Человек, у которого всё получалось

115 лет назад в Москве в семье инженера-путейца родился Сергей Образцов.

Он, безусловно, был волшебником. Они давно перевелись, но когда-то уж точно существовали. В нашей несколько сумрачной цивилизации он показал, что такое история успеха. Заразительно деятельный и неравнодушный, Образцов, как по щучьему велению, всякий раз добивался намеченного. Существует американская мечта. Она помогает преодолевать трудности, с улыбкой идти к цели и достигать её. Но почему бы не быть и русско-советской мечте, когда в нашей культуре есть такие судьбы, как Образцов? Это важная грань русского характера — весёлый, азартный, энергичный, трудолюбивый победитель.

Даже эпиграммы на него получались с нотками восхищения:

Пора понять в конце концов,

Что наш любимый Образцов —

Артист не просто замечательный,

А образцово-показательный!

Он умел убеждать в том числе и скептиков. Например, в том, что Москве и стране необходим большой Кукольный театр. В том, что это высокое искусство и важное дело. И к нему быстро пришло признание:  кукольный волшебник стал первым Героем Социалистического Труда в истории театра. При этом он не был дипломатом и льстецом, почти не подстраивался под чужие правила игры.

Привередливый Евгений Шварц писал про Образцова в своих потаённых мемуарах:

«Всегда полон какой-нибудь мыслью, словно открытием. Квартира его несколько походила на музей. И сколько мы ни были знакомы — она все усложнялась, обогащалась. Относился к ней Образцов творчески: приедешь один раз — мебель переставлена; появилось множество заводных кукол — например, целый обезьяний оркестр играет в стеклянном футляре. И дирижер даже шевелит своей замшевой верхней губой, показывая зубы. Рядом искусственные птички вертят хвостиками, поют на искусственном деревце. Кукушки выскакивают и кукуют из деревянной дверцы на часах в виде домика. Сейчас автоматики отошли на задний план: главное увлечение Образцова — аквариумы с удивительными, невиданными рыбами».

«Он и ставит в своем театре, и руководит им, и выступает в концертах, и представительствует как человек знатный, и участвует в Международном комитете борьбы за мир, и ездит за границу, и пишет об этом книжки. Особенно сейчас. Жизнь его похожа стала на осенний лес в ясную погоду — столько там богатства, что в первое время ты ошеломлен и покорен».

Человек, у которого всё получалось!  Образцовая судьба. Кукольный театр, без которого последние лет 75 невозможно представить Москву, возник по случайности. В 1931-м молодому актёру предложили собрать Кукольный театр при Центральном доме художественного воспитания детей. А он так взялся за дело, что театр быстро стал и Центральным, и государственным, и всемирно известным. Дети получили Емелю, Кота в сапогах, Аладдина, а взрослые — «Необыкновенный концерт».

А первый спектакль театра назывался «Джим и Доллар». Это словосочетание  тогдашняя публика знала. Под псевдонимом Джим Доллар Мариэтта Шагинян выпускала остросюжетные (не без лукавства!) книжки. Ну а на образцовской сцене Джимом звали чернокожего американца, а Долларом — его собаку. Американский мальчишка убегает от угнетателей в Советский Союз. Ему пришлось побывать и в муссолиниевской Италии, и в панской Польше. Везде его подстерегали буржуи, но выручала пролетарская солидарность. И вот — Джим и Доллар в самой счастливой стране мира, на Красной площади. Сюжет, конечно, фельетонный, даже по тем временам — не прорыв. Пожалуй, первый спектакль так и остался самым идеологизированным в истории театра (не считая военного времени). Хотя публика кукольный театр признала сразу. Настоящие куклы, настоящие актёры, настоящие аплодисменты.

Ещё до театра Образцов выступал с куклами на эстраде. Показывал  пародийные, и лирические, и музыкальные, и юмористические номера. Чтобы создать запоминающийся образ, ему подчас  хватало одного шарика на пальце. В тех композициях — секрет  будущих «взрослых» спектаклей кукольного театра.  Это искусство без перевода принимали и парижане, и пекинцы.  Актёр и кукла — этот жанр Образцов не бросил, став режиссёром огромного кукольного оркестра.

У нас тогда всё должно было быть «лучшим в мире», однако, как это бывает, мало что соответствовало этому лозунгу. А Образцов и его кукольный театр соответствовали.  В 1970-м волшебное царство наконец получило достойный чертог. Одни часы чего стоят — с Золотым петушком, со сказочными животными, которые выходят из домиков каждый час,  как только пропоёт петух. И в наши дни каждый час возле этих часов собирается восторженная толпа, а уж в 1970-е про них легенды ходили… Восторженные пересуды — то, что нужно сказочнику.  Пока возводили театр, Сергей Владимирович был самым молодым, самым энергичным строителем. Молодому человеку было всего лишь под семьдесят. Каждый угол театра можно считать его сочинением. Первый спектакль в новом здании образцовцы подарили строителям театра. 20 апреля 1970 года они играли «для каменщиков, штукатуров, плотников, слесарей, электриков, радистов, прорабов, инженеров, начальников цехов, архитекторов», которые аплодировали и гордились. Гордились тем, что причастны к чуду.

