Планета Лубянка

70 лет назад указом Президиума Верховного Совета СССР № 137/40 от 13 марта 1954 года был учрежден Комитет государственной безопасности.

Это решение ознаменовало новый этап в истории отечественных спецслужб. За 37 лет своего существования КГБ достиг выдающихся результатов в деле обеспечения национальной безопасности, располагая самой современной внешней разведкой, контрразведкой и системой охраны как первых лиц государства, так и его границ, гостайны и самого конституционного строя. И это несмотря на то, что первоначально КГБ создавался с целью максимально ослабить органы госбезопасности в угоду захватившей власть группировке Никиты Хрущева. Дело в том, что противостоящий им Лаврентий Берия после смерти Сталина возродил хорошо зарекомендовавшую себя систему НКВД, объединив в одном министерстве (МВД) госбезопасность (МГБ) и милицию (МВД) и встав во главе новой силовой структуры. После смещения Берии по сфабрикованным обвинениям были расстреляны или брошены за решетку сотни выдающихся чекистов, внёсших огромный вклад в Победу. Среди них - бывший нарком госбезопасности Всеволод Меркулов, начальник зафронтовой разведки НКВД генерал-лейтенант Павел Судоплатов. Был расстрелян легендарный начальник контрразведки “Смерш” генерал-полковник Виктор Абакумов. Апогеем этого правового беспредела стала передача Крыма из состава России Украине в начале 1954 года, а потом –  амнистия нацистских преступников, включая бандеровцев.

Первый председатель КГБ при Совете министров СССР (статус госбезопасности в структуре власти был понижен) Иван Серов был главной опорой Хрущева, который патологически ненавидел чекистов. Приемником Серова стал Александр Шелепин, также ставленник Хрущева. Начались масштабные структурные реорганизации и сокращения численности сотрудников госбезопасности. К концу 1950-х годов численность личного состава КГБ сократили более чем на 50 % по сравнению с 1954 годом. Было упразднено более 3,5 тыс. городских и районных аппаратов, объединены некоторые оперативные и следственные подразделения, ликвидированы и объединены в единые следственные аппараты следственные отделы и отделения в оперативных подразделениях. Была значительно упрощена структура особых отделов и органов КГБ на транспорте. В 1955 году под сокращение подпали  7,5 тыс. сотрудников, а около 8 тыс. офицеров КГБ были переведены на положение гражданских служащих, что существенно сказалось на их зарплате. К тому времени за послевоенный период не было построено ни одного здания для органов госбезопасности. Разведка (ПГУ) располагалась на 7-ом этаже основного здания и просто задыхалась от скученности. В небольших кабинетах ютились по 15-20 сотрудников. Второй Главк (контрразведку) разместили немного свободнее за счет «передислокации» Следственного управления в Лефортовскую тюрьму. А внутреннюю тюрьму заняли оперативные подразделения. Высшая Школа КГБ размещалась в неприспособленном для учебы старом здании на Ленинградском шоссе. Высшая разведывательная школа (ВРШ), которая по-прежнему именовалась 101-й школой, сиротливо ютилась в ветхих деревянных избушках за городом, «в лесу».

Ослабив госбезопасность, Хрущев стремился поставить её в полную зависимость от партийных чиновников. Как пишет Леонид Млечин, «Никита Сергеевич требовал не только от центрального аппарата, но и от местных органов КГБ докладывать о своей работе партийным комитетам. Обкомы и крайкомы получили право заслушивать своих чекистов, они могли попросить ЦК убрать не понравившегося им руководителя управления КГБ. Хрущев запретил проводить оперативные мероприятия в отношении партийных работников, то есть вести за ними наружное наблюдение, прослушивать их телефонные разговоры. Членов партии к негласному сотрудничеству можно было привлекать только в особых случаях».

Генерал-майор Николай Губернаторов, с которым автор этих строк был хорошо знаком, в то время работал старшим следователем следственного отдела 6-го Управления КГБ и, по его словам, имел негативное мнение о всех трёх председателях – Серове, Шелепине и Семичастном, «явно случайно оказавшихся не на своем месте – по протекции Н.С. Хрущева. <…> Шелепин, видимо, вскоре понял, что в КГБ он лавров не заработает, тем более, что со стороны большинства чекистов он не ощущал ни симпатии, ни поддержки. Поэтому, обуреваемый корыстными амбициями, он при содействии своего благодетеля Н.С. Хрущева вернулся в ЦК КПСС. При этом он добился назначения вместо себя Председателем КГБ своего друга, тридцатисемилетнего комсомольца В.Е. Семичастного. Тот же, в свою очередь, привел в КГБ целую когорту своих приятелей комсомольцев. С лихой удалью и молодым задором он взялся за наведение порядка в инакомыслии. В работу разведки и контрразведки Семичастный не вникал, подготовкой и обновлением кадров не занимался. Многочисленные совещания, на которых Семичастный выступал с пустыми и трескучими речами, только раздражали опытных чекистов. Начались громкие провалы в разведке. А когда Светлана Аллилуева бежала в США и объявила там о публикации написанных ею мемуаров, в ЦК КПСС решили Семичастного снять».

