Сибирские вопросы в копилке истории

В 1880 году датские торгово-промышленные круги направили в Сибирь двух своих специалистов для изучения на месте условий эксплуатации сибирских богатств. В результате этой командировки, продлившейся восемь месяцев, пришли к выводу: в Западной Сибири существует достаточно продуктов для вывоза, а сама Сибирь испытывает потребность во ввозе.

Согласно «Обзору коммерческой деятельности Сибирской ж. д.» за 1909 год, опубликованному официальным «Вестником финансов», из Сибири вывозились хлебные грузы, масло сливочное, мясные товары, живые животные, жиры и сало, кожи и шкуры, шерсть, меховой и пушной товар, яйца и яичные желтки. Главными продуктами сибирского ввоза наряду с лесными материалами, железом, чугуном и изделиями из них, а также земледельческими машинами являлись сахар, фрукты и плоды, минеральные масла, соль каменная и поваренная, гипс, цемент, мануфактура. К важнейшим товарам «местного сообщения» принадлежали каменный уголь, земля и глина, камни и минералы, а также дрова и рыба.

Своеобразной «визитной карточкой» Сибири являлась не только Сибирская железная дорога, но также Ирбитская ярмарка. Она определяла цены и конъюнктуру мирового пушного рынка и была центром, где русский торговец мог «быстро охватить перспективы интересующего его дела». Повышенное внимание к Ирбиту проявляла Германия. При этом немцы всячески старались воспрепятствовать развитию непосредственных торговых отношений России с другими государствами. В период предвоенного промышленного подъёма 1909–1913 годов у них появился серьёзный конкурент в лице американцев, заинтересованных в качественном сибирском сырье. Для янки, людей исключительно деловых, было удивительно и странно, что русский человек не понимает, как много зависит от того, будет ли что-либо «сделано завтра, через неделю или через месяц».

Пока французы, американцы и шведы целенаправленно занимались научными исследованиями русской Сибири, а англичане и немцы вкладывали свои капиталы в золотопромышленные, свинцовые, медные и транспортные предприятия, российская печать не уставала повторять, что они (иностранцы) «не скрывают своих планов» и «открыто удивляются инертности русских предпринимателей». В 1911 году официальная «Торгово-промышленная газета» замечала: «Иностранцы, наводнившие в настоящее время Западную Сибирь, не станут зря бросать свои доллары и марки, их дальновидность покоится на вполне прочных устоях, явившихся результатом точного учёта всех выгод от приложения капиталов к сибирским богатствам — пока мы, русские, спим». В 1912 году петербургский журнал «Финансовое обозрение» информировал: «Из Лондона сообщают, что в предстоящий весенний и летний сезоны английские горные экспедиции особенно активно будут действовать в Сибири и на Дальнем Востоке. Трудность помещения сибирских богатств на лондонском рынке заключается в том, что их владельцы большей частью запрашивают огромнейшие цены за площади, совершенно не разведанные, и о богатстве которых они сами не имеют никакого представления». В том же году журнал «Торговое дело» сообщал: «Ряд английских обществ получил концессии на рудники в Сибири. Теперь учреждены также два французских общества, ставящих себе целью добывание золота близ Байкальского озера».

Истаявший «вкус прошлого»

Первые иностранные торговые фирмы (датские), занимавшиеся скупкой и экспортом масла, появились в Сибири во второй пол. 1890-х годов. Они обеспечивали крестьянские маслодельные заводы всем необходимым оборудованием, отпуская его в кредит (без начисления процентов с условием сдачи масла). Долг погашался постепенно путём удержания 1 рубля с пуда доставленного масла. Солидная датская фирма по экспорту масла «Сибирская Компания», имевшая в Сибири 38 отделений, в течение многих лет производила закупку сибирского масла на комиссионных началах для целого ряда английских и немецких фирм.

