Дважды спаситель отечества

В массовом сознании 1812 год связан, как правило, с победой русского оружия в Первой Отечественной войне. Однако кроме военной виктории в том славном году произошла важная дипломатическая победа — заключение Бухарестского мира по итогам многолетнего противостояния с Османской империей. У обеих побед был общий творец — Михаил Кутузов. Причём примирение с Турцией явилось важным условием успешного отпора наполеоновскому вторжению.

Из-за того, что первая в XIX веке русско-турецкая война (1806–1812 годов) затягивалась, Россия рисковала быть вовлечённой в открытый военный конфликт сразу с двумя опаснейшими противниками: наполеоновской Францией и османской Турцией. Бонапарт, используя это в своих интересах, всячески препятствовал замирению русского императора с султаном. Более того, Тильзитский  мир обернулся для Петербурга серьёзной западнёй на турецком направлении. Русско-османские переговоры о мире должны были переместиться в Париж и проходить при посредничестве императора французов. А тот, в свою очередь, стремился к максимальному ослаблению евразийских держав.

Между тем финансово-экономическое положение России к нач. 1810-х годов существенно ухудшилось. В 1809 году дефицит государственного бюджета империи составил 157 млн рублей. Только за год он увеличился на 31 млн рублей. На фоне обострения русско-французских противоречий Наполеон блокировал получение Петербургом очень необходимых кредитов из Италии и Голландии. Из-за больших расходов на содержание воюющей армии и перевооружение войск резко подешевели ассигнации российского правительства, усилилась инфляция. Министр финансов Дмитрий Гурьев даже был вынужден ставить вопрос о сокращении оборонных расходов. Тем не менее в условиях приближающейся новой войны с Наполеоном Государственный совет это предложение отверг.

Негативные макроэкономические показатели были вызваны резким снижением российского экспорта как из-за участия в континентальной блокаде Англии, так и из-за упадка торговли через Чёрное и Каспийское моря. В связи с этим меры по оздоровлению российской экономики, одобренные Госсоветом в конце 1810 года, предусматривали заключение мирных договоров с Турцией и Персией,  увеличение экспорта южнорусского (новороссийского) хлеба.

Михаил Кутузов прибыл в Молдавскую (Дунайскую) армию в нач. апреля 1811 года, чтобы заменить  на посту командующего тяжело больного Николая Каменского. К тому времени численность армии существенно сократилась. Для защиты западной границы Российской империи с Дуная отозвали 5 из 9 дивизий. Российская группировка из 46 тыс. человек прикрывала протяжённый фронт от устья Дуная до Белграда (около 700 км). Готовясь к вторжению на левый берег Дуная, к маю османы сосредоточили в Болгарии армию численностью 75 тыс. человек. Русскому главнокомандующему предстояло принудить противника к миру, находясь в меньшинстве и в обороне.

Планируя защиту Дунайских княжеств, которые уже несколько лет находились под контролем русских войск, Михаил Кутузов воспользовался опытом действий Петра Румянцева (в войне 1768–1774 годов). Он не стал распылять войска для защиты отдельных крепостей и удержания всего побережья Дуная, а сконцентрировал силы в корпусах, готовых парировать вторжение османов на важнейших направлениях. В крупном сражении на Среднем Дунае Кутузов рассчитывал нанести существенный урон туркам, принудив их к мирным переговорам.

Ещё до старта военной кампании 1811 года русский полководец начал формировать почву для будущих переговоров. Во время его прибытия в Бухарест стало известно, что командующим турецкой армией и одновременно великим визирем стал Ахмед-паша, давний знакомый  Кутузова со времени службы чрезвычайным послом России в Турции. Под предлогом взаимного поздравления с высокими назначениями состоялся первый обмен посланиями между ними. В своём письме Кутузов писал: «Смею думать, что несчастные обстоятельства, поставившие во враждебные отношения две империи, не могут иметь влияния на нашу старинную дружбу. Она может быть совместна с тем усердием и верностью, которые мы питаем к нашим государям».

Главнокомандующий Молдавской армией приложил руку к изменению позиции российской дипломатии на переговорах по территориальному размежеванию с Турцией. До сер. 1811 года Петербург настаивал на том, что новая граница империи должна пройти по Дунаю, а это означало присоединение к России Большой и Малой Валахии, Молдавии и Бессарабии. Кутузов обратил внимание канцлера Николая Румянцева на то, что данный подход вызывает сильное сопротивление у греков-фанариотов — влиятельной группировки в османских элитах. Уже почти столетие Валашское и Молдавское княжества находились под фактическим контролем этой группировки и являлись источником её обогащения. Добиться от Порты согласия на границу по Дунаю в короткий срок, по мнению Кутузова, было невозможно. Поэтому он предлагал учитывать исключительную заинтересованность фанариотов  в Валахии, их меньший интерес к Молдавии (особенно к восточной её части) и отсутствие такового к Бессарабии (так как южная часть Пруто-Днестровского междуречья находилась в непосредственном подчинении султана и фанариотами не контролировалась).