Волшебные часы на здании театра (1970)

А на торжественном вечере в присутствии вождей Советского государства — людей серьёзных, даже хмурых, но привыкших улыбаться кукольным миниатюрам Образцова — волшебник взахлёб шутил: «Надо же, как вышло, товарищи! Просто чудеса! Обещали нам новый театр к пятидесятилетию Октября — в 1967 году. А открываем в 1970-м. И тем не менее говорят, что построили его раньше срока и с перевыполнением плана!». Так — напрямки — смеяться над всем на свете мог лишь Образцов.

В середине 1990-х, через несколько лет после смерти Сергея Владимировича, телевидение неожиданно показало давнюю встречу в Останкине. Образцов рассказывал о театре, о своей жизни и отвечал на вопросы из зала, разворачивая записки. Тогдашняя пропаганда уверяла: всё, что было до 1991-го, а тем паче до 1985 года, — это тоталитаризм, «года глухие». И вот мы увидели Образцова, который в брежневские годы, на лапинском телевидении рассуждал как свободная личность — ершистый спорщик, любознательный, весёлый, импровизирующий. По сравнению с «тоталитарным» Образцовым все персоны либерального телевидения показались штампованными роботами первого поколения с коротенькими мыслями и прилежно заученным карманным словариком.

Он не мог оставаться только актёром и режиссёром, только кукольным маэстро и эстрадным премьером. В его книгах  вполне проявилась своенравная натура мудреца. Не декламатора прописных истин, а вечного искателя.  А в «Эстафете искусств» Образцов набросал столько открытий, что в каждой дипломной работе по истории искусств и культурологии хочется видеть ссылки на эту монографию.  Рассуждая о телевидении, Образцов заглянул и в интернетное будущее… Вот уж кто оказался настоящим футурологом!  Любой пишущий человек, открывая книгу Образцова, тут же начинает завидовать. Завидовать автору, который при всех своих должностях исхитрялся писать без посторонней помощи! О путешествии в Лондон, о куклах, о китайском театре, о похоронах Ленина, о молодом городе Тольятти… Всё-то его интересовало.

Образцов сохранял независимость и от официоза, и от всяческих неформальных поветрий, которые порабощают не менее цепко, чем КГБ и ЦРУ.  «Мода во всяком искусстве, не только театральном, — всегда плохо. Всегда штамп. А что в искусстве может быть опаснее штампа? Это ведь злокачественная опухоль. Рак. Надо удалять» — это слова Образцова. И он не боялся признаться в том, что не выносит эстетизации насилия. Не принимает игры, презирающей человеческую жизнь. Этому посвящён один из документальных фильмов Образцова.  Вот молодой индиец прыгает вниз головой с кирпичной стены и попадает в яму с водой. В случае промаха — смерть. Публика приходит посмотреть на эти прыжки. Образцов не скрывает: «Я не осуждаю этого парня. Жить-то надо. Ну а те, кто платит ему за это, считают себя благодетелями. Дали заработать бедному человеку, а по существу — они просто сволочи. Им интересно, промахнётся он или нет». Сколько злободневных ассоциаций рождается у нас после этого сюжета. Сейчас во всём мире говорят о политкорректности, о самоцензуре художника, об информационной безопасности. Образцов разглядел мировую проблему в нехитрой провинциальной потехе. В этом, по его выражению, преступном зрительском наслаждении. Образцовских фильмов-монологов, к сожалению, днём с огнём не найти даже в Интернете.  Как будто сегодня нас не следует учить человечности. «Кому он нужен, этот Васька?»  А ведь он опережал время, отвечал на вызовы ХХI века, от которых мы просто отгораживаемся.

В музее кукол у Образцова

Зимой 1992 года журналист спросил Сергея Владимировича:

«Вы пережили много тяжких эпох, революцию, войну, перестройку… Какая из них самая трудная?».

Девяностолетний мастер ответил одним вздохом: «Сейчас».

Это было последнее интервью в его жизни. 8 мая 1992 года Сергея Владимировича Образцова не стало. Директор Фонда имени С.В. Образцова Борис Голдовский признавался:

«По каким-то причинам и обстоятельствам на его похороны не пришёл никто из заметных официальных чиновников или государственных деятелей. Ни одна газета не напечатала некролог».

Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