В 1902 году журнал «Торговля и современная техника» отмечал, что «для процветания экспорта русского масла в Германию первым делом следует установить непосредственные сношения между производителями и покупателями, не пользуясь датским посредничеством». Прошло немало времени, прежде чем сибирский Союз маслодельных артелей открыл свою контору в Берлине (1910). Позже, в разгар предвоенного промышленного подъёма, стало известно о попытке англичан сосредоточить вывоз сибирского масла «исключительно в своих руках». С этой целью ими был организован синдикат (1912), заключивший официальный договор с союзом приуральских производителей масла о прямых его поставках и взявший на себя обязательство построить в разных местах Западной Сибири ряд холодильников.

В 1910 году за границу было вывезено сибирского масла на 40 млн рублей. Около 75% его поступило в Германию (через Данию и Голландию).

В ноябре 1913 года из Лондона в Америку было отправлено 806 бочек сибирского масла.

До 1895 года в России не было вагонов-ледников для перевозки масла. В 1907 году их насчитывалось уже до 1300 грузовместимостью свыше 800 тыс. пудов. Сибирское масло вывозилось не только в Европу, но и на рынки Ближнего Востока. В конце XIX века Россия занимала 7-е место по экспорту масла среди других стран, к 1913 году — 2-е (после Дании). Главным конкурентом иностранных фирм, подрывавшим позиции торговых посредников по сбыту сибирского масла, являлся учреждённый в 1908 году Союз маслодельных артелей с отделениями в Челябинске, Петропавловске, Барнауле и Бийске. Он объединял почти 1/3 всех маслодельных артелей, число которых к 1911 году превысило 2000 (первая  маслодельная артель была учреждена в Кургане в 1902 году).

Сепараторы Торгового дома «Альфа-Нобель» (использовались на сибирских маслодельных заводах)

Рекламное объявление, 1910 год

В 1914 году Союз маслодельных артелей организовал первую заграничную экскурсию для сибирских маслоделов. 26 экскурсантов из всех районов Западной Сибири (казаки, крестьяне, один учитель и один мусульманский мулла — большинство из них первый раз покидало Сибирь) трое суток ехали из Кургана до Москвы. В пути, разделившись на три группы, определились с экскурсионной программой: сельское хозяйство и формы землепользования, животноводство, свиноводство, птицеводство, маслоделие (подготовка служащих и оплата их труда; браковка и сортировка масла в Виндаве; сбыт масла через английские кооперативы и другие вопросы), кредитная и потребительская кооперация. Сначала посмотрели, что сделано  в этом направлении в России (в Москве, Московской области и особенно в Прибалтийском крае). Затем отправились в Данию, где ознакомились с деятельностью Датского союза потребительных обществ и посетили большой кооперативный маслодельный завод под Копенгагеном, принадлежащий 110 крупным землевладельцам-крестьянам, а также два завода поменьше. Немало времени экскурсанты провели в Англии, посетив Йорк, Ливерпуль, Манчестер  и Лондон. В Лондоне гуляли по Гайд-парку и с большим интересом осмотрели «приют для заезженных и больных лошадей», насчитывавший до 200 лошадей. Домой возвращались через Германию (с заездом в Вологду). Делясь впечатлениями от увиденного, один из  участников этой образовательной экскурсии заметил, что он «захотел сделаться англичанином или датчанином, но не у них на земле, а у себя дома».

В 1896 году экспорт сибирского масла составлял только 8,7% всего российского экспорта, в 1907 году — 93,8%.

С открытием Великого Сибирского пути сибирское масло стало вытеснять вологодское на заграничных рынках.

Дела и случаи банковские

В старые добрые времена в Берлине существовал женский банк с юридической консультацией при нём. В своих проспектах он доводил до сведения потенциальных клиенток, что принимает вклады и предоставляет кредиты замужним женщинам без предъявления согласия их мужей (в Германии жена могла распоряжаться своими капиталами лишь в том случае, если она с согласия мужа вела самостоятельное дело). В России специального женского банка не было. Был другой банк, обязанный своим появлением… женщине. Речь идёт о Медведниковском банке в Иркутске (1837), открытом задолго до учреждения банка банков (Госбанка) и коммерческих банков с их многочисленными отделениями.

