, ему не хотелось нарушать сложившееся в писательском сообществе равновесие? Ведь тогда наверняка пришлось бы одновременно убрать из «Октября» и антипода Твардовского — Всеволода Кочетова.

Стоит отметить, что часть партаппарата после этого так и не успокоилась и продолжала везде и всюду выражать недовольство зарвавшимся, по её мнению, Твардовским.

Однако все доносы рассматривались, как правило, в четырёх инстанциях: в Секретариате Союза писателей СССР, в Комитете государственной безопасности СССР и в отделах культуры и пропаганды ЦК КПСС, которые с середины 1965 года курировал секретарь ЦК Пётр Демичев. На уровне Политбюро ЦК до поры до времени лично Твардовским не занимались.

Правящая верхушка вспомнила о редакторе «Нового мира» сразу после двадцать третьего съезда партии. Ей очень не понравилось, как поэт отреагировал на этот съезд. Неслучайно после этого стали циркулировать слухи об отставке Твардовского.

6 апреля 1966 года поэтесса Екатерина Шевелёва от имени группы комментаторов Агентства печати «Новости» направила Суслову выдержку из сводки за 5 апреля.

В сводке говорилось:

«Западные телеграфные агентства (ЮПИ, АП, Рейтер, Франс Пресс) и пресса продолжают твердить о "наступлении" КПСС на интеллигенцию. Утка Франс Пресс о снятии А. Твардовского с должности ответ. редактора журнала "Новый мир" подхвачена агентством Рейтер, американскими агентствами и западной прессой.

Франс Пресс сообщает, что её представители пытались проверить сообщение о снятии А. Твардовского по телефону и звонили на дом А. Твардовскому, а также в редакцию "Нового мира"; ни там, ни тут они не добились никакого ответа.

В Союзе писателей один из секретарей СП (фамилия его не называется) в категорических выражениях опроверг утку Франс Пресс, назвав её "ложью"». Это не мешает Франс Пресс заявлять:

«Хотя сообщение о замене Твардовского во главе журнала "Новый мир" официально ещё не подтверждается, его считают весьма правдоподобным». Агентство Рейтер, в свою очередь, сообщает, что Твардовский уже заменён К. Симоновым. Рейтер передаёт:

«По сообщениям редактор "Нового мира" г-н Александр Твардовский уже заменён г-ном Константином Симоновым, более конформистским писателем, который однажды уже в 1954 году принял журнал от г-на Твардовского, когда журнал оказался под огнём» (РГАНИ, ф. 5, оп. 30, д. 486, лл. 77–78).

Естественно, в реальности никакой отставки Твардовского не было. Увольнение поэта не отвечало в первую очередь интересам Суслова. Твардовский партийному идеологу оказался по-своему выгоден. Ведь поэт никогда ни в каких диссидентах не ходил, а наоборот, всячески подчёркивал свою советскость.

В каких-то вещах Твардовский, судя по всему, являлся вполне даже управляемым. Потом, если что, на него имелись горы компромата, которые легко в случае надобности запускались в оборот. Вот поэтому Суслов очень долго отвергал все попытки ретивых служак поменять редактора в «Новом мире».

Впрочем, спецслужбы ещё надеялись переубедить Суслова и добиться своего. 21 июня 1966 года председатель КГБ Владимир Семичастный, информируя ЦК о настроениях творческой интеллигенции, доложил:

«Заслуживают внимания настроения А. ТВАРДОВСКОГО, который, болезненно переживая факт неизбрания в состав ЦК и считая себя незаслуженно обиженным этим, в одной из бесед заявил:

"Что такое СЕРОВ в среде художников? Дружно презираемый человек. Творчески — ничтожество, а по человеческим данным подонок. Но зато — рад стараться, стою на платформе! Что ж, подойдёшь, СЕРОВ! Давай его к нам, оправдает себя. И выбрали...

А Тишка ХРЕННИКОВ, композитор дрянненький, зовут его не Тихоном, а Тишкой. Но тоже всегда "чего изволите". Есть, правда, талантливый СВИРИДОВ, есть другие. Но их ещё нужно раскусить. А Тишка — проверенный холоп. ЖДАНОВУ верно послужил и нам послужит. Давай его к нам, оправдает себя! ...

И, наконец, унтер от литературы МАРКОВ. То, что он не читается читателями, — ерунда! Я готов дать премию тому, кто докажет, что выдержал от строчки до строчки марковские романы. Но зато МАРКОВ покорно прочтёт с любой трибуны всё, что ему скажет ШАУРО.

Ну, а о КОРНЕЙЧУКЕ и говорить не приходится. Хотя даже "братцы-украинцы" его не выбрали на Всесоюзный съезд писателей, хотя его ненавидит вся Украина, Сашко — многоуважаемый шкаф. Верно СТАЛИНУ служил, провозглашал Никиту гениальным и теперь кому надо холопски послужит.

