Рождественская история

Традиция празднования Рождества в том виде, который последние четверть века вновь стал довольно привычен в России, не относится к такой уж седой старине, как невольно думается при взгляде на длинную бороду Деда Мороза. Но и в Римской империи, центре возникновения и распространения христианства как мировой религии, этот праздник утвердился далеко не сразу.

Рождество Христово. Икона Андрея Рублёва

Что? Где? Когда?

В ответе на первый из трёх вопросов древнеримские христиане поначалу не могли прийти к единому мнению. Например, некоторые, как бы сказали сейчас, либерально мыслящие интеллигенты в ту пору полагали, что Сын Божий явился в мир не во плоти и крови, а в виде некой высшей энергии, то есть был не «кем», а скорее «чем», и, следовательно, праздновать человеческое рождение не с чего.

Лишь по определению IV Вселенского собора в 451 году н.э. Бог в Христе официально соединился с человеческой природой «неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо». Сомневающихся в этом еретиков и разных прочих язычников церковные авторитеты вразумляли сообразно обстоятельствам, но убедительнее всего оказались, как всегда, не крутые, а наиболее мирные методы.

Не Святому ли Иоанну Златоусту первому пришла в голову светлая мысль: если вы хотите доказать, что Иисус был не только Богом, но и человеком, что он вообще когда-либо реально существовал, то нет ничего проще и лучше, чем год за годом праздновать день его рождения!

Во втором вопросе — о месте первоначального явления Христа народу в лице волхвов — вроде бы всё ясно, если, конечно, не прислушиваться к голосам таких «исследователей», как наш пресловутый академик Анатолий Фоменко, однако вот что касается даты, то она, о чём уже говорилось выше, определена произвольно — отсчитали ровно девять месяцев после Благовещения, то есть 25 марта по новому стилю, или 7-го — по старому.

В свою очередь, Благовещение притянуто за уши к событию, не имеющему с историей как наукой уж точно ничего общего: по утверждению раннехристианских авторов, например Афанасия Великого, именно 25 марта Господь сотворил из глины первого человека — ветхозаветного Адама.

Как говорится, хотите — верьте, хотите — нет.

В эту математическую рождественскую идиллию в 1582 году вмешался папа римский Григорий XIII, который в подвластных ему католических странах ввёл новый — григорианский — календарь для удобства в определении даты Пасхи. Папа любезно предложил перейти на новое исчисление и константинопольскому Патриарху, однако тот с возмущением отверг предложение как натуральную ересь.

С тех пор и началась свистопляска с Рождеством у католиков и большинства православных, продолжающаяся поныне. Некоторые православные страны и церкви (между прочим, далеко не все), в число которых входит и Россия с РПЦ, продолжают отмечать христианские праздники по древнейшему, в общих чертах установленному ещё Юлием Цезарем так называемому юлианскому календарю. Согласно ему Рождество, как и прежде, выпадает на 25 декабря.

Проблема, правда, в том, что в России официально теперь это 7 января по новому, принятому в январе 1918 года большевистским декретом григорианскому стилю.

Дальше — больше. Мало кто знает, что разница в датах между католическим и православным Рождеством во времена папы Григория равнялась только десяти дням.

Расхождение возрастает примерно на сутки в сто лет, поэтому к концу следующего тысячелетия православные русские, если таковые, как в это хочется верить, ещё останутся, вообще будут праздновать Рождество где-то на Масленицу.

Рождественская ёлка

«И вот она нарядная на праздник к нам пришла…»

Обычай наряжать ёлку к Рождеству родом из Германии. Причём и там возник он, по-видимому, не в XVI веке, как утверждается во многих источниках, а намного раньше — у древних германцев. Будущие сокрушители Рима украшали свои ёлочки, надо полагать, выросшие где-нибудь в Тевтобургском Лесу на костях легионеров Вара, и водили вокруг них хороводы совсем по иному поводу — так они отмечали свои языческие солярные празднества, данные о которых, впрочем, разнятся. Хотя, полагаем, некая подлинная основа присутствует в легенде о Святом Бонифации, известном у немцев так же, как у нас, — Святой Андрей.

Согласно преданию, этот «Апостол всех немцев», желая доказать, что дубы — священные и потому неприкасаемые древа германцев (Помните у Осипа Мандельштама? «Шумели в первый раз германские дубы, Европа плакала в тенётах…») — вовсе не являются священными, а тем более неприкасаемыми, взял да и срубил одного из лесных великанов, который повалил при падении другие, росшие поодаль деревья. Все, кроме ёлочки, ставшей с тех пор вечнозелёным символом торжествующего над европейским язычеством христианства.

Празднование Рождества Христова. Немецкая гравюра. 1536 год

А что же Россия? Не саму ёлку, так хотя бы еловые ветви в качестве рождественского украшения безуспешно пытался ввести здесь Пётр I, известный любитель всего немецкого.