Решение о смещении Семичастного (его вернули на Украину заместителем председателя правительства) с должности председателя КГБ и назначении вместо него Юрия Андропова было принято по предложению Леонида Брежнева единогласно на заседании Политбюро ЦК КПСС 19 мая 1967 года. Как вспоминает Губернаторов, «чекисты восприняли назначение Ю.В. Андропова с нескрываемым удовлетворением и надеждой, так как знали о его участии в партизанском движении и мужественном поведении в Венгерских событиях 1956 года. Надо сказать, Юрий Владимирович сполна оправдал наши надежды. Будучи его помощником с начала 1976 по 1982 год, я мог воочию видеть те положительные сдвиги и преобразования, которые он проводил в Комитете государственной безопасности. Прежде всего, следует отметить, что Ю.В. Андропов совершил настоящую кадровую революцию в органах госбезопасности. <…> Ю.В. Андропов приступил к масштабному обновлению чекистских кадров путем их всесторонней подготовки и переподготовки. В Высшей Школе КГБ СССР по его инициативе были созданы два новых факультета – вечерний и заочный. Кроме того, там же были открыты аспирантура и докторантура, а с целью единой подготовки руководящих кадров для спецслужб стран соцсодружества образован 3-ий факультет. При поддержке Ю.В. Андропова прошло организационное оформление Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) КГБ при первом факультете ВШ КГБ СССР. С 1969 года КУОС базировались в г. Балашиха. Первыми начальниками этих курсов стали Х.И. Болотов, Г.И. Бояринов и Э.Г. Козлов, которые подготовили для страны ведущих офицеров таких знаменитых спецподразделений, как “Зенит”, “Каскад”, “Альфа” и “Вымпел”».

Юрий Андропов

Всё это не замедлило сказаться на результатах работы. Важнейшим приобретением ПГУ (внешней разведки) КГБ стал офицер связи штаба командующего подводным флотом США Джон Уокер. Через него проходила вся переписка командования с подводными силами стратегического назначения, включая их местонахождение, боевое задание, степень готовности. Уокер был в курсе всех оперативных планов и боевых приказов командования. Он также передал КГБ множество информации, включая схемы шифраторов «KW-7» и «KW-37» и ключи к ним. По личному распоряжению Андропова (специально для работы с ним!) в ПГУ был создан 16-й отдел (радиоэлектронная разведка), где с помощью полученных от Уокера схем шифровальных машин были воспроизведены все использующиеся в США криптографические устройства. За 17 лет с помощью «кода Уокера», как считают американцы, в Советском Союзе имели возможность прочитать более миллиона зашифрованных сообщений военно-морского флота США. Это позволило уже в конце 1960-х отслеживать оперативные планы американской армии во Вьетнаме и резко повысить эффективность применения советских ЗРК С-75 против стратегических бомбардировщиков В-52.

В 1969 году в Вашингтон для связи с Уокером был направлен Владимир Горовой. Для их встреч разрабатывались самые невероятные сценарии, чтобы появление кого-то из них в том или ином месте Соединённых Штатов не вызвало подозрений контрразведки ФБР. В октябре 1973 года, во время иудейского праздника Йом-Киппур (Судный день), мир вновь оказался на грани ядерной войны. Вначале египетские войска внезапно пересекли Суэцкий канал, но через три дня были остановлены израильской армией, которая 21 октября оказалась уже в 100 км от Каира. В этих условиях Советский Союз откликнулся на просьбу Египта о помощи и начал поставки оружия в Египет и Сирию морем. 10 октября начались поставки и по воздуху. Примерно в это же время США установили воздушный мост с Израилем и тоже начали переброску вооружений. В СССР привели в повышенную боевую готовность семь воздушно-десантных дивизий. В ответ на это в США был введен повышенный уровень ядерной готовности. Любой неверный шаг мог привести к началу ядерной войны. В этот момент решающую роль сыграла точная информация о намерениях американской стороны, которую в КГБ получали от Уокера. Как рассказал автору сам Владимир Ильич Горовой, эти материалы шли прямо на стол Брежневу, минуя все инстанции. От решения генсека зависела судьба человечества. И он отменил отправку десантников в Египет. После этого израильские войска прекратили наступление. 25 октября состояние повышенной боевой готовности в советских дивизиях и американских ядерных силах было отменено. 21 декабря 1973 года закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР Горовому Владимиру Ильичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Впервые со времён Великой Отечественной войны этого звания был удостоен сотрудник внешней разведки.

