В поисках утраченного Энгра

В 1978 году на экраны вышел фильм режиссёра Алоиза Бренча «Ралли». Признанный мастер остросюжетного жанра снял спортивный детектив, чтобы помочь рижским музейщикам найти следы похищенного шедевра.

Через границу в дверце «Жигулей»

Изучение истории родной Риги — давнее увлечение известного латвийского писателя-детективщика Андриса Колбергса. О том, что во время войны из собрания Рижского художественного музея было похищено несколько картин, обнаружить которые так до сих пор и не удалось, ему рассказали знакомые музейщики. Самой ценной из них были «Рафаэль и Форнарина» кисти Жана Огюста Доминика Энгра. Сотрудники музея уже отчаялись вернуть своё сокровище, и кто-то из них предложил Колбергсу написать роман: вдруг кому-нибудь из читателей известна судьба полотна?

Жан Огюст Доминик Энгр. Рафаэль и Форнарина

Писателю мысль показалась здравой, но он понимал, что хоть СССР и самая читающая страна в мире, кино всё-таки даст сто очков форы любой самой увлекательной книге. У него и режиссёр был на примете: Алоиз Бренч по его сценариям снял к тому времени уже две картины — «Быть лишним» и «Подарки по телефону». Долго уговаривать Бренча не пришлось, руководство Рижской киностудии тем более — не зря же она считалась флагманом по съёмкам фильмов про «не нашу» жизнь c криминальным колоритом. Удалось даже заручиться благословением МВД Латвии: вдруг зрители и впрямь сумеют помочь милиции? 

Основную интригу построили по «методу Холмса» — логическим путём. Раз картина в Союзе так и не всплыла, значит, она находится не у коллекционера, а у подпольного торговца предметами искусства, который, естественно, рано или поздно попытается переправить её за рубеж. Чтобы «обойти» таможенный досмотр, Колбергс решил спрятать полотно в машине, принимающей участие в международном ралли: к спортсменам, защищающим честь страны, пограничники почти наверняка отнесутся снисходительно. И автор сценария, и режиссёр любили, что называется, работать на контрастах и сочли, что гоночные страсти послужат отличным обрамлением академизму музейных залов.

Так «Рафаэль и Форнарина» оказались за обшивкой правой передней дверцы «Жигулей» под номером 33, участвующих в гонке по маршруту Рига — Варшава — Берлин. Правда, плохо закреплённый футляр с картиной (кстати, это тот редкий случай, когда украденное полотно свёрнуто правильно — красочным слоем наружу!) выдал своё присутствие: опытный водитель не может не услышать посторонний стук в машине, которую знает, как свои пять пальцев. Но расчёт злоумышленника был верным: даже если кто-то из экипажа и обнаружит контрабанду, они, скорее всего, не станут никому ничего сообщать до конца гонки, ведь расследование неизбежно приведёт к тому, что их снимут с соревнований. А на карту поставлена не только честь отечественного автопрома, но и их спортивная карьера.

На роль главного злодея-контрабандиста, подстроившего экипажу фатальную аварию, исход которой до конца фильма остаётся неясным, режиссёр выбрал Александра Белявского. У этого персонажа даже имени нет — для остальных персонажей он просто «человек с трубкой», да и играть актёру, в сущности, было нечего. Но «Ралли» можно считать своего рода разминкой перед картиной Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя», вышедшей на экраны в следующем, 1979 году, в которой Белявский сыграет одну из лучших своих ролей. Кстати, интересная деталь: русских актёров в картине кроме Белявского всего двое — Валентина Титова и Александр Вокач. И оба играют, мягко говоря, персонажей не слишком симпатичных — честолюбивую возлюбленную одного из главных героев и администратора команды, надоедающего всем старыми анекдотами.

Алоиз Бренч

Ingres roma

Энгр боготворил Рафаэля, намеревался создать целый цикл картин на сюжеты из его жизни, но написал только две — «Обручение Рафаэля с племянницей кардинала Биббиены» и «Рафаэля и Форнарину». Обе созданы между 1813 и 1814 годами и относятся к римскому периоду творчества художника. Легенда о любви гениального живописца к прекрасной булочнице (из-за неё Рафаэль как мог оттягивал свадьбу, и за это время невеста скоропостижно скончалась) будоражила воображение Энгра.

Пленённый красотой девушки, он поместил на своё полотно не только её саму, но и две картины, для которых она позировала Рафаэлю: на подрамнике стоит набросок знаменитого портрета, а на стене мастерской висит тондо «Мадонна в кресле», известное как «Мадонна делла Седиа». Самого Рафаэля Энгр писал с его автопортрета, хранящегося в Галерее Уффици, а вид, открывающийся из окна мастерской, «позаимствовал» у Микеланджело. Считается, что оригинал, датированный 1814 годом, хранится в Фогг-музеуме, входящим в состав Гарвардского художественного музея при одноимённом университете, куда он попал из коллекции семейства Ротшильдов. Однако искусствоведам известно ещё пять авторских реплик «Рафаэля и Форнарины». Картина из фильма датирована 1813 годом: возможно, в Рижском музее хранился предварительный вариант. Но как он туда попал?