Кстати, это именно он приблизил к Рождеству Новый год, повелев отмечать его в 1700 году не 1 сентября, как было принято у нас с сер. XV века, и не 1 марта, как отмечали Рождество на Руси ещё раньше, а 1 января, но, разумеется, по юлианскому календарю (а не по григорианскому, как у немцев), что не мешало Рождественскому посту, ибо новогодний праздник шёл, как ему и положено, после рождественского.

В сер. XIX столетия «ёлочная» традиция неудержимо начала распространяться из Центральной Европы по всему миру. Прочно закрепилась она теперь и в России, где разукрашенная ёлочка к концу века также сделалась обязательным атрибутом Рождества. Правда, во время Первой мировой войны, в 1916 году, Святейший синод запретил эту «немецкую затею».

Так что не совсем справедливо винить во всём большевиков, хотя именно они и прекратили на время официальное рождественское празднование, сделав в 1929 году этот день самым обыкновенным, рабочим. Зато они же в сер. 1930-х и вернули ель как праздничный, пусть и новогодний, а не рождественский, символ.

Ёлочные шары

А какая же новогодняя и рождественская ёлка может обойтись без праздничных украшений?! Зайчик в лубяной избушке, богатырь со щитом и мечом, космонавт на железной прищепке, разнообразнейшие стеклянные сосульки — вот лишь немногие из игрушек советской ещё поры, висящих на искусственной ёлке в доме у автора этих заметок. (Кстати, первыми искусственные ёлочки стали делать опять-таки немцы, приспосабливая под них гусиные перья.)

Однако все эти мелочи — причуды относительно недавнего прошлого. Зато шары, пусть они изготовлены у нас в основном уже во времена новой России, — идея практически ветхозаветная. Раньше на еловых ветвях развешивали яблоки — да, да, в память о древе познания добра и зла!

Яблоки не шишки, и под их тяжестью мохнатые ветви частенько ломались. Тогда старинные умельцы — саксонские стеклодувы XVI века — придумали выдувать похожие на яблоки шары. С тех пор и пошло. Даже «яблочные» цвета у большинства шаров сохранились: зелёный, жёлтый и красный.

Дед Мороз

Санта-Клаус — европейское изобретение. Иконописный Николай Чудотворец вполне угадывается в нём благодаря длинной и густой белой бороде. А вот наш Дед Мороз при всей внешней схожести имеет совсем иную генеалогию — он родом вовсе не из христианской, а из языческой древности.

Это славянский Студенец, Трескунец, Морозко — персонаж, надо заметить, изначально не слишком-то приятный.

Появлению добродушного бородача, живущего в ледяном доме и спящего на перине из снега, мы, пожалуй, прежде всего обязаны Золотому веку нашей литературы, а конкретно — князю Владимиру Одоевскому, в сборнике «Сказки дедушки Иринея» (1840) опубликовавшему свою известную обработку фольклорного сюжета — сказку «Мороз Иванович».

Князь Владимир Одоевский

Становление знакомого нам образа активно происходило на рубеже XIX–XX веков, что легко проследить по чрезвычайно популярным в ту пору рождественским открыткам, но последние штрихи к портрету Мороза Ивановича (а заодно и его внучки Снегурочки) добавила, как ни парадоксально, советская эпоха, особенно её кинематограф, обрабатывавший в основном несколько другие мифы.

Отношение к Дедушке со стороны православной церкви неоднозначное (всё-таки не Святой Николай), но и не сказать чтобы очень уж негативное. Аккуратно сформулировал это отношение епископ Воронежский и Лискинский Сергий: «…Дед Мороз — это добрый персонаж, знакомый каждому из нас с детства. И нужно помнить об этом, нужно различать персонажи добрые и злые. Мне кажется, что образ Деда Мороза — это нормальное развитие нашей светской духовной традиции».

С Рождеством Христовым! Поздравительная открытка. Нач. XX века

Действительно, Дед Мороз ныне — персонаж скорее новогодний, нежели рождественский. Тут, как говорится, спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство: Новый год — светский праздник, и к тому же в отличие от петровских времён отмечается он по григорианскому календарю, а церковное Рождество — по юлианскому.

Вот и получается, что всё у нас не как у людей: сначала пьём шампанское, а через неделю к полуночи, тяжело переваливаясь, тащимся в церковь.

Однако что-то подсказывает, что история, в том числе история рождественских празднеств, далека от завершения. Пройдут годы, десятилетия, века, и всё не раз ещё поменяется. Будем надеяться, в лучшую сторону.

А пока — счастливого Рождества, дорогие друзья!

Максим ЛАВРЕНТЬЕВ