Академик без диплома

Он был королём русского модерна, выдающийся архитектор Фёдор Шехтель. Сегодня мы отмечаем 165 лет со дня рождения мастера. 

Шехтели переселись в Россию из Баварии во времена императрицы Екатерины. Обосновались среди земляков в небольшой колонии недалеко от Саратова, а потом перебрались в губернский город. Торговая сметка передавалась от отцов сыновьям. Семейство имело и капитал, и заслуженное уважение. Но в четвёртом поколении фортуна Шехтелям изменила. Из пяти сыновей Осипа Осиповича трое умерли совсем молодыми, старший и младший успели встать на ноги, но вскоре дела окончательно расстроились. Францу было всего восемь лет, когда умер его отец и мать осталась одна с шестью детьми. Им помог гласный саратовской Городской думы Тимофей Жегин, уважаемый купец-меценат, тесно друживший с Павлом Михайловичем Третьяковым. По рекомендации Тимофея Ефимовича Дарью Карловну взяли экономкой в дом Третьяковых в Лаврушинском переулке. Он же помог Францу окончить в Саратове гимназию. Особыми успехами юноша не блистал, зато по рисованию и черчению имел самые высокие оценки.

После гимназии Франца приняли на казённое обеспечение в подготовительное училище католической семинарии, но карьера священнослужителя его совершенно не прельщала (в 1915 году он примет православие и станет именоваться Фёдором Осиповичем). Он отправился к матери в Москву. Молодой человек был ошеломлён знаменитой коллекцией Павла Михайловича. У Третьяковых он познакомился с преуспевающим московским архитектором Александром Каминским, что и решило его судьбу. Первым официально задокументированным шагом будущего архитектора на этом поприще стало соавторство в разработке проекта фасада Исторического музея, разработанным  Каминским на конкурс летом 1875 года. Александр Степанович, знаток средневековой архитектуры, как русской, так и европейской, оказал большое влияние на формирование художественного вкуса и стиля будущего архитектора.

Набравшись опыта в мастерской Каминского, Шехтель поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Его соучениками стали Исаак Левитан и Николай Чехов, младший брат писателя. Франц очень хотел учиться, но регулярно посещать занятия не получалось – Дарья Карловна заболела и ухаживать за ней, кроме сына, было некому. Из училища Франца отчислили за плохую посещаемость, и постигать азы профессии он продолжил в мастерской Каминского, с которым сотрудничал почти десять лет, пока архитектор не отошёл от дел. Высшего образования Шехтель так и не получил, но особо по этому поводу не переживал, считая, что практика, работа с реальными заказами и есть самая лучшая школа для архитектора. В 40 лет он будет удостоен звания академика архитектуры, представив в Академию 45 завершённых проектов.

Главный минус отсутствия диплома заключался в невозможности ставить свою подпись на проектах. Не страдая излишней амбициозностью, он работал в провинции, строя особняки и дачи для состоятельных заказчиков. Они точно знали, что получат то, что хотят и даже больше, и потому буквально передавали молодого архитектора из рук в руки – каждый следующий клиент мог, при желании, убедиться – ни в таланте, ни в ответственном подходе к делу Шехтелю не откажешь. Он не только разрабатывал проект, но и следил за его воплощением, вникая во все детали. Для железнодорожных королей фон Дервизов он перестроил четыре усадьбы в Рязанской губернии – в Кирицах, Сохе, Старожилове. Савве Тимофеевичу Морозову построил дачу, а представителю старшей ветви именитой купеческой фамилии Викуле Елисеевичу перестроил усадьбу в подмосковном Одинцове-Архангельском. Список можно продолжать довольно долго – молодой зодчий отличался поразительной работоспособностью.    

