Сибирская эпопея

«Люди ослеплённо ликовали: "Мы покорили золото, что хотим с ним, то и делаем". Золото смеялось им в ответ: "Я покорило человека. Весь мир да поклонится моему величию и да послужит мне"». Роман-эпопея Вячеслава Шишкова «Угрюм-река» стал яркой хроникой Сибирской золотой лихорадки, которая, кстати, началась на двадцать лет раньше знаменитой Калифорнийской.

Вячеслав Шишков

Богатейшая Сибирь стала настоящим  русским Эльдорадо. Здесь веками добывали ценные  меха, а потом отыскали и золото. 

Добыча золота в Сибири началась в 1828 году на реке Сухой Берикуль в Томской губернии. Купцы-виноторговцы Андрей Попов и его племянник Феодот Попов получили разрешение разыскивать золотые пески и руды по всей Сибири.

В 40-е годы XIX века в Сибири уже работало несколько сотен поисковых партий, на реках открывались всё новые и новые  золотоносные месторождения. Один из первых золотопромышленников Владимир Скарятин потом писал, что промысел первых старателей «походил скорее на игру, в которой можно было урвать миллион или лечь костьми, чем на правильное рационально ведённое промышленное дело».

Удачливые старатели становились богачами. Купец Гаврила Машаров из Канска, открывший более ста россыпей золота,  заказал себе медаль из чистого золота весом 20 фунтов с надписью «Гаврила Машаров — император всея тайги» и получил за это прозвище «таёжный Наполеон». Он построил среди тайги огромный особняк со стеклянными галереями, крытыми переходами, оранжереей с ананасами... А золотопромышленник Никита Мясников изготавливал визитные карточки из чистого золота.

Это было время сильных людей — потомков отважных сибирских первопроходцев, строивших с чистого листа новый мир. Среди тайги как по волшебству возникали заводы, строились посёлки. История главного героя «Угрюм-реки» Прохора Громова — сибирского предпринимателя, решившего подчинить себе огромный край, — фактически типовая для тех времён...

Прохору с юности «очень нравилась кипучая работа»: «Он разбивал рулеткой план дома, ездил с мужиками в лес, вёл табеля рабочим и, несмотря на свои семнадцать лет, был правой рукой отца… Он много читал, брал книги у священника, у писаря, у политических ссыльных, и прочитанное крепко западало в его голову». За десять лет талантливый делец основал на Угрюм-реке заводы, торговые предприятия, добычу золота. Шишков с изумительной точностью показал, как Прохор Громов добивался своей цели: повсюду он шёл на заводы, знакомился с инженерами, мастерами и убеждал их перебраться на Угрюм-реку. В Сибирь приехали инженер Протасов, американец Кук со своими планами и чертежами, и дело пошло: «Прохор Громов идёт по земле сильной ногой, ворочает тайгу, как травку...»

В своём романе Шишков стремился рассмотреть в частном всеобщее, показать серьёзные изменения, происходившие в обществе, на примере одной семьи. В центре его внимания — История и Человек, формирование личности на крутом повороте истории.

Переход к новым буржуазным отношениям в Сибири в нач. ХХ века был отмечен резкими противоречиями во всех сферах общественной жизни. Деды и отцы оставались в границах замкнутого мира, который они в своё время создали своими руками. А вот наследники уже желали иного… Ведь их мировоззрение формировалось прежде всего под влиянием внешних социально-экономических факторов.

«Вы ведь знаете, как я люблю Сибирь, вторую и главную мою родину, — писал Шишков. — За своё двадцатилетнее пребывание в Сибири я вплотную столкнулся с её природой и людьми во всём их любопытном и богатом разнообразии... Перед моими глазами прошли многие сотни людей, прошли неторопливо, не в случайных мимолётных встречах, а в условиях, когда можно читать душу постороннего, как книгу. Каторжники, сахалинцы, бродяги, варнаки, шпана, крепкие кряжистые сибиряки-крестьяне, новосёлы из России, политическая и уголовная ссылка, кержаки, скопцы, иногородцы — во многих из них я пристально вглядывался и образ их сложил в общую копилку памяти».

Выпускник Вышневолоцкого технического училища Вячеслав Шишков в 1894 году прибыл на службу в Томск, где находилось Управление округа железных дорог. После экзамена на право проведения самостоятельных изыскательских работ молодой специалист возглавляет экспедиции по сибирским рекам. Шишков составлял лоции и карты водных путей, чтобы по ним можно было безопасно перевозить грузы.

В автобиографии Шишков писал: «Благодаря моей специальности мне довелось жить долгое время с простым людом, нередко в одной палатке и питаться из одного котла. Я вплотную изучал жизнь народа, а для писателя — это клад. Народная душа, жизнь народа, сочный и образный язык, быт и бытие, чего же больше!»