Дружеские реверансы командующих враждебных армий не смогли предотвратить военного столкновения. В нач. лета 1811 года турецкая армия пришла в движение и направилась к Дунаю. 22 июня (здесь и далее используется датировка по ст. стилю) недалеко от болгарского города Рущук она была встречена значительно меньшими силами русских во главе с Кутузовым (около 15 тыс. человек). Османы потеряли в Рущукском сражении около пяти тыс. человек (потери русских — 500 человек) и вынуждены были отступить. Кутузов не стал преследовать противника, напротив, он взорвал укрепления города и вернул российский корпус на левобережье. Отвечая на стремление своих генералов драться на правом берегу Дуная,  Кутузов говорил: «Не в Рущуке важность, ­ главное дело состоит в том, чтобы заманить визиря на левый берег Дуная. Увидя наше отступление, он, наверное, пойдёт за нами». Ничего не напоминает?

Русская победа при Рущуке встревожила Наполеона. Российский агент Александр Чернышёв информировал канцлера Румянцева о том, что в Париже активно циркулировал слух о планах императора сосредоточить в Далмации 50–60-тысячную группировку войск. Она якобы должна была придать уверенность османам для дальнейшего ведения наступательной войны.

Расчёт российского полководца оправдался. В ночь на 28 августа 1811 года недалеко от оставленного русскими Рущука турки начали переправу через Дунай. Через пять дней на правом берегу насчитывалось уже 35 тыс. османского войска под командованием визиря. Пока противник неспешно обустраивал свой лагерь у места переправы, Кутузов незаметно перевёл на правый берег отряд в 7,5 тыс. человек для атаки на вражеские резервы и обозы у Рущука. 2 октября русские войска предприняли атаку на обе части армии визиря, разделённые крупнейшей рекой Европы. 20-тысячная группировка османов у Рущука оказалась разгромлена, а основные силы турецкой армии блокированы на левом берегу.

Судьба дунайских окруженцев стала одним из основных вопросов переговоров, которые начались совсем скоро. Кстати, эти переговоры стали возможны благодаря бегству визиря из осаждённого лагеря. Кутузов так прокомментировал данное событие: «Визирь ушёл, ­ его побег приближает нас к миру. По обычаю турок верховный ви­зирь, окружённый неприятелями, лишается полномочия договари­ваться о мире. Если бы визирь не ушёл, то некому было бы извес­тить султана о настоящем положении, в какое мы поставили его армию».

Вскоре русский главнокомандующий получил из Петербурга инструкции по условиям мирного соглашения. Стремясь как можно быстрее заключить мир с султаном, Александр I согласился ограничить территориальные претензии России Бессарабией и восточной частью Молдавии по реке Сирет. За возврат Валахии Порте предлагалось раскошелиться и выплатить денежную компенсацию, расширить автономию этого княжества.

Когда 19 октября в Журже начались предварительные переговоры о мире, стороны довольно быстро пришли к согласию провести новую русско-турецкую границу в Европе по течениям рек Сирет и Дунай. Это означало обретение Россией не только Бессарабии с Измаилом, Килиёй, Аккерманом, Бендерами, Хотином, но и важных молдавских городов Галац и Яссы (столица Молдавского княжества). Относительно денежной компенсации Портой возврата Валахии и пяти округов Молдавии Кутузов предлагал на этом условии не настаивать. Он отмечал, что османы в ходе предыдущих мирных переговоров  (в Кучук-Кайнарджи и Яссах) весьма болезненно реагировали на подобные требования, так как считали денежные выплаты данью, унижающей достоинство блистательной Порты.

Тем временем Франция оказывала на Турцию сильнейшее давление для недопущения мирного соглашения с Россией. Французский посланник Мари Виктор Николя де Латур-Мобур шантажировал султана тем, что если Турция уступит России земли на Дунае, то после скорой войны с Александром I Наполеон отберёт их и передаст восстановленному Польскому королевству. Австрийский же канцлер Клемент фон Миттерних направил в Стамбул депешу, в которой уверял, что Кутузов уже получил из Петербурга указание заключить с Османской империей мир без каких-либо территориальных приобретений. Эти сигналы вместе с интригами фанариотов сподвигли султана на ужесточение позиции Турции по мирному урегулированию.

18 ноября вновь назначенный главный уполномоченный султана на переговорах Галиб-эфенди озвучил новое основное условие Османской империи для замирения: возврат к довоенным границам 1906 года. При этом само желание Порты заключить мир вопреки нажиму Франции преподносилось как большая уступка России. Ответные действия российского императора оказались весьма резкими: блокированный турецкий корпус разоружить и пленить, мирный конгресс прекратить. Главнокомандующий выполнил волю государя, но не стал высылать турецких уполномоченных из Бухареста  (а визирь, в свою очередь, не стал их отзывать). Таким образом, неофициальные контакты переговорщиков от России и Турции продолжились.