Удивляюсь, как это ещё для Сашки ПРОКОФЬЕВА места не нашлось...

Кажется, англичане говорят: народ имеет всегда тех правителей, которых заслуживает. Думаю, мы заслужили правителей получше...

ТВАРДОВСКИЙ — не Алёша СУРКОВ, и ещё не сказал своего последнего слова, как поэт. Судьба ТВАРДОВСКОГО не зависит от того, поставлен ли он в один ряд с МАРКОВЫМ и ГРИБАЧЁВЫМ или не поставлен. В Каноссу не пойдём!".

С язвительной насмешливостью отзывается ТВАРДОВСКИЙ о редакционной статье журнала "Юность":

"Перестарался Борис Николаевич, держится за место, боится, что дадут по шапке. Думаю, он перепроявил инициативу; вероятно, никто в ЦК от него и не требовал таких печатных сверхпокаяний и биений себя в грудь, какими наполнена, нашпигована передовая "Юности"» (РГАНИ, ф. 5, оп. 58, д. 370, лл. 28–29).

Сам Твардовский продолжал лавировать. Он хотел и на политический олимп пробраться, сохранив за собой «Новый мир», и периодически поругивать власть. Однако стоило начальству прикрикнуть, упрекнуть в переборе свободой слова и мнений, поэт мгновенно срабатывал назад и шёл на соглашательство.

А это не нравилось уже иным либералам, что не укрылось от внимательного ока Лубянки. 17 декабря 1966 года председатель КГБ Семичастный, докладывая о компромате на Виктора Некрасова, сообщил:

«После встречи с ТВАРДОВСКИМ НЕКРАСОВ остался недовольным его настроениями, всячески ругал его как отступника, говоря: "...ТВАРДОВСКИЙ сдаёт позиции. Перестаёт быть писателем и человеком. Начинает пресмыкаться перед Советской властью, а раньше он её не любил"» (РГАНИ, ф. 5, оп. 58, д. 370, л. 139).

Много лет считалось, что Твардовского убрали из «Нового мира» из-за Солженицына. Мол, власти устали от его назойливых просьб разрешить напечатать в журнале то «Раковый корпус», то «В круге первом». Хотя это не так. Да, Твардовский многим успел в Кремле надоесть, но не до такой степени, чтобы оказаться уволенным.

Выдавили Твардовского по другой причине. И первым к этому руку приложил наш посол в Италии Никита Рыжов. 26 декабря 1969 года он доложил в отдел пропаганды ЦК КПСС:

«В приложении к номеру от 28 декабря с.г. журнала "Эспрессо" опубликованы поэма "Над прахом Сталина", которая, как подчёркивается, "запрещена в СССР", а также ряд фотографий представителей "Советского артистического авангарда".

Автором поэмы, полученной редакцией "Эспрессо" нелегальным путём, является, по словам журнала, Твардовский А.Т., который характеризуется как "один из виднейших персонажей периода “оттепели”" в СССР и как "лицо, стоящее в настоящее время в центре серьёзной полемики".

Помимо журнала "Эспрессо", поэма, как сообщается, опубликована в эмигрантском журнале "Посев" и западногерманской газете "Зюддейче Цайтунг".

Фотографии выполнены профессиональным фотографом Кайо Гарубба, пользующимся известностью в итальянских журналистских кругах и сотрудничавшим ранее в изданиях ИКП. Гарубба располагает знакомствами среди советских журналистов, неоднократно приглашался в Советский Союз по линии Союза журналистов, журнала "Огонёк" и других организаций.

Фотографии были сделаны им во время одной из своих поездок в Москву в мастерской художника Брусиловского. Ранее одиночные фотографии такого же типа, сделанные Гарубба, также появлялись в различных итальянских изданиях.

Учитывая характер публикации в "Эспрессо", считали бы целесообразным поместить в нашей печати заявление Твардовского А.Т., содержащее ответ на появление указанной поэмы за рубежом.

Что касается Гаруббы, то, по нашему мнению, следовало бы в дальнейшем от приглашений его в Советский Союз отказаться. Считаем одновременно необходимым обратить внимание на поведение лиц, встречавшихся с Гарубба во время его поездок в СССР.

Направляем экземпляр приложения к журналу "Эспрессо"» (РГАНИ, ф. 5, оп. 62, д. 86, л. 2).

15 января 1970 года новые подробности привёл заместитель начальника Главлита А. Охотников. Он сообщил в ЦК:

«Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР в порядке информации сообщает, что при контроле поступившей в СССР иностранной литературы задержан журнал "Эспрессо-колори" (за 28.ХII.1969 г.), являющийся приложением к итальянскому левобуржуазному еженедельнику "Эспрессо".