3 июля 1967 года Председатель КГБ Юрий Андропов в служебной записке № 1631-А в ЦК КПСС указывал, что «из мест заключения после 1953 г. освобождены десятки тысяч лиц, в том числе те, которые в прошлом совершили особо опасные государственные преступления, но были амнистированы (немецкие каратели, бандиты и бандпособники, участники антисоветских националистических групп и др.). Некоторые лица из этой категории вновь становятся на путь антисоветской деятельности». На основании этих данных 17 июля 1967 года было принято решение об образовании 5-го Управления КГБ при СМ СССР, выполнявшего задачи по защите конституционного строя. За свою почти четвертьвековую историю оно показало себя не столько карательным органом по пресечению прав и свобод граждан, сколько аналитическим центром и оперативным штабом для борьбы с противником, хорошо вооруженным и нацеленным на духовно-нравственные основы и морально-политическое единство советского народа.

Но основные задачи по противодействию разведывательным устремлениям спецслужб Запада решали контрразведчики. «В системе ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ почти с первых лет Советской Власти контрразведка имела наиболее широкое поле деятельности, – пишет в своей книге “Записки контрразведчика” (1994) генерал-майор Вадим Удилов. – Так называемое 2-ое Главное Управление занималось вскрытием, предупреждением и пресечением разведывательно-шпионской деятельности вражеских разведок, их резидентур, закамуфлированных под штаты иностранных посольств, торговых и иных представительств, аккредитованных лиц из числа иностранцев и наемных шпионов — советских граждан, вставших на путь предательства. 3-е Управление обеспечивало выполнение сходных задач во всех военных частях и соединениях Советской Армии. Еще со времен гражданской войны это управление было известно как “военная контрразведка”. Это название сохранилось до сих пор».

2 сентября 1970 года начальником Второго Главка (контрразведка) КГБ при СМ СССР был назначен генерал-майор Григорий Григоренко, в годы войны сотрудник «Смерш», ас радиоигр с немецкими спецслужбами. С Андроповым они близко познакомились во время венгерских событий 1956 года, в которых оба принимали самое активное участие. Последующий за этим назначением 13-летний период называют золотым веком контрразведки. С помощью разработанной под руководством Григоренко «Системы комплексных взаимосвязанных оперативных мер управления всеми элементами контрразведывательного процесса» разоблачалось по несколько агентов иностранных разведок в год, как правило, глубоко законспирированных. Среди них сотрудник МИД СССР Огородник, инженер кафедры физики одного из ВУЗов Москвы Нилов, техник одного из научно-производственных объединений Ленинграда Калинин, сотрудники ГРУ Филатов и Иванов, работник авиационной промышленности Петров, сотрудник КГБ Армении Григорян, сотрудник Аэрофлота Каноян, представитель Минхимпрома Московцев, научный сотрудник Бумейстер, работник Внешторгбанка СССР Крючков и другие. Были захвачены с поличным и выдворены из СССР сотрудники ЦРУ супруги Крокетт, Марта Петерсон и Ричард Осборн, работавшие в Москве под дипломатическим прикрытием. Были проведены десятки контрразведывательных операций по проникновению в спецслужбы западных стран.

Первым заместителем Григоренко был «патриарх» советской контрразведки генерал-лейтенант Фёдор Алексеевич Щербак, который с первых дней Великой Отечественной войны находился в органах военной контрразведки, а с 1943 года – в органах «Смерш». Уже в 1955 году Щербак был назначен заместителем начальника Второго Главка КГБ и оставался в этой должности более четверти века.

10 сентября 1981 года на базе Управления «Т» Второго Главка КГБ СССР было образовано новое 4-е Управление КГБ СССР – контрразведывательное обеспечение объектов транспорта и связи. Его возглавил начальник парткома КГБ СССР генерал-лейтенант Гений Агеев – выдающийся деятель советских органов госбезопасности, человек исключительно грамотный, порядочный и пунктуальный, никогда не поступавшийся своими принципами и пользовавшийся в органах огромным уважением.

Гений Агеев

25 октября 1982 года на базе Управления «П» Второго Главка было образовано 6-е Управление КГБ СССР – контрразведывательное обеспечение экономики. Его начальником назначили генерал-лейтенанта Фёдора Щербака.

