"Умом и сердцем Аксакова понять"

200 назад родился Иван Сергеевич Аксаков, великий русский мыслитель, журналист, публицист, общественный деятель. Один из создателей и лидеров движения славянофилов.

Великий-то он великий, да вот только в России его знает только узкий круг знатоков, а уж как он далёк от народа. Спросишь о нём литераторов знакомых, отвечают: «Славянофил, сын Сергея Аксакова, который «Аленький цветочек» написал. Кто-то добавит: «Зять поэта Тютчева».

А ведь Иван Аксаков – личность громадная. К нему больше, чем к Добролюбову, подходит некрасовское:

Природа-мать! когда б таких людей

Ты иногда не посылала миру,

Заглохла б нива жизни…

Про Ивана Аксакова пишут: «Один из самых великих русских мыслителей, политиков и деятелей культуры второй половины XIX в. Кажется, не было в России 50-80-х гг. XIX столетия ни одного общественно-политического или культурного события без его активного участия. Не занимая государственных постов, он оказывал значительное влияние на внешнюю политику Российской империи...»

Только сомневаюсь я, что оказал. Ни на внешнюю, ни тем более на внутреннюю. В государстве, которым владела династия Голштейн-Готторпов из Дома Ольденбургов, настоящие русские люди, как Аксаков, важных ролей не имели. Хотя и служил он верно и честно Царю и Отечеству. Как все в роду Аксаковых.

В 1848 году он стал чиновником особых поручений при Министерстве внутренних дел. А 17 марта 49-го его арестовали и доставили в штаб корпуса жандармов. Причину ареста не объявили. Задали вопросы о славянофильстве, о его политических мнениях. Получив ответы, царь написал графу Орлову: «Призови, прочти, вразуми и отпусти». Аксакова освободили, оставив под тайным полицейским надзором.

На службе, как вспоминали, он «занимался по 16 часов в сутки, постоянно писал, читал, делал справки в Своде Законов, и только по окончании служебных дел, как бы для отдохновения и забавы, принимался за стихи». Но литературные его занятия тоже начальству не нравились. В феврале 1851 года министр внутренних дел указал ему, что занятие стихотворством неприлично человеку служащему, облечённому доверием правительства.

Аксаков оставил службу государству и вернулся домой в Москву. Славянофилы решили издавать «Московский сборника«. Редактором первого тома в 1852 году стал Иван Аксаков. Но второй том и само издание в марте 53-го запретили. Опять Аксакова подвергли полицейскому надзору и вообще лишили права заниматься редакторством.

Ни как государственный служащий, ни как журналист николаевской России он был не нужен. Отправиться хотел в кругосветное путешествие на военном корабле – отказали. Тогда поехал в Малороссию и провел там год. Написал «Исследование о торговле на украинских ярмарках». За которое от Академии наук получил Демидовскую премию.

В разгар Крымской войны вступил в ополчение. После был в следственной комиссии по делу о злоупотреблениях генерал-интенданта Фёдора Затлера во время войны. Потом уехал за границу, где познакомился с Герценом и на пять лет стал его тайным корреспондентом под псевдонимом Касьянов. Написал 37 статей и заметок критического толка.

Герцен писал о нём: «Человек большого таланта, с практической жилкой и принципиальностью. Он сказал, что влияние наших изданий огромно, что мир чиновников их ненавидит и боится, но что вся молодёжь не желает ничего признавать, кроме «Колокола» и «Полярной звезды».

Крымская война заставила славянофилов сильно пересмотреть отношение к царизму. Юрий Самарин считал: время «мучительного для нашего самолюбия отрезвления, когда очарования одно за другим спадали с наших глаз и перед нами выступали все безобразия, вся нищета нашей действительности».

Аксаков писал родным: «Волосы дыбом становятся, когда вспомнишь, до какого цинизма доходила страсть к набиванию кармана в то время, как люди гибли тысячами. Там, на стенах Севастополя, геройствуют; в Бакчисарае, Симферополе – оргии разврата на заграбленные деньги! Понятно, что нельзя было и ожидать другого результата войны, кроме позора…»

О славянофилах Герцен замечательно сказал в «Былом и думах»: «С них начинается перелом русской мысли. У них и у нас запало с ранних лет одно сильное, безотчетное, физиологическое, страстное чувство, которое они принимали за воспоминание, а мы – за пророчество: чувство безграничной, обхватывающей всё существование любви к русскому народу, русскому быту, к русскому складу ума».

В Россию славянофилы верили, надеялись, любили. Но в заголовке статьи 1865 г. Аксаков вопрошал: «И любишь Русь – и невольно спрашиваешь себя: за что её любишь?» и отвечал: «И любишь Русь, любишь её сирую, серую, неловкую, неуклюжую, безобразную, и невольно спрашиваешь себя – за что её любишь, и исполняешься могучей веры, которой и оправдания не приищет рассудок! Опомнишься, остановишься, начнёшь поверять себя, пристально озираться кругом, рассматривать каждое явление порознь, взглядываться в деятельность распоряжающихся и деятельность повинующихся, разбирать жизнь в её частностях и подробностях... Боже! Как безобразно! И что за однообразие! Какая бедность, какое бессилие, какое невежество, какая пошлость – и глупости, глупости какое разливанное море!»

