Награды гражданской: корниловцы и алексеевцы

На втором году Великой войны, превратившейся в позиционную, дала о себе знать усталость в рядах воюющих армий всех держав, вовлечённых в европейскую бойню. Не только французы, давно уже представлявшие собою лишь тень наполеоновских «железных людей», но даже кичившиеся своей дисциплиной немцы всерьёз задумались о действенных способах подъёма солдат из окопов в атаку.

Кайзеровцы стали формировать у себя штурмовые батальоны, русские — гренадерские взводы, военнослужащие которых упражнялись в прицельном метании гранат. В приказе командующего 5-й армией генерала Павла Плеве от 4 октября 1915 года говорилось об учреждении при каждой роте особой команды бомбометателей, потому что «безоружных… по недостатку винтовок имеется достаточное число в каждой дивизии». В команды следовало «избирать людей смелых и энергичных, вооружить каждого десятью гранатами, удобно повешенными на поясе, и топорами произвольного образца, а также снабдить каждого лопатой, по возможности большой, и ручными ножницами для резки проволоки».

Постепенно гренадеры получали специальное вооружение и экипировку, а заодно и форменные знаки отличия. В ноябре 1916-го начальник Генерального штаба Русской армии генерал Михаил Алексеев направил венценосному Главковерху докладную записку следующего содержания: «С соизволения Вашего Императорского Величества при пехотных и стрелковых полках на время настоящей войны сформированы особые взводы гренадер.

В целях установления некоторого отличия в форме одежды нижних чинов гренадерских взводов полагалось бы установить для них на левом рукаве мундира и шинели особый знак, в виде нашитого из алого сукна изображения горящей гранаты, диаметром в один вершок».

С этой «горящей гранатой» мы ещё встретимся.

Февральская революция 1917 года повлияла на воинскую дисциплину разрушительным образом. Эффект разорвавшейся бомбы произвёл Приказ № 1 от 1 марта, изданный захватившим власть в столице Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов. Этим рядившимся под демократизм, но в сложившейся ситуации попросту преступным, предательским по сути приказом, адресованным солдатам Петроградского гарнизона, «гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения», в каждой воинский части, в каждом подразделении учреждались так называемые комитеты, то есть фактически ликвидировалось единоначалие.

Один из идейных вдохновителей коллективного текста социал-демократ Иосиф Гольденберг впоследствии откровенничал: «В день, когда мы "сделали революцию", мы поняли, что, если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили — я смело утверждаю это — надлежащее средство».

«Надлежащее средство», переданное царскосельской радиостанцией, вызвало бурю осатанелого восторга среди нижних чинов. Немедленно и повсеместно началось братание с врагом, когда безоружные солдаты массами переходили через линию фронта. Разведка противника, особенно немецкая, поощряла и колировала такие сходки, за которыми обыкновенно следовали у русских дезертирство и вооружённые бунты, сопровождавшиеся расправой над неугодными офицерами.

С огромным трудом командованию русской армии удалось в течение весны кое-как обуздать распоясавшуюся солдатню. Да и то не везде и, к сожалению, ненадолго. Целые дивизии, взбудораженные членами своих комитетов и распропагандированные приезжими агитаторами, наотрез отказывались воевать и, покинув передовые позиции, самовольно отходили в тыл. В этих условиях командующий Юго-Западным фронтом генерал Алексей Брусилов санкционировал формирование на добровольной основе в подчинённых ему армиях «частей смерти».

Идею их создания Временному правительству подал князь Сергей  Кудашев. В докладной записке на имя военного министра Александра Гучкова князь указывал, что практика таких частей «широко применяется во Франции в так называемых штурмовых колоннах, которые особо подбираются, чтобы идти на верную смерть… Этот принцип, видоизмененный к русским условиям, может возродить русскую армию. Поэтому… представляется необходимым во всех армиях фронта создать особые "ударные" единицы, большею частью обреченные на истребление, которые должны быть составлены исключительно из добровольцев».

