Северный флотоводец

Имена героев в названиях проливов и островов, легенды и пересуды, открытия и память. Как говорилось в одной старинной пьесе, «когда мы их вспоминаем — они оживают». И приходят из ледяной мглы старые капитаны, которые давно уже покоятся под кладбищенскими плитами. А среди них — Василий Яковлевич Чичагов, один из первых русских полярных исследователей, военный моряк, адмирал, выпускник Навигацкой школы.

В феврале 1764 года Екатерина, которую тогда ещё редко величали Великой, получила реляцию от сибирского губернатора об открытии посадским Степаном Глотовым и казаком Саввой Пономарёвым островов Алеутской гряды Умнак и Уналашка и приведении их жителей в российское подданство. Однако в описании островов говорилось, что «на берегу лежит выкинутое иностранное судно», «жители имеют зеркала и чернильницы». То есть там уже бывали иностранцы — и, значит, нужно спешить с освоением этих земель, пока они не попали в чужие руки. Словом, арктическое направление неожиданно стало важным элементом геополитики.

И Россия активизировалась. Летом 1764 года флотилия из шести небольших судов под командованием лейтенанта Михаила Немтинова отправилась на Шпицберген, чтобы оборудовать базы на случай вынужденной зимовки будущей экспедиции. На берегу залива Кломбай (Бельсунн) возвели десяток бревенчатых изб, баню и амбар. В этом городке на зимовку осталось 16 человек под командованием мужественного лейтенанта Моисея Рындина. По инструкции Михаила Ломоносова, зимовщики должны были проводить на базе метеорологические наблюдения. Правда, им это не удалось.

Капитан 2-го ранга Пётр Креницын возглавил секретную экспедицию, снаряжённую для исследования новооткрытых островов в Беринговом море.

Но главную, кульминационную роль в этом движении на север должен был сыграть Чичагов. Ему предстояло северным путём пройти из Архангельска на Дальний Восток. 14 мая 1764 года Екатерина II подписала секретный указ о снаряжении экспедиции по отысканию северо-восточного морского прохода: «Для пользы мореплавания и купечества на восток наших верных подданных, за благо избрали мы учинить поиск морского проходу Северным океаном на Камчатку и далее». Указ держали в тайне — даже от сенаторов. Екатерина как будто боялась, что некий недруг может вмешаться и встать на пути Чичагова. По крайней мере она вполне осознавала, что на северном пути пересекаются интересы нескольких держав. И приоритет России придётся отстаивать. В Адмиралтействе мечтали об эффектной встрече двух русских экспедиций среди льдов. Считалось, что Чичагов проведёт в плавании не менее года, и Креницын должен был выйти ему навстречу от Алеутских островов годом позже.

Началось строительство невиданных кораблей, специально предназначенных для северных морей, для схваток со льдами. За постройкой и снаряжением кораблей наблюдал командир Архангельского порта капитан-командор Пётр Чаплин, участник экспедиции Беринга. Строили корабли на совесть, учитывая суровые арктические условия: поверх обычной обшивки корабли обивали сосновыми досками. И всё равно им было далеко до ледоколов.

По указанию императрицы назначенные в экспедицию суда назвали по фамилиям их командиров — «Чичагов», «Бабаев» и «Панов». Кроме Чичагова увековечили капитана 2-го ранга Никифора Панова и капитан-лейтенанта Василия Бабаева. В то время такой чести не удостаивался ни один капитан — ни в нашем, ни в иностранных флотах. Но Екатерина — начитанная дама — понимала, насколько трудным будет путешествие по северным морям, и старалась морально поддержать моряков.

Это было царское дело, поэтому обеспечили первопроходцев по первому классу. Их так вооружили, что Чичагов сумел бы оказать сопротивление любому вражескому боевому кораблю, а то и двум! И десант мог бы высадить, если бы потребовалось. Правда, во льдах их ожидали приключения иного рода, однако у настоящего джентльмена револьвер всегда должен быть наготове. Провианта собрали на полгода, но при экономном расходе его хватило бы по меньшей мере на два года. Интенданты не сплоховали — даже воровать побаивались: и офицеры, и матросы, и поморы на скудный паёк пожаловаться не могли. Специально заготовили проверенные средства от цинги: 150 вёдер сосновой водки, 10 пудов мёда, 46 фунтов хрена, 10 фунтов горчицы, 3,5 пуда хмеля, шесть четвертей лука, 46 ушатов морошки. Эти чудодейственные продукты действительно помогли, в особенности Рындину и его товарищам.