Но ситуация менялась. Первые тревожные сигналы появились после ухода Андропова в ЦК КПСС. В 1983 году новый Председатель КГБ СССР Виктор Чебриков вызвал к себе генерал-полковника Григоренко и объявил ему, что есть мнение перевести его на другое место работы под предлогом того, что Григоренко руководит Вторым Главком уже 13 лет, а до него контрразведку так долго никто не возглавлял. А вскоре свой пост покинул и его первый заместитель генерал-лейтенант Виталий Константинович Бояров. Ключевые позиции в руководстве КГБ стали занимать представители разведки, особенно – когда Комитет возглавил бывший соратник Андропова и начальник ПГУ Владимир Александрович Крючков. Даже контрразведку при нём возглавил первый зам. начальника ПГУ генерал-лейтенант Виктор Грушко.

Со времён Андропова в КГБ существовала так называемая «малая Коллегия», которая состояла из зампредов и узкого числа приглашенных. Рассматривались самые закрытые секретные вопросы – например, анализировались провалы, случаи предательства и иные подобные темы, которые не стоило выносить на общую Коллегию. Протокол вёл Николай Губернаторов, а уже при Чебрикове - Николай Голушко. Как он сам рассказал автору этих строк, одним из таких вопросов стала разработка нового Положения о КГБ – эту идею выдвинул ещё Андропов. Была создана рабочая группа, которую возглавил генерал-полковник Гений Агеев. Его заместителем был бессменный с 1969 по 1990 годы начальник Инспекторского управления КГБ СССР генерал-лейтенант Сергей Толкунов. В группу входили опытные работники и учёные – человек двадцать. Иногда подключался генерал-лейтенант Игорь Мищенко, помощник Чебрикова. «И первое, что придумали – новое Положение о КГБ должно быть гласным. И это при том, что действующее Положение о КГБ от 9 января 1959 года было совершенно секретным».

Если в старом Положении только упоминалось право «вести агентурно-оперативную работу в целях выявления и пресечения враждебной деятельности, для чего иметь необходимую агентуру, создавать конспиративные и явочные квартиры для работы с агентурой», то в проекте нового написали, что именно нужно раскрывать – чтобы народ знал, что идет оперативно-розыскная деятельность.

«Началось обсуждение у Чебрикова, – вспоминает Николай Михайлович Голушко. – В заключительном выступлении Агеев говорит: “Виктор Михайлович, мы учтем замечания и доработаем, дайте нам месяц”. Чебриков посмотрел на него и говорит: «Вот там сидит Голушко, мы с ним вдвоем через неделю выпустим Положение». Представляешь? Все так и ахнули. Чебриков подписал, отпечатали и бегом к Горбачёву. Тот аж удивился: “Вот это демократия!” Похвалил: “Виктор Михайлович, Вы сделали большую работу. И гласность, и демократизация. Но у нас тут скоро намечается XIX партийная конференция. Давайте мы придержим немного этот документ и после конференции сразу выпустим это Положение о КГБ. Ведь такого нигде в мире нет!” И передал наше Положение “прорабу перестройки” – Яковлеву… А тот, естественно, положил его под сукно. В итоге прошла XIX партийная конференция, ушел Чебриков – а Положение так и не рассмотрели. Все эти материалы были использованы в новом Законе об органах государственной безопасности СССР, который готовили уже при Крючкове. 16 мая 1991 года этот закон был принят. Он проработал три месяца до ГКЧП. А вскоре не стало ни КГБ, ни Союза».

Ситуация развивалась стремительно. К июлю 1991 года в стране был создан искусственный дефицит товаров. Еда, одежда, табак, водка – исчезло всё. Однако, зная о ситуации, Горбачёв и Крючков продолжали молчать. Учитывая рост недовольства в партийных рядах, у Горбачёва и его окружения оставался единственный выход — ликвидация КПСС. Для этого и понадобился ГКЧП.

23 августа 1991 года Президент СССР Горбачёв и президенты союзных республик в ходе встречи в Кремле предложили возглавить КГБ СССР бывшему первому секретарю Кемеровского обкома партии Вадиму Бакатину. Позже в своих «мемуарах» Ельцин пояснил цель этого назначения: «Перед ним стояла задача разрушить эту страшную систему подавления, которая сохранялась ещё со сталинских времён». 29 августа 1991 года Верховный Совет СССР утвердил назначение Бакатина председателем КГБ.

После этого фарса из КГБ начали изымать целые управления и подчинять их президенту или передавать «клону» под названием КГБ РСФСР. Уже в сентябре 1991 года было упразднено Управление «3» (защита конституционного строя), созданное на базе 5-го Управления. Тем самым, по словам Бакатина, был положен конец «слежке или политическому сыску и надзору по политическим мотивам».