К нач. лета 1917 года патриотическое движение, возникшее как бы в противовес анархии первых послереволюционных месяцев, приняло достаточно массовый характер. Теперь дивизии и целые корпуса обращались в Ставку с просьбой о зачислении их в «части смерти, с почетным правом умереть за Родину».

При этом наибольшую известность приобрёл 1-й Ударный отряд капитана (впоследствии полковника) Митрофана Неженцева, организованный при всё ещё сохранявшей относительно высокую боеспособность 8-й армии Юго-Западного фронта.

Командовал армией в ту пору Лавр Корнилов, чрезвычайно популярный в войсках.  После неудачи летнего русского наступления именно его назначили вместо Брусилова главнокомандующим. Его Ударный отряд, героически действовавший на фронте и понёсший тяжёлые потери, после пополнения в августе был развёрнут в четырёхбатальонный Корниловский ударный полк — формально последний вновь сформированный полк русской армии.

Полк перебазировался в Ставку, находившуюся в Могилёве, но активного участия в Корниловском мятеже не принимал, что ещё раз доказывает абсолютную неподготовленность, спонтанность, отчасти даже мифичность всего этого вооружённого выступления, непосредственную выгоду из которого извлёк спровоцировавший и раздувший его Александр Керенский, сыгравший в конечном счёте на руку большевикам.

Опасаясь расформирования части, Неженцев обратился к возглавлявшему французскую военную миссию в России генералу Анри Нисселю с просьбой о переброске его подчинённых куда-нибудь на Западный фронт Великой войны. Кончилось, однако, тем, что полк включили в состав сформированного в основном из военнопленных славян 1-й Чехословацкой стрелковой дивизии как 1-й Российский ударный, а затем Славянский ударный полк. Что интересно, все прежние знаки отличия, включая эмблемы и звание «корниловцы», при этом сохранялись за полком.

Октябрьские события в Петрограде привели к окончательному краху русской армии. Отчаянный приказ возглавлявшего на тот момент Ставку генерала Николая Духонина предписывал Славянскому ударному полку отправиться на Кавказский фронт. Таким образом, Духонин пытался подать помощь только ещё концентрировашейся на Дону «алексеевской организации».

Однако организованно и в полном составе прибыть в казачью область полку не удалось — сказалось противодействие железнодорожных служащих и местных гарнизонов по всему пути следования. Всего около шестисот человек вместе с Неженцевым достигло Новочеркасска. Туда же прибыл вскоре и шеф полка Корнилов, вставший во главе ничтожной по численности, но обладавшей высоким моральным духом Добровольческой армии.

Корниловский ударный полк вошёл в состав 1-й Добровольческой дивизии, вместе с которой ему ранней весной 1918 года пришлось с боями прорываться на Кубань. При неудачном штурме Екатеринодара корниловцы с разницей в сутки лишились и шефа, и своего первого командира. Генерал Антон Деникин, видевший гибель полковника, так описал её в своих мемуарах: «...Неженцев отдал приказ атаковать. Со своего кургана, на котором Бог хранил его целые сутки, он видел, как цепь поднималась и опять залегала; связанный незримыми нитями с теми, что лежали внизу, он чувствовал, что наступил предел человеческому дерзанию и что пришла пора пустить в дело "последний резерв". Сошёл с холма, перебежал в овраг и поднял цепи. — Корниловцы, вперед! Голос застрял в горле. Ударила в голову пуля. Он упал. Потом поднялся, сделал несколько шагов и повалился опять, убитый наповал второй пулей».

Несмотря на поэтический флёр, смерть была для корниловцев обыденностью, можно сказать, текучкой. По свидетельству одного из них, Александра Трушновича, командира пулемётной роты, лишь с июня по октябрь 1918 года «через Корниловский полк прошло более пятнадцати тысяч человек. В большинстве интеллигентная молодежь». Всего же с июня 1917-го по ноябрь 1920 года полк, развёрнутый было в 1919-м в дивизию трёх- и даже какое-то время четырёхполкового состава, а затем снова сведённый из-за катастрофических потерь к первоначальной организации, участвовал в 570 боях и потерял в них убитыми 13 674 человека, ранеными 34 328 человек, то есть всего около пятидесяти тысяч. В том числе погибли четыре командира полка, шестьдесят четыре командира батальона, четыреста семьдесят два ротных командира. Несколько раз, как, например, под Каховкой в 1920-м, корниловские части уничтожались практически целиком.