И всё равно любил Россию! Это и есть к России любовь настоящая, не показушная. Всегдашняя. Вопреки рассудку. Вспомнишь тут Розанова: «До какого предела мы должны любить Россию …до истязания; до истязания самой души своей. Мы должны любить её до «наоборот нашему мнению», «убеждению», голове. Любовь к родине – чревна…»

В 1858-м запрет на редакторство сняли, и Аксаков стал выпускать газету «Парус», где хотел «разрабатывать вопросы современной русской действительности». После второго номера её закрыли по требованию шефа жандармов. Аксаков стал выпускать газету «Пароход», редактировал журнал «Русская беседа». В 1861-м ему разрешили издавать газету «День», но чтоб без отдела политики. Потом была газета «Москва», которую постоянно приостанавливали и в конце концов в 68-м закрыли и запретили Аксакову редакторство. На 12 лет. В 1880-м он начал выпускать газету «Русь».

Всю жизнь Иван Аксаков посвятил служению России – не государству Российскому, именно Отечеству Российскому. Это была ЕГО страна, Родина его предков славных, любимых родителей и семьи. И он свято верил в особое предназначение России. Откуда славянофилы (точнее – русолюбы) черпали веру эту? С чего вдруг Россия могла стать в мире первой, та страна, в которой столько безобразий всяких? На это Бердяев ответил отлично:

«С давних времён было предчувствие, что Россия предназначена к чему-то великому, что Россия – особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. Идёт это от старой идеи Москвы как Третьего Рима, через славянофильство – к Достоевскому, Владимиру Соловьеву и к современным неославянофилам. К идеям этого порядка прилипло много фальши и лжи, но отразилось в них и что-то подлинно народное, подлинно русское. Не может человек всю жизнь чувствовать какое-то особенное и великое призвание и остро сознавать его в периоды наибольшего духовного подъема, если человек этот ни к чему значительному не призван и не предназначен. Это биологически невозможно. Невозможно это и в жизни целого народа».

Вот и сегодня, помня позорное (но Промыслительное!) падение монархии, помня позорный (но опять тоже Промыслительный!) демонтаж СССР, после всего позорного ельцинизма, россияне верят в Россию, в её великое призвание. Вопреки рассудку, вопреки всем рациональным доводам. Верят, хоть многим и кажется это абсурдным.

«В чём сила России?» –ставил вопрос в заголовке статьи Аксаков в 1863-м. И как же актуально и современно звучат его рассуждения!

«Когда мы были сильны в смысле западном, – мы были слабы в нашем народном, русском смысле, и эта слабость не замедлила обнаружиться в Восточную войну. Мы возвращаемся теперь к источнику силы и являемся слабыми в глазах европейцев! Это понятно. Нам остаётся им показать – какова наша настоящая, не мишурная сила».

Скажут: всё идеализм и иллюзии славянофильские, вводящие в обман. История ведь показала чётко, какова была настоящая Россия.

Запад всегда манипулятивно пиарил Россию как великую.
Чтобы использовать её в своих (чаще – военных) целях. А была ли когда-либо Россия великой державой?

«Положим, мы и есть великая держава; но я только хочу сказать, что это нам слишком дорого стоит – гораздо дороже, чем другим великим державам, а это предурной признак», – размышлял Достоевский.

 Берлинский конгресс 1878 г. показал место России, отведённое ей Западом. Выиграв войну с Турцией, она проиграла мир монархиям Европы. По Берлинскому трактату Россия потеряла всё, чего достигла в сражениях.

«Едва сдерживая весёлый смех, с презрительной иронией, похваляя твою политическую мудрость, Западные державы, с Германией впереди, нагло срывают с тебя победный венец, преподносят тебе взамен шутовскую с гремушками шапку, а ты послушно, чуть ли не с выражением чувствительнейшей признательности, подклоняешь под неё свою многострадальную голову!..»

Так возмущался итогами Берлинского конгресса Аксаков. В ярком выступлении в Московском Славянском Комитете, который он возглавлял. Речь его вызвала мощный резонанс и в России, и в Европе. Власти же были недовольны страшно. Аксакова отстранили от Комитета (его вскоре закрыли) и отправили в ссылку, хоть и недалёкую, и недолгую. В село Варварино Владимирской губернии, в имение жены.

Всю жизнь Аксаков думал об одном – как улучшать свою (нашу!) Россию. Волновало в ней его буквально всё – воспитание и образование детей, университеты, медицина, религия, экономика, армия, право, судьба крестьянства, земство, провинции, местное самоуправление… И во всём –колоссальные знания. Энциклопедист русской жизни. Сотни статей о проблемах России, везде не только диагноз болезней, а и средства к лечению.

Характерны заголовки: «Главный недуг наш, это – застой», «Где и что болит у нас?», «Всё  существует у нас – будто бы», «Откуда слабость русских общественных сил?», «Игнорирование основ русской жизни нашими реформаторами», «О нравственном состоянии нашего общества – и что требуется для его оздоровления»…

Такого бы человека в самые верхи управления России! Ежели не главой правительства, то не ниже вице-премьера. (В Болгарии, для которой он тоже много сделал, его даже предлагали кандидатом на болгарский престол!) Кто в России думал так глубоко и интегрально о государстве? Подозреваю, что и цари не уделяли стране столько внимания и забот.