«Есть город, который я вижу во сне...»

Юную пятнадцатилетнюю красавицу Одессу уже сравнивали с Парижем. Когда ей исполнилось 50, её считали одним из богатейших и красивейших городов Европы. О родном городе одессит может говорить бесконечно и начнёт с того, без чего этот город представить невозможно.

«Повелеваем быть порту и городу…»

Желание императрицы — закон для подданных. Главным городом недавно присоединённого к империи Новороссийского края могли стать Херсон, Николаев и даже Очаков. Но имена у сих славных городов были сплошь мужские. А граф Осип де Рибас, заручившись поддержкой фаворита государыни князя Платона Зубова, предложил заложить город на месте, где, как тогда считалось, некогда располагался древнегреческий полис Одессос, но дать ему женское имя — Одесса.

С местоположением полиса граф несколько промахнулся, но это детали. Екатерина II была слишком женщина, чтобы не оценить такое предложение. Впрочем, существует и более прагматичное объяснение первенства будущей Южной Пальмиры: залив был удобен как для торговых, так и для военных судов и географически располагался ближе к театру военных действий в неизбежном противостоянии с Османской империей. 27 мая (7 июня) 1794 года Екатерина II подписала рескрипт об основании города.

Памятник императрице собирались установить в 1889 году к 100-летию штурма турецкой крепости Хаджибей, на месте которой возникла Одесса. Помешала бюрократическая волокита. Высочайшее разрешение не было получено и к 100-летию основания города. Монумент на Екатерининской площади открыли только 6 мая 1900 года. Государыню окружали те, кто способствовал славе Одессы: князь Григорий Потёмкин, адмирал Иосиф Дерибас, граф Платон Зубов и генерал-полковник Франц Деволан. 

Автором проекта был одесский архитектор Юрий Дмитренко, модели создал известный петербургский скульптор Михаил Попов, а отливались фигуры в мастерской его не менее знаменитого коллеги Бориса Эдуардса. На Парижской архитектурной конференции 1901 года ансамбль Екатерининской площади был признан лучшим цельным архитектурным комплексом в Европе. Увы, просуществовала эта красота всего два десятилетия.

В 1917-м большевики закрыли памятник мешковиной, а 1 мая 1920 года, устроив первый в городе коммунистический субботник, и вовсе разобрали. Вскоре на гранитный пьедестал водрузили двухметровый бюст Карла Маркса, в честь которого переименовали площадь. Продержался он полгода, пав под напором штормовых ветров. В 1927 году автора «Капитала» изваяли в полный рост, но и этот памятник рухнул. В нач. 1960-х так и стоявший пустым постамент демонтировали. В 1965 году в честь 60-летия восстания на печально известном броненосце площадь получила имя потёмкинцев и монумент «Потёмкинцам — потомки», который одесситы быстро окрестили — из-за явного сходства — «утюгом».

О восстановлении памятника Екатерине II заговорили в преддверии 200-летия города. Подняли архивы, нашли фотографии и даже эскизы Дмитренко, на задворках одного из кладбищ отыскали пьедестал, который, к счастью, так и не распилили на могильные плиты, а в укромном углу внутреннего двора краеведческого музея обнаружились спрятанные там… скульптуры екатериниских орлов и голова статуи императрицы. Нашлись и меценаты. В 2007 году памятник основателям Одессы вернулся на своё законное место.

Дюк, просто Дюк

Так одесситы именуют одного из первых своих градоначальников — Армана Эммануэля София-Септимани де Виньеро дю Плесси, графа де Шинон, герцога де Ришелье. Для нас прапраправнучатый племянник всесильного кардинала просто Дюк. В 1803 году он был назначен генерал-губернатором Одессы и отдал нашему городу 11 лет своей жизни. Это Дюк сделал его «лучшей жемчужиной в русской короне». Александр І, посетивший Одессу через три года, после того как герцог покинул Россию, был восхищён настолько, что удостоил его ордена Андрея Первозванного.