В 1911 году Вячеслав Шишков отправился в экспедицию по Нижней Тунгуске, чтобы исследовать верховья реки. До устья реки Илимпеи на севере Красноярского края экспедиция Шишкова прошла 1300 км. На трёх шитиках — небольших плотах — исследователи плыли из Подволошина (первой деревни в верховьях Тунгуски) до Енисея. Кстати, картой Тунгуски, составленной Шишковым, пользовались вплоть до 80-х годов прошлого века.

Вячеслав Яковлевич занимался не только рекой. Он наносил на карту местные деревни, изучал жизнь людей, которые встречались ему на пути. Про тунгусов (эвенков) Шишков писал: «Они отличаются замечательно-нежной душой, отважны, гостеприимны и чисты». На Нижней Тунгуске Шишков записал множество песен. Он услышал, по его словам, «поразительной красоты и силы мелодии» в песнях «Угрюм-река», «Гуленька-голубчик», «Горы Змеевские»…

В расчётное время — три месяца — путешественники не уложились. В этой экспедиции Шишков едва не погиб, застигнутый ранней зимой за тысячу километров от ближайшего жилья. Спасся он чудом и с помощью верных друзей-тунгусов, которым с благодарностью посвятил очерк, повествующий о трудной экспедиции. Рассказ об умершей красавице-шаманке Синильге он тоже услышал от своих тунгусских товарищей.

Именно с Нижней Тунгуски Вячеслав Шишков списал свою «Угрюм-реку». Этот роман он начал писать после переезда в Петроград. Действие грандиозной сибирской эпопеи охватывает всю страну: Петербург, Москву, Нижний Новгород, Урал, Восточную Сибирь. «Угрюм-река не просто река, — нет такой, — писал автор. — Угрюм-река есть Жизнь. Так и надо читать».

Шишков немного изменил названия населённых пунктов на Нижней Тунгуске: Подволочная — Подволошино, Почуйское — Чечуйск, Ербогомохля — Ербогачён. Река Большой Поток — Лена или Енисей, северный город Крайск — Енисейск.

Плавание Вячеслава Шишкова по Нижней Тунгуске, едва не окончившееся гибелью, помогло ему описать столь же страшное путешествие юного Прохора Громова с черкесом Ибрагимом-оглы. Причём героев романа, так же как и самого Шишкова, спасают тунгусы.

Ирина Воробьёва. Из иллюстраций к роману «Угрюм-река»

У многих героев романа есть реальные прототипы, которых Шишков встречал в своих путешествиях.

Одного из персонажей зовут Сенкича. Так звали проводника-тунгуса, который вывел Шишкова и его спутников из непроходимой тайги.

Другой персонаж, Константин Фарков, списан с проводника экспедиции: «Константин Фарков, чернобородый мужик лет пятидесяти, длиннорукий, жилистый, скуластый, нанялся поводырём. Он поведёт шитики до Ербогомохли, до последнего живого места на Угрюм-реке. Фарков был крестьянином деревни Лужки. У него была большая семья, жили бедно. Чтобы содержать семью, часто нанимался проводником, плавал кругом с купцами, был выдумщик, рассказчик, знал хорошо реку, встречался с разными людьми».

На Дарье, дочери реального Константина Фаркова, был женат Чебар-Аллимердан-Офиска-оглы, черкес, сосланный в Сибирь за убийство. Сосланный кавказец, по воспоминаниям его современников, отличался горским гостеприимством. Под именем Ибрагима-оглы он стал одним из главных героев «Угрюм-реки»: «Хозяин цирюльни, горец Ибрагим-Оглы, целыми днями лежал на боку или где-нибудь шлялся, и только лишь вечером в его мастерскую заглядывал разный люд... Вечером у Ибрагима клуб: пропившиеся двадцатники — так звали здесь чиновников, — мастеровщина-матушка, какое-нибудь забулдыжное лицо духовного звания, старьёвщики, карманники, цыгане; да мало ли какого народу находило отраду под гостеприимным кровом Ибрагима-Оглы».

Реальные прототипы, скорее всего, были и у двух старцев из Медвежьей пади. Об этом свидетельствуют почти этнографическая точность в изображении их жилища, оригинальные детали в описании внешности и быта: старики держат в избушке множество кошек; один из них — «рослый, под потолок, чернобородый старец»…

В годы пребывания Шишкова в Сибири там процветала известная купеческая фирма Громовых, которая проявляла определённый интерес к Нижней Тунгуске и поручала другу Шишкова, политическому ссыльному Ткаченко, собрать сведения о золотоносных участках в районе Тунгуски.