22 октября 1991 года, по решению некоего эфемерного Госсовета, Комитет государственной безопасности был ликвидирован. Официальной датой упразднения КГБ СССР считается 3 декабря 1991 года — дата принятия Советом Республик Верховного Совета СССР, не предусмотренным Конституцией СССР, закона № 124-Н «О реорганизации органов государственной безопасности». С этого момента и вплоть до сегодняшнего дня формально госбезопасности нет – она не упоминается в названии ни одной из вновь созданных спецслужб.

5 декабря 1991 года председатель вновь созданной Межреспубликанской службы безопасности Бакатин передал американскому послу Роберту Страуссу схему прослушки в новом здании посольского комплекса — пакет совершенно секретной документации (не менее 70 листов). Такого прецедента в истории спецслужб ещё не было.

Как рассказал автору этих строк генерал-майор Валерий Иванович Красновский, возглавивший в новой структуре транспортное управление, «надо мной Бакатин просто издевался – иначе это и не назовёшь. Он, конечно, знал, что я был ближайшим сотрудником Агеева. Поэтому он вызывал меня и никогда не разрешал садиться. Сам сидит развалившись, закинув нога на ногу, и швыряет на стол мои материалы… А этим материалам цены не было. Например, мы получаем тайнописное послание от агента-двойника, на двух листах. Американцы ставят ему задачу по транспорту. Такая информация поступает крайне редко. Я снимаю копию с этого документа и звоню Бакатину, что у меня секретная информация, которую я хотел бы доложить. Он заявляет: “Я сейчас занят”. Часа через три мне звонят из приёмной председателя и говорят, что он меня ждёт. Я прихожу к нему. “Что там у тебя?” Я отвечаю, что мы получили информацию об устремлениях спецслужб противника, нацеленных на транспорт. Он посмотрел: “Мелочь!” И бросает бумагу мне. Но я-то знал, что, если бы эту бумагу увидели Крючков или Агеев, они бы её расцеловали. Стою. Минуту стою, другую. И смотрю на него. “Что, сказать что-нибудь хочешь?” Я говорю: “Да. Вы избрали самую лучшую профессию, но на сегодняшний день вы напоминаете мне терминатора с ярко выраженными плебейскими наклонностями и с пещерной культурой”. Он аж подскочил: “Иди… отсюда!” Я повернулся и вышел. Иду, а сам думаю: “Почему я пистолет не взял с собой, надо было застрелить его”. Захожу к себе в кабинет. Конфликт с председателем означает увольнение. Я зачистил сейф, оставил в нём только именной пистолет. Потом собрал всех начальников отделов и рассказал, что произошло. Мол, не обижайтесь, скорее всего, меня на этой неделе уволят. И строго-настрого приказал спрятать все материалы по железнодорожному ракетному комплексу БЖРК: знал, что Бакатин и к ним подбирается. Он хотел их тоже сдать американцам. На этом и разошлись. А на следующее утро Бакатина указом Ельцина отстраняют от занимаемой должности. Он просто не успел подписать приказ на меня. Это было какое-то чудо свыше».

Отстраненный от должности первого зампреда Гений Агеев, несмотря на операцию по аортокоронарному шунтированию сердца, скончался 11 января 1994 года. Как вспоминал Валерий Красновский, которого тоже уже нет с нами, «последнее время мы много общались. Наши дачи находились через дорогу. Я приглашал его к себе по разному поводу, и он приходил, несмотря на то, что неважно себя чувствовал. Спрашивал, как у меня дела. “Ничего, Гений Евгеньевич. Нормально, всё в порядке, давайте выпьем!” – “Нет, Валера, я не могу”. Мы гуляли, беседовали. У него было очень негативное мнение о тех событиях, которые разворачивались в стране. Он мне говорил: “Это погубит Комитет”. А там начали назначать руководителями тёмных личностей. По какому принципу – непонятно. Наверное, по принципу личной преданности Ельцину и демократам, ставленникам американцев. Я помню, мы идём с Агеевым по дорожке, а он мне говорит: “Ты знаешь, обидно не это. Обидно то, что никто ничего не хочет слушать. И никто не хочет ничего делать. Всё в запущенном состоянии”. Я пытаюсь ему возразить, мол, Гений Евгеньевич, не всё так плохо. Он повернулся ко мне, как-то по-особенному посмотрел мне в глаза и говорит: “Валерий, сколько мероприятий мы с тобой провели?” Потом хотел что-то добавить, но лишь махнул рукой…»