Отличавшаяся, по свидетельству современников, необыкновенной красотой, Елизавета Михайловна Медведникова принадлежала к местному небогатому купеческому роду Красногоровых. Рано оставшись сиротой, в 19 лет она вышла замуж за купца первой гильдии Логина Медведникова. Вскоре Елизавета Медведникова овдовела и рано умерла, завещав устроить в Иркутске заведение для девочек-сирот. Исполнением роли покойной занялся её сын Иван Медведников, стараниями которого на завещанную матерью сумму вкупе с пожертвованиями от разных лиц был открыт не только сиропитательный дом Медведниковой, принявший поначалу всего 15 девочек, но и банк. Последний должен был обеспечивать существование богоугодного заведения. В конце 80-х годов XIX века дом (в нём воспитывались уже 150 девочек) и вместе с ним банк отмечали свой 50-летний юбилей, которому предшествовало нагнетание страстей в печати. Иркутская городская дума возжелала проведения ревизии Медведниковского банка по правилам, установленным для городских общественных банков. Возможно, в счетах этого необычного кредитного учреждения не всё было чисто. Однако, затевая эту кампанию, никто из думцев не удосужился вспомнить, что во время большого пожара, случившегося в 1879 году, Медведниковский банк поддержал жителей Иркутска и реально помог многим из них.

Спустя 35 лет после открытия Медведниковского банка в Сибири появился совершенно другой, коммерческий банк, сумевший снискать себе репутацию одного из самых предприимчивых в России (он входил в десятку крупнейших российских банков и перед Первой мировой войной имел 57 филиалов). Рекламу этого банка можно было встретить на страницах многих деловых периодических изданий. Речь идёт о Сибирском торговом банке (СТБ), учреждённом в 1872 году группой крупнейших уральских и сибирских горнопромышленников, золотопромышленников и купцов. До 1899 года правление банка находилось в Екатеринбурге, а затем было переведено в Петербург. Наряду с учётом торговых векселей и выдачей ссуд под товары и товарные документы СТБ занимался скупкой золота и платины с последующей переработкой их в слитки в специально оборудованных для этого лабораториях.

В конце XIX века членом правления и директором-распорядителем банка являлся Альберт Соловейчик, в нач. XX века — его сын М.А. Соловейчик (1870–1916), выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Михаил Соловейчик увлекался статистикой и мечтал об учёной карьере. Но в 1894 году по настоянию отца ему пришлось вступить на банковскую стезю (банковское дело Соловейчик-младший изучал в Берлине и Париже). При нём вся Сибирь покрылась сетью отделений СТБ. В период предвоенного промышленного подъёма тесные связи банка с московскими промышленными кругами обусловили открытие его отделений в Коканде, Самарканде и Бухаре — для финансирования заготовок и вывоза хлопка, каракуля, сухих фруктов. Тогда же открылись отделения в Рыбинске и на петербургской Калашниковской бирже (в целях обслуживания петербургских мукомольных и хлеботорговых фирм).

О Соловейчике-младшем отзывались как о банкире, который «одним из первых понял, что для развития дел банка необходимо широкое финансирование товарной торговли». Дела банка явно шли в гору, но в нач. 1914 года (в этом году исполнялось 20 лет деятельности Михаила Соловейчика) вокруг СТБ разразился скандал, в центре которого оказался сам банкир. Среди прочего (включая неправильную выдачу дивидендов акционерам за 1913 год) выяснилось, что банкир Соловейчик «пользуется беспроцентными ссудами, нигде по книгам банка не проведёнными». Финансовый гений пытался подкупить столичную прессу (газеты «Вечернее время», «Биржевые ведомости», «Новое время»), дабы она хранила молчание о следствии, проводящемся по делам СТБ. Не получилось. О скандале «по секрету всему свету» поведал журнал «Биржа и русская промышленность».

На начало 1914 года складочный капитал банка составлял 20 млн рублей.

Обороты банка:

1911 год — 13 655 377 227 рублей 47 копеек.

1912 год — 17 909 740 493 рублей 26 копеек.

1913 год — 18 406 201 552 рублей 44 копейки.