Но прототипами описанного в романе семейства Громовых стали енисейские купцы Матонины. В томском округе путей сообщения работал Николай Матонин — потомок енисейского купеческого рода. Именно он поведал Шишкову историю золотопромышленников Матониных.

Братья Лаврентий и Аверьян Матонины приехали в Красноярский острог из Тобольска в конце XVII века. Поставили избы на реке Бузим и женились на дочерях местного аринского князька. Так было основано село Матона, которое позднее стали называть Кекур. Внук Аверьяна Матонина Пётр крестьянствовал в Кекуре. А заодно грабил купцов, проезжавших по проходившей через село дороге. Пётр Григорьевич перед смертью сообщил своему внуку Косьме место, где был зарыт клад с награбленным.

Косьма приобрёл два золотых прииска в енисейской тайге и один прииск на паях с Федотом Баландиным и Демьяном Матониным. Этот прииск получил название Косьмодемьянский.

После смерти Косьмы главой семейства стал его сын Аверьян. Ему было известно о происхождении семейных капиталов, и уже через неделю после похорон отца Аверьян Косьмич пожертвовал средства Минусинскому уездному правлению на строительство школы и церкви. Потом спонсировал открытие телеграфной станции в Красноярске, выделил деньги на строительство гимназии в Енисейске, содержал богадельню в Кекуре. На деньги Аверьяна Матонина в селе Кекур был построен придел Ильинской церкви, позолочены купола и оклады икон, куплены колокола.  

Прототипом жены Прохора Громова Нины Куприяновой стала внучатая племянница Аверьяна Матонина Вера Баландина.

В 1871 году на прииске братьев Матониных на реке Удере приказчик потребовал от рабочих выйти на работу в праздничный Петров день. В ответ на это требование 40 из 150 работников прииска ушли в тайгу вместе с оборудованием для промывки золота. Но в своём романе Шишков описал забастовку, более похожую на Ленские события 1912 года. Тогда войска расстреляли несанкционированное шествие бастующих рабочих золотых приисков, требовавших повышения зарплаты и улучшения условий труда. Компания «Лензолото», больше половины акций которой принадлежало иностранцам, экономила на социальной инфраструктуре. Рабочие обитали в деревянных бараках в ужасной скученности. Смена длилась 11 часов при одном выходном в неделю. Однако переговоров с рабочими никто вести не стал.

Получив письмо с Ленских приисков о том, что инженер Протасов работал у них во время Ленского расстрела, Шишков удивился: «Вот это необыкновенно!.. Многие типы "Угрюм-реки" — собирательные. Воедино собраны черты тех людей, с которыми приходилось встречаться. Некоторые переживания автобиографичны. Описания природы прямо взяты из моих записных книжек того времени, когда я сам проехал в качестве геодезиста с партией изыскателей по Лене. И только один инженер Протасов выдуман от начала до конца».

На историческую достоверность романа работает и фольклор. Шишков широко использовал легенды, предания, песни, народную драму «Лодка». Образы Анфисы и тунгусской шаманки Синильги во многом опираются на фольклорные источники.

Нашлось в «Угрюм-реке» и место для собственных детских воспоминаний писателя. Пётр Громов, разыскивая своего сына Прохора, останавливается в трактире «Тычек». Трактир с таким названием был в Бежецке, где прошли юные годы Вячеслава Шишкова. Оттуда и излюбленная поговорка одного из жителей села,  где жили Громовы: «Елеха воха». Оказывается, в Бежецке был чудак человек, который в каждой фразе употреблял «елеха воха». Ему и прозвище дали —Елеха воха.

В первой главе романа есть описание драки между «кутейниками» и «мещанами». «Кутейниками», по словам бежецкого учителя Антонина Кирсанова, называли учеников духовного училища, а «мещанами» — учеников городского училища. Такие бои проходили в городе Бежецке почти каждое зимнее воскресенье.

В январе 1932 года Вячеслав Шишков пишет своему другу Ивану Малютину: «Закончил роман "Угрюм-река". Напряг все силы и закончил. Объём романа 8 томов "Тайги". Но печатать не буду. Он написан в продолжении 12 лет с огромными, разумеется, перерывами. Но в общем надо класть чистой работы лет пять. Считаю большим подвигом. Эта работа, может быть, та самая, зачем я послан в жизнь?»

Впрочем, в мае рукопись «Угрюм-реки» уже была в издательстве. А на следующий год эпопея о Сибири увидела свет.

Это было первое историческое полотно жизни дореволюционной Сибири, роман о трёх поколениях русских купцов. «Эта вещь по насыщенности жизнью, по страданиям, изображённым в ней, самая главная в моей жизни, именно то, для чего я, может быть, и родился», — признавался автор.