Дача Саввы Морозова на Киржаче

И это при том, что архитектура не была единственной его страстью. Шехтель создавал декорации для театральных постановок, народных гуляний и праздничных торжеств по заказу известного антрепренера и режиссёра Михаила Лентовского. В своё время Михаил Валентинович начал карьеру в Саратове в театре, принадлежавшем дядюшке Франца. Весной 1883 года Шехтель придумал декорации и костюмы для театрализованного шествия «Весна-красна», устроенного в Москве по случаю коронации Александра III. Император и его супруга Мария Фёдоровна были очарованы зрелищем, представшим перед их глазами. Шехтель проектировал летние театры, оформлял афиши и даже ресторанные меню. Отменный рисовальщик, он нередко выполнял такие заказы словно бы между делом, набрасывая эскизы на всем, что попадало под руку, вплоть до обеденных салфеток. «Работаю я очень много, впрочем, одно это меня и удовлетворяет, и делает более или менее счастливым; я уверен, что без работы я был бы никуда не годен – как часы, не заводимые аккуратно и постоянно» - признавался он Антону Павловичу Чехову, с которым дружил много лет. Кстати, именно Шехтель оформил как художник первую книгу своего друга – «Пёстрые рассказы». Придирчивый и скептичный писатель был очень доволен результатом.

Своеобразным рубиконом в творчестве Шехтеля стал проект особняка Зинаиды Морозовой на Спиридоновке. Заказ он получил в 1893 году, работы над этим уникальным творением продолжались четыре года. За этот проект Фёдор Осипович получил свидетельство от Технико-строительного комитета министерства внутренних дел, дававшее ему право производить строительные работы. Морозовский особняк в стиле неоготики с полным основанием можно назвать первой из революционных работ Шехтеля. Отодвинув здание от красной линии, что для городских владений считалось непозволительной роскошью, архитектор обеспечил своему детищу круговой обзор и придал каждому из фасадов (а не только главному, как было принято) неповторимый облик. Нарушив еще один неписаный канон, он сделал центром здания не парадный зал, а… величественную лестницу, ставшую смысловым средоточием всего дома – человек живёт, пока имеет силы подниматься вверх.

Ярославский вокзал в Москве

Отличительной чертой шехтелевского дарования было умение точно чувствовать предназначение будущего здания, воплощая это чувствование в чёткие линии чертежей. Ярославский вокзал, изначально именовавшийся Троицким, предназначался для паломников, отправлявшихся в Троице-Сергиеву лавру. Со временем дорогу продлили до Ярославля, вокзал переименовали здание перестроили, но оно все равно плохо справлялось с потоком пассажиров. А когда к концу XIX века ветку дотянули до Архангельска, в здании стало совсем тесно. Проект реконструкции дирекция Ярославской железной дороги заказала Шехтелю. «Эти постройки, – вспоминал впоследствии архитектор, – в которых я старался придать русскому стилю суровость и стройность северных построек, мне милы более других произведений». По легенде Савва Мамонтов, осмотрев здание, только и мог вздохнуть: «Искусство – это серьёзнее железных дорог».

Особняк Степана Рябушинского в Москве

Революция стала для Фёдора Осиповича настоящим потрясением. Он всерьёз опасался за судьбу построенных им зданий, как родители переживают за судьбы своих детей. Шехтель надеялся, что человек, который умеет строить красивые дома, будет нужен новой власти. Прозрение придёт быстро. Ни один из его проектов – памятника 26 бакинским комиссарам, сооружений для Днепрогэса, мавзолея Ленина – не был реализован. Фёдор Осипович читал лекции по истории архитектуры во ВХУТЕМАСе, возглавлял Художественно-производственную комиссию Научно-технического отдела ВСНХ, работал в архитектурно-техническом совете Комитета по строительству государственных сооружений (Комгоссоре), но заработков еле хватало на содержание семьи. Последние годы он боролся с тяжким недугом. Незадолго до смерти он подвел горький итог своей жизни: «Я строил всем Морозовым, Рябушинским, фон Дервизам и остался нищим. Глупо, но я чист».

Сегодня в Москве сохранилось порядка двухсот зданий, возведённых по его проектам. По ним водят экскурсии, о них слагают легенды. Стиль Шехтеля, как берущую за душу мелодию, можно узнать всего с нескольких «нот» - окна разных размеров, скруглённые углы на стыках стен, затейливые башенки. В одни из них простому смертному ни за что не попасть – там размещаются посольства и консульства. Зато в здание МХТ имени Чехова в Камергерском переулке можно приходить хоть каждый день. Шехтелевская Москва продолжает свой путь в пространстве и времени.