Незадолго до смерти Энгр завещал всё своё имущество, включая картины, своему родному городу Монтобану с условием, что там будет открыт в его честь музей. В нём на сегодняшний день находится порядка 4000 работ художника. Большая часть остального наследия разными путями попала в Лувр. За пределами Франции наибольшее количество произведений Энгра сосредоточено в США. Вне этих собраний его полотен совсем немного. В России их, к примеру, всего два. Портрет известного русского дипломата, флигель-адъютанта Александра I графа Николая Дмитриевича Гурьева, написанный в 1821 году, находится в Эрмитаже. «Мадонна перед чашей с причастием», созданная в 1841 году по заказу будущего императора Александра II, — в собрании ГМИИ имени А.С. Пушкина в Москве. Так что любой музей мира, не говоря уже о частных коллекционерах, почтёт за величайшее счастье быть обладателем хотя бы одной работы прославленного мастера.  

Рижский художественный музей и был одним из таких счастливцев. Всё началось с коллекции известного рижского врача и фармацевта Николауса фон Химзеля, которую он завещал городу. Впоследствии магистрат выкупил собрание у итальянского купца Доменико де Робиани, решившего на старости лет вернуться на родину. Свои собрания в дар музею оставили один из самых уважаемых мэров города Людвиг Керковиус, меценаты Рейнхолд Шиллинг и Фридрих Вильгельм Бредерло. Кто же из них мог быть владельцем «Рафаэля и Форнарины»?

Доктора Химзеля исключаем сразу — он скончался в 1764 году, за 16 лет до рождения художника. Коллекции Керковиуса и Шиллинга были невелики — около 30 полотен каждая. Самой крупной была коллекция Бредерло — 201 картина, но сферой его интересов являлись голландский пейзаж XVII века и немецкая живопись. Коллекция Доменико де Робиани была приобретена приблизительно в 1866 году. В ней помимо непременных «немцев» и «голландцев» имелось немало полотен французских мастеров. Не будем забывать и о том, что сам коллекционер был итальянцем, а на полотне француза Энгра запечатлён один из самых выдающихся итальянских художников. Всё это позволяет считать синьора Робиани наиболее вероятной кандидатурой на роль владельца полотна, подписанного Ingers roma, — «римский Энгр». В фильме именно по этому признаку директор некоего немецкого музея понимает, о какой именно картине идёт речь.  

В описи — есть, в ящике — нет

Создатели фильма сразу настроили зрителей на нужный лад, уведомив их первым же титром о пропаже «Рафаэля и Форнарины» при отступлении гитлеровцев из Риги осенью 1944 года. Гунар Грауд, пилот советского экипажа, понятия не имеет, что за холст он обнаружил в дверце машины. Его напарник, штурман Янис Лиепа, категорически отказывается сообщать о находке руководителю команды. Грауд хочет отправить картину почтой в Ригу, но сотрудница варшавской почты объясняет, что произведения искусства отправлять за рубеж нельзя. Отослать его в советское посольство в Варшаве тоже не удаётся — на почте появляются другие члены команды. 

На следующей остановке, уже на территории ГДР, неугомонный гонщик идёт в местный музей, чтобы выяснить, что за картина доставила им столько хлопот. Директор, которому он по памяти нарисовал подпись на картине — то самое Ingers roma, — даёт ему монографию Валентины Березиной (кстати, первое профессиональное советское издание, посвящённое Энгру), где Грауд и находит репродукцию «Рафаэля и Форнарины». А бдительный директор ставит в известность гэдээровскую полицию, ведь только начальная аукционная цена картины по тем временам составляла 150–170 тыс. марок. По традиции, чтобы не будить в зрителях зверя алчности, товарищ директор подчёркивает, что она бесценна.

О том, как исчез из рижского музея сей шедевр, публике тоже подробно расскажут. Перед отступлением самые ценные экспонаты гитлеровцы подготовили к отправке в Рейх, но сотрудников музея к упаковке не допустили. Руководил процессом некий уполномоченный рейхскомиссара Риги по фамилии Дзелскайс. Каждый ящик был снабжён описью уложенных в него картин. После капитуляции Германии ящики привезли обратно в Ригу. В том, где согласно описи должна была быть картина Энгра, не досчитались ещё двух полотен. Однако при вскрытии оказалось, что ящик наполнен доверху, из него ничего не вынимали. Значит, картины украли при упаковке. В 1956 году одну из них вернула музею Польша — там кто-то пытался нелегально её продать.

«Уважаемые зрители, картина Жана Огюста Доминика Энгра "Рафаэль и Форнарина", копию которой Вы видите, ещё не найдена. Если Вам известно её местонахождение, просим сообщить об этом в Музей зарубежного искусства Латвийской ССР» — таким был финальный титр фильма «Ралли». Предположить, почему трогательный призыв остался без ответа, нетрудно. Тот, кто украл картину, будь он фашистом или их приспешником из местных, наверняка попытался осесть где-нибудь на Западе, и картины были его пропуском в новую жизнь. До Польши, которую советские войска освободили позже, чем Прибалтику, он почти наверняка добрался. А вот дальше вряд ли. И картины, вероятнее всего, погибли вместе с ним. В противном случае они давным-давно где-нибудь да всплыли бы. Впрочем, не исключено, что они до сих пор лежат где-нибудь на старом чердаке. Чудеса ведь иногда случаются…