Когда в 1822 году друг и преемник Ришелье граф Александр Ланжерон получил из Франции известие о его смерти, он решил начать сбор пожертвований на сооружение памятника своему выдающемуся предшественнику. В сборе средств участвовал весь город, от аристократов до портовых грузчиков. Было получено высочайшее позволение от Александра I. Проект монумента заказали Ивану Мартосу. Тот прислал на утверждение новому генерал-губернатору края Михаилу Воронцову эскиз с пояснениями: «Фигура герцога Ришелье изображена в моменте шествующем, а не стоящем просто, изъясняет его деятельность, правой рукой показывает на наполненное кораблями Черное море, коим торговля доставляет во все страны труды земледелия, вывозимые из Одессы, а левой держит хартию, которая есть атрибут великих подвигов и добродетелей…»

Статуя герцога и горельефы для постамента, символизирующие торговлю, земледелие и правосудие (Фемида у нас, между прочим, без повязки!), отливались в Петербурге. Пьедестал проектировали архитекторы Авраам Мельников и Франц Боффо. Высечен он был на совесть — выдержал прямое попадание осколка пушечного ядра во время обстрела города англо-французской эскадрой в апреле 1854 года. Впоследствии место повреждения заделали… стилизованным ядром.

Открытие памятника состоялось 22 апреля 1828 года. Окружавшая его решётка была украшена национальными флагами Франции, России, Великобритании и Австрии в знак международного признания заслуг нашего Дюка. Надпись на постаменте гласит: «Герцогу Эммануилу де Ришелье, управлявшему с 1803 по 1814 год Новороссийским краем и положившему основание благосостояния Одессы, благодарные к незабвенным его трудам жители всех сословий».

Коляска, которой не было

Поначалу одесситы спускались к морю примерно так, как это описано Александром Пушкиным в «Путешествии Онегина»:

С крутого берега сбегая,

Уж к морю отправляюсь я.

Деревянные лестницы по склонам стали сооружать уже после того, как поэт покинул город.

Главная парадная эспланада города — бульвар, много раз менявший название, а ныне известный как Приморский, — постепенно застраивалась особняками знатнейших фамилий империи: Нарышкиных, Лопухиных, Потоцких, Столыпиных. Внизу расстилалась гавань — морские ворота города, а между бульваром и гаванью белел известняком 30-метровый обрыв. Одна из легенд гласит, что генерал-губернатор Новороссийского края князь Воронцов приказал выстроить лестницу, дабы их сиятельствам было сподручнее совершать моцион. Другая уверяет, что это подарок Михаила Семёновича любимой супруге Елизавете Ксаверьевне. На самом деле всё обстояло куда рациональнее: Воронцову, знатоку европейской архитектуры, нужна была парадная лестница, ведущая из порта в город.

Спроектировали это грандиозное сооружение в 1825 году всё те же Мельников и Боффо, а возводили инженеры Джон Уптон и Григорий Морозов. Строительство заняло почти пять лет — с 1837 по 1841 год: возникли проблемы с проседанием грунта под тяжестью конструкций. Военные инженеры-фортификаторы предложили «поставить» лестницу на три продольные и девять поперечных сводчатых галерей. Гигантский клин высотой 27 и длиной 142 м состоял из 200 ступеней, разделённых на десять маршей. Впоследствии при сооружении набережной нижние восемь ступеней оказались под землёй. С вершины лестницы видны (разумеется, кроме первого марша) только площадки, а если смотреть от основания — только ступени; парапеты в обоих направлениях кажутся параллельными из-за плавного расширения лестницы книзу. Эффект усиления перспективы прекрасно сработал на задумку князя: сооружение и сейчас выглядит величественно, а двести лет назад и вовсе потрясало воображение.

Главную лестницу города называли Воронцовской, Ришельевской (после установки памятника герцогу Ришелье), Николаевской (по тогдашнему названию бульвара), Портовой, наконец, Приморской. Имя, под которым её знают все, она получила не в честь князя Потёмкина, а по случаю события, которое на ней никогда не происходило. Сергей Эйзенштейн использовал лестницу для одной из самых эффектных сцен фильма «Броненосец Потёмкин» — с чеканно шагающими карателями и катящейся детской коляской. В реальности никто мирных граждан на гранитных ступенях не расстреливал, поскольку их, граждан, там попросту не было: сохранились фотографии, на которых видно оцепление, выставленное на всех, включая лестницу, подступах к гавани, где стоял мятежный броненосец.

«Грамота на бессмертие»

Пушкин прожил в Одессе почти тринадцать месяцев — с 3 июля 1823 по 31 июля 1824 года. Немного, но достаточно, чтобы сочинить около трёх десятков стихотворений, завершить «Бахчисарайский фонтан», начать «Цыган» и написать неполных три главы «Евгения Онегина». Одесский знакомец поэта Владимир Туманский писал ему в апреле 1827 года: «По прошедшей почте послал я тебе "Одесский вестник", который издаем мы здесь общими силами. Прими его как знак нашего уважения к тебе, главе русской поэзии. В будущем номере мы осмеливаемся напечатать, любезный Пушкин, твое описание Одессы: оно принадлежит нам по праву, ибо в нем заключается грамота на бессмертие для нашего города...»