В этом журнале впервые в переводе на итальянский язык опубликована поэма Твардовского "По праву памяти", названная журналом "Над прахом Сталина". В предисловии к поэме говорится:

"Политическая поэма, которую мы публикуем, распространяется в России подпольно вот уже несколько месяцев. Она написана главным редактором "Нового мира" Александром Трифоновичем Твардовским, который стоит сейчас в центре серьёзной полемики…

Он стал постепенно сближаться с наиболее беспокойной частью интеллигенции сразу после смерти диктатора. Будучи главным редактором "Нового мира" с 1950 по 1954 год и с 1958 года по настоящее время, он является одним из наиболее представительных фигур оттепели.

История публикуемой поэмы довольно любопытна. Летом этого года она должна была появиться в "Новом мире", но при вёрстке номера была выброшена цензурой. Она была издана, как говорят в СССР, "самиздатом", т.е. самостоятельно отпечатана на гектографе.

В таком виде она попала за границу, в частности в Германию, где была опубликована в журнале "Посев", издаваемом одноимённым издательством.

Первоначально возникли сомнения в её подлинности и были даже предположения, что это — советский манёвр, с целью освободиться от неудобного интеллигента. Затем сомнения полностью исчезли.

В начале декабря поэма была опубликована в газете "Зюддойче цайтунг". Редакция "Эспрессо" получила фотокопию поэмы из СССР и публикует её почти полностью. В январе 1970 года издательство "Де Донато" намерено опубликовать полный перевод поэмы в серии "Несогласные".

Поэма сопровождается в журнале серией фотографий "о жизни советской художественной общественности", подготовленных фоторепортёром "Эспрессо", специально приезжавшим для этого в СССР.

В серию входят: фотография на обложке журнала московской манекенщицы Гали Миловской, раскрашенной художником Анатолием Брусиловским (стр. 9, 10–11, 12, 13 и 15), фото Миловской в блузе "обнажённого стиля"» (РГАНИ, ф. 5, оп. 62, д. 86, лл. 4–5).

Получалось, Твардовский нарушил неписаные правила игры и допустил без санкции ЦК публикацию за границей никогда не издававшейся в Советском Союзе своей поэмы «По праву памяти». А такое уже не прощалось.

То, что поэту сошло с рук осенью 1954 года — передача глав поэмы «Тёркин на том свете» по зарубежным радиоголосам, при Брежневе каралось.

В ЦК потребовали от Твардовского объяснений. Уже в апреле 1970 года заместитель заведующего отделом культуры ЦК КПСС Юрий Мелентьев доложил:

«Заместитель начальника Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР т. Охотников А.П. информирует о публикации в итальянском журнале "Эспрессо-колори" (за 28/ХI–1969 г.) поэмы А. Твардовского "Над прахом Сталина". Тов. Твардовский А.Т. был ознакомлен со всеми зарубежными публикациями его поэмы.

Секретариат Союза писателей СССР предложил т. Твардовскому А.Т. определить своё отношение к факту публикации его произведения в зарубежной печати.

С согласия секретариата Союза писателей СССР, т. Твардовский А.Т. выступил в "Литературной газете" (11/II–1970 г.) с заявлением, в котором выразил протест против публикации его поэмы в зарубежных изданиях» (РГАНИ, ф. 5, оп. 62, д. 86, л. 6).

7 августа 1970 года ещё одну справку подготовил Юрий Мелентьев:

«Посол СССР в Италии т. Рыжов Н.С. сообщает о публикации в приложении к журналу "Эспрессо" (28.ХII–1969 г.) поэмы А. Твардовского "Над прахом Сталина".

Тов. Твардовский А.Т. был ознакомлен с этой и другими зарубежными публикациями его поэмы. В секретариате Союза писателей СССР с т. Твардовским А.Т. состоялась беседа, где ему было предложено определить своё отношение к факту публикации его произведения в заграничных изданиях.

С согласия секретариата Союза писателей СССР, т. Твардовский А.Т. выступил в "Литературной газете" (11.II–1970 г.) с заявлением, в котором он выразил протест против публикации его поэмы в зарубежных изданиях» (РГАНИ, ф. 5, оп. 62, д. 86, л. 3).

Однако, судя по всему, судьба Твардовского уже была решена. Оставалось уточнить детали: кто будет поэта увольнять — Политбюро или Союз писателей.

Кукловоды всё сделали по-иезуитски: они просто вынудили Твардовского написать заявление об отставке.

Памятник Александру Твардовскому и Василию Тёркину. Смоленск

Твардовский надеялся, что за него заступится вся мыслящая Россия. Но большинство вчерашних его соратников от борьбы уклонилось. Многие ограничились выпуском паров на кухнях. Более того, часть бывших коллег поэта соглашалась работать с новым руководством журнала.