Канал коммуникации русского главнокомандующего с ведомством верховного визиря был задействован в марте 1811 года, когда российская дипломатия предприняла последнюю попытку склонить султана к заключению мира. Порте  тогда представили исчерпывающую информацию о планах Наполеона по разделу европейских владений Османской  империи. Визирь докладывал в Константинополь о следующих соображениях доверенного лица Кутузова, высказанных в разговоре с Галиб-эфенди. «По известиям из Вены видно, что война между Россией и Францией начнётся весьма скоро, что Австрия вступила в союз с Францией и будет с нею действовать за­одно. Если предположить, что австрийцы начнут военные действия против русских со стороны Валахии, а может быть, и Молдавии, если к ним присоединятся и французы, то, без сомнения, русские бу­дут, защищаясь, отступать в свои пределы, чтобы не быть окружён­ными и отрезанными от России. Неужели можно предполагать, что австрийцы и французы, заняв эти области после удаления из них русских, сейчас же отдадут их назад Порте?.. Какая бы ни постигла участь Молдавию, если Наполеону удастся осуществить свои предложения, Валахия, на которую известны дaвнишние виды Австрии, ни в каком случае не будет ею возвращена Порте. Но Австрия потеряла все свои порты на Адриатическом море и лишена возможности вести морскую торговлю, что составляет предмет постоянных её сожалений и зависти, ­ то, по всей вероят­ности, она пожелает завладеть и Варной. Потребуют ли немедленно этих уступок от Порты Франция и Австрия или отложат свои требования до окончательного примирения с Россией, удерживая в своих руках Молдавию и Валахию? Что будет делать Порта при таком положении дел? Начнёт ли она войну с Австрией и Францией, тогда как не заключила ещё мира с Россией? Но она не в состоянии вести войну с тремя державами».

29 марта графу Кутузову (к тому времени он уже получил графский титул за победы 1811 года) передали новые предложения Турции по мирному урегулированию. Порта соглашалась уступить России Бессарабию, исключая Измаил и Килию с их округами. Пока шли дипломатические церемонии, связанные с вручением, оглашением и обсуждением послания визиря, из Петербурга главнокомандующему пришло сразу два письма. Первое было составлено по поручению императора канцлером Румянцевым. В нём подтверждалась незыблемость требования о границе по Сирету, Кутузову следовало выпроводить османских дипломатов из Бухареста, если это и другие условия России будут отвергнуты. Второе послание явилось  собственноручным письмом Александра I и ярко передавало огромную значимость миссии, возложенной на русского полководца — дипломата: «Величайшую услугу вы окажете России поспешным за­ключением мира с Портой. Убедительнейше вас взываю любовью к своему отечеству обратить ваше внимание и усилия к достижению сей цели. Слава вам будет вечная. Всякая потеря времени в настоящих обстоятельствах есть совершенное зло».

Император дозволял графу в случае крайней неуступчивости османов и для скорейшего заключения мирного договора согласиться на границу по Пруту и Дунаю. Казалось, что стоит Кутузову лишь озвучить конфиденциальные предложения своего монарха — и долгожданный мир будет заключён. Однако, видя готовность России идти на уступки и получив ободрение из Европы (Франко-Австрийский союзный договор предусматривал вовлечение в союз и Турции), османы вновь стали «поднимать ставки».

В конце апреля от имени визиря Галиб-эфенди запросил не просто сохранения в Бессарабии за Турцией  Измаила, Килии, но и местечка Рени, а также место под строительство турецкого города при впадении Кагульского озера в Дунай. Предположив, что эти требования — самостоятельная инициатива турецких переговорщиков в Бухаресте, русский главнокомандующий задействовал для их парирования весь арсенал своих личных связей. Визирю было отправлено письмо о том, что выдвижение новых условий грозит срывом  столь сложных переговоров. Граф смог убедить в контрпродуктивности турецких требований по Бессарабии  второго уполномоченного султана — Орду-кадия. Тот, являясь уважаемой духовной особой, привлёк на свою сторону третьего уполномоченного, и они вместе переубедили Галиб-эфенди.

Прелиминарные (предварительные) условия мира были подписаны 5 мая 1812 года. Во избежание новых проволочек в переговорах по предложению  Кутузова прелиминарный  текст с согласованными статьями сразу направили султану. Делегации же в условиях полной секретности продолжили работать над окончательным текстом. Кстати, это был первый случай применения данной практики в истории российской дипломатии. Для дезориентации «европейских партнёров» агентами графа распускались слухи о том, что стороны продолжают бесплодно спорить, а сам главнокомандующий отдавал распоряжения, свидетельствующие о скором возобновлении военной кампании.

В окончательном виде Бухарестский мирный договор был подписан 16 мая 1812 года. Первую подпись от имени России поставил Михаил Кутузов, правда, к тому времени он уже не являлся главнокомандующим Молдавской армии, так как по воле императора передал её Павлу Чичагову.

Бухарестский мирный договор подтвердил все прежние русско-турецкие договоры. Европейская граница между Россией и Турцией прошла по реке Прут до соединения её с Дунаем, а затем по Килийскому руслу Дуная до Чёрного моря. Молдавия и Валахия возвращались Турции с сохранением их довоенных привилегий. К России отходила Бессарабия со всеми крепостями.