По иронии судьбы до наших дней сохранился дом, где Пушкин прожил меньше всего — что-то около месяца. На улице Итальянской, 13, некогда располагался Hotel du Nord — один из первых и лучших в городе. Гостиницу Шарля Сикара, почтенного марсельского негоцианта и близкого друга герцога Ришелье, Пушкин выбрал неслучайно — он был знаком с хозяином ещё по Кишинёву. Дом мало изменился за два минувших столетия: исчезли только палисадники и балкон, украшавший фасад. В двух комнатах, которые, по свидетельству современников, занимал Александр Сергеевич, открыт музей.

Когда в 1880 году в Москве установили памятник поэту, одесситы решили, что их город тоже имеет право увековечить его память. Сбор средств был объявлен тогдашним городским головой Григорием Маразли. Начали с того, что на доме Сикара установили мраморную доску, а улицу переименовали в Пушкинскую. Половину необходимых средств собрали горожане, остальное из городской казны выделила дума. Проект памятника заказали архитектору Хрисанфу Васильеву, бюст поэта — скульптору Жозефине Полонской. Надо отдать ей должное: пушкиноведы в один голос заявляют, что одесский памятник обладает наибольшим портретным сходством с оригиналом. Торжественное открытие состоялось 16 апреля 1889 года. Он стал третьим в истории города после памятников Ришелье и князю Михаилу Воронцову и вторым в России после опекушинского.

«Там упоительный Россини…»

Пушкин признавался, что итальянская опера в Одессе ему «обновила душу». Театр, завсегдатаем которого был поэт, стоял почти на том же месте, что и нынешний. Первый городской театр был возведён по приказу герцога Ришелье. Над проектом работал Франческо Фраполли, затем Жан Тома де Томон. Здание в стиле античного храма с колоннадой было обращено фасадом к гавани. По случаю открытия 10 февраля 1810 года давали оперу Сергея Вязмитинова «Новое семейство» и водевиль Якова Княжнина «Траур, или Утешенная вдова».

Искусство одесситы любили всегда. В 1847 году во время прощального европейского турне здесь дал шесть сольных концертов Ференц Лист. В 1850-м на представлении «Ревизора» присутствовал Николай Гоголь, а в 1860-м на премьере «Грозы» — Александр Островский. Театр постоянно переделывали, последнюю перестройку завершили 31 декабря 1872 года, а через два дня он сгорел дотла из-за неисправности газового рожка, освещавшего часы.

В необходимости нового театра не сомневался никто. Сначала объявили конкурс, но потом городские власти заказали проект знаменитому архитектурному бюро Фердинанда Фельнера и Германа Гельмера, специализировавшемуся на театральных зданиях. Он был готов к 1882 году. За образец взяли оперные театры в Дрездене и Вене. Фундамент нового театра был заложен 16 сентября 1884 года. «Одесский листок» сообщал, что туда «был установлен ящик из котельной меди, посеребрённый снаружи, в который вложили следующие вещи: металлическая таблица с перечислением всех руководящих лиц города; пшеница урожая 1884 г. из с. Кошарки и бутылка вина местного производства; русские золотые и серебряные монеты; снимок герба Одессы; вид сгоревшего театра; техническая документация по новому зданию театра; записки Новороссийского университета за 1884 г.; городские газеты и пр.»

Проект австрийских знаменитостей на месте доводили до ума одесские архитекторы Александр Бернардацци, Феликс Гонсиоровский и Юрий Дмитренко. Строительство обошлось в полтора миллиона рублей, зато театр оснастили по последнему слову техники, включая электрическое освещение и паровое отопление. Новый театр открылся 1 октября 1887 года. Его сцена видела Айседору Дункан, Анну Павлову, Николая Римского-Корсакова, Сергея Рахманинова, Энрико Карузо, Титто Руффо, Саломею Крушельницкую, Леонида Собинова. Фёдор Шаляпин писал жене, что «пришел в дикий восторг от его красоты…» Пётр Чайковский сетовал брату Модесту: «Никогда мне так не приходилось уставать от дирижирования, как в Одессе. Но зато никогда и нигде меня не возносили, не фетировали, как здесь. Если б хоть десятой доли того, что было в Одессе, я мог бы удостоиться в столицах!»

Одесский Оперный пережил пожар 1925 года, угрозу взрыва 1944-го, реставрацию сер. 1950-х и длившуюся более десяти лет капитальную реконструкцию рубежа тысячелетий, являя собой живое воплощение старой истины: всё проходяще, а музыка вечна.