Для команды пошили овчинные шубы, треухи, меховое нижнее бельё, бахилы и рукавицы. А ещё каждый участник экспедиции получил от «матушки» золотые секундные часы.

Михаил Ломоносов составил обширную «Примерную инструкцию», в которой ставил задачу широкого географического исследования морей и получения разнообразных сведений, которые «не только для истолкования натуры учёному свету надобны, но и в самом сём мореплавании служить впредь могут». Моряки должны были производить метеорологические и астрономические наблюдения, измерять глубины, брать пробы воды для последующего анализа в Петербурге, записывать склонения компаса, изучать животный мир, собирать образцы минералов и вести этнографические наблюдения. Академик рекомендовал офицерам вести корабельные журналы и астрономические наблюдения, даже когда все три судна пойдут вместе, чтобы затем можно было, сверив их, установить правильность счисления. Это касалось и измерения глубин. Ломоносов дал подробные инструкции на этот счёт. Михайло Васильевич мечтал: «Северный океан есть пространное поле, где усугубиться может российская слава».

1 сентября экспедиция Чичагова вышла из Архангельска, безукоризненно достигла Кольского полуострова и расположилась на зимовку в Екатерининской гавани. Их было 178 человек, в том числе три кормщика и 26 поморов-промышленников. На Кольском они устроились на долгие месяцы. 

Наконец, 9 мая 1765 года суда вышли из Екатерининской гавани и двинулись вдоль берегов Лапландии. Начались решающие дни путешествия.

У мыса Нордкин моряки повернули к северу и, преодолевая студёный ветер и колючий снег, от которого снасти обледеневали, 16 мая миновали остров Медвежий, за которым их встретили плавучие льды. 17 июня Чичагов собрал совет капитанов, которые решили идти к Шпицбергену, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом во льдах. 23 июля экспедиция достигла 80° 26' северной широты, превзойдя рекорд Гудзона. Однако дальнейший путь им преградили тяжёлые льды. Расчёт на то, что ветер «проложит» дорогу кораблям, отгоняя льды, и можно будет лавировать по разводьям, не оправдался. А рисковать кораблями Чичагов не стал. Но, вернувшись в Архангельск, он принялся готовиться к новой попытке штурма Арктики.

Вторая экспедиция должна была реабилитировать саму идею северного прохода. Корабли подремонтировали и обили железом по форштевням — для схваток со льдами. 30 июля чичаговцы прибыли в Кломбай. Там всё ещё держалась, действовала база лейтенанта Рындина… Из 16 зимовщиков восемь умерли от цинги. Остальных спас Чичагов. Он сделал новую попытку продолжить путешествие и двинулся вдоль побережья Шпицбергена на север. Но Арктика оказалась сильнее… Ледяные глыбы снова остановили Чичагова. Он принял на борт Рындина и его соратников со всеми их пожитками и взял курс на Большую землю. 

Чичагов оказался и талантливым боевым адмиралом. Он громил шведский флот в Эландском, Выборгском и Ревельском сражениях. 

Проявил себя Чичагов и во время революционных войн: во времена Павла I его эскадра участвовала в манёврах, направленных против Франции. Хотя здоровье его к тому времени было ослаблено. Он успел увидеть своего сына полным адмиралом. Однако не дожил до сражения при Березине, после которого Павла Васильевича обвинили чуть ли не в предательстве. И он, осмеянный, был вынужден переселиться за границу. Василий Яковлевич умер в 1809-м, в мафусаиловом по тем временам возрасте — на 84-м году жизни. В последние годы чаще вспоминал свою северную одиссею. Как он выжил тогда среди льдов? Любая ошибка могла стоить жизни всей команде… А может быть, именно северная закалка помогла ему стать долгожителем?

На его могиле в Александро-Невской лавре — незабываемая эпитафия: «С тройною силою шли шведы на него. Узнав, он рёк: Бог защитник мой. Не проглотят они нас. Отразив, пленил и победы получил». Вроде бы не самые складные стихи. Но их сложила сама императрица…