А тут ещё недруги пустили слух, будто Твардовский даже в новых произведениях отстаивал не собственные убеждения, а всего лишь следовал моде.

7 сентября 1970 года председатель Комитета госбезопасности доложил в ЦК КПСС:

«В Комитет госбезопасности поступили материалы о настроениях поэта А. ТВАРДОВСКОГО. В частной беседе, состоявшейся в начале августа 1970 года, он заявил:

"Я прекрасно знаю, что на мой счёт идут насмешливые пересуды: Твардовский-то сообразил, что нынче СТАЛИН не в моде, а в своё время чуть ли не пятьсот строк ему персонально посвятил. Верно, я много написал стихов о "родном отце". Но я тогда не кривил душой, как, уверен, не кривили очень многие.

Не надо стыдиться, что мы писали во время финской войны поздравление СТАЛИНУ в стихах. Мы верили, что делаем высокое дело. Стыдно должно быть тем, кто сегодня пытается обелить СТАЛИНА, ибо в душе они знают, что творят.

Да, ведают, что творят, но оправдывают себя высокими политическими соображениями: этого требует политическая обстановка, государственные соображения!..

А от усердия они уже начинают верить в свои писания. Вот увидите, в конце года в "Литературной газете" появится обзор о "Новом мире": какой содержательный и интересный теперь журнал! И думаете, не найдутся читатели, которые поверят? Найдутся.

И подписка вырастет. Рядовой, как любят говорить, читатель, он верит печатному слову. Прочтёт десять статей насчёт того, что у нас нет цензуры, а на одиннадцатой поверит. Впрочем, сейчас этому и вправду можно поверить: если выходят в свет романы ШВЕЦОВА, то, пожалуй, действительно цензуры нет".

Сообщается в порядке информации.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ АНДРОПОВ» (РГАНИ, ф. 5, оп. 62, д. 678, л. 210).

Эта информация потом осталась в архиве общего отдела ЦК КПСС.

Конечно, все эти интриги здоровья Твардовскому не прибавили.

21 октября 1970 года начальник Четвёртого Главного управления Минздрава СССР Евгений Чазов сообщил в ЦК КПСС:

«Тов. Твардовский А.Т. находится в Первой больнице Четвёртого Главного Управления при Минздраве СССР с 23 сентября с.г. с диагнозом: рак левого лёгкого с метастазами в корень лёгкого и левое полушарие головного мозга. Правосторонняя гемиплегия. Раковый плеврит. Гипертоническая болезнь. Атеросклероз сосудов сердца и мозга. Состояние тяжёлое, прогноз неблагоприятный» (РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 276, л. 78).

Эта информация была доведена до сведения всех членов Политбюро ЦК КПСС. На оригинале письма Чазова остались росписи Алексея Косыгина, Андрея Кириленко, Дмитрия Полянского, Михаила Суслова, Кирилла Мазурова, других руководителей государства и партии.

Чазов немножко ошибся в своём прогнозе. Твардовский после этого прожил больше года. Он умер 18 декабря 1971 года. Сразу возникли вопросы.

Как проинформировать об этом страну, что сказать в некрологе, какие расставить акценты, кем подписать извещение о смерти…

Клерки из отдела культуры ЦК что-либо решить побоялись. Последнее слово оставалось за Политбюро.

Специальное заседание Политбюро по этому вопросу, видимо, не созывалось. Вопрос, вероятно, решался путём опроса и обзвона. В Российском государственном архиве новейшей истории сохранился лист голосования.

Я приведу его полностью:

Вопрос представлен Отделом культуры ЦК КПСС. Голосовали: Тт. Брежнев —

Воронов — в отъезде

Гришин — за (по телефону)

Кириленко — за (по телефону)

Косыгин — согласен (сообщил т. Горенков)

Кулаков — за (по телефону)

Кунаев — за (по телефону)

Мазуров —

Пельше — за

Подгорный — возражений нет (Перков)

Полянский — возражений нет

Суслов — в отъезде

Шелепин — за

Шелест — за

Щербицкий — за

Демичев — за

18.XII.71 г.» (РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 276, л. 79).

Ещё одна подробность. На оригинале через весь листок кто-то написал: «Воздержаться». Не исключено, что это автограф лично Брежнева. Возможно, вождя что-то не устроило в первоначальном тексте сообщения.

На обороте листа голосования осталась помета:

«6 листов с голосованием членов Политбюро ЦК уничтожены. 14 ноября 1973 г. Воробьёв».

Некролог о Твардовском в центральных газетах, подписанный партийным руководством, появился 19 декабря 1971 года. Поэт больше ни для кого опасности не представлял. Теперь можно было смело петь ему дифирамбы.

Вячеслав ОГРЫЗКО