Неудивительно, что и форма корниловцев напоминала о смерти: чёрно-красные (второй цвет символизировал, между прочим, как и у большевиков, свободу) фуражки с серебряным черепом и костями, чёрные мундиры с белыми кантами, чёрно-красные погоны с серебряной «адамовой головой» и белыми выпушками, нашивка с черепом и костями на левом плече, серебряные кольца с черепом, чёрно-красное знамя с белым черепом и костями…

Те же атрибуты присутствовали и на серебряном жетоне, и на знаке полка, ценившихся их обладателями не меньше, чем Георгиевский орден. Жетон в форме гербового щита копировал нарукавную нашивку, в верхней части его так же имелась дуговая надпись «КОРНИЛОВЦЫ», а в нижней, под двумя поднятыми вверх и скрещёнными мечами, изображались пылающая граната (память о гренадерском прошлом) и дата «1917—18». Знак полка представляет собой покрытый чёрной эмалью серебряный равносторонний крест, окаймлённый по краям белым. Крест положен на терновый венец, под которым располагается остриём вверх и наискось, слева-направо, серебряный с золотой рукоятью меч. В центре — голубой щит, как на жетоне, только без даты, и мечи опущены вниз.

Не меньше, чем корниловцы, были знакомы со смертью алексеевцы. История этой боевой части более коротка, чем у её «цветных» соратниц. Однако не менее трагична.  Костяк алексеевцев — образованный в феврале 1918-го Партизанский полк Добровольческой армии. «Состав полка, — вспоминал один из его ветеранов, — был: молодые офицеры, юнкера, студенты, кадеты, гимназисты, казаки — в главном зеленая молодежь. Впоследствии цветами формы полка стали синий и белый — цвета юности, в память именно этой молодежи, пошедшей с Алексеевым и Корниловым в Первый Кубанский поход». Под Екатаринодаром партизаны, насчитывавшие примерно восемьсот штыков, потеряли до пятисот человек из своего состава.

После смерти осенью 1918 года организатора добровольческого движения на юге России генерала Михаила Алексеева полк получил новое название — Партизанский генерала Алексеева пехотный, а зимой Первый конный (Конно-партизанский) и батарея лёгкого артиллерийского дивизиона также стали именоваться алексеевскими.

В октябре 1919 года они были развёрнуты в дивизию.

Алексеевцы носили белые фуражки с синим околышем и синие погоны с белой выпушкой. Пехота получила специальный знак лишь через двадцать лет решением РОВС. Это был крест белого металла с удлинёнными вертикальными сторонами, разделённый надвое по горизонтали: верхняя часть креста покрывалась белой эмалью, нижняя — голубой. В центре креста располагалась золочёная литера «А», выполненная славянской вязью, внизу под ней дата: «1917».

Свои знаки имели также алексеевцы-кавалеристы и артиллеристы. У первых он напоминает знак корниловцев: чёрный эмалированный равносторонний крест с белой каймой, диагонально положенный меч рукоятью вниз, терновый венец, но только «наброшенный» на верхнюю сторону креста, да вместо «адамовой головы» на голубом щите корниловцев — «фирменное» «А». И опять-таки дата «1917» под ней.

У артиллеристов вместо креста на терновый венец положены два скрещённых орудийных ствола, накрытые сверху полковой литерой.

Тотчас после своего создания Алексеевская дивизия оказалась втянутой в общее отступление добровольческих войск. Она несла при этом настолько большие потери, что по прибытии в Крым в марте 1920 года превратилась в бригаду, а затем и вовсе была расформирована из-за малочисленности. Последний бой Алексеевского пехотного полка в октябре 1920 года под Богдановкой закончился тем, что 2-й батальон, состоявший из бывших красноармейцев, сдался в плен будённовской коннице.

Командир алексеевцев полковник Пётр Бузун сообщил во врангелевский штаб, что полка его больше не существует.